***
Особая темная аура готического убранства вводила в состояние меланхолии, давила на и без того расшатанную психику. Гнев и разочарование смешались внутри, всё вокруг казалось таким изысканным, таким утонченным и в то же время безумно привычным, привычно угнетающим и лишенным всякого света, будто изначально обреченным на трагический конец. Мечи и гобелены, картины и сундуки, несколько уютных кресел, расположенных прямо у камина, и стол, на котором лежала крупномасштабная карта Хогвартса. Когда-то этот замок был пристанищем Тома Реддла, когда-то его владелец оказал ему бесценную услугу, спас его и без того насыщенную событиями жизнь. Похоже, Юлиан Долохов не извлекает жизненных уроков из ситуаций или просто является крайне отчаянным человеком, раз решил вновь помочь этому сумасшедшему юноше. Хотя нет, помочь не только Тому — всему Хогвартсу. Безбашенно, не правда ли? — И как долго вы знали? — с нервозной ноткой в голосе произнес Том, отрывая взгляд от окна, за которым простирался слишком унылый для лета пейзаж. Дождь омывал землю, погода словно вторила ситуации, происходящей в магической Англии. Очень скоро Джокаста Мальсибер заполнит все колонки газеты «Пророка» шокирующими подробностями оккупации Хогвартса. Мерлин его знает, что ждет студентов, попавших в плен этих злосчастных террористов. Война, о которой твердили преподаватели, набрала новые обороты. Она стала нечто большим, не просто тем, что происходит где-то и с кем-то… Это то, что случилось с ними, это то, чего им не избежать! — Достаточно долго, — тихо молвил мужчина, опустив взгляд на карту. В словах волшебника звучала нотка обреченности, он будто намеренно не желал говорить о столь важной информации, будто хранил тайну. Но о какой тайне идет речь! О каких секретах! На кон поставлена сотня жизней, разве это не то, что нужно было первым делом донести до директора и министерства?! Юноша медленно сжал руки в кулаки, мысли в голове путались, перед глазами всё еще стоял образ Гермионы. Нет, нет-нет, он не должен об этом думать сейчас! Не должен, однако гнев и обида на способ, которым Долохов выманил его из школы, сами давали о себе знать. Реддлу будто вновь вскрыли старые раны, дернули за крепкие нити, которыми были сшиты края плоти. Хотя кого он обманывает, ничего ведь еще не успело зарасти, сколько не латай, сердце давно прогнило. Он просто мертвец, живой мертвец, а раны у мертвых не заживают. — И что дальше? Зачем вы спасли именно меня? Думаете, что два волшебника смогут противостоять целой толпе? Да, конечно, это выглядит героически, однако весьма наивно и нелепо. ЕГО люди не сквибы и не маглы, а уж тем более не кучка подростков. Если действовать, то только с очень продуманным планом, в ином случае всё это не имеет смысла, — сказал юноша, холодно посмотрев на стоящего над всё той же картой Юлиана. — Мистер Долохов, вы хотя бы осознаете, насколько сильно подвергли риску школу? Как можно было молчать о столь важной информации? Почему, зная обо всем этом, вы до последнего не предприняли попытки обратиться в Министерство Магии? Что вы скрываете, должна быть причина… — внезапно продолжил говорить Реддл, подойдя ближе к задумчивому волшебнику, однако юноша так и не закончил свою мысль — стук двери сбил с толку, а знакомый голос и вовсе заставил замереть. — Причина есть! Как и план, дорогой племянничек, — громко произнесла вошедшая в кабинет Юлисента. Что только не было сказано о бывшем декане Слизерина, где только не успела она побывать, однако вот — живая и невредимая — стоит напротив Тома с ухмылкой на устах. «Видно, токсичность и живучесть — это семейное» — пронеслось в голове Реддла, который, к слову, до этого момента не раз успел мысленно похоронить родственницу, даже пытался подобрать нужные слова для беседы с Эспеном, но так и не решался сказать ему, видно не зря. — Это