Блёрри, это ты?
Тайлер, очнись!
Тайлер!!!
Блёрри, если это ты, ответь, хочу с тобой поговорить.
Что бы ты ни делал и о чём бы ни думал, не вздумай вредить ему.
Я сейчас буду звонить.
Тайлер!!!
10 пропущенных вызовов. — Твою мать, — прошипел Тайлер. В коридоре послышались шаги, Джозеф с раздражением посмотрел на дверь, ожидая последующего стука. — Тайлер! — строгий голос отца. — Если со мной тебе говорить не по душе, хотя бы поговори с женой. На этом послание было окончено. Звуки шагов затихли, скрывшись за дверью родительской спальни. Закатив глаза, Тайлер упал на кровать и, подложив одну руку под голову, а во второй крутя телефон, принялся прожигать взглядом белый потолок. Он хотел позвонить Лиз, но что-то его останавливало. Внутри жило чувство, которое в ответ на мысли о ней отзывалось очень жгуче и неприятно давило на грудь. Чувство было тяжёлым, почти невыносимым. Он снова не знал, с чего начать. Сейчас он даже с трудом понимает, где эмоции, которые испытывает он, а где эмоции Блёрри. В его памяти есть огромный пробел, а этот мудак, завладевший его телом, нёс какую-то чепуху о том, что он его фактически спас. От чего?! И как это выяснить? Тайлер вдруг вскочил с кровати и схватил ноутбук. В его голове всплыла замечательная мысль — просмотреть все имеющиеся на жёстком диске фотографии, датированные осенью 2012-го, пролистать все фотографии и посты друзей того же времени и постараться восстановить цепь событий. Снова звонок. Джозеф смотрит на экран мобильника, ловя чувство замешательства. Одна его часть очень хотела ответить, другая жаждала выбросить телефон в окно. Очевидно, второй частью был его тёмный друг. Сначала молодому человеку даже показалось, что он уже вот-вот готов совершить микроскопическое усилие, чтобы телефон оказался по ту сторону окна. Почему Блёрри может влиять на его действия, а Тайлер, будучи запертым в собственном теле, не мог пошевелить даже пальцем? — Это я, — выдохнул в трубку Джозеф. — Фух… Я уж начала переживать, — голос Лиз звучал напряжённо. Прижав телефон плечом к уху, Тайлер быстро листал фотографии. — Лиз… — хрипловато проговорил он. — Я не знаю, с чего начать… но… он перехватил контроль. Полностью. Такого никогда не было. Минут на тридцать, если не больше. Мне казалось это вечностью. И я уверен, что он набирает силу. Лиз долго молчала на том конце провода, очевидно, переваривая информацию. — Он напуган. Поэтому старается спастись… а твои страхи только подпитывают его, — изрекла девушка. — Ты предлагаешь перестать бояться? — саркастично хмыкнул Тайлер. — Посмотрел бы я на тебя, если бы твоё тело вытворяло всякие вещи, а ты сама никак бы не могла этому противостоять. Да я раз десять обосрался от страха! — он повысил голос, вкладывая в него устрашающую ярость. — Тайлер, успокойся… — Успокойся? Да я спокойнее ленивца, — отрезал он грубо. — Чем ты сейчас занят? — девушка не стремилась подпитывать его истерику, отвечая в свойственной ей умиротворённой манере. — В моей памяти пробел. Очень существенный. Я пытаюсь восстановить события. — С этого места поподробнее. Тайлер принялся рассказывать про машину, про случай с оленем. Размеренно истекающее из его уст повествование немного упорядочивало ход мыслей, но тревога никуда не уходила, параллельно с щёлканьем кнопками компьютерной мыши, он умудрялся грызть ногти, не прерывая речь. Его взгляд не мог выудить никаких особенных деталей, никаких зацепок. Октябрь 2012-го. Фотки с репетиций, выступление в местном концертом зале, фотография, на которой он, Джош и почему-то Кайла Поул... Она была его одноклассницей. Возможно, приходила на концерт. Тайлер не помнил подробностей. Всё выглядело нормальным. Весьма адекватные лица у всех участников фото. Небольшое видео — вертикальное, приправленное крупной тряской — снимающий сдавленно хохочет, непонятно кто. Герой видео — Тайлер, с капюшоном на голове, разукрашивает