***
Эта девушка была рождена 13 августа 1922 года в старинном норвежском городе — Трондхейме, основанном в 997 году Олафом Святым. Бесчисленное множество скандинавских мифов приходилось слушать юной Сенте, прежде чем осознать то, что ее родной город действительно восхитителен… Впрочем, восхищение — это не только то, что испытывала девочка, которая волей судьбы попала в приют. Мракс скорее просто не хватало того, что смогло бы быть для нее родным, чем она могла бы гордиться. Для кого-то гордостью являются заботливые родители, а для кого-то происхождение, родная земля или же чистота крови. Да, Юлисента могла смело хвастаться наличием трех последних пунктов, ибо всё в ее истории, начиная от выдающихся магических способностей и заканчивая знатной фамилией — было безупречно. Абсолютно всё, кроме семьи. Пожалуй, стоит начать с самого начала, дабы разобраться во всей сути, понять эту абсурдную семейную драму. Ну, а начать нужно именно с истории матери Сенты… 20 августа 1920 года этот мир покинули родители шестнадцатилетней Эллины Уайт. Всем казалось, что сей благородный род выстоит, перенесет столь тяжелые времена. Названные друзья семьи исчезли, испарились, словно их и не было вовсе. Ведь зачем им возиться сразу с двумя чужими детьми, когда есть свои? Миссис Арни и мистер Аррон Уайт являлись сотрудниками отдела борьбы с неправомерным использованием магии. Не стоит долго гадать, чтобы понять, что они были убиты, но кем? Неизвестно. Вся информация, дошедшая до ушей Эллины, это краткое — «убиты при выполнении служебного долга». Денег, что родители оставили детям, хватило всего на год спокойной жизни, так как выяснилось, что свое огромное состояния супруги потратили на постройку нового шикарного дома, которым по контракту их дети имеют право пользоваться только с момента достижения Эллин тридцати лет. Конечно же, Уайты знали, какие должности занимают, и именно поэтому перестраховались. Только не успели уладить все юридические нюансы. Эллина долго боролась за право, получить сей дом раньше положенного срока, но никто и не думал отдавать несовершеннолетней волшебнице столь дорогое поместье в управление. Даже наоборот — его попытались всецело приватизировать, сделать из него музей магических артефактов. После провала в нескольких судебных слушаниях подряд юная Уайт отчаялась. Ей нужно было кормить себя и брата, ей нужны были деньги, но никто даже и не думал оказать помощь или просто моральную поддержку. Именно это тяжелое положение и страх того, что ее брата — девятилетнего Коллина — могут отобрать, подтолкнул Эллину к отчаянному шагу — стать проституткой. Только покинув стены Хогвартса, девушка решилась на то, за что ее, верно, прокляли бы собственные родители. Целью Уайт было заработать большую сумму за год, а после покинуть Англию навсегда, купить небольшой домик в Норвегии, начать жизнь с чистого листа. Почти год Эллин была только с одним чистокровным волшебником, который щедро платил и даже гасил некоторые семейные долги — с Франсуа Розье. Вдовец Розье буквально был очарован юной Эллин, однако прекрасно понимал, что кроме постели их ничего связывать не может. Гордая мисс Уайт, несомненно, отвергнет его предложение о браке. Да и дочери не позволят, ибо мать для них является единственной и святой женщиной. Отношения с Франсуа Эллин решила прервать внезапно, ибо нужная сумма уже была собрана, а находиться с влюбленным в нее «клиентом» было почти невыносимо из-за чувства вины. Последним человеком, с кем Уайт провела всего одну ночь, был Марволо Мракс — безумно сварливый мужчина, который даже в выборе ночной гостьи смотрел на чистоту крови. К слову, не смотря на то, что сей древний род известен своей бедностью, мистер Мракс неплохо заплатил за оказанные услуги. Сам того не зная, оплатил семейной реликвией - медальоном Слизерина, который Эллина украла и продала. Когда родная Англия было далеко, а желаемый дом на тихой улочке Трондхейма перестал быть мечтой, став вполне материальным… Именно тогда совершенно ошибочно мисс Уайт решила, что ее жизнь прекрасна, достаточно хороша, чтобы не жалеть обо всём том, что она сотворила, дабы оказаться в этом уютном доме: о мистере Розье, о Марволо Мраксе и обо всех тех мужчинах, что одаривали ее похотливым взглядом, желая, чтобы она удовлетворяла их самые пошлые фантазии. Как же безумно счастлива была девушка, как же она верила в безоблачное спокойное и абсолютно прекрасное их с Коллином будущее. Верила… Пока не узнала о своей беременности. Сказать, что Юлисента была нежеланным ребенком — это ничего не сказать. Эллина видела в дочери последствия