Охотничьи Записи

Часть III — Риваль видящий       Следующим утром, Роквелл был немало удивлен, когда обнаружил, что против обыкновения проснулся вторым, более того, постель была пуста, но с балкона доносится то тихий стук, будто кто-то поставил чашку на стол, то шелест перевернутой страницы, низкий звук прибоя… Это был даже не балкон, а терраса с широкими, белокаменными проемами окон-арок, возле одно из таких проемов, находился круглый стол, на котором было изображение карты мира, и стулья, на одном из которых и сидел южанин. Брюнет выглядел непривычно серьезным, сосредоточенным, настолько, что он даже не заметил прихода Роквелла, так углубился в записи своей тетради. — Что ты делаешь? — хриплый голос заставил Ястреба вздрогнуть, и наконец оторвать взгляд темно-янтарных сейчас глаз, от исписанных страниц. — О… ты уже встал. — сказал он вместо ответа, взмахнув рукой, и на столе появился поднос с завтраком для проснувшегося блондина, а в проеме арки вновь плеснуло изумрудное море, иллюзия, но столь реальная, что до мужчин изредка долетал бриз. — Я готовлюсь к продолжению Тирамаи. — наконец ответил южный Маг на его вопрос и улыбнулся уголками губ. — Игра продолжится сегодня, осталось лишь несколько часов на подготовку, за это время мне надо максимально продумать дальнейшие действия, и сменить некоторые фигуры. Например, чтобы ты вошел в игру, мне надо кого-то убрать, при этом, с учетом того, что ты не обладаешь пока нужным опытом, лучше, чтобы ты был рядом со мной, а первый ряд так вообще исключен… — мужчина вновь открыл кожаную тетрадь, и начал быстро что-то писать, голос стал рассеянным. –…правда первый ряд тоже немного изменится… Мастеров Зверей, наверно, стоит уменьшить до двоих, сомнительно, что Руэйдхри не учтет опыта с транами, кроме того, как выяснилось, у них есть те животные, что не поддаются нашему влиянию… интересно, допустимо ли внести на поле Ши…? С другой стороны, его друиды, это уже родственная связь, а не кровная…       Роквелл сидел, и слушал бормотание брюнета с долей изумления и неверия, тот говорил рассеянно, многое было непонятно, однако определенно во всем сказанном был смысл, это все продумывалось, просчитывалось, и вполне разумно. Что в этом удивляло Волка? То, что Ястреб всегда честно признавал, что он плохой тактик, северянин любил играть в шахматы, и не раз предлагал сыграть своему гостю, но тот каждый раз старался избежать игры, а если же играл, то из рук вон плохо. Иногда он правда удивлял Роквелла, странными ходами, а однажды на четвертый ход поставил ему мат, да так, что тому пришлось отдать хорошую фигуру за спасение своего короля, но пленник тогда сам удивился своей удаче, и повторить такое больше не смог. Так откуда же сейчас такая острота ума? Размышляя за чашкой чая, Роквелл начал перебирать в памяти воспоминания о вчерашней игре — решения которые принимал южанин, скорость, с которой он находил их, его удачливость, и необычные ходы, все это говорило о том, что южанин не так уж глуп, как показывал себя, а в моменты опасности его ум становился особенно острым.       «Интересно, так что же это, попытка быть скромным? Вряд ли, скорее желание сохранить преимущество, или…» — Ты слишком громко думаешь, Ульв. — коротко произнес брюнет, даже не подняв на него взгляда, продолжая что-то записывать. — Что ты имеешь в виду? — вежливо выгнул брови северянин. — Или, Волк, или… ты считал меня немного глупым, признайся, впрочем, я правда порой идиот, и то как я попал к тебе, тоже не свидетельствует о моем уме. — Тогда почему?.. — Я не люблю шахматы, они скучные, и я правда в них плох. — совершенно честный ответ, и янтарные глаза наконец оторвались от тетради, чтобы встретиться с зелеными напротив. — Если ты еще немного подумаешь, то вспомнишь, что я не люблю проигрывать, а я каждый раз проигрывал тебе в шахматы, что не увеличило мою любовь к ним, а Тирамаи, это… это совсем другое. И когда дело будет касаться