война, а не шахматная партия, Том. Думаешь, за Юлианом не следят? Или считаешь, что в Министерстве нет людей Грин-де-Вальда? Даже если бы Долохов, рискуя жизнью, донес до ушей Спенсер-Муна эту информацию, что помешало бы этим безумцам напасть на Хогвартс в иной день? Тебе и без того известно, что среди студентов есть дети сторонников Геллерта, к примеру, твой друг Абрахас или напарница… Староста Слизерина мисс Кронсберг, — Сента сделала многозначительную паузу, а затем медленно подошла к столу. — Мы не можем знать, в какой момент эти дети станут жертвами сей сломанной системы, не можем знать наверняка, что завтра Грин-де-Вальд не захочет использовать их в своих мерзких планах. Не обязательно захватывать Хогвартс, они могут сломать его изнутри, медленно, но верно разрушить строй. Сколько не избегай врага, он лишь крепнет, пускает свои корни всё глубже и глубже… Этот сорняк нужно вырвать до того, как он сгубит всё живое, до того, как привыкнет к почве и решит обособиться в ней навечно! — с презрением в голосе сказала Мракс, от чего Реддл невольно усмехнулся. Энтузиазм, исходящий от Сенты, был слишком заразительным, верно, с именно такими речами ведут огромные войска к бою. — Тогда позвольте рассказать мне о вашем восхитительном плане, тетушка, я весь внимание, надеюсь, вы продумали всё детально. Любой нюанс будет иметь значение, когда речь идет о спасении чужой жизни, — нарочито наигранно произнес волшебник, подойдя к карте. — Даже не думай сомневаться, Том. То, что случится этим вечером, перевернет видение мира многих. Мы, конечно, не умеем внушать и руководить толпой, да и количеством не вышли, однако у нас есть то, что делает нас стоящими игроками на этом поле. Тройственный союз — звучит многообещающе, особенно если собрать под одной крышей людей с общим врагом. «Несправедливо осужденный», «заложник ситуации» и «отвергнутая обществом» — вот они — побочные эффекты революционных идей. Слишком изголодавшиеся по правде, слишком утомленные боем, но всё еще не растерявшие пыла и былого стремления расквитаться с Геллертом Грин-де-Вальдом. Уже завтра их жизни засияют новыми красками, очень скоро они смогут облегченно вздохнуть, разумеется, если не отведут свои души в иной мир раньше этого времени. Выжить — это уже, в каком-то смысле, победить. Впрочем у них не будет с этим проблем, как и с тем, чтобы надрать задницы самоуверенной недоопозиции. Они ведь и не с таким справятся, они ведь — поколение победителей.***
Что такое любовь? Насколько сильно она способна изменить человека? И почему бывает так, что тебя не любят в ответ? То чувство, когда ты не нужен, и как бы не рвались внутри последние ниточки надежды, как бы ты не кричал, хватаясь за окровавленное сердце — всё напрасно. Ты — просто ошибка, твоя любовь — это ошибка, она не та, и ты не тот, вы не созданы друг для друга. Разве Альфард знал, что в какой-то момент всё может пойти не по его плану? Навязанная отцом невеста, которая ранее воспринималась им не более, чем младшая сестра — стала нечто большим. Маккензи Селвин — в какой момент эта безбашенная староста Гриффиндора перевернула весь его мир? Чистокровная, но с недавних пор переставшая преследовать идеи превосходства крови, воспитанная, но не тогда, когда дело заходит о ее близких. Что она вообще нашла в Реддле и как со своими темными мыслишками угодила на Гриффиндор? Ее считают эталоном праведности, но о какой добродетели может идти речь, когда произносишь ее имя? Стервозная кокетка — даже Аселайн Уизли больше подходит на роль старосты львиного факультета, нежели Маккензи. Весь Хогвартс угодил в ловушку, абсолютно все, сами того не зная, как букашки, запутались в хитросплетенных сетях Грин-де-Вальда. Время потеряло счет, а Альфард словно перестал существовать. Сложно описать всё то смятение, что одолевало душу слизеринца, когда