Гарнизон

Они шли уже пару часов без остановок, ноги протяжно ныли от каждого лишнего шагу, но никто не заикался об усталости, боясь то ли гнева всевидящего Ока Горохова, то ли не желая признавать свою собственную слабость. В открытом поле они десять минут молча курили, смотря на сумерки в зимнем небе, а затем снова зашагали к небольшому пролеску. Они прошли мимо застывшего безмолвного озера среди тишины припорошенных снегом деревьев, тонкая попка льда покрывала почти всю воду. Горохов вел свой отряд вперед, с трудностью выдыхая морозный вечерний воздух. Наконец они остановились, утомленные пройденным путем. Горохов огляделся, в сумерках трудно было сказать, на месте ли они. — Почему встали? — к нему бесшумно подошел Евгений, тихо сглотнув горячую слюну в сухом горле. — Скажи-ка мне, боец, солдаты самых вооруженных сил России как прячут свой схрон? Евгений задумался, от усталости мозг закипал, голова совсем не соображала. Сзади послышался сердитый голос сержанта Кобелева: — Близко к линии роста травы, чтобы было незаметно летом, но можно было найти зимой… — Подсказчику — хрен на щеку, — бодро отозвался Горохов, выудив из кармана фонарь и посветив им на землю. — Но говоришь верно, борзый. Евгений проследил луч фонаря по земле и догадливо ткнул пальцем в неизвестность, заметив накрытую снегом крышку люка. — Вон там. — Ну, что, мои гордые вассалы? — голос Горохова заметно приободрился, он зашагал вперед, к крышке люка, присел на корточки рядом, чуть стряхнул снег, чтобы добраться до ручки. — Надеюсь, вы все устали, замерзли и проголодались… Он с силой откинул крышку назад, смрад затхлого, но теплого воздуха вырвался наружу вместе с паром. — Борзый берет ноги в руки и идет заметать следы на две сотни метров. Гоша скривился, оскалив клыки, сержант Леска не содержал теплой отеческой улыбки. — А чё мы ржем без команды «голос»? Леска щас наматывается на катушку добровольно и идет с Борзым, — Горохов ловко спрыгнул в неизвестность схрона, луч его фонаря померк, в темноте Гоша и сержант Леска переглянулись с пониманием. — За мной, зайчики, я покажу вам свое кунг-фу! Остальные послушно забрались в бункер, тяжелая крышка опустилась. *** Лена стала соображать, что происходит, когда услышала разговоры за спиной и почуяла плечами жар. Она с прищуром открыла глаза, перед ней была серая бетонная стена, кое-где на которой порос инеем мох. Лена сглотнула, разворачиваясь к голосам. — Проснулась? Час ночи, — известил ее невеселым голосом сержант Шевченко. Лена пожевала губы, тело стонало от боли, четырехглавые мышцы бедер сводило. — Где мы? — воспоминания прошлых часов словно не отложились в ее голове ни на грамм. Она села удобнее, обхватила колени руками, притягивая их к груди. Знобило. — Бывшая ставка из трех на территории города, — послышался голос сбоку от сержанта Шевченко, Лена повела носом, теплый сухой воздух прошелся по пазухам. — Кто на спас? — ее пересохшие губы потрескались, Лена видела все происходящее цветными пятнами. В полумраке вокруг печи сидели несколько людей. — Чисто формально — я, — отозвался кто-то, сидевший справа от сержанта Шевченко. — У голоса есть имя? — Лена взялась за виски, жмурясь от помутнения в глазах. — Паша, — отозвались в ответ. Лена вздохнула через нос, теплый воздух разлился в груди приятной тяжестью. — Старший лейтенант четвертого учебного танкового корпуса. Лена не ответила, в разговор вступил сержант Шевченко. — Парни помогли нам, мы обязаны им жизнью. — Чисто технически, — опять встрял Паша. — Жизнью вы нам обязаны мало: поле вокруг ставки заминировано было. Вы как бы чудом тут сидите, чувырлы. Лена с чернотой усмехнулась, не раскрывая глаз. — У вас есть минер? — Есть, — из-за спины Паши послышался уверенный женский голос. Лена повела носом, снова принюхиваясь. Вокруг пахло теплом и безопасностью, встреченные бойцы не вызывали паники и страха, Лене казалось, что им можно доверять. — Это моя женщина, — представил Паша с улыбкой, заставив незнакомку придвинуться к нему ближе. — Ее зовут Кристина, она отличный минер и моя будущая жена… Лена снова усмехнулась, но в этот раз непроизвольно: эмоции лезли вперед слов. — Любовь на поле боя? Похвально, но