Гарнизон

Самолет приземлился в минском аэропорту ближе к четырем часам утра — утомившиеся в дороге, все люди на борту спали, кроме некоторых стойких бойцов — кто-то травил анекдоты и улетные байки, кто-то молча смотрел в окно, готовясь к битве и собираясь с мыслями, кто-то активно писал родным и близким последние письма с фронта. Лена крепко спала — укрытая кителем Юры, который он накинул на нее с позволения проснувшегося в два ночи сержанта Соленова, она посапывала в кулак, свернувшись калачиком на мягком сидении, так и не воспользовавшись ремнями безопасности. — Друзья вы? — спросил тогда Юру сержант Соленов вкрадчиво. — Она сестра моего друга, — не найдясь, что ответить, промямлил Юра. — Я обязан о ней заботиться, когда его нет рядом, — добавил он яснее и тверже, додумав немного. — Ну-с, — вздохнул глубоко сержант Соленов, потягиваясь и заваливаясь на другой бок с сонной ленцой. — Тогда береги ее, салага… Больше Юра не говорил с сержантом Соленовым — тот уснул, захрапев на весь самолет, а Юра уставился в окно своими глубокими зелеными глазами, кажется, переваривая собственные слова: теперь он и впрямь обязан заботиться о Лене, так ведь? Так — конечно, так! Он был готов ударить себя по лбу за такую очевидность — они же в одной команде, в одной группе, он не может о ней не заботиться… Когда самолет плавно опустился на посадочную полосу, черными шасси проехав по ровному асфальту вперед десяток метров, в салоне стояла мертвая тишина — слышно было только, как в глубоком сне все изредка дышали и всхрапывали, будто им снились кошмары. Лена дышала спокойно, только черные ресницы на закрытых глазах мелко подрагивали — Юра со вздохом повернулся к ней и уже собрался положить руку на ее плечо, как одумался, отдернувшись в сторону. — Товарищ сержант, — он вдруг понял, что ему гораздо легче коснуться кого-то чужого, чем того, с кем они вместе делили шутки и конфеты в комнате досуга, заливаясь хохотом. Юра потряс за плечо сержанта Соленова, стараясь не касаться Лены. — Товарищ сержант… — снова зашептал он быстрым голосом, пытаясь его разбудить. — Транквилизаторы в мешке, это не мой метамфетамин… — затараторил сержант Соленов, сильно жмурясь и отмахиваясь от настойчивой руки Юры. — А! Пацан! Не пугай так! — со сна резко выдохнул он. Потирая глаза, он смотрел на растерянного Юру и постоянно косился на спящую посапывающую Лену. — Ее че не будишь? — он криво усмехнулся. — Вы же такие друзья-друзья! — Товарищ сержант, да бросьте Вы, — фыркнул Юра с напускной обидой. — Самолет уже сел, — он кивнул на светлый иллюминатор, в который ломились лучи рассветного солнца. Сержант Соленов потер глаза кулаками. — Вот-те на, — пробормотал он себе под нос, глянув на наручные часы. — И так долго мы летели? Никогда так много на службе не спал, — весело проговорил он. — Понимаю, — с ностальгической улыбкой поддакнул Юра. — Будите ее, все потихоньку просыпаются… Сержант Соленов без лишних прелюдий схватил китель и рывком содрал его с плеч Лены — она задергалась, обхватив себя руками, прохлада салона накатила на голые кисти рук, Лена постаралась спрятать их подмышками. — ПОДЪЕМ! — прямо в ухо ей, не церемонясь, завопил сержант Соленов, не скрывая своего веселья — Лена вздрогнула, но глаза не раскрыла, сержант Соленов сощурился. — Стойкий боец… Вражеских пуль не боится… Так и подохнет в атаке — проспит… — задумчиво изрек он, и Юра все-таки решился положить ладонь на ее плечо, чтобы потрясти — только стоило ему занести руку, как Лена резко раскрыла глаза, уловив малейшее движение воздуха вокруг. — Я не сплю, — вполне бодрым и