Антонин Долохов хлестал его по щекам, что-то приговаривая себе под нос — Блэк едва душу не отвел. Всё казалось каким-то неправильным, каким-то нереальным. Кронсберг твердила о каком-то даре Розье, благодаря которому она смогла подавить волю всех присутствующих, а Тони объяснял, что всех учеников закрыли в гостиных факультетов… Ви и Антонин начали приводить в чувство других студентов тогда, когда Блэк просто пытался «переварить» всю ту информацию, что дошла до его ушей. Юношу интересовало только одно: «Связана ли с этим моя семья?» Поллукс Блэк и Ирма Крэбб порой, воистину, могли впечатлить своего сына восхитительными выходками, и юноша не будет удивлен, если узнает, что сегодня среди этого недомаскарада были и его родители. Да что там родители, Вальбурга тоже вполне могла влиться в сей веселый коллектив. Старшая сестренка скорее пугала юношу, нежели шокировала, но всё же… Вальбурга — первенец, весьма спонтанный первенец, если так можно сказать, ведь Ирма Крэбб родила свою дочь в четырнадцать, наверное, именно поэтому сестрица «на одной волне» с родителями. Слава Мерлину, что дядюшка Сириус — старший брат отца — является более адекватным. Впрочем, этому больше поспособствовало то, что он успел вовремя сбежать из дома… «Может и мне сдружиться с Гарри, а потом сбежать жить к Поттерам?» — порой вполне серьезно размышлял Альфард. В конце концов Сириуса не выжгли с семейного древа за эту выходку, да и кто посмеет, особенно учитывая тот факт, что его супруга — Куинни Голдштейн. Бывшая приспешница Грин-де-Вальда, перешедшая на его сторону в 1927 году из-за убийства французскими аврорами Якоба Ковальских — возлюбленного Куинни. Когда-то Голдштейн была лучшей подругой Винды, пока не выяснилось, что Якоба убили вовсе не авроры, а сама Винда. Конечно, Геллерт как-никак известен вербованием одаренных личностей, по этой причине волшебница и стала жертвой его козней. История любви дядюшки Сириуса и тети Куинни очень захватывающая, даже немного сказочная… Им довелось познакомиться в 1928 году на балу, устроенном Дженис Одри Поттер по случаю рождения Гарри. В тот вечер Ремус и Сириус обсуждали прекрасных волшебниц, среди которых Куинни по-особенному выделялась… Дернул же кто-то Блэка за язык заявить, что эту леди «постарше» он сможет легко очаровать! Детально неизвестно, кто кого в итоге охмурил, но уже через год они официально стали парой. Голдштейн перешла на сторону английского министерства, женщина оказала огромное содействие властям в борьбе с Грин-де-Вальдом, из-за чего удостоилась чести стать главой отдела международного сотрудничества. А спустя еще год Куинни вышла замуж за Сириуса. Да, для Альфарда дядя кажется более приятным человеком, чем его отец, порой он даже жалеет, что не приходится ему сыном… — Блэк, ты меня слышишь? Хватит витать в облаках, Хогвартс захвачен, а мы должны делать что угодно, но не мечтать. Неизвестно, что у них на уме, сейчас они благосклонны и добры, а через пару минут направят в нашу сторону адское пламя! — воскликнула Кронсберг, отвлекая юношу от собственных мыслей. Ничего не ответив, парень кивнул, а затем посмотрел на Викторию в ожидании дальнейших реплик. — Чтобы как-то повлиять на события, нам необходимо связаться с внешним миром. Самый безопасный вариант — это наладить контакт с Юлианом Долоховым. — Антонин устало потянулся, а затем, прикрыв рот рукой, зевнул. Конечно, этот парень знал куда больше, чем другие, именно поэтому яро убеждал Викторию первым делом поговорить со своим родственником. — Камин в нашей гостиной заблокирован, поэтому нам придется рискнуть и покинуть эти стены. Самая близкая от нас цель — кухня, там мы непосредственно и сможем связаться с Юлианом, но есть условия, — Кронсберг тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на свою небольшую публику. Уизли, Малфои, Лестрейнджи, Долоховы, Паркинсон, Поттер