неумелыми каляками-маляками из баллончиков с краской забор административного здания. Спустя секунд двадцать на фоне раздаётся вой полицейской сирены, и под смех оператора Тайлер шестилетней давности убегает. Видео прекращается. Джозеф начинает смутно вспоминать этот эпизод. Он в его голове сохранился очень плохо. Может быть, потому что тогда парень был изрядно пьян. «Чёрт возьми, каким я был мудаком», — не без укола стыда пронеслось в голове. — Неужели Джош был прав? — Тайлер совершенно неосознанно произнёс это вслух. — На счёт чего? Лиз задала вопрос незамедлительно, а теперь ему придётся отвечать, потому что он — идиот, не держит язык за зубами. — Он сказал, что раньше я был другим. Как раз до этой истории с оленем. Я был… ну типа… дерзким что ли… — Твой пробел в памяти — это момент рождения Блёрри… — По-моему, это очевидно, — усмехнулся Тайлер. — И в этом как-то замешана моя тачка, — он глубоко вздохнул, стиснув кулаки. — Я немного боюсь того, что могу узнать. Вернее… я пиздец как боюсь. Лиз молчала какое-то время. — Это нормально, — сказала она мягко. — Чтобы вылечить раны, в них сначала нужно покопаться. Антисептики сильно щиплют, но без них ничего не заживёт. Рана начнёт гнить, понимаешь? — По-моему, я уже гнилой с ног до головы. — Это лечится, — уверенно заявила Лиз. — Если ты сам того захочешь. — А если… не стоит? Что, если там действительно что-то страшное? — голос Тайлера дрогнул. — Не находишь, что немного поздно сдавать назад? Или ты уверен, что найдёшь способ примириться с Блёрри и жить, как ни в чём не бывало, душа в душу? Тайлер зажмурился, потерев переносицу. Казалось, она давит на него. Это давление — во благо, но оно оставляло в душе болезненные следы. Чёрт, да, определённо, чтобы с этим справиться, надо сильно потревожить старые раны… — Ты уже побеспокоил его, — продолжала Лиз. — Побеспокоил настолько, что он перехватил у тебя контроль. Сдашься — и он вытеснит тебя. Вытеснит. Меня. Меня не станет. Я исчезну? Прям совсем? Впаду в забытье? Это страшно. Страшно настолько, что сложно даже представить, где я окажусь и что буду делать. Потому что слово НИЧЕГО не вызывает никаких представлений в ничтожно ограниченном человеческом сознании. Я надеюсь, ты скоро узнаешь, каково это. Тайлер вздрогнул, едва не выронив телефон из рук. — Ты в порядке? — услышав шорох, спросила Лиз. — Да-да, — бегло ответил Тайлер, слушая, как колотится его собственное сердце. На экране компьютера ещё несколько фотографий с Кайлой Поул. Тайлер нахмурился. Он вообще не помнил, чтобы они тесно общались после школы. Кайла, насколько он знал, уже давно замужем, имеет ребёнка; она вообще ничего общего никогда не имела с музыкой, отучилась на инженера и живёт спокойной жизнью. Ещё фотография. И ещё. Только на ней девушка уже прижимается к груди Тайлера, блаженно прикрыв глаза. Да и сам парень на фотографии выглядит довольно счастливым; показалось на секунду, что даже ванилью пахнуло. Джозеф удивлённо моргнул, будто надеясь, что наваждение чудным образом улетучится. — Чего умолк? — спрашивает Лиз с интересом. — Что-то нашёл? — Не знаю… Кажется, спектр того, чего я не помню, расширяется, — растерянно пробормотал Тайлер, вглядываясь в фото до такой степени, что глаза начали уставать и слезиться. — Что там? Тайлер, не спеша отвечать, начал быстро листать следующие фотографии. Обнаружилось ещё несколько совместных снимков, а потом пошла долгая череда каких-то пейзажей, фото других людей, событий. Ни Кайлы, ни даже Тайлера на этих кадрах не было. Мало того, файлы датировались уже декабрём 2012-го. С конца октября по вторую половину ноября не сохранилось ни одной фотографии. А дальше… А дальше на снимках периодически стал появляться Тайлер, выражение лица которого он сам смог интерпретировать, как «инфицированный Блёррифейсом». Это было очевидно. Пропала та озорная искра. Теперь, даже растягивая улыбку от уха до