повседневным голосом заверила она, зыркнув на Юру с какой-то дикостью. — Спите вместе? — глянув на китель Юры в руках сержанта Соленова, хмыкнула она. — Ты глянь — средь беда дня, в четыре утра, — сверилась она с часами сержанта Соленова. — Как фашисты… Юра закатил глаза, скептично глянув на сержант Соленова — тот пожал плечами, вернув ему китель. — Че не спим? — Лена старалась не глядеть на Юру, но чувствовала надобность делать вид, что не брезгует с ним говорить. Сержант Соленов аж крякнул от веселья. — Приехали, — он кивнул на иллюминатор, и Лена, жмурясь, искоса поглядела в него — солнце красками рассекало горизонт, по ровному асфальту к спущенному трапу самолета спешили люди в военной форме. Лена напряглась. — А это что за лунатики? — она поджала губу. — О! — сощурился сержант Соленов. — Товарищ подполковник! — он соскочил с места, быстро выдернул с полки для вещей свою кожаную сумку и, накинув ее на плечо, куда-то быстро смотался. — Вы б тоже не сидели, салаги! — напоследок крикнул он. В тишине салона, в которой было слышно только, как сержант Соленов топает сапогами к выходу из самолета, Лена не решалась повернуться к Юре, хотя ей очень хотелось взглянуть ему прямо в глаза, прямо в душу — Юра и сам это чувствовал, и сам этого хотел, однако, смотрел в окно проникновенно, отстраненно, в чувстве глубокой апатии. — Ну-с, — хлопнув в ладоши, Лена поднялась на ноги рывком и тут же врезалась головой в полки для вещей, не рассчитав своего росту и высоты самолета. — Ау! — Юра хотел бы прыснуть со смеху в ладонь, хотел бы тепло улыбнуться и пошутить, но в горле стоял ком — он молча смотрел на то, как Лена потирала шишку на затылке, держась за живот. — Че ты пялишь? Вставай, война не ждет, — выпалила она уверенно и тут же залилась краской — как и тогда, в досуге, она тщательно старалась подбирать слова, но всегда говорила первое, что приходило ей на ум. Юра коротко безмолвно улыбнулся — легкий поворот его круглой головы к иллюминатору сбил с толку — Юра задумчиво поджал губу, выдохнул так, будто спустил с плеч груз тяжестью в несколько тонн и замер. — Идем, — кивнул он бойко. Минут через пятнадцать все уже толпились в дверях к трапу, переминаясь с ноги на ногу — поправляя то и дело погоны на кителях, одергивая козырьки непослушных кепок, нервно сглатывая и выдыхая с усилием — Лена сжимала и разжимала ладонь, кусая губы, пока Юра смотрел в ее невысокий затылок и о чем-то задумчиво плыл мыслями совсем не здесь. — Быстрее! — Лена кого-то толкнула в спину, и Юра отмер — веселый сержантский говорок прокатился по толпе, Лена шагнула на ступени трапа, Юра растерялся и, замешкав, толкнулся вперед следом. Когда все спустились и выстроились в ровную шеренгу своими отрядами, сержант Леска похлопал Лену по плечу, дернув ближе к себе. — Тише будь, подполковник и врезать может, не посмотрит, что ты баба, — Лена тут же притихла, убрав руки по швам и поправив лямку рюкзака на плече. Сонная Леся оперлась спиной о широкую грудь Юры и теперь терла глаза, смотря на подполковника с недоверием. Сам Юра смотрел в небо перебежками, все еще витая мыслями далеко отсюда, одним внимательным звеном в команде оставались только Ворон и Миха — оба стояли по стойке «смирно» и были готовы внимать каждому слову подполковника. — Здравия желаю, бойцы! — гаркнул тот на весь аэродром — Лена вздрогнула, ноги подкосились от страха и волнения, но она силой воли заставила себя стоять на месте и не пикать. — Здравия желаем, товарищ подполковник! — вознеслось в воздух стройным возгласом, Лена на секунду зажала уши. Живот нещадно урчал от голода, в