и, разумеется, Блэк — вполне неплохое количество, главное организовать и работать максимально оперативно. — Разделимся на группы. Первая группа: Антонин, Драко и Абрахас. Ваша задача — отвлекать надзирателей и обеспечивать защиту тем ребятам, что находятся вне гостиной, — Олесия крепко вцепилась руками в мантию Драко, будто не желая его куда-либо отпускать. Да, она не могла открыто выразить свой протест, ведь о каких возмущениях может идти речь, когда находишься в плену у психопатов. Виктория права, однако, что если… Что если Олли больше не сможет увидеть Драко? Страх охватил тело слизеринки, она буквально так и застыла — вцепившись в Драко. — Вторая команда, ваша задача — это разведка, вы должны проникать в другие гостиные и собирать людей, которые готовы противостоять врагу. А также доносить информацию, подслушивать разговоры оппозиционеров, их планы — всё, что сможет дать нам преимущество. Этим займутся Джесси, Теодор и Альфард. Вы лучше остальных знаете пароли и местоположение гостиниц, кроме того, хорошо ориентируетесь. Вам дан всего час, по истечении которого вы должны постепенно вернуться вместе со всеми собранными союзниками. Уизли и Нотт переглянулись, что-то подсказывало Альфарду, что их команда будет самой дружественной. Этим двоим не помешало бы возобновить общение, да и сам Блэк достаточно сильно отдалился от Джесси… Что, как не роль мишени, может вновь свести старых друзей? Звучит многообещающе, того глядишь, они все вновь начнут крепко дружить, если не станут жертвами первой Авады, брошенной каким-нибудь чудиком из-за угла. — Третья группа: Анастейра, Олесия и Аселайн. Вы не покидаете гостиную, но отчитываетесь в том, что здесь происходит, заранее предупреждаете о «гостях». Продолжайте приводить в себя других ребят, — спокойно молвила Виктория, посмотрев на девушек. Аселайн, вздернув нос, закивала головой, всем видом выражая свое согласие, даже более чем давая понять, что именно она за главную в этой команде. Впрочем, никто и не отрицал. Мысли Олесии были не о том, наверное, волшебница так за Адриана не переживала, как за Драко, или же просто была сильно испугана. Трудно понять, что именно у нее в голове, однако однозначно для Лестрейндж будет лучше, если она останется здесь — в гостиной Слизерина. Анастейра? Ей тоже было не до выяснения отношений, седьмой месяц беременности давал о себе знать, и без того высокомерная девушка была готова мысленно всех поубивать вне зависимости от их политических взглядов. Переживала ли Долохова за кого-то? Нет. Токсикоз, головокружение и боль в спине заглушали все «нежные чувства», ей просто хотелось спать. — Четвертая группа должна будет связаться с Юлианом. Мы привлечем его к сотрудничеству с нами, даже попытаемся перенестись по каминной сети в дом Долоховых. Нам необходимо установить сотрудничество с внешними силами, объединив работу для большего достижения результата. Гарри, Хизер, я и Лестрейндж — мы должны успеть совершить задуманное за сорок минут. Тишина, окутавшая помещение, заставила Тори насторожиться. Абрахас недовольно посмотрел в сторону старосты, а Джесси буквально озвучил мысли Малфоя. — А почему Адриан именно в твоей команде? — произнес рыжеволосый. — Ничего личного. У Лестрейнджа слишком много врагов, четвертая группа наиболее нейтральная. Его нельзя оставить здесь, так как ссора с Аселайн неизбежна. В вашу группу отправить тоже никак нельзя, иначе будет продолжение дуэли, und**… Первая группа явно не для него, он ранен, кроме того, не будем забывать о… Неком недопонимании между ним и Абрахасом, — крайне деликатно ответила Виктория. — Если кратко, то Викуша боится, что кто-то из вас набьет ее бывшему рожу, а так как нам всем есть, за что ее бить, то он… Так сказать, не вписывается в наше общество… — спокойно заявил Долохов, взмахнув рукой и