Гарнизон

Лил мелкий дождь: в тишине подвала было слышно только, как капли капают по бетонным стенам и разбиваются в неглубоких лужах под ногами. Темнота плотно кутала все вокруг неосязаемой пеленой — со всех сторон веяло холодом. Запах азота и пыли в воздухе, запах примятой земли и намокшей травы — все это било в нос так резко, что нельзя было не жмуриться. Юра тихонько сглотнул: они сидели в темноте подвала под тихий крысиный писк бог знает сколько времени — Лена свернулась клубочком, поджав колени к груди и обхватив их руками, пока Юра бесцельно таращился в стену: кровь бегала по венам то сюда, то туда, не останавливаясь, разгоняя чувство страха и истерии. Юра потер виски с усталым выдохом, похлопал Лену по плечу, зажал в кулаке ткань её кителя и надолго смолк — кажется, за пределами подвала жизнь остановилась. Не было слышно шумов самолётов, падения бомб, свиста пуль и криков: Юра видел только кусок светлого мира, который постепенно чернел под покровами наступавшей ночи. На сердце было тяжело — Юра ни на секунду не убрал руки с плеч Лены, поглаживая её и хмурясь с пристальными взглядами в сену, в темноту. Во сне Лена дергалась, лицо не вытягивалось в нервных стонах и негромких возгласах, пахло сырой землёй, и ноги стыли в берцах, чуя приближение ночи — Юра старался бодро встряхивать головой, пытаясь прогнать сон подальше, но тяжелые веки, налившиеся свинцом, закрывались сами. Лена что-то забурчала нечленораздельно, дернулась вверх и, обхватив руками плечи Юры, повалила его вперёд. — Вован! Вован! — заорала она со сна хриплым голосом, и Юра тут же, падая и утягивая её за собой без точки опоры, зажал её рот рукой. — Тише, тише, прошу тебя, будь тише, — прошептал он. Глаза Лены судорожно бегали по его лицу с паникой: Лена не совсем понимала, что происходит, но, кажется, отчаянно хотела раскричаться — её примятые загрязнившиеся волосы пахли железом, Юра на силу выдохнул с успокоение и отпустил её рот, проведя шершавым пальцем по нежной коже приоткрытых губ. — Все хорошо, мы в безопасности. Главное — не шуметь, — он ловко оттолкнулся рукой от мягкой рыхлой земли, которая буквально растеклась сквозь пальцы, и поднял свой торс, а вместе с ним и Лену: она чуяла, как бешено вращаются её глаза, как тяжёлое дыхание смердит страхом на весь подвал. Неожиданно, словно опомнившись от глубокого сна, Лена отскочила в сторону брасом, обхватила виски руками и сильно зажмурилась. Юра видел лишь, как из темноты проступили черты её лица на пару мгновений — блеснувшие голубые глаза, линия губ, раздувающиеся ноздри… — Сколько мы тут?.. — в горле у неё словно на несколько раз прошлись наждаком, и Лена с непривычки провела по голой шее грязными пальцами, с отвращением ощущая тяжелую грязь под ногтями. — Пару часов, — Юра прикусил нижнюю губу. — Бомбежек больше не было, кажется, там все спокойно, — он кивнул на спасительную дыру в стене, в которую они юркнули пару часов назад, спасаясь, и негромко хмыкнул. — Ты отрубилась почти сразу, — он немного помолчал. — Я был уверен, что ты проснёшься только под утро. — Я тоже, — Лена слабо улыбнулась и на коленях подползла ближе к дыре: её лицо осветилось на несколько коротких мгновений, а затем она повернулась к дыре спиной, ближе подсев к Юре — собачий холод одолевал со всех сторон, Лена чувствовала, как изморозь забирается под кожу иглами и шипами, в лёгких оседал иней. — Ты как? — помедлив, спросил Юра, нахмурившись и крепче ухватив рукой своё колено: Лена без сил запрокинула голову, откинувшись ему на плечо. — Порядок. Я в порядке. В порядке, — повторяла она, и Юра понимал, то это наглая ложь — Лена никогда уже не будет в порядке: не привыкшая к ужасам войны сразу, потом она, вероятнее всего, просто напросто свихнется и умрёт. Юра негромко сглотнул, в глубине подвала громкая капля