Гарнизон

— А сейчас будем смотреть боевик с элементами эротики! Называется заправка кровати! — в половину шестого утра горланили на всю спальню: некоторые судорожно подрывались с кроватей, некоторые сонно потирали глаза, спуская ноги в ботинки, некоторые — как Лена — беспокойно спали, пока глаза ходили под веками ходуном. — Товарищ ком.рот! А че так рано? — недовольно потирая черные мешки под глазами, спросил сержант Кобелев, еле сдержав зевок. — Рано — тебе сержантом называться, засранец, а кровати заправлять никогда не рано! — Горохов кого-то скинул прямо на пол — послышался грохот. — Товарищ командир! — заскулили с пола. — Бегом! — гавкнул Горохов, ехидно потирая руки и направляясь к кровати Евгения. Только он хотел рывком сдернуть с него одеяло и проораться ему прямо в ухо, как Евгений медленно и методично сел, полным осмысленности взглядом посмотрев ему в глаза. — Что-то хотели, товарищ командир? Горохов фыркнул желчно, сверкнув глазами, и переключил свое внимание на Лену — сжавшись на кровати в комок, со всех сторон подоткнутый одеялом, она прерывисто дышала: очевидно, ей снился дурной сон. — Ее тоже с кровати скинете, товарищ ком.рот? — вежливо поинтересовался Евгений, залезая в ботинки и принимаясь за их шнуровку. — Я скорее тебя с вышки десятиметровой скину, — огрызнулся Горохов и мешком плюхнулся на край Лениной кровати. — Э, небодрая, — он потряс ее за плечо несильно. — Открывай глаза. Труд сделал из обезьяны человека, а из тебя мы сделаем трудом трудолюбивую обезьяну. Лена сощурилась, полностью нырнув под одеяло. — Это что еще за движения? — Горохов изогнул брови. — Тебе совсем жить насрать, салага? — Товарищ командир, кровати заправлены, — отчитался откуда-то сзади сержант Шедевр. Горохов не повел и ухом: взялся за край одеяла и мягко стянул его вниз — Лена поежилась, по белой коже ее лица побежали мурашки. — Как гусь, — констатировал Горохов, вздыхая. — Разбудить ее? — дружелюбно предложил подошедший сзади Макс. — Нет, я сам, — ревностно пыхнул Горохов и, подхватив Лену на руки, пояснил вопросительным взглядам собравшихся: — На полигон шагом марш налеву-у-у!.. Все, заправляя ремни и кители, надевая кепки и цепляя последние детали гардероба, выстроились в стройную шеренгу. Майора Поцелуева и старшины Сизиковой нигде не было. Горохов кивнул на дверь. Все молча замаршировали вперед, все еще зевая и натирая красные от недосыпа глаза. Горохов глянул на Лену — она была в нателке: он огляделся по сторонам и, найдя то, что хотел, прихватил с собой, догоняя остальных. Перекинув Лену через плечо, Горохов замкнул колонну сонных бойцов и дружно повел их во двор склада — он же обещал провести тренировку, не так ли? На улице утренний мрак сменялся лучами рассветного солнца — последние звезды на холодном небе уходили за ранние розовые облака. Все выстроились в шеренгу по росту, ожидая приказаний и переговариваясь между собой. Горохов вышел в начало строя и, поставив на землю Ленины берцы, подозвал к себе Макса: — Помоги обуть. С трудом, но все-таки Максу удалось затолкать маленькие ступни в берцы, а затем быстро их зашнуровать — Горохов придерживал тело девушки за плечи, не давая упасть. Лена все еще спала. Спасибо, подумал Горохов, что хоть во сне не разговаривает. Когда все построились и дружно косились на Горохова с подозрением, пока он разглядывал Лену косым взглядом, погода начала портиться — набежали серые рваные тучи, брызнул мерзкий мелкий дождик. Горохов встряхнулся всем телом и, глянув на шеренгу бойцов, загорланил так громко и четко, как только мог: — На первый-второй — рассчитай-сь! Лена вздрогнула — машинально вывернулась из хватки Горохова, чертыхнулась, с дикими глазами раскрыла и закрыла