прикрыв глаза, то ли от усталости, то ли в приступе проявления актерского таланта. Кронсберг недовольно цокнула языком. Даже если Антонин сказал правду, она это не признает! — Для связи каждый из нас будет использовать это, — продолжила говорить девушка, раздавая всем слушателям самые обычные с виду гусиные перья. Олли мило улыбнулась, увидев когда-то активно используемую ей вещь. Еще год назад Аселайн, Олесия и даже Пейдж использовали эти перья для общения тогда, когда они были более дружны, нежели сейчас… — Протеевы чары! — удивленно вокликнул Долохов, будто учился не на шестом курсе, а на первом. — Да, эти перья создала Ви, и благодаря им мы общались… Даже списывали с их помощью, так как мало кому могло прийти в голову, что едва поступившие на пятый курс студенты способны провернуть подобное, — расплываясь в улыбке, произнесла Аселайн. Старое воспоминание одолело и саму Кронсберг, знала ли она, что за какой-то год жизнь может измениться настолько сильно? — Принцип их работы весьма прост. Пишите на своей коже имя человека, которому хотите передать послание, через пять секунд имя исчезает, и вы можете приступать непосредственно к самому тексту. На каком участке кожи вы напишите текст, на том же месте он появится и у вашего адресата. Появление сообщения сопровождается легким покалыванием, а спустя пятнадцать секунд оно исчезает самостоятельно. Чернила становятся красными, когда перо попадает в руки того, кто хочет причинить вред адресату или просто настроен против него.***
Если у загнанного в угол человека была бы возможность описать одним словом свое состояние, то, наверное, этим словом был бы — «вызов». Вызов самому себе и своим возможностям, эдакая проверка на прочность. Сдаться или одержать верх над врагом, убить или быть убитым? Что ты выберешь в момент, когда на одной чаше весов нравственность, а на другой жизнь, твоя собственная жизнь! Сможешь ли перешагнуть? Хватит ли сил? — Убирайтесь! Быстрее! Ну же! Я задержу их! — кричал Поттер Хизер и Адриану. Еще пара мгновений, и каждый из ребят по очереди бросает летучий порох в камин, громко и точно произнося адрес, а затем быстро исчезают. «Я считаю, что нам необходимо использовать Василиска. Гарри, ты должен это сделать» — фраза Юлиана, которая хорошо запомнилась Поттеру, фраза, которую Гарри опроверг ярыми лозунгами протеста. Волшебник действительно не хотел этого, юноша не желал вновь пробуждать воспоминания четырехлетней давности: второй курс, дневник Реддла, детское непонимание ситуации и страх. Ему не хотелось вновь пережить всё то, что он так отчаянно пытался забыть. Но стоит отметить, что не так уж и долго пришлось отстаивать свою точку зрения юноше. Кто-то из революционных сторонников таки пронюхал, что на кухне Хогвартса находятся подростки, вероятно, за ними велась слежка… Дальнейшие переговоры должны были продолжиться в доме Юлиана. Сразу после перемещения Виктории всё пошло не по плану, и психопаты, именовавшие себя «блюстители свободы магов», приступили к атаке. Было бы глупо пытаться бороться совместно, кто-то из оставшихся подростков должен был задержать гадких преследователей. Скрипя сердцем, Поттер оттолкнул от себя Хизер — именно он должен был это сделать. В конце концов, погоню вели только два волшебника — у него есть шанс. Малейший, но есть. Только вот… «Инкарцеро», «Остолбеней», «Оппуньо», и куча других детских заклинаний — явно не то, что следовало бы применять парню против этих припадочных клоунов. Что он сделает? Как долго еще сможет продержаться? Или… Гарри взаправду придется играть по прописанным сценарием правилам? Ему действительно следует убить этих магов? «А чего ты ожидал? Думал, оставишь свои руки незапачканными? Убить — для тебя самое страшное? Как ты вообще тогда жить собираешься? Как сможешь защитить Хизер, если даже себя спасти не в силах! Это ведь