разбилась в луже. — Незаметно, — Юра наклонился голову, пытаясь разглядеть её глаза. — Брось, никто сейчас не будет в порядке, — прошептала Лена иссохшимися губами. Жажда охватила горло раскаленным ободом, под ребрами заурчало что-то, отдаленно напоминавшие слабость и обезвоживание — Лена вытянула из кармана измятую пачку сигарет и зажигалку, лихо подкурила две сигареты. — Держи. — Спасибо, — Юра засмолил, сопя носом с тяжестью. Спертый прогнивший воздух подвала смешивался с ароматами мочи и крысиного кала, но никто ничего не говорил. — Я тоже в порядке, можешь не спрашивать… Уголок её губ нервно пополз вверх. — И не собиралась, — она стряхнул пепел, постучав пальцем по стволу сигареты. — Знаешь, мы же все равно обречены, — она закрыла глаза с небрежной улыбкой. — Не говори так, я ещё Лондона не повидал, — в порыве сквозящего ветра заверил Юра, тоже стряхнув пепел. Лена неожиданно громко всхлипнула и шмыгнула носом, выкинув окурок в темноту. — Мне не страшно! — она ударила себя в грудь кулаком, с глаз сорвались крупные соленые градины слез. Юра взялся за её плечо. — Мне не страшно, ясно? — повторила она чуть тише и загнаннее. — Просто я боюсь за брата, я боюсь за семью… — слёзы по одной скатывались по щекам, как дети с пластмассовых разноцветных горок, но легче от этого не становилось. — Да-да, ты большая и сильная, ничего не боишься, — кивнул Юра с мягкой усмешкой и сжал её плечо сильнее, задумавшись на пару мгновений. — Мне не страшно, — шепнула Лена, развернувшись к нему всем телом: Юра глядел в её глаза, наполненные прозрачными крупными слезами, и понимал, что война их убьет, что она погубит их, она никого не станет щадить — Лена выдохнула и опустил глаза в сырую землю, пропахшую разлитым пивом и мочой. — Тебя я тоже боюсь потерять. — Меня? — Юра вскинул брови, но сердце его предательски зачастило. — Не делай вид, что сильно удивлен. Мне всех будет вас не хватать, ты это знаешь, — она ударила его кулаком в плечо, Юра усмехнулся сухо. — Ты не скажешь мне, что в письме, да? — нет, лишние слова были ни к чему, честно: все давно было понятно, и Юра чувствовал, как и ему становится грустно и одиноко — он сжал ладонь в кулак, прикусил нижнюю губу и отвернулся в сторону — никто его слёз никогда не увидит. — Ты сам все знаешь, — Лена шмыгнула носом, утерла прозрачные слёзы кулаком и рассмеялась тихо. — Глупо, ага? Нет уже смысла признаваться ни в чем, но язык, как видишь, сам повернулся. Она улыбнулась и закрыла глаза, слёзы с новыми силами стали хлестать по щекам. Растрогавшись, Юра притянул её к себе: заставил уткнуться влажным носом в сухое плечо, нервно вдохнуть, зажмуриться, замереть — он положил на её спину свою руку, стал тихонько поглаживать, словно пытаясь успокоить. Лена молча всхлипывала в тишине подвала, пока в глубинах темноты капали в лужи чёрные капли дождя. — Нужно выбираться отсюда, — Юра посмотрел на её темную макушку. — Слышишь? Мы ещё живы, нужно выбираться, послушай, послушай меня, — он встряхнул её плечо, заставив посмотреть на себя. Лена влажно шмыгнула носом, наморщившись. — Давай подумаем, давай пешим, что будем делать. — Телефон остался там, остался в квартире. Телефон, карты, нож… — пролепетала Лена еле шевелящимся языком. Юра вздохнул. — Ты предлагаешь вернуться? — Нет, нет, не предлагаю, нет! — в ушах у неё зазвенели падающие бомбы. Лена крупно вздрогнула, подернув плечами. — Успокойся, слышишь? Все в порядке: ты права — нам нужно вернуться. Враг вряд ли утилизировал вышки связи, мы сможем дозвониться до службы спасения, мы можем позвонить в Алейск, можем попросить помощи. Слышишь? Смотри на меня! Дыши ровно, дыши глубже: мы живы, мы выберемся отсюда, — он снова заглянул в её глаза. — Вован, Вован… — горячо зашептала Лена, словно в бреду. — Мы погибли, мы погибли!.. — она едва