чего-то реального, я найду выход, а шахматы… — запнулся, и неопределенно взмахнул рукой. — я не чувствую настоящих эмоций в них, ни интереса, ни опасности, потому я и не могу играть по-настоящему. — Почему же ты не говорил? — блондин слушал откровения своего собеседника с нарастающим интересом. — И зачем подтверждал, что ты плохой тактик? — Ты не спрашивал и… — по губам скользнула характерная улыбка. — Ты был так уверен в своих суждениях, а когда кто-то так уверен в отношении меня, мне хочется поддержать его уверенность. — Твои игры… — мысленно Волк недовольно рыкнул. — Мои. — лишь подтвердил брюнет. — Опять, но ведь иначе, так скучно жить. — тихий смех в ответ.       И Волк вдруг рассмеялся, вместе с ним. Действительно, жить просто становится так скучно, когда время измеряется тысячелетиями.       Еще до полудня Южный Маг покинул выделенные для них покои, ему следовало подготовить свои действия к началу Тирамаи, но перед этим, он все же смог уделить немного времени Роквеллу. — …я расскажу тебе все, что смогу за оставшееся нам время, слушай внимательно Волк, и не перебивай меня, запомни свои вопросы, и задай мне их после того, как я закончу. Эта Игра, прежде всего соревнование, не битва. Ты слышал названные элементы, знай, что все что ты можешь сделать с помощью названных элементов, в твоей власти, все возможно, но учти, это должно быть красиво, интересно… это соревнование не только в силе, но и в чувстве прекрасного, в чистоте исполненного, в совершенстве твоих действий. Я назвал элемент Воздуха, в моей власти было бы просто заставить противника задохнуться, но это не победа, это поражение моего Мастерства, так запомни, что здесь победа не в том, чтобы убить врага. Но вспомни, как подчиняясь моему Праву, и Силе Воздуха, откликнулись на мой зов птицы, как это было красиво, вспомни, тебя ведь тоже заворожило, когда с моих рук слетели эти пернатые создания, ведь это было…словно ожившая картина. — губы южанина дрогнули в намеке на улыбку. — Представь, что ты художник, и тебе надо нарисовать яблоко, можно изобразить простой рисунок плода, а можно нарисовать его с бликами солнца, свисающим с зеленой ветки, на фоне красочного заката… понимаешь…? — Понимаю. — и Роквелл стал задумчив, ему вдруг вспомнилось, что он давно не рисовал, а ведь умел, но все чаще вместо кисти, в руки ложилась рукоять меча… — Прекрасно, но я продолжу. Тирамаи мандира видд аи, воплощается твоими Силами, твоим Знанием и Энергией, все это позволяет действовать на поле Игры, воплощать свои мысли и Знание. Правда больше всего тратим мы, «Короли», мы не только принимаем решения и отдаем приказы, но и отдаем свои силы на их осуществление. Подпитываем свои фигуры. Тебе придется впустить меня в себя, позволить моей энергии течь в твоих жилах наравне с твоей собственной. Сможешь? — Смогу.       Короткий ответ, и тонкие губы от чего-то изогнулись в немного незнакомой усмешке, а Ястреб задержал на ней взгляд, но не стал спрашивать, лишь продолжил рассказывать: — …Я хочу, чтобы ты был рядом со мной. — прикрыл глаза, сделав вид, что не заметил блеска чужих глаз. — Так я смогу лучше контролировать твои действия, ты заменишь моего Военного Советника, Советники не так часто участвуют в бою, и могут скрывать свои лица, для тебя это очень удобно. Можно было бы взять тебя на замену Мирного Советника, но, увы, его обязанности мне сложно объяснить за столь короткий срок. — Но я имею право оставить свой меч? — глаза чуть сузились, не по нраву было рожденному с мечом, оставить верного друга. — Никто не вправе требовать у тебя такого, твой меч будет с тобой, Северный Лорд… — торжественно пообещал мужчина с глазами птицы.       И Северный Лорд склонил голову, соглашаясь со сказанным.       …       Возвращающиеся на поле южане, выглядели вроде бы так же, но все же иначе — как прежде гордые лица, все та же смуглая кожа, и звон золотых браслетов вторит неслышным шагам, но одежда большинства сменилась, став неожиданно строгой. Облегающие штаны, несмотря на их узкость, не стесняли движений, а сверху тела скрыли туники, с разрезами от бедра, со стойками у горла, золотая вышивка по краю одежд приглушенного оттенка не сильно бросается в глаза. Все цвета сегодня сдержанные, хоть сочетание некоторых режет глаза, алый с зеленым для южан привычны, но дико для глаз северянина, он молчит, лишь наблюдая за идущими в зал Мастерства. Сверху зашептались зрители, обсуждая изменения обеих сторон. Воинство Руэйдхри не изменилось в одеждах, но сейчас во втором ряду выделялась линия из пяти фигур, рослые мужчины были обнажены по пояс, одеты совершенно одинаково, за спиной каждого, ждут своего часа двойные мечи. Во главе их Риваль — брат Руэйдхри стоит каменной статуей, даже среди своих выделяясь высоким ростом, широкими плечами, сегодня нет-нет, но губы воина то и дело складываются в улыбку, в ожидании продолжения их соревнования, и…возможной награды.       Мужчина получил послание от него вместе с завтраком, письмо поверх серебряного подноса, и всего лишь одна строка, просьба о встрече, и он пришел. — …Я интересен тебе. — синие глаза взирали так, словно их обладателя что-то веселило. — Не спорю, — гордый южанин держался невозмутимо и чуть отстраненно. — но, кажется, мой интерес был неправильно понят, он не был личным, мне интересен ваш народ, ваша близость к вашим звериным братьям и сестрам… — Нет, это не то. — немного бесцеремонно прервал его слова воин. — Мы чуем такие вещи, ты не знал…?       Но брюнет лишь снисходительно улыбнулся порывистости собеседника, и продолжил, словно тот и не прерывал его. — Вы не так уж далеки от нас, но в то же время, иные из вас так сильно отличаются от нас во внешнем виде, я говорю не только о ваших росписях на теле, хотя признаться, твой узор, как маска, притягивает мой взгляд, однако больше меня поразило другое. — янтарные глаза с любопытством задержались на заплетенной бороде. — Признаться, прежде я не видел такое, и подозреваю, что фигурки не просто украшения, а амулеты, я прав? — Верно, Король южных стран и болот… — и мужчина рассмеялся удивлению на точенном лице брюнета. — Однажды, была такая баллада, и в ней упоминался Король южных стран и болот… вы не знали? — повторил он вновь, с улыбкой. — «Кто скитался, взирая на Льды, И забвенья просил у Удачи, Как Король южных стран и болот, Скажет Север, ты горько заплачешь» — внезапно пропел низким голосом южанин, и задумчиво улыбнулся, словно что-то вспомнил. — Я знаю, но не знал, что знаете вы. — витиевато выразился, и сам рассмеялся своей фразе.       А после, огневолосый воин сделал шаг и сказал то, что хотел с самого начала. — Я чую твой дух, между нами могла бы быть Связь. Если мы победим, я желаю получить твое согласие на первое испытание. — Прости, но я не уверен, то могу дать тебе желаемое. — Ты не связан. — Я свободен. — Я не по нраву тебе? — Я не испытываю желания Связи. — А говорят, ваша кровь подобна плавленому золоту. — Говорят, ваша подобна раскалённой лаве, но похоже, в вашем случае это верно. Ты слишком молод для меня, Воин Огня, и даже если бы слух о Золотой Крови был верен, это не привело бы ни к чему хорошему, мы бы сожгли друг друга однажды. — Я бы рискнул! — уверен и спокоен взгляд ясных, синих глаз. — Быть может я тоже, — южанин вдруг улыбнулся, хоть и на мгновение. — но… возможно я солгал, и не так уж я свободен. И я слишком долго жил, чтобы ответить так просто. Прости.       Но пусть тебя утешит то, что я так просто не сдамся, я буду Высшим в Тирамаи сегодня. — Что ж, если Южный Король так уверен в себе, — белозубо улыбнулся воин, придумав как поймать гордеца в ловушку. — то он может пообещать скромному воину согласие, ведь если победа и правда будет за тобой, я не смогу придти за наградой. — Это вызов? — темные брови надменно выгнулись, но в янтарных глазах вспыхнул интерес. — Да. — Принимаю… и хоть я уверен в своем Мастерстве, говори, что же ты в точности желаешь, Воин Огня? — До возвращения в наши земли, мы проведем одну ночь вместе. -…а ты смел. — только и промолвил южанин. — Хоть имя свое назови, Воин.  — Меня называют Риваль, *, но для тебя, открыто мое имя, Артмаэль. — силой и гордостью повеяло от прозвучавшего имени. — Это что-то значит? — Конечно, все имена содержат в себе особый смысл, я доверю тебе свое имя, я, «Каменный принц». — Я запомню… — мужчина склонил голову, проявляя уважение к оказанному доверию. — Но свое имя я не могу открыть, не от того что не желаю. Наши имена знают те, кто Связан с нами, бывает, что мы сами не знаем Истинных имен, нам дают их те, кто разделяют нашу жизнь. — Вот как? Этого я не знал, но приму это как акт доверия с твоей стороны, подобно тому, как я дал тебе свое имя, ты дал мне знание о своем. Но я не хочу звать тебя тем именем, под которым тебя знают все, и если мы одержим победу, ты позволишь мне нарекать тебя Гволкхмэй. — и он протянул руку, чтобы скрепить их договор, если на то будет согласие южного Древнего. — И что означает это имя? — брюнет не спешил протянуть свою руку в ответ, но огневолосого это не смущало, он лишь шире улыбнулся на его вопрос. — Я отвечу тебе, обещанной ночью, если Руэйдхри станет Высшим. Соглашайся…       И две руки переплелись в согласии, пальцы сомкнулись на чужом запястье, сжали, и отпустили, скользнув по коже напоследок.       Ястреб был облачен в узкие синие штаны, и темно-алую тунику из дикого шелка, с золотой вышивкой по краю, подобной той, что украшала одежды остальных. Стойку воротника скрепляла брошь с подвеской золотого солнца по центру, длинные волосы были собранны и заколоты трезубцем, чтобы ничто не мешало во время игры. В левой руке он нес лук в свой рост, но не за спиной, не у пояса не было видно ни единой стрелы. В полном молчании он проследовал на свое место, а вслед за ними, свои позиции наконец заняли и фигуры Советников. По левую руку, в черном плаще «Мирный советник», сбросил с головы капюшон, открывая лицо с миндалевидными глазами, их острый взгляд, и необычный желто-зеленый цвет, твердую линию подбородка, и противоречиво спокойную улыбку. А по правую руку, в темно-пурпурном плаще, застыл «Военный Советник», и гул чужих голосов стал чуть громче, он не открыл своего лица, и тем загадочней и интересней была его фигура для всех, и меч что покоился в ножнах за его спиной, не был похож на обычные мечи южан. Гости на галереях наблюдали и обсуждали изменения на поле, а из-под глубокого капюшона наблюдали изумрудные глаза, Волк впитывал в себя вид Ястреба, ощущения что сейчас исходили от фигуры брюнета были совсем незнакомы, но притягательны.       «Еще одна грань, Шерри…»       «Их много у меня, Ульв…»— последовал неожиданный ответ бархатного голоса, заставив Роквелла едва ощутимо вздрогнуть от удивления, никогда прежде южанин не позволял себе мысленной связи с ним, не читал его мыслей, и не давал узнать своих, и вдруг…       Сегодня брюнет удивлял, за сдержанностью пряталась Сила, она билась в пульсе южанина, и исходила потоками по всему полю, изливаясь на него, следуя по тонким золотым линиям, она вливалась в каждую фигуру, что была под началом темноволосого Короля, она заставляла воздух звенеть предвкушением. Энергия Ястреба закружилась вокруг фигуры скрытой плащом, северянин верный своим привычкам, не сразу смог впустить ее в себя, но когда позволил… по телу разлился жар, золото смешалось с кровью, потекло по жилам смешиваясь с Силой Севера. Сложно соединить несоединимое, но возможно, если только оба пожелают этого…внутри причудливо переплелись холод и жар, синие и золотые линии сплелись в сложный узор, отразились в зеленых глазах, и позволили узнать так много того, что ведомо лишь южанам. Теперь Северный Лорд знал… как много за надменной маской Ястреба, сколь много было внутри него, в сердце, в руках и взгляде, глубоко внутри царили шторма и грозы, таилось сердце полное огня, и чувства северянина запели, в предчувствии шторма и битвы, будто приветствуя чужую Силу, и казалось, нет ничего правильней. И слышался удивленный вздох южанина, он тоже ощутил, как две силы соединись в Роквелле, будто две реки слились в один поток, но поздно было что-то менять, и он позволил течь своей энергии, подобнее воде, а та, давая силы равно всем, лишь вокруг Роквелла, замедляла свой бег.       «Ты мой…» — шептала Сила внутри, струилась по его коже, почти лаская, пробуждая сердце в ответ.       А напротив, на другой стороне поля, глаза цвета самого синего неба, прикрылись в Истинном зрении, признав того, кто был волен над тем, кто в братья себе однажды выбрал Ветер.       И была Игра, и звенели клинки, высекая искры. Все сильней гудел воздух от напряжения на поле.       Это и правда было искусством, каждый жест, словно взмах невидимой кисти, что рисует общую картину, да, здесь звенели клинки, и могла проливаться кровь, но распускались цветы прямо на поле боя, звери будто играли друг с другом, и все сложней ходы с обоих сторон. Когда южанин в первый раз потянул за тугую тетиву своего лука, от правой руки протянулась стрела, будто из золотого света, чем сильнее он тянул тетиву, тем четче была стрела, и когда золотой отсвет коснулся линии смуглого подбородка, «Король» отпустил тетиву на выдохе. Легко взлетела стрела, и ударилась о плиты там, где не хватало сил, чтобы отстоять позиции, развернулись золотые крылья огромной птицы, и укрыли щитом южных воинов, уберегая от атаки врага, и никто кроме Волка не слышал, как зашипел их «Король», будто от боли, словно на свои крылья принял удар. А потом в бой вступили «ананты», их человеческие тела плавно переходили в красивую чешую, темную с радужным отливом поверху, и жемчужно-белую по низу. Иссиня-черные волосы были заплетены в длинные косы, а во всех четырех руках, были зажаты короткие и тонкие мечи. Их действия завораживали, кружились мечи в их руках, но не оружия следовало страшиться, а их взглядов и объятий. Прекрасны темные глаза в обрамлении длинных ресниц, но позволив себе один взгляд, враг замирал, теряя волю, засыпая и падая на плиты. Приглушенно сверкает чешуя, подобно камням, и касания змеиных колец приятны, пока не сожмутся, заставляя выгнуться, будто в любовных объятиях. — Ши, яс! Нахи, керим-са шу тха. — Ястреб почти прошипел свои указания, и ананты отступили назад, унося в своих кольцах «добычу».       Но как ни старался Южный Король, Риваль медленно, но верно, завоевывал для Огненного Короля новые клетки на поле, продвигаясь вперед вместе со своими воинами. Взмахнул воин рукой, разлетелись по полю семена, и взвились зеленые побеги, набухли пышные бутоны. Распустились огненные цветы, прекрасные в своем цветении, тяжелые лепестки с сияющей окантовкой и пылающей сердцевиной, их аромат и тепло, манили к себе теплолюбивых южан, и стоило ступить слишком близко, как они оплетали крепче веревок, дурманили разум, вот чем ответила огненная сторона на введение в Игру змеиного народа. И даже сам брюнет чуть не ступил в объятия цветов, и лишь окрик северянина заставил его опомниться. Все меньше фигур на поле, и тем сильнее противостояние двух сторон, хотя тела уже блестят от пота, учащенное дыхание вздымает грудь, и голос уже охрип от указаний, и певучих заклятий.       «Я не сдамся» — горит в ярко-голубых и золотых глазах Королей.       «Я не отдам.» — отражается в изумрудном взоре чужака.       «Я завоюю…» — в ясном синем взоре Риваля, и от чего-то в его улыбке что-то знакомое, чуть насмешливое, но спокойно-уверенное, для себя воин все решил.       