не кукольный театр, один промах и всё закончится здесь и сейчас. Ты действительно этого хочешь? Всегда был незаслуженно восхваляем, незаслуженно избранным, незаслуженно признанным. Разве не это твой шанс показать всем, что ты способен стать героем благодаря своим поступкам, а не по факту рождения?!» — Авада Ке… — внезапно прокричал маг в красной дьявольской маске и костюме, похожем на птицу. Именно он проник первым в помещение, он же вылез из-под опрокинутых Гарри стеллажей с кастрюлями. Это явно не детская игра, здесь не победить, используя подобные фокусы. — Экспульсо! — опередил врага юноша, от чего тот отлетел в сторону. Послышался хруст, волшебник медленно сполз по стене. Был ли тот человек жив, Поттер явно не мог проверить, так как второй маг уже приступил к атаке. Маска дракона и подобающий образу костюм, видит Мерли, Гарри не хотел никому причинить вреда, обстоятельства заставили. — Конфринго! — произнес Поттер, что было неожиданно не только для нападающего, но и для него самого. Фиолетовый луч пролетел в миллиметрах от лица шокированного волшебника, однако взрыв от заклинания неизбежно ранил сего актера. Слетевшая с лица маска явила взору Поттера иной образ, вместе с маской словно сошла пелена, мешавшая воспринимать реальность. Перед Гарри лежал не парень, а девушка, молодая волшебница с черными, как уголь, волосами и смуглой кожей. — А ты не промах, Поттер, далеко не так слащав, каким мне казался раньше, — внезапно услышал где-то у себя за спиной Гарри. Том стоял возле камина и самодовольно улыбался, парень заглядывал однокурснику в глаза, прямо как… Прямо как тогда, из воспоминаний. Именно таким взглядом Том смотрел на Дамблдора, убеждая его, что он не причастен к ситуации с Хагридом. — Ты всё это время был здесь, Реддл? Почему не помог?! — возмущенно молвил юноша. Ему абсолютно не нравился Том, не нравилось даже смотреть на этого чокнутого и самонадеянного придурка, благодаря стараниям которого «погибла» Гермиона. Но только ли поэтому? Нет, не только из-за Мио. Присутствие Реддла где-то поблизости напоминало Поттеру о его прошлом, о его беспомощности, о тех годах, что он был тенью Волан-де-морта, чудесно выжившим мальчиком, каким-то образом имеющим с ним связь. Однако и без того этот псих заслуживает его презрения. Лишь после фальшивых похорон Герми Гарри узнал о подробностях ритуала, устроенного Томом во время рождественского бала. Если говорить точнее, о Круциатусе. Не стоит говорить о том, что произошло в тот день. Хотел ли Поттер прикончить Реддла? Определенно! Однако дальше обычной драки не зашло, впрочем, этого было достаточно. «Темный маг» истязал себя сам. Наверное, смерть для него была бы избавлением, а потому пусть продолжает мучиться. Гермиона достаточно настрадалась, теперь очередь Реддла. — Не совсем, я появился сразу же, как только ты расправился с первым. Они так необычно нарядились, как на праздник. Винда, наверно, решила устроить шоу, — парень засмеялся, а затем перевел взгляд на лежащую на полу девушку, он смотрел на нее с явным отвращением. — Но признаю, с Вальбургой ты достаточно легко расквитался, надеюсь, что она жива, хотя… За то, что она предала меня, ей стоило бы и умереть. Милосердно с моей стороны желать ей выжить, — староста Слизерина сделал паузу, а затем вновь посмотрел на своего собеседника. — Но мы сюда не болтать пришли, Поттер, думаю, ты понимаешь, о чем я? — надменно произнес юноша, изогнув одну бровь. «Каким только образом ты знаешь серпентарго? Пусть это будет счастливой случайностью, мне бы не хотелось видеть родственника в твоем лице» — с помощью легилименции продолжил речь Реддл. — Взаимно, Том. Не дай Мерлин, такого родственника, — резко, с отвращением в голосе ответил Поттер. Вот откуда ему стало известно? Кто рассказал об этом? Однако…. Сейчас это не главная тема размышлений. Как