своих грехов. Смотря на милую девчушку с таким же огненным цветом волос, что и у нее, Уайт всё больше и больше впадала в депрессию. Всё больше и больше ненавидела этого ненормального ребенка, что буквально с двух лет проявил свою сущность, пытаясь что-то шипеть на парселтанге. Впервые услышав странные звуки, издаваемые малышкой, Эллина не совсем поверила своим ушам. Совершенно невозможно, ее ребенок просто не мог быть рожден от Марволо Мракса. Она была готова голову на отсечение дать, что Сента — дочь Розье. Наверное, ребенка от своего «любовника» Уайт бы еще стерпела, но никак не от противного Мракса. В тот же день молодая мама собрала дочь и повезла ее в наилучшее, по ее мнению, место — в дом отца, а точнее лачужку Марволо Мракса. Эллина так и не добилась желаемого, так как узнала, что сумасшедшее семейство упекли в Азкабан. Сына Марволо посадили за нападение на магла — Тома Реддла, а самого Марволо за нападения на сотрудника обеспечения магического правопорядка — Боба Огдена. К слову, Боб Огден был виновен лишь в том, что сообщил Мраксам о слушании Морфина, поэтому одно действие стало последствием другого. Старший Мракс узнал, что его дочь влюблена в поганого магла, и едва не задушил Меропу, от чего Боб не мог не помешать ему. Именно так завязалась драка, вернее избиение, ведь Морфин помогал отцу. Из Мраксов осталась только Меропа, но и та выскочила замуж. Оставить Юлисенту в Англии было не с кем, да и денег на дорогу обратно в Норвегию или даже элементарную ночевку в гостинице вообще не осталось, так как Уайт обокрали. Всё, что смогла сделать Эллина — это обратиться к своему бывшему учителю, Альбусу Дамболдору. Тот, конечно же, не раздумывая, приютил Эллину с дочерью в своем маленьком домике, который стоял в Хогсмиде. Благодаря школьному профессору Элли узнала о приюте для детей волшебников, что существует при Институте Дурмстранге, и именно туда девушка решила отправить Юлисенту. Ненавидела ли Сента свою мать? Отнюдь! Но и не понимала. Чаще всего девочка предпочитала делать вид, что у нее ее и никогда не было. Мракс считала, что лучше вообще не знать, кто ее родители, нежели терзать свое сердце и мучить работников приюта глупыми вопросами. Здесь в стенах этого отчаянного и, казалось бы, несчастного места Юлисента была вполне счастлива. Здесь — дом всех брошенных, всех покинутых и всех отвергнутых детей. Здесь была ее настоящая семья, здесь она не была странным или, как любила говорить Эллина, «чересчур замкнутым ребенком», именно тут ее приняли такой, какая она есть. Константин Розье — важный этап становление личности Сенты, вернее, наименование этого этапа. Ибо этот человек был рядом с нею с момента ее появления в детдоме и до роковой дуэли, разлучившей их, как казалось, навсегда. В два с половиной года, почти в три, огненоволосую девчушку привели к дверям, ведущим в неизвестность… Эллина даже не лгала Юлисенте, она прямо сказала, что, возможно, им больше никогда не доведется встретиться, а затем развернулась и ушла у нее на глазах. Плакала ли Мракс? Пыталась ли ее остановить? Нет, в тот момент она не пролила ни единой слезинки, будто знала, что эта женщина всё равно их не увидит. Эта женщина, к которой она так тянулась, которую хотела видеть рядом с собой — ее мама, так непринужденно уходящая вдаль… Слышала ли Элли свою дочь когда-то раньше? В какой момент мисс Уайт осознала свою ошибку и раскаялась? Когда именно пожалела о том летнем вечере, в который бросила своего ребенка? Не стоит нагнетать обстановку и считать, что жизнь юной Мракс была сплошным разочарованием. Беды ее ровным счетом сводились только к семье, в остальном счастливее и пакостливее ребенка нужно было только поискать. Чего стоят только все те шалости, что вытворяли Мракс и Розье… Уже в пять лет эти двое были настоящими бандитами среди своих сверстников. Убедить гадюку заползти в кровать мисс Анкер? Легко! Обратить сладости недруга в соль? Запросто! К слову, в приюте при Дурмстранге обитали не только брошенные дети, но и те, чьи родители были на тяжелых работах, не имея возможности обеспечить чаду должный уход. Чаще всего это были весьма заносчивые детишки богатеньких родителей. У них были отдельные комнаты, лучшая еда и особое отношение взрослых. Именно над этими заносчивыми и неприкосновенными детишками и любила подшучивать Сента. Издевательства над ними, словно, доставляли особое удовольствие, ведь нужно было ухитриться напакостить так, чтобы никакая улика не указала на твое причастие к этому делу. В таких ситуация было забавно смотреть на взрослых, которые прекрасно понимают, кто провинился, но