висках стучала загустевшая кровь, пульс замедлился, а сердце стало биться медленнее. — Хочу поздравить вас всех с благополучным полетом, — он коротко и дежурно улыбнулся, Лене стало дурно от наплыва пессимизма в его глазах. Высокий, широкоплечий и загорелый, с ровной линией кантика, он ходил взад-вперед, сложив руки замком за спиной, и посматривал на выстроившихся сержантов и рядовых, поджав губу. — Как все вы знаете, здесь вы не просто так — приказ из министерства обязал всех вас приехать первым же рейсом, — он, кажется, готовил эту речь заранее — почти все внимательно слушали, редкие единицы ковыряли в зубах от монотонной скуки, буквально чаном опрокинувшейся на их головы. — Как известно всем, на границе с Белорусией у Америки находится военная база НАТО, — продолжил подполковник с воодушевлением. Лену толкнули в бок, она с шипением обернулась через плечо — морда Михи светилась серьезностью. — Э, шухер, ты в курсе, что нас поселят в квартиру? — заговорщически прошептал он, и Лена аж поперхнулась слюной от изумления: — Ты че городишь? — А то! — кивнул и ыкнул Миха. — У РХБЗшников языки длинные, ниче в себе держать не умеют — все отряды по трех-комнатным квартирам в незаселенном районе Минска, самому ближнему к полигону и ставке, — он потер руки. — Ты прикинь! Душ! Кухня! Балкон! — с радостью зашептал, горячась, Миха. Лена закатила глаза. — Окстился бы и не радовался раньше времени — если нас и заселят в квартиры, то это будут однушки со сдвоенным санузлом и ванной, где из толчка будет нести… — Разговорчики в строю! — прикрикнул на роптание Лены и Михи напрягшийся подполковник. Лена заткнулась моментом, повернувшись к нему, и тут же столкнулась с ним глазами — холодный, звериный взгляд подполковника заставил ее нервно поджать язык и заткнуться на десять минут вперед. — Ваше имя, сержант! — строго потребовал подполковник. — Товарищ подполковник… — затрындела Лена со страхом. — Ваше имя, боец! — гавкнул подполковник, взмахнув кулаком. Лена выпучила глаза, смотря на него со страхом и непроизвольным уважением. — Как языками чесать на важных разговорах — они горазды, а как имя свое публично сказать, чтоб мы все знали в глаза великих чтецов и рассказчиков — так хрен там! — сурово проговорил подполковник, ближе подойдя к строю. Стоящие перед Леной впереди люди невольно расступились, Лена сглотнула еще раз, напрягшись и выпрямившись, как струна. — Ваше имя, боец? — спокойнее и злее спросил еще раз подполковник. — Сержант Голубь, — промямлила Лена. — Громче! — проорал подполковник, сдвинув густые мохнатые брови на морщинистой переносице. Лена вскинула подбородок, вдохнув побольше воздуха, сжала ладони в кулаки. — Сержант Голубь! — крикнула она, послышались редкие смешки. Подполковник сделал шаг назад, раскинув руки в стороны. — Опять бабы?! — сокрушенно и риторически спросил он всех собравшихся. — От баб одни проблемы — они только в двух делах хороши: в борщах и кроватях! — женская половина слушателей возмущенно выдохнула, но ни слова не сказала в Ленину защиту. Больше всех, наверное, сейчас ликовала Леся — потирая ручки, как муха, ехидно хихикала у Лены за спиной, так и порываясь под шумок ткнуть ее под ребра. — Еще раз услышу Ваш поганый голос, сержант, — подполковник глянул на нее так, что у Лены все внутри оборвалось. — Пойдете прочь сразу под пули! — он кивнул куда-то в сторону. — Вон, врагов будете развлекать своими рассказами! Больше от увлекательной лекции никто старался не откашивать — Миха не шикал и не пшикал, молча слушал вместе со всеми, не отвлекая Лену. Когда подполковник закончил вещать, Лена