бы того не хотел Гарри, ему вновь придется оказаться в Тайной комнате вместе с Реддлом — живым Реддлом, а не его крестражем. Забавно, не правда ли? Некое чувство дежавю охватило волшебника. Да, всё явно не так, как должно быть, но он просто обязан с этим справится. С жалостью волшебник посмотрел на девушку, скорчившуюся на полу. Вот она какая — Вальбурга Блэк? Как-никак Гарри действительно этого хотел… Мать Сириуса представлялась ему совершенно иной, хотя кто она теперь? Явно не мать Бродяги, слишком юна. Да он даже крестного своего за прошедшие полгода так и не увидел, верно, в этом мире у него не столь близкие с ним отношения, а жаль… Ему еще предстоит как можно лучше изучить нюансы этого мира.***
Исиня-черные, немного вьющиеся волосы, сине-зеленые глаза, стервозная улыбка, тонкая талия и идеальная фарфоровая кожа. Виктория впервые уделила внимание тому, что ее тетушка вполне неплохо сохранилась для своих лет. Четыре десятка как-никак, а она выглядит не старше тридцати. Хотя о каком возрасте может идти речь, когда дело касается волшебников и существует уйма способов остановить старение, главное вовремя спохватиться. И всё же не все хотят выглядеть молодо, в основном к этому стремятся женщины, мужчины не уделяют подобному много внимания, ведь маги и без того стареют медленно, а махинации волшебниц — это уже излишнее. — Выглядишь пугающе, — заявила Хизер. Еще бы кто сомневался! Будто она сама сейчас на ангела похожа. Образ взбалмошной вдовы Йоссеи Кэрроу явно шел Паркинсон, впрочем, кто его знает. Может и не спроста. Совершенно неизвестно, где Гарри и справился ли он. Увы, не те мысли лезли в голову Кронсберг, но как иначе? Юлисента Мракс жива и невредима, Юлиан говорит об открытии Тайной комнаты, а они… Адриан, Хизер и Кронсберг — должны заявится в Министерство! Появиться там в виде Винды Розье, Летиция Малфоя и Йоссеи! Зачем? Чтобы найти Дамблдора и успеть привлечь его на свою сторону раньше Министерства, которое, судя по всему, особенно не торопится что-либо предпринимать. Ну и куда же без поисков Рона Уизли? О да, самая чарующая часть пьесы. Уизли, у которого после потери памяти чутка поехала крыша, резко пришел в себя благодаря временному окаменению. Он стал таким, каким был, даже более чем, излишне расчетливым замкнутым. Общение с Грейнджер и Поттером еще как-то будоражило Рона, как-то делали его живым. То ли смерть Гермионы, то ли его безответная любовь к Пейдж заставили парня внезапно отдалиться от всех, а затем… Затем исчезнуть. Практика в Министерстве — звучит довольно странно, но Рон сдал половину летних экзаменов раньше других, а затем ушел в Министерство. Тори слышала ранее, что подобное было, мол, перед выпускным курсом брали на стажировку ребят, которые хотели в будущем связать свою жизнь с политикой, только вот… Только вот Рональд никогда об этом не говорил и никогда не стремился к работе в Министерстве. Вероятно, за прошедшее время он что-то узнал, а потому найти его было важно. Каким только образом у Юлиана оказались волосы Винды, Кэрроу и Летиция является большим секретом для Ви. Всё же Долохов полон тайн так же, как и его «домик». Оборотное зелье сработало на ура, хотя Кронсберг до последнего сомневалась, думая, что добыть биоматериал столь видных персон почти невозможно. Они стали настоящими копиями своих ночных кошмаров, пусть это и не совсем ирония, однако… Больше всего Тори поражало то, что такие люди, как Йоссена, работают в Министерстве и не где-нибудь, а в отделе магического правопорядка! Вторая по очереди фанатка идей Грин-де-Вальда работала себе преспокойно в Министерстве, и это никого не смущало! Или это план такой? Так надо? Таким образом ее пытались держать ближе? Бред какой-то! Ладно она, но почему Летиций работает в том же отделе? Винда, судя по всему, шла как дополнение или возможность повлиять