доказать не могут. К шести годам, когда образ матери почти стерся из головы Мракс, ей довелось увидеть Эллин снова. Высокая, бледная, еще худее, чем раньше. Мисс Уайт, со слезами на глазах, вела за руку маленькую черноволосую девчонку. В тот день Юлисента впервые за почти четыре года жизни в приюте заплакала по маме. Как же Эл нежно обнимала ту девочку, как целовала в щеки и что-то шептала. «Наверное, обещает любимой дочери, что непременно заберет ее обратно, как только у нее появится достаточно денег» — думала Сента, с завистью наблюдая за этой картиной, стоя в толпе других детей, сбежавшихся посмотреть на того, кого занесло в их обитель. Вопреки собственным ожиданиям Мракс подружилась со своей младшей сестренкой, точно решив для себя, что никогда не пойдет к матери, даже если та снова заявится на порог и скажет, что готова забрать сразу двоих своих детей. Только время шло, а мамы так и не было. В Дурмстранге всё чаще и чаще стали ходить сплетни о поганой семье Уайт, что примкнула к рядам Грин-де-Вальда. Еще бы не ходили слухи об иностранцах, прибывших из столь далекой и таинственной Англии! К слову, после переезда в Норвегию Коллин — дядюшка Сенты — обучался именно в Дурмстранге, поэтому вести о нем были в легком доступе. О крепкой дружбе с Розье Юлисенте пришлось забыть к восьми годам, ибо правила Дурмстранга не позволяли мальчикам и девочкам быть рядом. Они как и прежде дружили, но только на территории приюта. Встречи в самой школе проходили тайно или в общественных местах, таких как библиотека и столовая. Сенте пришлось перехитрить систему, чтобы поступить в Дурмстранг на год раньше положенного срока — а именно переписать свою дату рождения в приютской книге, из-за чего письмо пришло к ней на ее восьмилетие, а не в положенные девять лет. Зато Мракс не пришлось быть целый год в разлуке с лучшим другом, которому в отличие от Сенты летом 1930 года действительно исполнилось девять. Чтобы стать учеником Дурмстранга, каждый должен пройти определенное испытание. Для мальчиков — это ответить на три вопроса в Чарующей пещере, которая, в свою очередь, откроет им проход либо к залам факультета Фламма, наполненного огнями и светом, либо к таинственным пещерам, ведущим прямиком к берегам подгорного озера — факультета Гласиас. Но не стоит обольщаться, считая, что в любом случае ты выйдешь из пещеры студентом Дурмстранга. На вопросы ответить не так-то просто, а те, что не смогли дать верного ответа, никогда не смогут удостоиться чести обучаться в этом месте. Гласиас — черный, синий, серебряный цвет. Дорога политиков, хитрых, мудрых и целеустремленных людей. Это факультет настоящих гениев. Стихия — воздух, а хранителем факультета считается паук. Фламма — черный, красный, золотой цвет. Путь храбрецов, рыцарей, королей и стратегов. Факультет тех, кто рожден властвовать, но при этом незыблемо чтит благородство и честь. Стихия — огонь, хранитель — саламандра. Венери — черный, зеленый, перламутровый цвет. Единственный факультет для девушек, целью которого является воспитание дамы сердца, боевой подруги и верной союзницы. Стихия — вода, хранитель — лебедь. Даже для девушек преодолеть вступительные испытания не так просто, девочку заставляют пройти по узкой тропинке темного и пугающего лес. Ученицы Дурмстранга должны быть не просто нежными цветами, но и смелыми воительницами, для которых страх — дело немыслимое. Юлисента, а затем ее маленькая сестренка с доблестью когда-то преодолели это испытание. Однако нелегко пришлось Константину Розье, ведь пещера первые пару минут не допускала его ни к одному из факультетов. Дороги открылись лишь в последнюю секунду, когда учителя собирались уже силой вывести сопротивляющегося Тина из пещеры. Причем сразу два открывшихся пути позволяли ему сделать выбор самостоятельно. В тот день юноша совершил, пожалуй, свое самое безумное решение, выбрав путь храбрости и огня, став студентом факультета Фламма. Факультет Фламма действительно отражал всё буйство характера Константина — его порывистость и благородность. Однако абсолютно подавлял его иную сторону. Этот человек был чертовски умен, и особые способности проявлял в том, в чем ни один ученик его факультета в жизни хвастаться не будет. В чем же? В учебе! Розье днями и ночами штудировал учебники, пытаясь заполнить то время, которое обычно проводил в компании Сенты. Никто кроме давней подруги не был интересен Тину, так как основная часть студентов состояла из детей иного круга общения. У всех был дом и родные, каждый из них понимал, что такое домашний очаг и родительская забота. Тьму в себе Константин