уха, он носил в себе оттенок меланхолии. И Джозеф был уверен — всё это не выдумка, не надуманные факты. Это всё — большая мозаика, части которой растеряны в огромном доме, где царит хаос и полнейший беспорядок. Имя этому дому — его бренная голова. — Погоди секунду, — бегло говорит Тайлер в трубку и заходит на Facebook. У каждого публичного человека есть левая страничка, на аватарке которой стоит какой-нибудь толстый смешной кот, имя указано такое, которое бы соответствовало типичному неудачнику средних лет, а вся информация, что указана в описании, была бы полностью противоположной реальности. И у Тайлера была такая. И у Джоша была. Страница Джозефа гласила Pine Apple с ананасом на аватарке; у Дана ситуация была буквально противоположная — Apple Pine с ананасом вверх ногами. Такой вот странный юмор. Бегло щёлкая по ссылкам, переходя с одного одноклассника на другого, Тайлер быстро вышел на Кайлу, даже учитывая, что теперь её фамилия теперь была Уиллер. Здесь есть ссылки и на инстаграм, и на твиттер. Конечно, вероятность того, что она сохранила фотографии тех времён — не самая высокая, но попытаться стоило. Это была немного пополневшая со временем, но всё ещё миловидная молодая женщина, работающая на хорошем большом производстве и растящая трёхлетнюю очаровашку-дочь. Пока Лиз безмолвно висела на проводе, Тайлер пролистывал инстаграм бывшей одноклассницы. Чтобы добраться до 2012-го, надо изрядно постараться, но в итоге его долгие поиски увенчались успехом. — Нашёл, — победно сказал молодой человек в трубку. Ни одного фото с Тайлером в её аккаунте не было. Вероятно, она всё удалила, но было то, что он быстро смог выцепить взглядом, и что точно имело отношение к делу. Это фотография Кайлы внутри того самого доджа. Этот салон он узнает из тысячи невероятно похожих: там было всегда не очень опрятно, мало того, его шапка, которую он очень долго носил ещё со школы, валялась на заднем сиденье и частично попадала в кадр. Он очень надеялся, что к фото будет подпись, но строка оставалась пуста. И это сильно разочаровало Джозефа. Его подразнили подсказками, а потом запихнули их куда подальше. А дальше всё — ничего, что могло хоть как-то указывать на Тайлера. — У меня, видимо, была девушка… — он решился озвучить то, что узнал. — То есть… то, что она у тебя была, ты тоже не помнишь? — Абсолютно. Вернее… я её помню… я её знаю. Мы учились в школе вместе. Но то, что она была моей девушкой… За окном раздался звук хлопающих дверей автомобиля. Тайлер рефлекторно подскочил, раздвигая шторы. — Чёрт. Свяжемся позже, — кратко сказал он и, не дав Лиз даже шанса попрощаться, отключился. Дженна и мама вернулись. Дождь уже кончился, но небо по-прежнему затянуто свинцовыми тучами, отчего на улице было достаточно темно и уныло. Снова придётся надевать маску под названием «я в порядке». Тайлер подошёл к зеркалу, чтобы примерить на себя спокойное выражение лица. Вроде бы смотрится даже естественно. Осталось лишь закрыть страницу Кайлы Поул и спуститься вниз. *** Перед рабочей сменой, начало которой было в девять, Элизабет Дилан бесцельно торчала дома — в душной бруклинской квартире без кондиционера. Она думала прокатиться до Кони-Айленда, чтобы посидеть на понтоне, глядя на беспокойную рябь на воде, поедая сладкую вату, но что-то пошло не так. Выходить из дома не хотелось, теперь ещё и её новый подопечный — звезда мирового масштаба, узнаваемая личность — Тайлер Джозеф, окончательно её загрузил. Она начала сомневаться в том, что сделала правильный выбор, предложив помощь. А что, если он не сможет? Что, если она не сможет? Не вынесет этого… ещё раз… Телефонные звонки и уведомления мессенджера заставляли её боязливо вздрагивать в ожидании худшего. Поэтому очередной громкий звук входящего вызова вывел её из состояния равновесия. Лиз схватилась за телефон, но оказалось, что звонит её приятельница. Сложно было назвать их