выдохнула свободнее — через пару минут за отдельными отрядами должны были подъехать ГАЗики, чтобы развезти всех по квартирам. Кровь стыла в жилах от медленно настигающего осознания неизбежного боя — Лене не было ни весело, ни грустно: впав в прострацию, она стеклянными голубыми глазами, больше похожими на кукольные, смотрела в голубое рассветное небо и молчала, пока все свободно перешептывались и шутили, когда подполковник уехал на подвалившей черной иномарке. — Ты как? — Юра несмело подошел сзади — Лена со вскриком обернулась и тут же отступила на несколько шагов назад, пытаясь выстроить между ними стену большой дистанции. — Нормально, — она сдернула кепку с головы и пригладила вспотевшие грязные волосы, блеснувшие на солнце. Юра поджал губу, почесав затылок с какой-то глупостью в глазах. Кажется, говорить больше было нечего. — А ты как?.. — неуверенно спросила Лена, потупившись глазами в чистый асфальт. Только Юра захотел что-то ответить с радостью и накатившим чувством ностальгии, как на него налетела шебутная Леся — тут же схватила его за целую руку, повиснув на ней, и начала жарко шептать ему на ухо громким шепотом, еле дотягиваясь: — Кроватей в квартире будет всего три, с кем будешь спать, сладенький? Лену передернуло — она сделала вид, что не расслышала, и тут же отошла в сторону — Юра проводил ее печальным взглядом. — С Вороном, — отрезал Юра, стряхнув со своей руки Лесю, как надоедливого щенка. Леся фыркнула. — Какие мы благородные! — она всплеснула руками. — Какие мы легкие на подъем! — в тон ей ответил Юра, стараясь затеряться в обществе Михи и сержанта Лески. — Слышали про кровати? — угрюмо спросил он, подойдя к ним чернее тучи. Миха заржал, схватившись за живот, и заговорщическим взглядом попытался найти в толпе Лену. — Слышали, — заметив ее курящей поодаль от толпы, кивнул Миха, сложив руки на груди. — Ты, как видно, очень рад перспективам отоспаться со своей подружкой? — он намекнул на Лесю, Юра отмахнулся. — Я хотел предложить демократично положить девушек вместе, чтобы… Мнэ-э-э… Не возникло недопониманий. Ну, знаете, всякие «Куда ты свои руки суешь, сержант?!» посреди ночи, — Юра вернул Михе надменный взгляд, чуть нахмурив свои светлые брови. — Они друг другу глотки перегрызут, — рассудил сержант Леска, подумав. — И то верно, — поддакнул Миха охотно. — Булка лучше на коврике у двери спать будет, чем в кровати с рыжей чалиться, — он усмехнулся, Юра растерянно посмотрел на Лену: она нервно тянула сигарету затяжку за затяжкой — горько, скупо, так сильно, господи, так одиноко ей сейчас было. Вдали от дома и семьи, вдали от брата и друзей — она была сейчас так беззащитна, что Юра вдруг почувствовал прилив надобности отгородить ее от внешних раздражителей. — Ну… И кто с кем спать будет, великие политики? Подумайте хорошенько, — он сверкнул зеленью глаз. На небе были видны рыхлые полосы от самолетов. — С этим, — он кивнул на Миху. — Ее класть — себе дороже, опять же: «Куда Вы руки суете, сержант?!» в три ночи я не очень хочу слушать в глубоком сне, — он потер подбородок длинными пальцами, Миха с насмешкой вскинул брови. — Вы гляньте, защитник чужих юбок! Да ее безопаснее будет в ванной запереть, пусть спит там с подушкой и одеялом, — говорил Миха, смотря с накаляющимися страстями на Юру прямолинейно. — Не выход, — сержант Леска задумчиво глядел на белые перистые облака у горизонта. — С одеялами и подушками тоже дефицит, — Миха согласно закивал, почесывая левый глаз. — Опять-таки — соглашусь, правду базаришь… — О чем секретничаете? — со смехом подошел откуда ни возьмись Ворон, все коллективно вздрогнули и испустили дух. — О! Ворон! — счастливо воскликнул сержант Леска. — Выбирай, с кем спать будешь — койки всего три, баб — всего две, мужиков — всего трое! — весело выдал он. Ворон тряхнул копной черных кудрей и задумался, состроив умную мину. — С бабами спать не хочу, — он сверкнул кольцом на руке, все разочарованно и так же коллективно, как и в первый раз, выдохнули. — А вот с сослуживцами бы повалялся, да-а… — он в шутку шлепнул Миху по заднице и залился хохотом, Юра не смог сдержать смешка, сержант Леска прыснул в кулак. — Ишь чо, — закивал он. — Голубые ряды русской армии раздавят голубые ряды американской армии… — Э! Тачка! Наро-о-о-од! — сложив руки рупором, с другого конца толпы известила Лена: все четверо глянули на нее со вздохом — Юра вздохнул глубже всех… *** В фургоне ГАЗика, пока все рассаживались по местам, Леся уличила момент и, собрав волю в кулак, утащила Лену в угол под локоток. — Слушай, пухлая, — начала она шепотом, и Лена с силой выдернула свою руку — что-то щелкнуло, но виду она не подала. — Для тебя только и только «товарищ сержант», — без лишнего пафоса холодно сказала Лена, деловито закидывая ногу на ногу и складывая руки на груди. — Пф-ф-ф! Да как угодно, Ваше Сержантское Величество! — ехидно процедила Леся и тут же замешкалась. — Я тут по какому вопросу, Ваше Благородие… Видишь ли, пухлая, кроватей в квартире, в которую нас определили, как и в любой другой военной квартире, будет всего три, — Леся потрясла перед Леной тремя пальцами для ясности, Лена отмахнулась. — И в чем проблема? А-а-а… Ты хочешь спать на полу? Таки не держу насильно на кровати — подушку в руки и вперед, — она сверкнула бесами своих голубых глаз, Леся цокнула, причмокнув красивыми влажными губами. — Пухлая, не порть мне карму, я ведь сорвусь когда-нибудь из-за тебя… И на тебя, — Леся положила ладонь на ее плечо, которую Лена проводила настороженным тяжелым взглядом. — Я просто хочу сказать, что во-о-о-он тот однорукий бандит, — она незаметно махнула в сторону Юры пальцем. — Мой! Лена замерла, не дыша и не хлопая ресницами, лишь молча смотря на Лесю пустыми кукольными глазами. Внутри все сжалось — Лена постаралась сделать судорожный вдох, но с треском провалилась — из груди вырвался сдавленный писк. — Оу, — только и смогла сказать она быстро, чтобы ретироваться и исправить свой позор. — Ага-ага! — закивала Леся живенько, тряхнув рыжими кудрями. — Понимаешь меня? Мы недавно мутим, но хотелось бы на подольше, — она расплылась в гаденькой улыбке. — Хороший мальчик, полезный, — говорила она без умолку своим мерзким напряженным шепотом. Лена слушала ее в полуха. — Поэтому, прошу тебя, пухлая, откажись от него в мою пользу — я же вижу, как ты глазами стреляешь, да только стрелок из тебя хреновый!.. — Леся захихикала в ладонь, Лена скептично вскинула брови, вспомнив строгий пораженный взгляд Макса и три сбитых флажка у черных кучек жирной земли. — Может, еще подеремся за него, как за кусок мяса? — с больной улыбкой предложила она, и перед глазами снова вспыхнуло еще одно воспоминание — горькие слезы над листами бумаги в клетку, дрожащие руки и продумывание каждого слова для письма. — Проиграешь, — самоуверенно хмыкнула Леся — Лена молчала: «Зачем она это написала?! У меня девушка есть!» — крутилось в ее голове. Звенящая пустота накатила волной, захлестнув с руками и ногами — кажется, обида с новыми силами тисками хватала прямо за сердце. Лена мило улыбнулась. — Ой, да ты чего-о-о-о! Ну что-о-о-о ты, что-о-о ты, — протянула она голосом заправского лжеца. — Прав не имею — трогать не