ощущал еще с детства — ненависть к окружающим, желание отомстить матери, бросившей его только потому что целители заявили ей, что он сквиб, который никогда не будет обладать и каплей магических способностей. Ему, очевидно, нужно было выбрать факультет Гласиас, дабы разобраться в себе, принять свою темную сторону… Но внутреннее отрицание и нежелание признавать себе, что он далеко не столь благородный, каким пытается казаться, не позволили Розье пойти дорогой хитрецов. Вот и балансировал Тин между светом и чарующей бездной, рискуя пасть раз и навсегда. Ведь искушение не было бы столь сильным… Черная магия была бы чем-то малопривлекательным и заезженным, как и учение ловко обводить любого оппонента вокруг пальца выбери бы он Гласиас. Но он же не такой — избрал путь света, поэтому раз за разом искушает себя темным чтивом и грязными приемами, проводимыми специально для храбрых и благороднейших сокурсников. Шелби Уайт была точно такой же, как и Константин, однако никогда не пряталась под масками, иногда даже слишком ярко манипулируя людьми. Маленькая Уайт, не знающая даже имени своего отца, но предполагающая, что он — женатый норвежец, не принявший внебрачное чадо, искренне любила мать и всегда ее защищала в разговорах с Сентой. Девчушка была влюблена в лучшего друга сестры, причем настолько сильно, что ей самой казалось, будто заставь ее выбирать между собственной жизнью и жизнью Константина, она без сомнений пронзит свое сердце кинжалом, даруя любимому спасение. В то время любому свидетелю показалось бы суждение Шелби подростковым максимализмом или же просто чем-то пафосным, что ребенок вбивает себе в голову от скуки, но не сейчас… Не сейчас, когда столько воды утекло… Конец декабря 1940 года — зимний бал в богатых залах Дурмстранга. Грациозные девушки, кружащиеся в пышных платьях, и галантные кавалеры, покоренные девичьим обаянием. Разве кто-то способен устоять пред ученицей факультета Венери? Множество слухов ходило в богатых кругах о великолепном Аврелии Краузе, студенте Гласиаса, что был на предпоследнем году обучения. Этот молодой человек был любителем покорять недоступных, талантливых и интересных девушек. Для него это было некой игрой, настоящим азартом, в конце которого он обычно разбивал сердце бедняжке. Сей наглец был из богатой семьи, поэтому любил издеваться над нищенками. Показать отщепенке её место было призванием Аврелия, по крайней мере, он сам так считал. В этом году рандомным путем парнем была избрана никто иная как Шелби Уайт. Именно с нею сейчас и кружился в танце юноша под томные вздохи его безумных поклонниц. Юлисента раскусила намерения Краузе. Девушка как никто иной знала его ветреную натуру, именно поэтому украла кавалера сестры прямо с пиршества и изъявила желание отчитать его. Только сей человек не позволил этого сделать. Аврелий сначала попытался словами и действиями отвлечь бдительность Сенты, а затем, осознав, что всё тщетно, не захотел проигрывать. Да, именно Краузе попросту подмешал в питье девушки дурманящую настойку и поклялся, что возьмет ее в жены, если та покинет вместе с ним Дурмстранг и проведет эту ночь в гостинице — «Алые грезы». Молодому человеку просто натерпелось приписать сестрицу той самой Шелби Уайт в список достижений. Он решил не упускать возможности и поймать эту золотую рыбку. В тот момент взбешенная Шелби, увидев, что Мракс снова уводит ее кавалера, решила, что непременно отомстит, но сначала… Сначала утешит сходящего с ума от ревности Константина. Тот день ознаменовался началом ее новых столь желанных отношений. Тайный поцелуй с Розье стал началом нечто волшебного, того, чему Уайт была безумно рада. А тем временем ее старшая сестра всё больше и больше втягивалась в зыбучие пески ловкого манипулятора, целью которого была сугубо забава. Обесчестенная Сента наутро поведала всё Шелби, однако Уайт не поверила сестре, решив, что та попросту из жадности увела Аврелия, дабы доказать свое превосходство. Краузе решил не прекращать начатое. Его азарт перешел в нечто большее. Он начал опаивать Мракс Умиротворяющим бальзамом, дабы усыпить бдительность девушки, а потом и вовсе шантажировать тем, что опозорит ее на всю школу, вынося на обсуждения их «отношения». Это могло привести к их отчислению, но, судя по всему, Аврелий не брезговал любыми методами в достижении своей цели. Волей-неволей Сенте пришлось быть с молодым человеком. Девушка начала привыкать к одержимому ухожеру, и уже спустя месяц они собирались объявить о своей помолвке. Юноше было до́лжно покинуть Дурмстранг, как того требуют обычаи, чтобы после сдать экзамены экстерном. На