подругами. Лиз вообще довольно сложно назвать кого-то другом, она боялась открываться людям, даже для того же самого Тайлера, что был перед ней абсолютно искренен. Ему она не сказала ничего о себе. Даже фамилии. Она и знать не знала, что этот проныра нашёл её в социальных сетях. — Лиззи? — Дилан сразу поняла, что голос девушки искажён состоянием алкогольного опьянения. — Алло, — монотонно ответила Лиз, не выражая никакого интереса — проблемы Тайлера всё ещё занимали большую часть её мыслей. — У нас пикник на Кони-Айленд. Не хватает только тебя, — на заднем плане послышался смех сразу нескольких людей. Лиз закатила глаза. Она не была душой компании, хотя иногда любила встретиться со знакомыми. Одно совершенно точно — вряд ли они так сильно по ней скучали, скорее всего, им нужны её навыки бармена, чтобы разнообразить алко-пати. Однако звёзды сошлись: Кони-Айленд, подходящий вечерок, немного свободного времени, весёлая компания, да и она не прочь выпить. Совсем не прочь. Даже несмотря на то, что через пять часов должна быть на рабочем посту. — Окей, — кратко выдаёт она. — Диктуй адрес. — Быстро ты согласилась. Обычно тебя не уговоришь, — удивлённо отреагировала девушка. — Ты выбрала нужное время, Нэнс, — иронично хмыкнула Элизабет. Одно из многочисленных ярко-жёлтых такси Нью-Йорка доставило Лиз до места назначения всего минут за тридцать пять — и вот перед ней с десяток старых знакомых по колледжу: миролюбивые добродушные ребята, давно семейные, любящие выпить по праздникам и выходным, обожатели рождественских комедий и золотистых ретриверов. Лиз часто задавалась вопросом, какого чёрта она забыла среди этих людей. Но если откинуть тот факт, что она не доверялась им полностью, чувство умиротворения наступало в этой компании довольно быстро. — Лиззииии, — Нэнси раскинула широкие, любвеобильные и отдающие перегаром объятия. — Давай, располагайся. Барбекю в самом разгаре. Скоро ничего не останется! Тебе положить салат? Девушка растерянно кивнула, присев на раскладной стульчик. По всему заднему двору распространился аппетитный запах жареного мяса, ноги приятно утопали в траве лужайки, четырёхлетняя дочь Нэнс гонялась за ровесником — мальчуганом, сыном ещё одной их подруги Дарлин. Мужчины пили пиво, ведя беседы о баскетболе. — Ты на работу сегодня? — заботливо спросила Нэнс, но, даже не дождавшись ответа, налила приятельнице бокал вина. — К сожалению, да. Но не откажусь, — Лиз загадочно улыбнулась. Она надеялась, что суета вокруг всё же поможет заглушить ударившие в мозг сомнения и заботы. И отчасти оказалась права. Поначалу они с Нэнси, Дарлин и девушкой, которую Лиз не знала, вели незамысловатые разговоры о косметике, женском здоровье, а потом плавно перешли на дела семейные и обсуждение мужчин. — Серьёзно, я когда-нибудь погуляю на твоей свадьбе или нет? — не без наезда промямлила Нэнси заплетающимся языком. Лиз понимала, что сама уже пьяна изрядно: стараясь забыть о накативших проблемах, она бесконтрольно налегла на вино, наплевав на то, что смена уже через два часа. — Я просто ещё не нашла своего человека, — девушка не оправдывалась, она сказала, как есть. — Да ладно? — Нэнс прыснула, отмахнувшись. — Это полный бред. Джимми, между прочим, — она понизила громкость своего голоса, с неловкостью обернувшись, — сохнет по тебе со второго курса. Джимми Морроу был милым парнем, менеджером среднего класса, умел неплохо играть на гитаре и в целом был очень даже ничего, за исключением того, что был нереально скромен. Именно этим он Лиз и не нравился. — Он хотя бы раз сказал мне об этом? — задала Лиз риторический вопрос. — Конечно же, нет! Что он за мужчина тогда? Сохнуть по девушке несколько лет и ни разу не признаться. — Тише ты! — Нэнс одёрнула её, снова обернувшись к Джимми; тот вроде бы ничего не слышал, а может, качественно делал вид. — Он просто очень застенчивый. — И что мне тогда, пойти