дышала, задыхаясь от слез и паники. — Успокойся! — звон пощечины разрезал падение капель в лужи. Лена смотрела на него, не моргая. — Выдохни, все хорошо. Видишь? — он выпрямился, расправив плечи. — Мы в безопасности. Видишь? Дыши ровнее… — Вован, Вован… Мама… — С ними все будет хорошо, успокойся. Сейчас главное выбраться отсюда. Слышишь меня? Успокойся, иди сюда, — он прижал её к себе, Лена обхватила его руками, как мягкую подушку: запах табака нерезко ударил в нос, Лена с успокоением задержала дыхание. — Давай подумаем, давай подумаем, как достать оружие. Где его достать, ты знаешь? Давай, ты умная, я знаю, что ты можешь догадаться. — На ставке, — Лена всхлипнула и громко шмыгнула носом. — На ставке наверняка есть оружейный склад, наверняка… — Хорошо, хорошо-о-о! — Юра гладил её по волосам. — Ты молодца, ты права: там есть оружейный склад. Но ты же понимаешь, что ставку, возможно, рассекретили и захватили? Что будем делать? — Нужно пробраться туда, нужно украсть пушки, — Лена утерла нос рукавом кителя и отсела от Юры, обхватив себя руками. — Нужно бежать, самолёт должен был остаться на полосе, его ведь никуда не дели? — её глаза блеснули, Юра закурил, выдыхая и сглатывая. — Точно, то-о-о-очно! Его никуда не дели, мы можем его украсть… — Ты умеешь водить самолёт? — он устало улыбнулся, стряхнув пепел. — Нет, я… Нет… — зашептала Лена со страхом, глаза её снова подернулись пеленой слез. Блеск от безумной хорошей идеи угас, она осознала, что городит чушь. Юра вздохнул. — Ладно, не парься: мы выберемся, мы украдем пушки, мы украдем самолёт… Мы свалим отсюда, свалим… — перечислял Юра уставшим севшим голосом, смотря на свои грязные, заляпанные в песке и пыли берцы. — Свалим в Лондон… — Что? — Свалим в Лондон, — Лена глянула на него сырыми глазами. — Давай свалим в Лондон, как ты хотел? Ты же всегда хотел… — она сухо улыбнулась, влажная слеза скатилась по стянутой коже щеки. — Хотел, — он невесело улыбнулся и понял, что лучше солгать. — Давай свалим в Лондон, я согласен. — Поселимся в Гранчестере, — запинающимся безумным голосом продолжила Лена. — Станем ходить в местный приход, я буду… Я буду играть джаз… Господи! Господи, я говорю, как подпитый бомж! Змей! — она схватила себя за колени и вздернулась. — Ничего не будет, ничего! — Тише, тише, — Юра метнулся вперёд по сырой холодной земле, выкинув окурок, обхватил её плечи рукой и подсел ближе. — Гранчестер так Гранчестер, я согласен. Давай сделаем это, — он слабо улыбнулся. Лена хрипло рассеялась. — Тогда давай начнём… — Итак, что у нас есть? — Юра обвел глазами земляной пол, на котором было разложено все, что было у них в карманах. — Две полупустые пачки сигарет, две зажигалки с газом, один складной нож, пачка жвачки, тонкая проволока и-и-и, — Лена дернула свой порванный карман. — Новичок и пират! — Что ж, — Юра хотел прихлопнуть в ладоши, но знал, что все заранее обречено на провал: от кого они спасутся с таким набором, господи? Кому они врут? Юра не подал виду, но в мыслях у него уже трупами лежали они оба — окровавленные, со струйками крови из приоткрытых ртов, в его мыслях они были мертвы. — Нам нужно что-то по-весомее, — он сдавленно улыбнулся. — Мы можем поискать что-нибудь здесь, — Лена обвела взглядом темноту подвала. — Это же жилой дом: люди по-любому всякий хлам сюда сгрузили, ведь так? — Лена поползла в темноту раньше, чем Юра схватил воздух в том месте, где она сидела. — Вернись щас же! Хочешь подохнуть в подвале? — зашипел он, но Лена его уже не слушала: стянувшая с сырой земли зажигалку, она смело чиркнула ей и замерла: дрожащее рыжее пламя осветило маленькую часть подвала — Лена с безумной ухмылкой покралась дальше, не смотря под ноги. Под берцами хрустели пустые пластиковые бутылки, этикетки от мороженого, фантики от конфет и шоколадок, пустые