буду, — она примирительно подняла ладони вверх, Леся с радостным визгом кинулась к ней на шею — сначала крепко обняла, а затем в тишине поездки вспомнила, кого обнимает. — Договорились, — деловым тоном сказала она, пафосно заправив за ухо прядь рыжих волос. Лена в последний раз подняла глаза на Юру — они столкнулись взглядами, сцепились в безмолвной схватке: Юра смотрел на нее с заботой, с каким-то приятным теплым чувством дружбы, как тогда, в досуге — с хитринкой, с улыбкой, с чарами. Лена быстро отвернулась, сглотнув. — Да. Топай. — дав отмашку рукой, Лена забилась в угол и молча стала краем глаза смотреть, как Леся подсела к Юре, о чем-то с ним заворковала с довольнющей улыбкой. — Как котику сметанка… — хмыкнула Лена, смотря на них с дразнящим чувством ревности. Они ехали минут тридцать — когда машина встала, Лена первой кинулась выпрыгнуть из фургона, отворив засов и распахнув тяжелые железные двери — перед ней предстал аккуратный тротуар, на котором стояло несколько подъехавших следом за ними ГАЗиков, высотки с пустыми окнами и обдерганными шторами, покоцанные кусты сирени под окнами домов, окурки вокруг, выжженная трава на сухой земле. — Красота, — скептично процедила Лена, спрыгнув на землю. — Сержант, — к ней тут же, откуда ни возьмись, подкрался Ворон, бряцая ключами с биркой на пальце. — От нашего гнездышка, — он кинул ключи Лене — в ловком рывке она поймала их в кулак. — Идите, я догоню… Не став дожидаться, Лена направилась по тротуару, обходя чужих сержантов и медиков, собиравшихся в отряды — оборачиваться не имело смысла, дикое чувство тоски одолело так сильно, что говорить что-либо не хотелось от слова «совсем». Лена помнила наставления подполковника: «Дом шестой, квартира двадцать первая», — она глянула на мрачные обплеванные двери подъездов и вздохнула, направившись к нужному. Взлетая вверх по лестнице, Лена смотрела на обитые кожей двери, во всех местах покоцанные от пинков и граффити — номера квартир заставляли идти дальше и дальше — на четвертом этаже Лена затормозила, приглядываясь к закопченным железным цифрам квартир — двадцать первая квартира на вид была страшнее любой войны… Деревянная поломанная дверь с мертвой почти вырванной ручкой, чья-то моча у коврика, на котором лежали экскременты и плюнутые впопыхах жвачки — Лена сощурилась, накрыв нос рукой — вставила ключ в замочную скважину, она повернула его пару раз и с силой дернула почти отвалившуюся ручку. Дверь с опасным скрипом открылась вовнутрь — Лена сунула нос в квартиру и фыркнула, получив в лицо всплеск пыли, поднятый неровным шагом в прихожую — запыленное зеркало, мятый коврик под ногами, скелет вешалки для курток у шкафа для обуви — Лена поморщилась, переминаясь с ноги на ногу, и двинулась дальше. Похоже, последний раз в квартире были люди около… Недели тому назад — Лена остановилась у дверей в кухню — посмотрела на простецкий стол и два стула, на маленький холодильник, мойку и микроволновку и, хмыкнув, пошла дальше — в ванной не было ничего интересного, кроме душевой кабины и запыленного зеркала. Санузел шел отдельной маленькой комнаткой, в которой Лена с радостью обнаружила пак туалетной бумаги, несколько баллонов освежителя воздуха и пепельницу со старыми окурками. В просторной гостиной Лена поняла, как жесток мир — кроватей и в самом деле оказалось всего три: присев на одну, Лена провалилась назад с визгом — пружины прогнулись, скрипнув, туча пыли поднялась вверх. Громко чихнув, подтерев слезящиеся глаза, Лена вскочила на ноги, одергивая лямку рюкзака на плече. Только ей захотелось пойти по двум оставшимся