своем главном испытании Аврелию предстояло сразиться с тремя сильнейшими выпускниками и одержать как минимум две победы. Поражение может привести к гибели, а выигрыш к венцам на головах жениха и невесты и всеобщему признанию их пары, ведь только сильнейшие способны выдержать всю тяжесть этого обычая. Сильнейшие, а если вернее — те, чья любовь сильнее всех трудностей. Константин Розье не мог допустить сего брака, он не мог отдать Сенту, чувства к которой тайно питал, в руки этого ненормального выскочки Краузе. Совсем перед официальным заявлением о помолвке Тин признался подруге в любви и поцеловал ее. Шелби будучи на тот момент девушкой Розье лицезрела этот момент, из-за чего в слезах бежала из Дурмстранга в деревню рядом со школой. Сидя в пабе «Безумный маг», юница оплакивала свою любовь и еще больше проклинала чертовку-сестру. В тот день Уайт нашла свое утешение в объятиях Винды Розье, что прибыла в окрестности школы, дабы встретить сына и наладить с ним отношения. Винда пообещала девушке помощь, если та примкнет к ее рядам. Отчаянная Уайт, нуждающаяся на тот момент в поддержке, была согласна на всё, лишь бы не быть одной. С подачи весьма убедительной мадам Розье волшебница твердо решила отомстить сестрице, не позволить и ей познать счастья. «Той, что украла сердце моего возлюбленного, никогда не найти покоя, ей до́лжно навеки быть одной. Аврелий Краузе не станет твоим супругом!» Шелби подстроила свое самоубийство, в прощальной записке объявив, что Аврелий Краузе ее изнасиловал, а Константин Розье состоял с ней в отношениях и предал ее чувства своей любовью к другой волшебнице. Не трудно догадаться, что всех юношей, указанных в том предсмертном письме, исключили. Юлисента глубоко оплакивала сестру, поверив каждому слову, написанному в том послании. Шелби Уайт умерла в марте 1941 года, выпив яд… И только Винде Розье было известно, что то был вовсе не яд, а напиток Живой Смерти. Отец Аврелия забрал сына, не позволив Краузе даже оправдать свое имя перед возлюбленной, а дружба с Константином была навеки разрушена. Сента винила себя, но еще больше она винила Тина, ведь тот ничего не говорил ей об отношениях с Шелби. Безутешная Мракс в тот же день вызвала Розье на официальную школьную дуэль. В любой другой ситуации преподаватели Дурмстранга не допустили бы подобного боя, но только не тогда, когда дело касалось чести погибшей студентки. Это была битва не преданных друзей, что когда-то считали друг друга побратимами, а настоящих врагов. Одна — выражала свою боль и гнев. Другой — ненависть к себе и той, что нагло разбила ему сердце, а ныне направляла проклятья одно за другим в его сторону. «Всего бы этого не случилось, если бы ты не отрицала очевидного, думая только о себе, если бы ты видела мои чувства, если бы ты видела чувства своей сестры. Разве только из-за моего эгоизма умерла Шелби?» Да, Константин был прав — не он один виновен в гибели сестры Мракс. Но разве этот факт что-то изменит? Разве определение виновного воскресит мертвого? Розье просто провоцировал Сенту на более серьезные заклинания. В тот день он хотел умереть от рук любимой, нежели продолжить жить в изгнании. Тин лишился всего — возможности обучения, дома и близкого человека, к тому же стал причиной смерти бывшей девушки, пусть даже и не любил ее.… Не любил, но никогда, никогда не ненавидел, а уж тем более не желал ей смерти! Оглушающее заклинание — всё, что запомнил измотанный волшебник. В тот день победа была за Юлисентой. Только, разве мог проигрыш опечалить Розье? Он был не сражен, его буквально убили… Да, Винда подготовила почву для встречи с сыном. Такой же несчастный и разбитый, как и когда-то Шелби Уайт, он был согласен на всё, даже простить мать и примкнуть к рядам Грин-де-Вальда. Раньше горячо любимая подруга Константна тоже мечтала стать последовательницей Геллерта, скандального, но гениального темного волшебника. В памяти Тина сохранились те дни, когда он вместе с Сентой лазил по тайным секциям школьной библиотеки, пытаясь найти малейшую информацию о Дарах Смерти. Сейчас же он осуществил мечту их детства, но только толку-то? Пути Мракс и Розье навеки разошлись в марте 1941 года, то было не смерть Шелби, а смерть дружбы двух молодых и перспективных волшебников, коих изначально объединяла единая цель. Эллина, будучи на момент смерти Шелби в счастливом браке, с тяжелым сердцем приняла смерть младшей дочери. Женщина изъявила желание забрать Сенту из приюта, она винила себя за то, что когда-то пожертвовала детьми ради богатства, которое ныне имела. Миссис Верншельд — так ныне звалась бывшая Уайт, и