Все тяжелей простым фигурам на поле, и силы уже на исходе, Ястреб видел это, слышал как Северный Лорд шепчет заклятья, помогая ему, сплетая слова, и в смуглые руки лег струнный инструмент причудливо длинной формы, украшенный узорами перламутра, Ястреб опустился прямо на каменную плиту, пальцы изогнулись когтями, и звуки струн дополнили хриплый голос Роквелла, позволяя им обрести силу, и южанин пел вместе с ним, не потому что это требовалось, а потому что желал этого. Когда же время заклятий прошло, и слова заменили мечи, когда рычание зверей смешалось с вибрирующим звуком трубных раковин, и в воздухе остро пахло сталью и кровью, когда поле уже не светилось так ярко расплавленным золотом, а все больше огнем. Южный Король прошел впереди всех, опустился по центру поля, и вновь зазвучали струны, но мелодия ее сложна, хитроумно плетение нот, начиная с легких переливов, что почти усыпляли, мелодия разгоралась словно тот же огонь, накатывала волнами моря, взвивала волосы ветром, и успокаивала твердостью земли, ибо Музыка, это ритм, а ритм есть во всем, и не отказаться от этой истины, ни одно сердце он не оставил равнодушным, вложив собственное сердце в игру.       И тогда, поле засветилось, две силы слились, и золотое пламя взвилось, сошлись два Короля, замкнулся круг вокруг них, а после разлетелся искрами. Неспешен поклон двух Древних Правителей, никто из них не был в обиде, но каждый ощутил удовлетворение и гордость.       Игра была завершена, всего лишь одним словом — Ничья.       Вот так просто, угасали образы на поле, и те кто недавно сражались друг с другом, теперь помогали друг другу, покидая зал Мастерства, смеясь и разговаривая меж собой, и только Короли оставались до последнего, ведя неслышную беседу меж собой. — Теперь будет веселье. — обернулся Ястреб, на застывшую рядом фигуру военного советника, казалось, укрытый плащом, он еще больше впечатлял, и от него исходило неясное, но ощутимое чувство Силы. — Ты можешь сходить с поля, как и остальные, Короли уходят последними, мы должны закрыть поле Игры. Сегодня мы отдыхаем, а завтра мы празднуем. — Когда ты придешь? — голос Волка стал более хриплым, горло чуть саднило, давно ему не приходилось использовать дар скальда в таком количестве.       Но Ястреб не успел ответить. — Риваль будет ждать вас. — произнес Руэйдхри, вернув внимание южанина к себе, и напоминая об уговоре. — Я не забыл. — обратил на него взор Ястреб. — Согласно кодексу, я вправе отказать, ведь победителя нет, но… — мужчина выдержал паузу, чуть прищурился и замедленно кивнул. — я приду, я хотел бы узнать обещанный ответ. В полночь, как и обещано.             Вспыхнули зеленые глаза, но не ничего не сказал северянин, молча развернулся он и сошел с поля, а южанин еще долго ощущал ту вспышку эмоций.       И все же, он выполнил уговор.       Они встретились у последних ступеней главной лестницы, и неспешно направились по цветной мозаике дорожке, направляясь к малым водопадам Майнджур.       Здесь, в свете огня в бронзовых чашах, под песню текущей воды, укрывшись под резной крышей светлой беседки, они провели все время, пока полоса горизонта не начала светлеть. Вначале смуглый мужчина поводит плечом от ночной прохлады, он слишком легко одет, а ночи здесь холодны. Артмаэль встает и совершенно невозмутимо накидывает на его плечи свой плащ, на завязках болтаются костяные бусины, а сам воин садится рядом, все также невозмутимо. Тихий смех, звенят бубенцы. Риваль улыбается, подливая в золотой кубок терпкого вина из болотных земель, говорят южане легко хмелеют, и янтарные глаза блестят все ярче, да и речь южного короля уже не так сдержана. Первым на скамью ложится плащ, теперь когда южанин разогрелся, он прямо излучает жар, словно в нем живут душа огня, хотя конечно это не так, Артмаэль прекрасно ощущает, что в нем нет земного огня, его жар совсем иной, но их различия не мешают им. Он охотно рассказывает, что означают те или иные амулеты что на нем, и как получил те же знаки на лице, и спрашивает в ответ.       Но в конце концов, он ждет иного, он терпелив, огневолосый мужчина благодушно улыбается в бороду, подливая новую порцию вина.       Ястреб склоняет голову, когда их пальцы соприкасаются.       