на тех, кто всё же являлся оппозиционером. Впрочем, кто еще может расхаживать себе спокойно в обществе Малфоя и Кэрроу? Было бы, конечно, неплохо превратиться в Присциллу Малфой, только вот у этой женщины куда меньше власти, нежели у тетушки Винды. Первый уровень — место в Министерстве, где находится сам министр магии и обслуживающий персонал, кроме того, отдел магического образования, именно там должен быть сейчас Дамблдор. Весьма странно, что преподаватель был призван туда накануне захвата Хогвартса, а еще более странным является то, что прошло несколько часов с момента этого самого захвата, однако не слышно и малейшего шума тревоги. Всё тихо и размеренно, будто ничего не случилось. — Где чертов Уизли, что-то мне подсказывает, что ни его, ни Дамблдора мы здесь не найдем, — раздраженно произнес Адриан, который, к слову, уже успел побывать в отделе происшествий. Виктория искала Рона на уровне ниже, в отделе магического правопорядка, они неплохо влились вместе с фальшивой Кэрроу в эту тихую обстановку. Паркинсон даже успела поинтересоваться, где именно находится «юный практик», на что работники удивленно заявили, что он вообще-то служит в ее секторе, но больший шок вызвало не это, а табличка с именем главы отдела данного уровня, что, несомненно, взбесило Тори. «Райли Эйвери» — весьма знакомое имя, может, он просто дальний родственник Пейдж, которого она и в глаза не видела. И всё же… Нет, это явно знакомое Тори имя, ей, наверно, стоит покопаться в архивах Хогвартса. Оно очень похоже на имя старосты какого-то факультета. Гриффиндора? Райли — это вообще мужчина или женщина? Забавная ситуация. — Кронсберг, приди в себя, ты вообще с нами?! — воскликнула Хизер в тот момент, когда двери лифта открылись. От неожиданности Тори вздрогнула, ведь слова Паркинсон могли услышать другие, что совершенно не желательно, учитывая тот факт, что сейчас она вовсе не Кронсберг, а Розье. Слава Мерлину, возле лифта никто не стоял, значит, их не услышали. Едва Тори вышла из лифта, прячась за спиной «Малфоя», стали слышны чьи-то громкие речи. Судя по всему, им пора уходить, может, Министерству уже стало известно о нападении приспешников Грин-де-Вальда? — Они требуют, чтобы Министерство сдалось! Хотят, чтобы мы добровольно отдали власть этому ненормальному магу! Не бывать этому! Нам необходимо…. Ребятам так и не довелось дослушать сею речь. Раздался вой сирены, они действительно опоздали. Им уже не переманить Дамблдора на свою сторону, пора уходить, хватит с них приключений. Пропуская вперед Хизер и Адриана, Виктория замерла, услышав знакомый голос. — Я делаю это, потому что люблю тебя, Пейдж, ты должна меня понять! «Рон, это Рон Уизли и Пейдж Эйвери! Мы должны…» — пронеслось в голове Тори, прежде чем двери лифта захлопнулись прямо перед ее носом. Да черт возьми, им удалось найти Уизли, только не в самый подходящий момент, так еще и с Эйвери на пару! Как ей вообще удалось выбраться? Хотя… Ви не помнила, чтобы Пейдж была среди тех, кого она пыталась привести в чувства. Эта разлучница не могла ведь исчезнуть до того, как всех студентов завели по гостиным? Или могла… Легкое покалывание кожи на правой руке заставили Кронсберг отвлечься от мыслей, наверное, сообщение от кого-то из ребят! Осторожно отодвинув рукав платья, девушка оробела. Не в силах и шагу сделать вперед, с трудом вдохнув воздух, Виктория вновь перечитала появившуюся на руке надпись, красную надпись… На секунду в глазах потемнело. «Я схватила Абрахаса Малфоя, схватила и изрядно помучила, прежде чем убить. Протеевы чары?» — гласило первое послание. Далее буквы исчезали, появилось новое предложения, как прежде красным цветом, обжигающе красным. «Неплохо, Виктория. Отлично постаралась, в качестве награды за предательство получишь похороны вместо свадьбы, ты ведь так не хотела выходить замуж, верно?»