жила она явно не дурно. Женщина родила своему супругу-маглу сына — Эспена, и стала редактором магической газеты Норвегии, совсем как мечтала в юности. Младший брат Эллин был, как и прежде, предан Грин-де-Вальду и даже успел вступить в брак с такой же, как и он, фанатичной волшебницей немецкого происхождения — Сьюзен Кригер. Горе — то, что способно заставить простить, забыть обиды и, скрипя сердцем, вновь сойтись с теми, с кем когда-то ты не планировал быть рядом. Кого ненавидел или просто недолюбливал, кого презирал или когда-то любил, но был вынужден бросить. Потеряв что-то, мы вновь находим это в нечто ином виде, формате. Вот и Сента, лишившись сестры и поссорившись с другом детства, обрела свое «новое» в семье, о которой раньше не могла и мечтать… Пока Винда Розье и Шелби Уайт заморачивали голову Константину тем, что его возлюбленная после роковой дуэли бежала из школы вместе со своим женихом — Аврелием Краузе, Юлисента постепенно залечивала свои раны. Пока одного питали ненавистью, другая начинала жизнь с чистого листа, заканчивала школу экстерном и готовилась стать преподавателем. Жизнь рыжеволосой волшебницы впервые была столь прекрасна, наполнена лишь светом, но надолго ли? Отнюдь. В 1942 году Вернард Верншельд, будучи в научной экспедиции, путешествовал по лесам Амазонии. Именно в Бразилии мужчина и встретил свою смерть, получив укус особо ядовитой змеи. Следом за мужем этот мир покинула и Эллина. Женщина узнала, что ее младшая дочь жива, и втайне от всех пыталась выйти на связь с Шелби. Эллин нужно было передать ей важную информацию… Нечто такое, что могло бы убедить ее ребенка отречься от выбранного темного пути, нечто такое, что могло бы изменить жизнь Шелби. К сожалению, Верншельд не удалось сделать задуманного. Возвращаясь с работы, Сента обнаружила бездыханное тело матери и рыдающего Эспена, заставшего только уход странных людей из их дома. Очевидно, что Эллину пытали, так или иначе Сента была абсолютно уверена, что 16 мая 1943 года, в дом на улице Виенволден пришли слуги Грин-де-Вальда. И они наверняка узнали нечто важное, что-то, что способны использовать в своих целях, что-то, что никому другому знать нельзя…***
Вихрь мыслей в голове, запутанность, неопределенность, некая неоднозначность в воспоминаниях — это именно то, что испытывала Юлисента с момента своего появления в Хогвартсе. От чего ее самочуствие так ухудшилось? От чего чреда непонятных событий стала походить на вновь и вновь бесконечно пополняющийся список? Как ей сейчас помочь своим ученикам, когда она и о себе толком позаботиться не может? Как ей защитить Тома и Гарри? Как избавить от ложных обвинений, когда сама не может разобраться со своими проблемами? Какой тогда Юлисента декан, если сейчас абсолютно беспомощна? Попытки… Тщетные попытки отыскать что-то среди пыльных книжных полок и обросших паутиной сундуков со свитками. — Очень интересная книга в ваших руках, мисс Мракс, когда-то в молодости я тоже интересовался свойствами камней… Гробовую тишину перебил низкий мужской голос. От неожиданности Сента выронила увесистую книгу, украшенную зеленым бархатом, на пол и испуганно посмотрела на стоявшего в двух метрах от нее профессора Дамблдора. — Профессор… Вы напугали меня, — тихо прошептала девушка, всё еще пытаясь прийти в себя. — О, моя дорогая, вам нечего бояться. Вы же не ученица, поэтому вас навряд ли будут ругать за то, что вы пробрались в Запретную секцию, — произнес Альбус, хитро улыбаясь. — Знали ли вы, что камни обладают миллионом свойств? Они способны даровать своему владельцу славу, привлекательность, удачу и даже бессмертие. Среди маглов были те, кто неосознанно пользовался волшебством камней, так, например, египетская царица Клеопатра безумно любила изумруды, весь ее дворец был украшен ими. Только представьте себе комнату, переливающуюся на свету зеленым блеском. А ведь то была не одна комната, а множество подобных комнат… Клеопатра не была прекрасна, но славилась особым обаянием, красноречием, умом и интуицией. Как известно, изумруд дарует своему владельцу похожие черты, кроме того заряжает сильной энергетикой. Дамблдор осторожно подошел ближе и поднял с пола упавшую книгу, — Камни действительно могут положительно повлиять на жизнь, но они особо капризны в выборе своего владельца… Кому-то могут раскрыть весь свой потенциал, для кого-то упрятать свои силы, ну, а на иных действовать особо негативно… Альбус открыл книгу и на пару минут замолк, с интересом изучая старинный текст. Мракс от волнения закусила губу. Что если профессор раскусил ее? Что если понял, что именно она