пачки из-под сигарет — Лена кралась вперед все дальше и дальше, выхватывая огоньком свечи из темноты все больше и больше вещей: она увидела ржавый старый велосипед, покрывшийся слоем серой пыли. — У нас есть оружие! — в темноте от ее возгласа Юра вздрогнул и передернул плечами, фыркнув. — Тащи задницу сюда, мать твою. И не ори так! — снова зашипел он: через пару минут грохота и короткого возгласа Лена вышла из темноты на свет, держа одной рукой руль ржавого велосипеда, а другой сжимая кусок арматуры. — Кое-что есть, — она кивнула на велосипед и, бросив арматуру под ноги Юры, протерла раму ладонью. — Сможем быть быстрее. — Ты дура, — фыркнул Юра, подобрав кусок арматуры. — Ты серьезно думаешь, что кусок какой-то железки будет сильнее пп или винтовки? Ты серьезно? Лена глянула на него исподлобья, смахнув с глаз прилипшую прядь черных засаленных волос. — Лучше это, чем ничего, — она пожала плечами и попробовала одной рукой прокрутить педали велосипеда, приподняв его за раму над землей. Юра с сокрушением закатил глаза. — И лучше бы ты соглашался, Змей, — она коротко глянула на него. — Давай, запрыгивай, я за рулем! — она смело перекинула ногу через раму ржавого велосипеда и кивнула Юре на багажник. — Давай, не ждем, сгребай пожитки, уматываем отсюда! Юра фыркнул, подобрав сигарету, зажигалку, проволоку и жвачку — распихал все по карманам и, зажав в руке кусок арматуры, глянул на дыру в стене: — Я проверю. Не высовывайся. Строго велев это, он без промедления и лишних сантиментов высунулся наружу — Лена тут же потеряла его из виду в лучах рассветного солнца. Юра сильно зажмурился — свет бил в глаза, те слезились — Лена осталась там, в подземелье, а он стоял здесь и дышал полной грудью, осматриваясь по сторонам: вокруг все выглядело нетронутым, целым — кажется, враг ограничился одним выстрелом по жилому дому — больше порушенных зданий Юра не видел. — Ползи сюда, — он помаячил ей рукой, и Лена с трудом вывела допотопный велик на воздух, протиснувшись с ним в дыру с трудом — разогнувшись, она тоже жадно стала дышать свежим воздухом, под ногами хлюпал сырой асфальт. Лена сглотнула, крепче сжав в руках ручки руля. — Куда двинем? — Лена не узнавала этих мест — она никогда тут не была. Перед глазами встали картины панического страха и быстрого бега от врага — Лена закашлялась в кулак, схватившись за грудь. — Давай доберемся до домов — посмотрим, что сможем найти. Потом сориентируемся, — Юра ловко запрыгнул на багажник велосипеда и схватился рукой за Ленину талию — она от неожиданности крепче сжала ручки велосипеда, переведя дух. — Давай, — только и сказала она. Пока в молчании они ехали по дороге, пока Лена с трудом крутила педали, не подавая виду, что ей тяжело, Юра смотрел в ее спину и вздыхал — такая смелая, так много из себя строит, а на самом деле такая слабая и беззащитная. Юра смотрел на кусты увядшей сирени и все порывался закурить, но понимал с какой-то страшной усмешкой: отпустит ее — упадет. Это могло стать эпиграфом к его жизни: «Отпустишь ее — упадешь» — во всех смыслах, но Юра упорно продолжал гнать эту мысль, как стаю навязчивых птиц, которые облепили его плечи и руки. Но ведь рука была только одна — он опустил голову, уткнулся влажным от пота лбом в ее неширокую горячую спину. Лена не сказала ему ни слова — молча продолжила крутить педали, смотря вперед и по сторонам, крутя головой то туда, то сюда, крепче сжимая резиновые ручки руля, до боли и покраснения в ладонях, но ни за что не отпуская их, свято веря во спасение собственной души и собственной жизни. Лена крутила педали так яростно и злостно, что в голове невольно вставали прошлые картины жизни: вечера с семьей, с друзьями, с братом — Лена вспоминала их на одном дыхании, жалея обо всех плохих словах, что в гневе успела бросить всем им — друзьям, семье, Вовану… Ее захлестнул океан эмоций, шквал отчаяния и озорная река слез — Лена знала, как ее побороть, и легко сделала это, поджав губу и подняв голову выше, в небо. Над головой расцветал рассвет — марево неба постепенно окрашивалось в голубые оттенки, красное солнце меняло шкуру на яркость золота, Лена смотрела на порванные облака и выдыхала — день прошел, господи, день прошел с тех пор, как она потеряла все, даже этого не поняв. Ее сон в подвале старого дома выдался жарким и чувственным — жарко было ощущать угли ада под пятками, чувственно было ощущать прикосновения смерти к собственной шее — кошмары настигали на тропе стремления выжить, становилось тяжело дышать, дыхание перехватывало, словно она стояла на высоченной горе. Словно она жила в Непале. Лена затормозила, ловко дав по газам отцовскими берцами, спрыгнула на землю, чуть не уткнувшись в высокую раму ржавого велосипеда промежностью — выдохнула и дернула кепку козырьком назад. — Приехали. Юра распахнул зеленые глубокие глаза — развалины многоэтажек лежали трупами вокруг: стрельбище, поле боя — называй, как хочешь — факт оставался фактом: под кирпичами и обломками бетона никто не выжил, если даже очень хотел. Несколько домов уцелело — Лена выдохнула с удачей и подкатившим отрадным чувством восторга — их дом остался стоять, рядом с ним, по правую руку, выстояла еще одна многоэтажка. — Разделимся? — бодро предложила она, подкатив велосипед к кустам и бросив его туда. Юра выпрямился, похлопал себя по животу. — Нет. — Почему? — она повернулась к нему, словно ребенок с повисшим на губах вопросом: Юра и сам не мог ответить, почему, хотя прекрасно знал ответ на такой простой вопрос — он просто не мог ей позволить сгинуть где-то там, вдали от него, умереть в другой стороне. Он выдохнул, сжал ладонь в кулак. — Потому что. Не задавай тупых вопросов, идем, — они перебежками двинулись в направлении подъездной двери — Юра двигался позади Лены — она проворно перебирала ногами, держа руки наготове — Юра сжимал в руке арматуру. Прикрывал Ленину спину. Чувствовал на себе ответственность за ее жизнь — чувствовал, что должен ее защитить ценой собственной жизни. Лена пробежалась глазами по развалинам рядом с многоэтажкой, выдохнула с равнодушным ужасом и, сглотнув, без колебаний направилась к двери подъезда. — Стой. — в тишине Юра остановил ее взмахом арматуры. Лена повернулась к нему с недовольством. — Не смотри так. Тебе не кажется, что слишком тихо вокруг? — он театрально прислушался, и Лена фыркнула: — Бред. Тут никого нет. Если трусишь, можешь подождать здесь, — она кивнула на кусты, в которых оставила велосипед, и Юра осклабился. — Иди, — буркнул он сердито, и Лена сорвалась с места — тихо хлопнула дверь подъезда, Лена кинулась по ступеням вперед, оставив Юру далеко позади — на лестничных клетках стоял стойкий аромат гари и пожарища — Лена не останавливалась, словно бежала к своему брату, которого оставила умирающим в одной из квартир. Она перебирала ногами ступени изо всех сил, из последних сил, держа ладони в кулаках. Она распахнула дверь квартиры ногой, влетела внутрь и, почуяв уже привычный запах гари и пыли, замерла — лучи солнца падали из дверных проемов гостиной и кухни: Лена сглотнула. Белые обшарпанные стены не радовали, но она собрала волю в кулак и уверенно направилась в гостиную — все еще, кажется, теплые, кровати словно ждали ее — она упала на кровать, на которой прошлой ночью так и не смогла уснуть, накрыла голову руками, зарылась носом в мягкую подушку. — Развлекаешься? Юра призраком замер в дверном проёме, Лена вскинула голову на его тихий голос, замерла и через секунду улыбнулась. — Пока могу. — Что ж, — Юра плюхнулся на соседнюю кровать и поджал губу. — Развлекайся, конечно, я сам поищу оружие. Не парься! Никаких проблем, — они оба