и помочь ему? — дерзко отреагировала Лиз. — Пффф… Он мне не нравится, — отрезала она и глотнула вино. — А кто тебе нравится? — с нескрываемым интересом спросила Дарлин. Видимо, уловив вопрос краем уха, Джимми с неловкостью перевёл внимание на щебечущих девушек, что моментально заметила Нэнс, и всё ещё ведомая непомерным желанием свести этих двоих, подумала, что такой эпизод будет хорошим шансом спровоцировать юнца на укол ревности, который заставит его действовать. — Да никто, — Лиз снова отхлебнула винца. — Серьёзно, — уточнила она в ответ на недоверчивые взгляды приятельниц. — Ни одного достойного мужчины. — С твоей работой, вероятно, — усмехнулась Нэнс, — одни алкаши и неудачники. — У нас элитный клуб, — возразила Лиз с гордым видом. — Богатые неудачники, — поправила девушка. «Хорошее описание Джозефа», — промелькнуло в голове у Элизабет. — А чисто теоретически, — вдруг сказала она. — Вот… если бы вы влюбились в женатого мужчину, я повторюсь, чисто теоретически, что бы вы делали? — Ты влюбилась в женатого мужчину?! — синхронно выпалили все трое, заставив бедного Джимми взволнованно подпрыгнуть на месте. — Блять, я же сказала, чисто теоретически! — всплеснула руками Лиз, едва не разлив вино на джинсы. — Из твоих пьяных уст это звучало чертовски палевно, — в голос рассмеялась Дарлин. — Колись уже, — Нэнс пихнула приятельницу в бок, тоже расхохотавшись. — Сначала ответьте, потом расскажу, — Лиз нахмурилась, понимая, что хрена с два она хочет что-то им вещать. — Ну… Если бы я была моложе, мне было бы море по колено, а сейчас я замужем, я примерно представляю… что было бы, если бы у меня увели мужа. Поэтому я бы постаралась задавить в себе это чувство, — начала рассуждать Дарлин. — Я ни слова не пророню, пока ты мне не расскажешь, кто этот неудачник, — продолжая хихикать до обильного покраснения щёк, сказала Нэнси. — Я не влюбилась, — отрезала Дилан. — Честно. Прям честно-причестно. Я просто… общаюсь… с одним. — Оу, — подругами овладело замешательство: видимо, они поверили её словам. — Но, если ты задала тот свой вопрос, — нараспев начала Нэнс. — Значит, допускаешь, что можешь в него втюриться. Будучи уже совсем пьяной, Лиз растерянно кивнула, добавив: — Он слишком сильно со мной откровенен, это может сыграть злую шутку. Нэнс задумчиво покачала головой: — Мда… доверие порой многое решает. Поверхностные люди влюбляются в образ, не успев узнать человека поближе, но ты, Лиззи, явно не из простых, — девушка снова хихикнула, икнув. — Ты влюбляешься в душу. Залог счастливого брака, между прочим. Ибо исключает наличие всяких иллюзий. — Не думала, что ты можешь задвигать такую философию, Нэнс, — не без сарказма проговорила Элизабет. — А ты с ним так же откровенна, как он с тобой? — Ой, всё, Нэнси, я не хочу больше об этом. Забудь. — Неа, подруга. Теперь так просто не отделаешься! Лиз начала лениво отмахиваться от налетевших на сплетни, словно мухи на варенье, девушек. Они давненько хотели принять холостячку Лиззи в ряды замужних дам, поэтому горячие новости об амурных делах не давали им покоя. — Так, всё, мне пора, — бегло взглянув на наручные часы, сказала Дилан. — Ещё минуточку, Лиззи! — Нэнс вцепилась в её рукав, словно ребёнок, в этот момент ничем не отличаясь от собственной дочери, но Лиз умело увернулась, несмотря на страдающую координацию, безумно довольная тем, что ей удалось избежать дальнейших расспросов. И какого чёрта она завела этот разговор? Они ведь явно припомнят ей позже, и ещё не раз спросят об этом таинственном женатике… Эх, кто бы знал, что дело тут совсем не в романтике. Тайлер Джозеф занимал львиную долю её мыслей, но вовсе не как объект романтических мечтаний. Он был объектом её ответственности, которую она собственноручно взвалила на свои плечи. Теперь девушка боялась, что эта ответственность ей не по зубам. Проблема не в том, что он был значимым человеком, известным