комнатам, как послышались шаги и громкий голос Михи: — Хозяюшка! Хлеб да соль тащи, гости прутся! Лена уже хотела было выйти в коридор к ребятам, как в гостиную вошли — Юра остановился на пороге, скептичным изучающим взглядом пробежался по вмятине на одной из кроватей и хмыкнул, перебрав глазами взгляд Лены. — Уютненько, — выдал он с теплой улыбкой, Лена неловко почесала затылок. — Вон ваша с рыжей кровать, — она махнула рукой на ту, на которой провалилась пару минут назад. — Тест-драйв проведен — спать можно, шевелиться нежелательно, — Лена вылетела из гостиной на воодушевленные охи и ахи Михи, который ходил по кухне, чтобы не смотреть Юре в глаза, чтобы не говорить с ним больше. От жалости и сострадания к самой себе. — Булка, ты тока глянь! — с восторгом в щенячьих глазах Миха всплеснул руками. — Балкон! — не заметившая балкон сначала, теперь Лена с энтузиазмом разделила восторг Михи и решила выйти, покурить — обогнув Миху по дуге, она скрипнула старой дверью и вышла на балкон. Закурив и оперевшись о грязные поручни, Лена глянула вверх — небо голубело, где-то вдалеке пели еще целые птицы. — Грустишь? — мягким шагом к ней подошел Миха. — Я? Да ну что ты, брось, нет, конечно! — слишком яро запротестовала Лена. — Конечно, нет! — и сигарета из ее рук выпала и полетела прямо вниз. — Проклятье! — Лена тут же стала подкуривать по-новой. — Грустишь, — улыбнулся Миха осторожно, тихо прикрыв дверь на балкон. Он подошел к Лене, убрал зажигалку от ее лица, отодвинув ее теплой ладонью в сторону, и постарался заглянуть в глаза Лены с улыбкой — на щеках у нее уже блестели сырые крупные слезы. Лена громко всхлипнула, сломав сигарету пополам. — Что случилось, булка? — Миха гладил ее по волосам, пока Лена, уткнувшись сырым носом в его широкую теплую грудь, шмыгала и всхлипывала с натяжкой и каким-то остервенением. — Тебя кто обидел-то? — Никто, никто меня не обижал, — заплетаясь в собственных словах, еле прошептала Лена. — Просто накатило оно все как-то в раз! — она махнула рукой и отлипла от Михи, постыдно опустив глаза. — Да ну че ты, — он приобнял ее за плечи и, подкурив, подал ей сигарету. — Не кисни, варенье стухнет, — он похлопал ее по животу, и Лена на силу улыбнулась. — А если серьезно — зря боишься. Читал я как-то про Упанишады, так вот, это постулаты древних индийцев — там говорили, ежели человек подохнет, так сразу и переродится в другом теле, так что терять-то нечего — выбор не велик: тварью дрожащей быть или… Мнэ-э-э… Камнем земным! — с умным видом закончил Миха, тряхнув кулаком. Лена хохотнула в кулак, подавившись дымом. — Ох, и философ же… — снисходительно улыбнулась она. — Ну так, а че! — поддакнул Миха. — Не зря псих.фак кончал! — Лена свесилась с перил, зажав сигарету губами — Миха тут же схватил ее за плечи. — Сигануть решила? Так ты это, не торопись — лучше из самолета с парашютом сигать — ощущений больше! Отвечаю. — Да нет, — Лена стряхнула пепел, глядя на свои посиневшие от легкой прохлады морозные руки. — Пока не сигаю. Но как только захочу — сразу тебе скажу, — она глянула на Миху через плечо с задорной улыбкой — он скромно улыбнулся в ответ. — ДЕВКИ-И-И-И-И! — крик Ворона пронесся по всей квартире, а затем дверь на балкон распахнулась: Лена тут же смахнула с щек слезы, быстро оперлась бедрами о поручни и с деловитым видом продолжила курить, будто ничего только что не делала. Миха глянул на влетевшего взъерошенного Ворона и хмыкнул. — Че каркаешь? — У нас дилема вселенских масштабов! — замахал руками Ворон. — Так ты это, крыльями-то не бейся, — Миха подхватил его плечи. — Пойдем, все