напряженно улыбнулись, а затем звонко исчерпывающе рассмеялись. Лена снова уткнулась курносым носом в мягкую тяжелую подушку, пуховую, как была дома. Юра привстал, одернул китель и молча вышел на кухню. Лена перевернулась на спину, немигающим взглядом уставилась в потолок, попыталась поймать момент тишины вокруг, чтобы хоть каплю расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Вокруг ещё лежали вещи ребят, Лена краем глаза видела рюкзак Ворона, огарок вчерашней свечи, берцы сержанта Лески, кепку Михи… Все лежало нетронутым, словно они вышли на пару минут и вот-вот должны были вернуться. Лена резко села с шуршанием расправленной кровати под собой, убрала руки под бедра и покачала головой. — Хочешь? — в гостиную Юра вошёл, как разведчик: ни одна гнилая половица не скрипнула под его весом, он нахмурился и потряс батончиком в яркой шуршащей упаковке. — Нет, спасибо, я не хочу есть. — Ты уже пару дней не ела, — резонно заметил он. Лена отмахнулась. — Не хочется. — Мне тоже не хочется тебя хоронить и думать, что ты умерла от голода. Похавай, серьёзно, полегче станет, — он кинул батончик вперёд — тот с шуршанием приземлился Лене прямо на колени. — Спасибо, — Лена не глядя убрала батончик в карман и поднялась на ноги. — Нужно набрать воды, взять с собой все ножи, какие найдём. Может, у сержанта Лески был пистолет — стоит проверить его вещи… — задумчиво перечисляла она, смотря в окно. — Точно знаю, что у Леси был шокер — мне им пару раз прилетало за длинные руки, — посмеялся Юра и тут же осекся: в тот же миг глянул на Лену, растерянно хлопая светлыми ресницами — Лена не шевельнулась. — Не она ли тебе их укоротила, — Лена усмехнулась едва ли слышно, Юра нахмурился, чуть сощурив глаза. — Что ж! — Лена вскочила на ноги и, похлопав себя по бедрам, закашлялась в кулак, сильно сжав его до боли в ладони. — Давай вытряхнем их рюкзаки, позанимаемся кражей без взлома. — И то верно, — Юра подцепил рюкзак Михи, который лежал под кроватью, и, расстегнув молнию большого отделения с трудом, вытряхнул все содержимое на кровать: посыпались ручки, тетрадные листы, красно-белые конверты для писем, выпал штык-нож, выпали наушники и телефон, зарядка для него, парочка упаковок жвачек, с десяток шоколадок и ключи от квартиры. Юра хмыкнул, нацепив на палец кольцо ключей, повертел их на пальце и выдохнул. — Давай быстрее, тут небезопасно, — отметила Лена резонно, потроша рюкзак сержанта Лески: два штык-ножа, бинты, зеленка, вата, два блока сигарет, мешок патронов крупного калибра и точеный серебряный револьвер. Лена присвистнула, зажав рукоять в ладони, провела пальцами по холодному гладкому стволу и глянула на Юру. — Джекпот, — заверила она посерьезневшим голосом. — Флеш-рояль, — Юра тоже присвистнул, кивнув на два блока сигарет. — Мы богаты! — Идиот, — Лена фыркнула, пряча револьвер за ремнем: нащупала у кровати собственный рюкзак и сложила в него все, что нашла в рюкзаке сержанта Лески. Задержав в руке плоский экран телефона, она серьезно глянула на Юру: — Будем звонить? — Будем, — твердо кивнул тот, пересев на кровать к Лене и перехватив ее трубку. — Кого наберем? Чей номер у тебя есть? — Вована? — растерянно предложила Лена. — Нет, не пойдет — его мало кто слушать станет, он тот еще опендюх, — Юра глубоко задумался, и Лена последовала его примеру, почесывая подбородок: список ее «контактов» не обновлялся с восемнадцатого года — значит, там должен был остаться номер ротного. Номер Ивана Михалыча Горохова! Лена просияла, выхватив у Юры телефон. Ловко набрав номер, найдя его в коротком списке, она нажала кнопку «вызова» и с замершим сердцем поднесла телефон к уху, руки ее мелко тряслись. — Ало! — после десятого гудка на звонок недовольно ответили. — Кто это?! — Товарищ командир! — выкрикнула Лена запыхавшимся слезливым