помогла Гарри Поттеру и Тому Реддлу сбежать из Хогвартса в ту злополучную предрождественскую ночь? — Какое интересное свойство, я и забыл о нем… Вы только взгляните, Юлисента, — молвил мужчина, протягивая девушке книгу. «Раньше Александриты использовали вместо Оборотного зелья. Особым заклинанием можно заставить камень изменять внешность его владельца, как для всех окружающих его людей и волшебников, так и для определенных лиц. Примечательно, когда камень находится в действии, он приобретает особый красноватый окрас… Как жаль, что до наших дней не дошло то самое заклинание. Но ходят слухи, что некоторые семьи чистокровных волшебников всё еще его помнят, передовая из поколения в поколение, охраняя словно реликвию, так как знания бесценны, но не в руках тех, кто жаждет ими дурно воспользоваться». Закончив читать, Юлисента беспокойно посмотрела на Альбуса Дамблдора. В ее памяти всплыл алый камень, чудесный амулет из Александрита… Но кому? Кому он мог бы принадлежать? Девушка печально помотала головой, отгоняя мысли. Да, ей не вспомнить, что-то мешает. Что-то мешает вспоминать и рассуждать здраво. — Возможно… Возможно, вы хотите мне что-то рассказать, профессор Мракс? — тихо произнес Дамблдор, спокойно смотря в глаза Сенты. Рыжеволосая закрыла глаза и глубоко вдохнула. Ничего не сказать нельзя, ибо старик сразу заподозрит неладное, но и если говорить, то очень аккуратно… По существу. — Да, вы правы, в последнее время меня мучает дезориентация и внезапные потери сознания, кроме того… Мне кажется, что я забываю нечто важное! Изначально думала, что это просто переутомление, но потом позже меня стали одолевать сомнения, и я решила попробовать найти что-то, что помогло бы мне вернуть утерянные воспоминания. Если у меня получится, очевидно, я узнаю причину, по которой так себя чувствую. А если нет, похоже, мне действительно следует обратиться в Мунго! — эмоционально молвила профессор, активно жестикулируя руками. В любой другой ситуации Юлисента не позволила бы себе быть столь откровенной, но только не сейчас. Не тогда, когда она просто сходит с ума. Альбус внимательно выслушал Мракс, после чего, погладив бороду, задумчиво посмотрел в сторону Сенты. — Случайности не случайны… Думаю и эта книга не спроста оказалась в ваших руках на момент моего прихода, — сказал мужчина, внимательно посмотрев на жемчужную подвеску на шее Юлисенты. — А вам известно, что камни обладают памятью? — вполне серьезно заявил Дамблдор, от чего декан Слизерина буквально опешила. — Не сочтите меня безумцем, но то истина. Как давно… Как давно вы носите сей жемчуг, мисс? — Я… Я не снимала его довольно долго, это скорее талисман, нежели украшение. Старик довольно улыбнулся и, взяв из рук девушки ту самую книгу, на обложке которой была написано «Всё о магических свойствах камней», пролистал несколько страниц. — Это должно быть где-то… Ах, вот оно! Смотрите, вам просто необходимо коснуться кончиком волшебной палочки до камня, произнося эти слова. Тогда он покажет вам то, что вы хотите от него узнать. Именно те воспоминания, которые, возможно, вы и хотите вернуть. Сента с сомнением взглянула на Дамблдора, а затем на книгу, после чего медленно сняла с шеи жемчужный кулон. Заклинание на латыни, верно, было очень старое, как и вера в память камней… Ведь такую тесную связь с природой имели только древние волшебники. Впрочем, Мракс не верила в то, что у нее что-то выйдет. Быстро взмахнув палочкой, девушка прочитала заклинание. «Я хочу, чтобы ты показало мне то, что смогло бы приблизить меня к разгадке». — Ostendo memoriam! Ничего не происходило, из-за чего Сента досадно вздохнула. Конечно, она это предвидела. Видно, ей действительно уже ничего не сможет помочь… Голова резко запрокинулась назад, а тело словно парализовало. Внезапно яркие картинки стали вспыхивать перед глазами одна за другой. Юлисента отключилась от реальности, кажется, заклинание начало работать! Милый младенец, лежащий на чьих-то руках, радостно улыбался, а тем временем голос молодой девушки, наполненный болью и отчаянием, сотрясал воздух. — Коллин, она никогда не будет носить фамилию своего отца! Никто, абсолютно никто не должен знать имени ее второго родителя! Это опасно, безумно опасно. Моя дочь — Уайт! Навеки и навсегда будет известна только под этим именем — Шелби Уайт. Шелби Уайт! «Покажи мне причину, из-за которой я теряю память. Что ты помнишь?» Одна сцена сменилась другой, темное помещение и образ… Расплывчатый образ девушки, стоящей напротив. — Даже Круциатус не заставит меня исполнить твои грязные замыслы! Ты поплатишься, Шелби, заплатишь