И много позже, кончики смуглых пальцев аккуратно проследят синие линии по светлой коже другого, и другой это позволит, чтобы после, так же получить право коснуться.       Смуглая кожа горяча, словно нагретая солнцем, и пахнет как редкая древесная смола с мускусом, но от темных волос тянется аромат цветов.       Воин Огня пахнет густыми лесами, холодными озерами, но сильнее всего запах костра, и мерещатся редкие искры от его волос, всполохи, когда он одним движением освобождает волосы от ремешков.       Артмаэль особо Одаренный, потому в нем два сильных начала. Когда-то один из их праотцов, взял в свои жены дочь из Вод Виминайя, и столь яркие синие глаза Артмаэля это наследие Виминайя. Вода и Огонь в нем, в удивительном балансе, и Ястреб не может не оценить этого.       Когда они возвращаются обратно, напевный голос южанина звучит более хрипло, но глаза все еще немного светится, словно отражая пламя чужого огня. И только когда наступило время расходиться, сделав первый шаг, он вспоминает, оборачивается. — Риваль…? — Да?       Южанин негромко рассмеялся, и протягивает руку с полотном ткани.  — Ты чуть не забыл свой плащ, Воин Огня. — Это мелочь, — синие глаза смеются, но он забирает плащ. — Гволкхмэй. — то, как мужчина произносит это имя, это особое умение, язык детей Огня, это много согласных, другой бы споткнулся, а у него это звучит даже плавно, красиво. — Так все же, что значит это имя? — любопытство побеждает.       И улыбка Артмаэля становится шире. — Ястреб. — только и произносит он, прежде чем уйти в сторону своих покоев.       …       Когда они возвращаются в Северную Крепость, Волк все еще выглядит хмурым и не слишком довольным. Когда Ястреб только ступил на рассвете в их покои, северянин сразу втянул воздух, улавливая чужие запахи, и бесцеремонно дернув на себя, не обращая внимания на гневный взгляд, почти уткнулся носом в темные волосы. Но этого ему показалось мало, и когда они покидают это место, прощаясь с другими, южанин одет неожиданно строго. Проклятый варвар совершенно беспричинно укусил его, да еще дважды, в шею и у плеча, намеренно оставляя следы, и смотрит с таким удовлетворением теперь, что южанин молча щурится в ответ.       И под конец прощания, он чуть улыбается брату Руэдхри, склоняет голову. — Гволкхмэй. — ответный наклон головы. — Арт… — он не называет его имени целиком, но дает понять, что помнит.       Волк молчит до самого возвращение в свои земли, даже немного дольше.       И только спустя несколько месяцев, одним вечером, за кубком горячего грога, вспоминая эту Игру, узнавая все больше, северянин наконец спросит. — Так все же, что значит «Тирамаи»…? — Ты все еще не понял? — легкий наклон темноволосой головы, его слова не в насмешку,       Древний удивлен, и искренне. — Нет. — в зеленых глазах терпеливое ожидание ответа.       И тогда Ястреб улыбнулся и ответил: — Тирамаи мандира видд аи… на простом языке, это можно перевести как «Мастерство божественного созерцания». — Божественного? — с тонких губ сорвался непривычный звук для южанина звук, словно       Волк фыркнул подобно зверю. — Если я переведу прямо, это будет звучать грубо и далеко от истины. — Ястреб недовольно морщится. — Например… Знание Мастерства для Создания своей Волей. Не моя вина, что простой язык не имеет многих слов из наших языков, уверен, что и ты сталкивался с этой проблемой, ваш язык тоже имеет свои сложности, ваш сломанный слог и ритм, просто не имеют перевода. — Верно. — признал северянин, но он все еще выглядит позабавленным.       Однако последующие слова южанина, заставляют его задуматься. — На твоем месте я бы готовился. — К чему, моя драгоценность? — волчья ухмылка на тонких губах. — Что ты можешь стать следующим. — Следующим? — непонимание в зеленом взоре.       В янтарных глазах насмешливость, теперь его черед быть позабавленным, и он склоняет голову, медлит, растягивая удовольствие, прежде чем наконец ответить. — Следующим для вызова Тирамаи.