голосом. — Товарищ командир, это сержант Яцковцева, — она грызла ногти на свободной руке от волнения. — Товарищ командир, Вы меня слышите? — Яцковцева? — Горохов почесал затылок, стоя у калички и спокойно покуривая сигарету. Лена закивала, и Юра со вздохом перехватил у нее трубку. — Товарищ командир, помните, Вам день или два назад пришел приказ с верхов? О военных действиях на границе Белоруссии? — членораздельно и спокойно проговорил он. — Ну… да, — растерянно пробормотал Горохов. — С кем я говорю? Где Яцковцева? Кто ты такой? — Я сержант третьего десантного батальона, Юрий Сергиенко. Товарищ командир, послушайте меня очень внимательно: по прибытию и заселению на нас была совершена атака врагом, — Юра смотрел в окно немигающим взглядом, пока Лена участливо пыталась вычитать в его глазах хоть каплю страха — казалось, что Юре нипочем такая эмоция, как ужас. Лена трепала пальцами край расправленной кровати, вслушиваясь в мерное дыхание Горохова на звонке. — Атака врагом? — недоверчиво переспросил он. — Да, да! Атака врагом — бомбежка жилых засекреченных секторов! В половину восьмого утра враг скинул на многоэтажки бомбу, — Юра выдохнул. — Кажется, выжили только мы… — он посмотрел на Лену проникновенно, и она впервые заметила в его глазах капли прозрачных стеклянных слез. — Если ты врешь мне, салага… — угрожающе начал Горохов. — Товарищ командир! — голос Юры сорвался и дрогнул: Лена поняла, что он боится тоже, просто хорошо умеет это скрывать. Отлично умеет. Кровь в жилах медленно загустела от ужаса. — Я не вру! Вышлите нам подмогу! Враг захватил ставку, повторяю, возможно, враг захватил ставку! Пропавших без вести больше десятка, товарищ командир, все очень серьезно… — Юра внезапно смолк: в трубке слышались только глухие гудки, а затем строгий мелодичный голос автоответчика произнес — «Недостаточно средств на счету. Попробуйте пополнить счет». Лена выдохнула шумно. — Пробуй с другого телефона! Пробуй! — она подкинула ему в суматохе телефон Михи, телефоны Ворона и сержанта Лески — Юра растерянно бегал по ним глазами. — Тут пароли! — он нервно швырнул телефон Леси в стену, зажмурившись и схватившись за висок. Лена присела на корточки рядом с кроватью и сложила руки на его остром колене. — Не паникуй, камрад, — сказала она спокойным голосом. — Все будет хорошо. Давай попробуем его взломать… — она только взялась за телефон Леси, который мертвым грузом лежал у стены, как послышались крики с улицы: Лена синхронно повернулась к Юре — их взгляды, наполненные ужасом и страхом боязни потерять друг друга, потерять единственных живых и понимающих людей, наполнили цветные радужки. — Сиди, — шепнул он холодно, поднимаясь на ноги и медленно подходя к окну: аккуратно отогнув кусок шторы, Юра осторожно выглянул из-за нее, устремив глаза вниз — у подъезда стояло три танкера, мужики в спец.форме носились с винтовками то тут, то там, исследуя все кусты. Юра сглотнул шумно, громко, выдав свое волнение — Лена сунула телефон в карман, сгрузила все нужное в рюкзак и нацепила его на плечи. — Кто там? Что будем делать? — Это ЦРУ, как я понял. — потерянно прошептал Юра, опустившись по стене на корточки. — Я не знаю, что делать. Выходы блокированы. Тут шестой этаж, прыгать не вариант. Из-за стекла послышались крики — кажется, кто-то что-то кричал на английском о том, что нашел ржавый велосипед. У Лены по спине побежали мурашки. — Нет, не-е-е-ет, — зашептала она, схватившись за голову. — Мы тут не останемся, мы сбежим. Они ведут зачистку жилого сектора, да? — догадливо просияла она. — Да, зачистку… — отмахнулся Юра, потухшими глазами смотря перед собой. — Здорово! — Лена хлопнула в ладоши. — Что — здорово? Ты больная? Они убьют нас, не моргнув и глазом. Я запер дверь в квартиру, но она их не остановит, ты же это понимаешь… — затравленно