за то, что сейчас творишь! За ложь, за фальшивое самоубийство! Шелби? Неужели это правда ее сестра? Но как? «Как я могу не помнить подобного?» Резкий звук пощечины. Что-то блеснуло на груди черноволосой мисс Уайт. — Не трогай ее! — внезапно закричал вбежавший в комнату мужчина. «Константин?!» — пронеслось в голове Юлисенты. Парень схватил Шелби за руку, перстень на его пальце бросился в глаза. Видимо, жемчуг хотел выделить этот момент, раз видения прервались. Глубокий вдох привел декана Слизерина в чувства. Девушка замотала головой, пытаясь отогнать ужасные мысли. Браво! Говорят, лучше незнание, ибо глупцы счастливей мудрецов. Но от чего так тошно? От чего на глазах выступили предательские слезы? — Истина не всегда приносит радость, дорогая моя, — произносит Альбус, сочувствующе хлопая девушку по плечу. «Имя. Имя отца Шелби… Я должна узнать его имя, я должна остановить сестру!» Дамблдор вытащил из рук Сенты подвеску, после чего осторожно помог девушке его одеть, застегнуть замок украшения. — Геллерт Грин-де-Вальд когда-то тоже раскрыл мне правду, которую я слепо отрицал.… Ведь мы не незнаем, мы просто не хотим знать! Всегда не принимаем очевидное, всегда ищем оправдание. А правда — она на поверхности, она, порою, так близко… — Грин-де-Вальд? — удивленно переспросила Юлисента, касаясь жемчуга. Рыжеволосая просто не могла поверить, что Геллерт Грин-де-Вальд действительно способен научить чему-то хорошему. Как только такой человек, Дамблдор, когда-то имел дело с этим одержимым властью психом? — Не всё так просто, как кажется, мисс Мракс, — загадочно ответил Альбус Дамблдор. Мужчина не стал разъяснять дальше в чем дело. С тоскою в глазах профессор Трансфигурации покинул общество Юлисенты. Его тяжелая походка и витавшая в ауре грусть заставила девушку пожалеть о том, что она вообще открыла рот. Зачем? Зачем она переспросила? Неужели нельзя было промолчать? Уходящего из Запретной секции декана не покидали мысли о Геллерте Грин-де-Вальде. Видно, именно к его кругам примкнула ее сестра — Шелби Уайт. Видно, именно в его ряды вступил ее бывший лучший друг — Константин Розье. То, что Розье и Уайт непременно замешаны в инциденте, случившимся на балу, у Сенты уже и сомнений не было. Эти двое как-то пробрались в Хогвартс… Как-то или обдуманно? Девушку внезапно передернуло от осознания. Тот самый амулет на шее Шелби из воспоминания и кольцо Константина! «Но, выходит, Дамблдор всё знал? Знал или догадывался, поэтому натолкнул на мысль…» Юлисента вновь подумала о Грин-де-Вальде и его роли в произошедшем. Профессор едва не закричала от ужаса, когда проходя мимо огромного зеркала, висевшего у выхода из библиотеки. Она увидела нечто ужасное. Жемчуг — белый как снег жемчуг, ныне был чернее угля, чернее оникса и самой темной ночи, которую когда-либо видел волшебник. — Что случилось! С вами всё хорошо?! — воскликнул вбежавший в помещение Альбус Дамблдор, которому довелось услышать крик до смерти перепуганной Мракс. Шокированная Юлисента пыталась восстановить дыхание. В глазах девушки читался не только страх, но и непонимание. «Что? Что именно сейчас произошло?» — Скажите мне, кто истинный владелец камня, жемчуг не чернеет просто так! Лишь энергетика настоящего владельца способна изменить его цвет! Камень меняет окрас, когда тоскует. Возможно, он почувствовал хозяина или наиболее близкого ему человека, — молвил мужчина, с волнением смотря на профессора ЗОТИ. — Но это не может быть правдой, я и есть наиболее близкий человек владельца этого кулона. Этот жемчуг моя мать подарила моей сестре — Шелби, она носила его с детства, а после ее… После ее смерти я забрала его себе. Если то, что вы говорите — истина, то от чего он не чернел раньше? — произнесла Сента, качая головой. — Возможно, есть кто-то более родной, чем вы… Возможно, только открыв свои воспоминания, камень мог поделиться с вами своей тоской о владельце. Или же он дал вам подсказку? О чем вы думали, когда обнаружили, что жемчуг потемнел? — Я хотела узнать, кто является отцом моей сестры, — нерешительно сказала мисс Мракс. Она всё еще сомневалась в том, стоит ли доверять профессору Дамблдору, ведь он явно преследовал какие-то свои цели. — Может быть… Вы сами ответили на свой вопрос? Наверное, вы подумали о чем-то, что приблизило бы вас к ответу, или прикоснулись к тому, что является разгадкой? Вспомните, о чем вы думали? Юлисента сумбурно начала перебирать свои воспоминания. Дрожь побежала по телу, мурашки. Лицо девушки изменилось, ее едва передернуло от осознания. — Грин-де-Вальд, — прошептала Сента, — Я думала о Геллерте Грин-де-Вальде.