обсудим, обдумаем, обговорим… — он плавно повел его с балкона, подмигнув Лене, и она только собралась рассмеяться, как Ворон вырвался: — Да погоди! Ее тоже надо! — он схватил Лену за руку и потянул за собой. Когда Лена последней вошла в гостиную, держа в руке недокуренную сигарету, Леся фыркнула в первую очередь с видимой неприязнью — Лена обвела внимательным взглядом всех собравшихся. И Юра тоже внимательным взглядом разглядел на ее щеках следы от высохших слез. — По какому поводу консилиум? — осведомился Миха, зевнув. — Да вот, — задумчиво сержант Леска кивнул на кровати, глаза его блеснули равнодушием. — Не можем решить, кто где опочевать будет. — Ишь ты! — завозгудал Миха. — А я говорил, что… — Предлагаю тянуть жребий! — заявил Ворон — Лена глянула на него, скосив глаза — сколько же, господи, в тебе энергии, живчик ты неземной? — Идея годная, — кивнул немногословно Юра и тут же вытянул из-за спины руку с зажатыми в кулаке бумажками. — Вот, — он отдал бумажки Ворону. — Тут имена всех нас, — он обвел всех честным безукоризненным взглядом. — Кинем в кепку, вытянем — кто кому достанется, с тем и будет спать. Словосочетание «Кто кому достанется» повергло Лену в неописуемый истеричный восторг — она расхохоталась, схватившись за живот, пока пепел, шурша едва слышно, крошаясь с сигареты, ложился на пол и берцы. Лена хмыкнула. — Класс, ребят. А давайте потом талончики на посещение душа сделаем? — И сартира тоже, — поддакнул Миха, желчно глянув на Юру. — Отставить разговорчики! — приказным тоном заявил Ворон, перетасовав все бумажки в своей старенькой потертой кепке. — Тянем! — он поднес кепку к сержанту Леске: Лена внимательно смотрела на острый сильный подбородок сержанта, на его блонд светящихся чистых волос и блеск голубых глаз — красавец, что тут скажешь. Сержант Леска был хорош. — Ворон, — сержант Леска показательно повертел бумажку в руках перед всеми. — И никаких претензий, все справедливо. — Ворон молча кивнул и поднес кепку Михе, вскинув брови домиком и хитро поглядев на Лену. — Ну-у-у-у-у… — шерудя рукой в кепке, Миха старался ни на кого не смотреть, но все-таки все замерли: вытянет «Юру» — Лена и Леся будут спать вместе, тогда точно скандалов не оберешься; вытянет «Лену» — Юре будет жечь до конца смерти это на лбу красной краской, ревностью и злостью… Миха выдохнул, понадежнее сжав бумажку в руке и изо всех сил дернув руку вверх. Лена напряглась, покусывая губы и совсем забыв про сигарету в зажатых пальцах. После минутной паузы, в какую Миха таращился на бумажку, а Лена перебирала в голове все возможные варианты развития событий, голос пал с шуткой: — Булка, готовь простыни… Лена успела только глянуть на Юру — промелькнуло, промелькнуло в зелени его потемневших глаз чувство, очень похожее на ревность. Леся хлопнула в ладоши, сержант Леска выдохнул пренебрежительно. — …Будешь спать с Капитаном-Крюком… — закончил мысль Миха после трех-секундной заминки. Тишина, кажется, прострелила виски двоим — Лена уставилась на Миху с застывшим на устах выражением «Ну и подстава, козел!», а Юра, смотря на нее, хлопал ресницами — «Ночка будет угарной…». Никто не говорил ни слова, напряжение чувствовалось от Леси за километр — только грохнувший где-то вдалеке снаряд, кажется, бабахнувший на весь Минск, смог закончить пантомиму. Лена хмыкнула негромко. — Я покурить. И ушла на балкон. Ворон игриво подмигнул Юре, Миха глянул на красную от досады Лесю: — Ну че, рыжая, кровать будем мять? — он передернул бровями и прыснул со смеху, сержант Леска поддержал его тактичным смехом. Юра нервно сглотнул: и кто кому достался?..