рот, глотнув холодного воздуха. Все косились на нее, так и не решив рассчитываться. Евгений подавил смешок, Лена растерянно хлопала глазами, озираясь по сторонам и пытаясь понять, как из теплой кровати она смогла доползти до двора, да еще и не босиком. — Встать в строй, — когда Лена жалобно глянула на него, гаркнул Горохов. Лена без промедления втиснулась в самый конец, держа руки сомкнутыми перед собой, как провинившийся ребенок. Все стихли. — На первый-второй — рассчитай-сь! — уже тише, но все так же твердо повторил Горохов. Когда очередь расчета дошла до Лены, она не сразу нашлась в пространстве, а затем, вспомнив, где находится, жалобно пискнула: — Первый. И голос ее всем показался до боли сухим и надломленным, как тростниковая ветка, годами лежавшая на солнце. Горохов и Евгений переглянулись — в полной тишине они стояли порядка нескольких мгновений, но Лене показалось, что пролетела вечность. Она все пыталась обмозговать сон, в состоянии которого пребывала еще пару минут назад. Ей снился брат. Ее мертвый брат, посиневший и распухший, с червями в правой глазнице и дырой в голове, откуда текла черная кровь — Лену передернуло — он звал ее за собой, говорил, что все может кончиться минимальными потерями, если она сейчас отправится с ним. Лена не пошла во сне — потому что была уверена, что и в жизни бы не решилась на этот шаг. Мурашки бежали по коже, во сне все было так натурально: его тело было насквозь пронизано штык-ножами, живого места от ссадин или порезов не наблюдалось. Тошнотворность момента закреплял жуткий запах гнили — словно стухшие яйца, завернутые в гнилую отбивную. Лену замутило — она хотела было схватиться за виски, но вспомнила, что стоит в строю — а значит, двигаться нельзя, руки по швам. Лена судорожно сглотнула, все еще слабо понимая, что происходит. — В две колонны стан-н-но-вись! — резво отчеканил Горохов, послышались монотонные выдрессированные шаги. Лена осталась без пары. Оглядев получившиеся колонны, она не без ехидства заметила, что Евгений угодил в колонну Макса — жаркая парочка, конфликтов точно не обберешься. Похлопав себя по бедрам, где колыхалась флисовая ткань нателки, Лена почувствовала, как осенний утренний ветер прошелся иглами сквозь разморенное сном тело. Горохов подошел к ней в два шага. — Товарищ ком.рот? — вопросительно вскинула голову Лена. — Драл твой рот, — кивнул Горохов. — Со мной драться будешь. Лене ничего не оставалось делать, кроме как послушно кивнуть. Горохов расстегнул китель звучно и, стягивая его с плеч, стал приговаривать, прохаживаясь вдоль всех образовавшихся колонн: — Будем вести спарринг: три раунда по пять минут каждой паре. Затем оставшиеся с оставшимися, затем… — он снял последний рукав и швырнул китель на Лену: ей накрыло голову. — Ну, вы поняли. Все закивали с важным видом. — Затем построимся по званиям и повторим. — Без разминки? — спросил кто-то удивленно. — А щяс ты че делаешь, крутой? — вскинул брови Горохов. — Если не разминаешься — это твои проблемы, — он хрустнул всеми фалангами пальцев, скрестив их между собой, и зашагал обратно. — Э, салага… — Да, товарищ командир, — Лена сняла с головы китель и, держа его в руках, доверительно посмотрела на Горохова. — Надень. Холодно. Обратно за одеждой я тебя не пущу, так что пользуйся командирской щедростью — погуляй в командирских погонах. Лена быстро залезла в китель и щелкнула собачкой молнии, застегивая ее под горло. Засучив рукава до локтей, она скрутила волосы в жгут и убрала их под ворот, чтобы не вылезали. — Напомни мне тебя накормить после всей этой запарка, а? — уставшим голосом предложил Горохов и повернулся к остальным: — Евгеша! Зюзя! — те глянули на него, на секунду перестав