человеком, миллионами любимым человеком. Он был просто человеком. А человеческими судьбами нельзя играть, нельзя ставить на них эксперименты, нельзя полагаться на «авось». И ей казалось, что она именно это и делает. Потому что он видит в ней спасение, а она таковым себя не считает. Пока он возлагает на неё надежды, она вполне способна провалиться, грубо подставив его. С этими мыслями девушка, слегка покачиваясь, заняла рабочий пост. Напарник по барной стойке сразу заподозрил неладное, принявшись с нескрываемым интересом разглядывать коллегу. — Да ладно? Лиззи Дилан пьяна? — с весёлой издёвкой выговорил он, уже приготовившись удивлённо хохотать. Лиз всегда казалась ему слишком серьёзной, чтобы в один день явиться на работу подшофе. — Отвянь, Боб, — отмахнулась девушка. — Никто не заметит, если ты сейчас заткнёшься. — Никто не заметит? Ты прикалываешься? Да ты как сюда дошла вообще? Ты еле на ногах стоишь, подруга. — Не преувеличивай, — Лиз выговорила это слишком неразборчиво. Она принялась вопреки подколам напарника готовить стойку к рабочему вечеру, но изображение в глазах постоянно теряло фокус. Народ уже собирался на очередное мероприятие, скоро будет наплыв посетителей. — Сегодня большой банкет, между прочим, — вдруг сказал Боб серьёзно. — Если тебя в таком состоянии увидят, уволить могут. — Не запугивай, а? — Лиз натирала стакан до блеска, но он выскользнул из её пальцев и, соприкоснувшись с полом, моментально разбился. — Твою-то мать! — Так, дорогуша, — останавливая её от попытки поднять осколки голыми руками, Боб, мягко придерживая девушку под локоть, повёл её в подсобку. — Я сейчас вызову такси, и ты поедешь домой. — Нееет, — растянула она. — Лучше тогда тут посижу. Дома так пусто… тут хотя бы кто-то есть. Дверь в подсобку закрылась за ними, звуки, доносящиеся снаружи, стали приглушёнными, теперь отдаваясь только низкими частотами. Боб вздохнул, с жалостью посмотрев на коллегу, упавшую в потрёпанное кресло у стены и подперевшую подбородок кулаком. — Выглядишь ужасно, — честно пробормотал он. Они работали с Лиз в этом баре вместе уже полтора года. И за всё это время он не узнал о ней ничего конкретного. Более непроницаемой стены не встречал за всю жизнь. И теперь ему было безумно интересно, так как, возможно, сейчас он сможет узнать о ней хоть чуточку больше. — У тебя всё в порядке, Лиз? — опустившись на корточки рядом с ней, спросил мужчина. — Я просто была на пикнике, — потерев закрывающиеся глаза, ответила девушка. — Ну, тогда ты должна быть весёлой… — Боб, не докапывайся до меня! Иди работай! — агрессивно выпалила Дилан. — Эй! Я просто хотел предложить помощь, — Боб поднял руки в жесте примирения. — Просто оставь меня в покое! — Окей-окей, — пробормотал мужчина и послушно вышел из подсобки. Закрыв лицо ладонями, девушка сдавленно заплакала. «Дура конченая», — ругала она сама себя, с досадой осознавая, как глупо функционирует её пьяный мозг. Да, в целом, не только пьяный. Мозг в таком режиме функционировал каждый грёбаный момент её жизни. Вот так, изо дня в день, она отталкивает людей, которые проявляют доброту, жаждут помочь, проявляют симпатию. И это не Джимми трус. Это она слишком колючая. Возможно, он уже пытался к ней подойти, а она оттолкнула, сама того не понимая. Боб тоже проявил обыкновенное рабочее дружелюбие. Только, наверняка, в последний раз. Кто захочет постоянно встречать агрессию в ответ на доброту? И Тайлер… Он тоже когда-нибудь исчезнет из её жизни. Ведь с ним она тоже не сможет быть искренней. Кому нужны такие друзья? Пропитанная насквозь жалостью и ненавистью к себе, Лиз ревела до такой степени, что голова стала раскалываться от невероятно сильной боли. Челюсти сводило, а глаза болели, футболка, которой она вытирала слёзы, промокла насквозь. В этот момент девушка была благодарна тому, что в подсобку никто не заходил, и она снова могла скрывать свои чувства.