говорил Юра словно из-под палки. Лена сжала ладони в кулаки. — Успокойся. Звонкая пощечина прилетела ему прямо по щеке, Юра растерялся, а Лена, сидя на корточках перед ним, взяла его лицо в свои руки. — Успокойся, слышишь? Я не собираюсь тут подыхать. Не собираюсь. Валим, — она крепко схватила его за руку и, сглотнув, ринулась на кухню: дверь балкона выходила на задний двор здания, Лена догадалась об этом секундой позже, усмехнувшись. — Куда ты меня тащишь? Акстись, мы проиграли, — Юра опустил руку, вырвав ее из крепкой Лениной хватки. — Ты тряпка! — крикнула она и тут же об этом пожалела: послышались тяжелые шаги и американский говор. — Ты можешь остаться тут и сдохнуть, как вшивая собака, или пойти со мной и хотя бы попытаться спастись! — она твердо отперла дверь на балкон и уверенно вышла. Юра поколебался с минуту, а затем припустил за ней. — И каков план? — он смотрел на небо, которое стягивало от грозовых туч, надвигавшихся стремительной волной. — Плана нет! — обнадеживающе известила Лена, ударив в ладоши. — Но я знаю, как мы выберемся. — Бестолочь — это и называется «план»… — буркнул Юра недовольно. Лену улыбнулась краем губ — на краю гибели все ведут себя так глупо, верно? Она подошла к краю перил и перекинулась через них вниз. — Я вижу козырек черного выхода! — с энтузиазмом известила она тихим голосом. — Блеск! Разобьемся о него, когда будем падать, — фыркнул Юра. — А ну заткнись, — она снова захотела влепить ему пощечину, но он ловко перехватил ее руку: они смотрели друг на друга, совсем не дыша, и Лена прикусила нижнюю губу, оторвавшись и отвернувшись. — В общем, — заговорила она спокойно. — Нам нужно зацепиться за пол балкона и провисеть так буквально пару минут… — Дура, это провальный план! — с истерией заметался Юра. — Мы мертвы! Мы мертвы! — А ну хватит! — Лена втащила его поближе к краю и, нахмурившись, сглотнула. — Прыгай! — Что? — На месте прыгай, дурак! Давай! Прыгай! Прыгай сильнее! — кажется, Юра постепенно перехватил ее ход мыслей и ужаснулся: она хотела обвалить балкон, хотела на этой бетонной площадке приземлиться вниз. — Но ведь под нами другие балконы, — схватившись за поручни рукой, сообщил он. — И? — она глянула на него, колупая край бетонной плиты у самых дверей на балкон. — Что ты предлагаешь? — Можем спуститься по ним… — Юра перекинул ногу и замер, выдыхая со страхом и смирением. — Малаца… — еле слышно проговорила Лена, подходя и тоже перекидывая ногу через балкон. Они синхронно спрыгнули вниз, целясь и отпустив руки от липких скольких поручней — Юра приземлился на ноги и тут же упал на колени от резкой боли в пятках, Лена свалилась на спину, прогнувшись в спине из-за рюкзака. Они лежали молча с минуту. Адреналин бушевал в крови, но никто не говорил ни слова. Молча они проделали такой же прыжок еще раз. И еще. И так до самого козырька — на козырьке Юра уже, во всю приноровившись, смотрел вниз с азартом. — Далеко еще до земли? — запыхавшимся шепотом спросила Лена. Юра грустно улыбнулся. Далеко ли им до земли? До земли, в которую будут зарывать их гробы? — Нет. Прыгаем. Он схватил ее за руку и сиганул вниз, зажмурившись — Лена не закрывала глаз. С хрустом костей она снова упала на спину, накрыв лицо грязной ладонью. Юра потирал отбитые пятки, переминаясь с ноги на ногу, а затем глянул на Лену, вскинув брови: — Чего лежишь? Идем… — шепотом заговорил он, и Лена только захотела ответить, как оба они услышали американский говор и твердый шаг. — Here they are! — прокричал кто-то с дальнего и самого высокого балкона, в глазах у Лены потемнело — она помнила только, как шелестела листва на высоких ветках сирени, как ярко пекло солнце, выжигая глаза, и как сухо было на языке, давно не чуявшем воды… Она провалилась в темноту от болевого шока — кажется, что-то у нее и впрямь хрустнуло.