перекидываться колкостями. — Вы первые, — Горохов расплылся в обворожительной (для него самого, разумеется) улыбке — со стороны это выглядело, как хищный оскал. Пока остальные устраивались на ящиках с патронами, как на трибунах, Евгений наматывал круги по сырой земле, хлюпая берцами по лужам — импровизированный ринг был готов принять своих бойцов. Макс закатал рукава и надел кепку козырьком назад, хрустнув шеей вправо и влево. Лена сосредоточенно следила за бойцами внимательным взглядом, поджав к груди колени и обхватив их руками. — Бой! — крикнул Горохов, и противники начали ходить кругами, переглядываясь. Начинать атаку никто не решался — пока что они оценивающе глядели друг на друга, прикидывая собственные силы. Силы, в общем-то, были почти равны, если было не считать комплекции бойцов — Евгений явно был выше и больше, чем Макс. Впрочем, компактность Макса давала ему скорость и юркость, которые были так важны на поле боя. — Ну че вы булки друг другу мнете?! — возмутился с трибун сержант Кобелев, и Евгений кинулся в атаку: Лена про себя отметила, что он явно любит и умеет нападать — он тут же повалил Макса на землю и оседлал его бедра, пытаясь заломить его руки. С трибун засвистели — Макс изящно вывернулся из цепкой хватки врага и, скинув его в сторону, быстро откатился, вскакивая на ноги — была его очередь атаковать. Они сцепились руками, столкнулись лбами. Макс не медля подсек ноги врага — Евгений плюхнулся на колено прямо в лужу, стиснув зубы — они перекинулись ненавидящими взглядами. Макс попытался ударить в хрупкую диафрагму — Евгений ловко поставил блок. Они снова разбежались по разным концам ринга. — Если будет ничья — кто-то из вас будет драть столовку после ужина! — подлил масла в огонь Горохов. Драить столовку никому не хотелось — Евгений снова ринулся в атаку: Макс ушел в сторону, плавно опустившись на колени, Евгений с грациозным сальто пролетел вперед и, затормозив руками, оглянулся назад через плечо — взгляд его был диким. — У вас еще минута, девочки! — объявил Горохов. Макс сглотнул набежавшую в рот слюну, слизал налет с клыков и в доли секунд оказался сверху — Евгений лежал лицом в сырую землю, пыхтя и рыча от гнева — Макс хищно заломил его руки и, шлепнув по заднице, объявил веселым голосом: — Я знаю, кто драит кухню! — Время, — Горохов хлопнул в ладоши и цокнул: — Давайте без переходов на личности и шлепков по заднице — я мужеложство не приемлю. Второй раунд после отдышки. Разошлись. Все принялись обсуждать, Горохов похлопал Лену по плечу — она вздрогнула и обернулся. — На-ка, пожуй, — Горохов протянул ей шуршащую этикетку сырка — Лена наморщилась. — Не хочу. — От-т-тставить! — звучно объявил Горохов, отвесив ей негромкую легкую затрещину: Лена наморщилась еще больше, с неохотой перехватив сырок. — То-то же. — Спасибо, — с сарказмом высказала она, выпятив вперед нижнюю губу. — Жуй-жуй, глотай, — улыбнулся Горохов дальновидно. — Бой, красавицы! — бойцы с неохотой поднялись с земли, Лена быстро спрятала сырок в карман, пока Горохов не видел. Еще два раунда пролетели незаметно: Лена даже успела сосчитать количество плоских камней, раскиданных по двору. Погода хмурилась все больше, сидеть на одном месте становилось холодно — Лена поднялась на ноги, когда к драке приступила следующая пара. — Мы далеко? — Горохов властно дёрнул её за рукав. Лена ощерилась и только хотела что-то сказать, как Горохова окрикнули: — Товарищ командир! — Товарищ майор, — Горохов суетливо вскочил на ноги, отпустив рукав чужого кителя. Лена прижата руки к себе, обхватив себя за плечи. — Чем Вы тут занимаетесь? — майор Поцелуев окинул собравшихся пытливым изучающим взглядом, Горохов поджал губу. — Тренировки, товарищ майор. Чтобы личный состав не потерял форму. — Это хорошо, — задумался Поцелуев. — Это правильно… Я зачем пришел-то? Хотел отозвать вас на срочное совещание по жилищным вопросам. Сильно заняты? — Никак нет, — украдкой скользнув взглядом по бледному лицу Лены, ответил Горохов. — Можем идти прямо сейчас. — Отлично, — майор зашагал обратно к складу, Горохов увязался за ним. — Кобелев, вставай с ней! Зюзя — ведешь отчёт времени. До первой крови, потом отправите её в столовку. Все ясно? — Так точно! — хором ответили ему: Лена провожала щенячьим взглядом его твердую поступь прямо до дверей. Когда двери захлопнулись, весь отряд облегчённо вздохнул, сержант Кобелев поднялся с места, разминая костяшки. — До первой крови, слышала? — нахально спросил он, Лена резко глянула на него через плечо: они столкнулись взглядами. — Давай, щепочка, иди сюда, — он поманил её рукой на ринг. На себе Лена ощутила несколько оценивающих взглядов, некоторые из них были неверящими и насмехающимися: кажется, Евгений и Макс, сидя на ящиках, даже делали ставки. И не в её пользу. Собрав в горле слюну, Лена смачно сплюнула, расстегивая китель Горохова и рывком швыряя его на ящики. Она не сказала ни слова, направляясь на ринг — молча засучила рукава нателки, заправив ее за пояс штанов, и замерла почти в центре площадки, нос к носу встав с сержантом. Сержант Кобелев хамовато смерял её взглядом, с ящиков послышались смешки. — Пять минут. Время пошло, — вяло сказал Макс. Лена не стала медлить — в силу возможностей мощный удар пришелся по точеной скуле сержанта, Лена тут же отскочила в сторону, принимая защитную стойку. Сержант Кобелев что-то прорычал, скрипнув клыками. — До первой крови? — тихо, но твёрдо спросила Лена, вскинув смольные брови. Сержант Кобелев кинулся вперёд: мощным выпадом сбил с ног, тут же попытался взять в захват — лопатками Лена хорошо приложилась о землю, отросшими ногтями вцепилась в широкие плечи сержанта, пытаясь стащить его с себя. С трибун засвистели. — Мягче! — сурово пригрозил Макс, обеспокоенно следя за происходящим. Сержант Кобелев отвлекся — Лена моментально вмазала ему под ребра острыми костяшками слабого кулака и попыталась скинуть с себя — уже вырвавшись из-под напора замешкавшегося сержанта, Лена рухнула в холодную грязь мешком — сержант Кобелев держал её за сапог. На раздумья не оставалось времени — когтистой рукой Лена прошлась по ближайшей луже — туча брызг ослепила сержанта, он с криками отвращения зажмурил глаза и стал обтирать лицо. Лена вскочила на ноги, наскоро обтирая руки о штанины. — Еще минута! — Макс демонстративно оголил запястье, где красовались часы. — Гаси её! — крикнул кто-то с трибун, сержант Кобелев быстро поднялся на ноги, отплевываясь от брызг из лужи. На зубах от ярости скрипел песок. — Я тебя на шампур насажу, доска, — растирая костяшки, прорычал сержант Кобелев. У Лены вырвался истеричный смешок — они напряженно наматывали круги, не рискуя сходиться в схватке. Улюлюканья и свист с трибун придавали особый антураж этой битве — Лена чувствовала, как холодно на улице, как злится сержант Кобелев, как Макс смотрит на неё по отечески мягко… Было слышно, как тикали стрелки на чьих-то наручных часах. Свист ветра оглушал с востока, серое небо гремело грозой где-то на западе. Слова были излишни, Лена хотела одержать победу молча, но что-то мешало сосредоточиться в полную силу. — Время! Э, иди сюда, — Макс подозвал её к себе взмахом руки: Лена неспешным шагом направилась к нему. И, проходя мимо сержанта Кобелева, запнуласб о его нарочно выставленную ногу — пластом шмякнулась, оцарапав голые локти. Повисла пауза, в которой были слышны завывания ветра. Макс нервно дернулся вперёд наперерез Евгению: — Че за дела?! Лена лежала на животе, смотря на свои раскровавленные руки — царапины тут же порозовели на холоде, пальцы ног в тесных берцах начали остывать. Лене показалось, что все замерло вокруг неё: она видела сердитое лицо Макса, возмущенное лицо Евгения, напряженные лица остальных. А у самой перед глазами стояли отрывки сна — мертвичина, которая говорила с ней, которая когда-то была её братом… По спине побежали мурашки, зародившаяся в крови ярость разогнала по телу силу — Лена рывком вскочила на ноги, глаза застилала пелена. Она выгнулась кошкой, резво посмотрела на сержанта Кобелева — он испугался её: в голубой радужке её глаз, окаймленной синей лентой, не было ничего, кроме ярости и истерики — в один миг Лена подсекла его ноги, метким ударом носка пнув в коленную чашку. Сержант Кобелев грузно свалился на землю, застонав от боли. — Э-э-э-эй! — угрожающе завопил Макс. — Разошлись, одноклеточные! Мёртвые глаза брата, с кровоточащими червоточинами — Лена вскинула в воздух руку, пытаясь дышать размеренно. Все замерли, смотря на неё с непониманием. — Время, — твёрдо сказала она, отходя от сержанта Кобелева на пару шагов. Сознание её было где-то далеко. — Вставай, ты, варежка. Мы продолжим. — Нет! — запротестовал Евгений, выбегая вперёд. — Мы продолжим, — уверенно и тихо сказала Лена, неотрывно смотря за сержантом Кобелевым: пыхтя от досады и злости, он поднялся на ноги, прихрамывая, и тут же встал в стойку. — Мы продолжим, — повторил он сипло, с львиной долей ненависти смотря в бледное безучастное лицо Лены. Евгений и Макс переглянулись — тревожное чувство сидело в груди у обоих. Макс сглотнул и пожал плечами, возвращаясь на место, оттаскивая Евгения за собой. — Последний раунд. У вас десять минут. Сержант Кобелев глянул на Лену исподлобья: — Больше не буду поддаваться, — предупредил он, схаркнув. — Я тоже, — Лена словно смотрела сквозь него, руки её дрожали. Царапины на руках начали белеть от прохлады, слабые дорожки алой крови мазались от движений. — Время! Сержант Кобелев вновь атаковал — они сцепились кулаками, послышался удар тяжёлых лбов — без жалости сержант Кобелев выбросил кулак вперёд — попал куда-то в ребра. Лена даже не пикнула: образ трупа, что когда-то был её братом, затмил рассудок. Его губы шевелились, как черви в ране на лбу — медленно, негромко шурша и чавкая: он звал её с собой. Лена отдернулась назад — её брат мёртв, его не вернуть — и тут же кинулась обратно: прыгнула сержанту на спину, захватила молодую шею в крепкую петлю рук, стала душить. Ожесточенно и с силой — мозг отключался, хотелось крови и покоя. — Ты его задушишь, дурная! — заорал кто-то по-блажному: чувствуя, как темнеет в глазах, сержант Кобелев зашатался и, выверив угол падения, со всей силы вернулся назад — они упали вместе. Что-то хрустнуло под лопаткой — Лена даже не сразу поняла, что упала на один из тех камней, которые считала. Укол боли немного привёл в чувства, но было поздно — сержант Кобелев, как цепной пёс, оседлал её бедра и занёс руку для удара. — Стой, сука, стой! — загорланил Макс, но было поздно: в лице сержанта Кобелева Лене вдруг почудилось лицо брата — она не смогла поставить блок, рука плетью упала в грязь. Удар пришелся в скулу, следующий рассек левую бровь. Лена чувствовала боль очень остро, но не шевелилась осознанно, надеясь потерять сознание и провалиться в чёрный сон без сюжета. Без знакомых лиц. — Оттащите этого конченного! — кто-то схватил сержанта Кобелева за руки, выдергивая назад: Лена видела лишь его красное от злости лицо. По лбу прокатилась тёплая струйка крови — Лена моргнула ещё раз, голоса из вне стали сливаться воедино. — Да несущие ежи-и-и-и!.. — рядом с ней на колени тут же упал Макс: её глаза уже закрылись. — Евген! Помоги! Все было в тумане, в липкой тягучей пелене непонимания — её подхватили на руки, куда-то потащили, кто-то всек сержанту Кобелеву, чтобы осадить его, грянул гром — от первых капель ледяного ливня Лена сощурила глаза, слабо моргая. Макс что-то говорил, его губы шевелились — Лена не могла разобрать ни слова, смотрела в серое небо, которое ходило ходуном, пока её куда-то несли. Дальше была темнота, оглушающий звон в ушах, кости ломило, кровь с рассеченной брови затекла в глаз, грязь скрипела под ногтями крупным песком. Дена дышала прерывисто. А затем послышался голос Горохова, словно из глубокого тёмного коридора: — Я ему голову откручу!!! Пять минут беспамятного забытия — хлопнула дверь. Темнота длилась ещё пару мгновений — Лена была благодарна, что ничего ей не снилось в эти секунды. С трудом пытаясь раскрыть глаза, она почуяла пластырь на брови и щеках. Нос саднило, дышать было тяжело, пришлось раскрыть рот пошире. Лена с трудом зашевелила руками, покрепче схватила края кровати, чтобы сесть и осмотреться — белые пятна плавали в зрачках. — Лежи, не садись, — приказали ей мрачно. — Товарищ командир? — Ты просто скажи мне: тебе уже все равно, от чьей руки умирать — от руки врага или сослуживца? Лена молчала, смотря в белый потолок неразборчиво. Горохов тяжело вздохнул, накрыв голову руками. Он сидел тут весь день, пока она спала — наблюдал, поправлял одеяло, приносил бутылки с водой и менял окровавленные пластыри на её лице. Следил. — Я просто не понимаю, почему… Почему ты так рвешься на тот свет, если ещё нужна на этом. Лена молчала. — Что с тобой происходит? Ты же говорила, что конфликт улажен? В чем проблема? Лена нахмурила брови, чувствуя, как сыреют глаза, как дико щиплет в носу от подкатившего к горлу кома. Они помолчали. — Я так скучаю по дому, — на одном дыхании высадила она и тут же вздрогнула от слёз, судорожно всхлипнув. Горохов смотрел на её бледное осунувшееся лицо любовно, мягко и заботливо, с теплотой: смотрел на шрамы, на смольные брови, на сломанный нос и ссадины на щеках. Смотрел на неё и чувствовал, как одинокая слезинка катится из левого уголка глаза. — Я так хочу домой, — она задыхалась от слёз, голос её дрожал и срывался, и от этого у Горохова на душе кошки скребли ещё сильнее. — Но я понимаю, что всех подвожу… Я понимаю, что от меня никакой пользы, я только мешаюсь! У меня нет цели — все, кто был мне дорог, мертвы… Я так хочу домой, хочу увидеть маму… Она зарыдала, накрыв глаза локтем — Горохов смотрел на её царапины покрасневшими блестящими глазами. В тишине палаты раздавались только всхлипы и стоны в попытке успокоиться — Лена вздрагивала всем телом, Горохов не решался ничего сказать — смущался, что растрогался и проникся. — Зачем жить, если все, кем ты дорожил, умерли по твоей вине?.. — проскулила Лена, закрыв глаза руками. Горохов за пару шагов оказался рядом: через мгновение он уже сидел на кровати и прижимал Лену к себе, поглаживая по спине. Она зарыдала ещё громче, потеряв самообладание. — Ты… — Горохов запнулся и смолк, но затем, набрав в лёгкие побольше воздуха и сделав глубокий вдох, продолжил: — Ты не бесполезная, варежка. Лена смолкла, беззвучно дрожа всем телом. Горохов гладил её по чёрным волосам. — Я знаю, тебе тяжело. Это видно. Но своим существованием ты даёшь надежду всем нам на то, что все ещё наладится, как бы паршивы ни были дела. Понимаешь? — он тепло улыбнулся в её макушку, шмыгнув носом. Лена жарко дышала в его шею сырым носом. Горохов прижимал её к себе так крепко, как только мог. — Все ещё наладится, я уверен. И хочу, чтобы ты тоже была в этом уверена… Лена успокоенно дышала, закрыв глаза. Сырые щёки блестели.