дебильно. — Можешь не выкобениваться, Шевча вкратце рассказал, почему и из-за чего вы здесь, — подзуживающий тон речи заставил Лену поморщиться, она прищурилась: слева от сержанта Шевченко сидел молодой мужчина лет тридцати пяти с выбритыми висками и черным маленьким хвостиком, глубоко посаженные глаза его в упор смотрели на Лену. — Тоже старлей? — она вопросительно глянула на сержанта Шевченко. — Доброволец, вообще-то, — встрял мужчина бесспардонно, протянув Лене руку для рукопожатия. — Олежа Сомнин. Бывший диггер и паркурщик. — Сержант Яцковцева, — Лена сжала его теплую большую ладонь, чуть подавшись вперед. — Настоящий снайпер и курильщик. Олег хохотнул. — Забавная девица. — Здесь нет девиц, — мягко, но грозно вставила Кристина, с теплотой глянув на Лену, изучая ее пристальным взглядом. — Только воины. — Спросим у Юльки и Вади, когда вернутся, — Олег пожал плечами, поддаваясь. — Можешь дальше спать, кстати, — сержант Шевченко кивнул Лене, во взгляде его все еще сквозило лютое разочарование. — Все тоже скоро лягут. Лена молча повернулась к стене, убрала руки пол голову и стала смотреть на побеги инея. Через несколько минут ее разморило и скосило в сон. Просыпаться с головной болью от приглушенного смеха было в тяжесть: во рту все сковала сухая мерзкая пленка, Лена потерла глаза, в которых плескался песок, и выдохнула, пытаясь сесть. — Проснулась? — ей на плечо легла мужская ладонь, Лена отдернулась резко, оборачиваясь. Незнакомое красивое лицо мужчины застыло перед ней, проникновенные серые глаза смотрели прямо в душу, Лена чертыхнулась. — Ты бы видела свое лицо!.. — со стороны хохотнул сержант Шевченко: словно дикий зверь, Лена отпихнула протянутую руку и вскочила на ноги, озираясь по сторонам. Она узнавала эти стены — горло свело от тошноты. — Который час? — Ее голос прозвучал затравленно и надломленно, Лена сглотнула, нервно растирая красные костяшки. От ночной жары в маскхалате тело отсырело, по спине бежал неприятный холодный пот. — Семь двадцать утра, — сержант Шевченко пребывал в обществе красивой девушки с мощными бедрами, которая без устали ему что-то рассказывала, бурно жестикулируя. — Пора идти, — Лена твердым шагом направилась к двери, намереваясь продолжить свой путь во что бы то ни стало. — Далеко ползешь? — отмахнувшись от девушки, сержант Шевченко встал. — Юля, погоди немного… Девушка обиженно надула тонкие губы, но все-таки смолкла. Остальные сидели полукругом у обогревателя и, наяривая какие-то сыпучие крупы, смотрели на Лену во все глаза. — На дело. У нас задание, если ты помнишь, — Лена остановилась у двери: сержант Шевченко преградил ей дорогу. — В чем дело? — Дело в том, что город сейчас патрулируется, — послышался мягкий пряный голос за спиной. Лена не стала оборачиваться. — Мне плевать, майор отдал приказ… — Если ты хочешь умирать — пожалуйста. Я шагу отсюда не сделаю, пока воздух не будет чистым. Лена смотрела на сержанта Шевченко молча пару мгновений, все в безмолвии наблюдали за ней, тяжелые взгляды буравили со всех сторон — Лена расхохоталась, схватившись за живот. И смеялась до тех пор, пока смех не сошел на тихий хриплый кашель. — Воздух никогда не будет чистым, пока идет война, — вдумчиво и вкрадчиво произнесла она, отталкивая сержанта Шевченко в сторону. — Можешь трусить дальше. Я ухожу. — Уйдешь сейчас — дальше можешь не рассчитывать на мою помощь. Я поведу ребят на ставку. — Как благородно, — легкомысленно огрызнулась Лена, скрываясь за дверью. Спускаясь по широкой обшарпанной лестнице, Лена вспоминала, как по этому зданию вместе с Юрой пыталась сбежать, пыталась заработать себе шанс на жизнь. Стены словно помнили все, что происходило, кажется, не так давно. Лена вздохнула, застыв на последнем лестничном пролете. За ней никто не шел, Лена одернула ремень винтовки поперек груди, прокашлялась и вышла на улицу. Погода хмурилась — над землей летали снеговые грозные тучи, серое небо уводило разводами серых градиентов куда-то за горизонт. Лена покусала нижнюю губу, задумчиво смотря на знакомую щель в бетонном заборе. Обнесенный снегом, двор ставки выглядел чужеродно — поколебавшись, Лена двинулась вперед, стараясь придать шагу уверенности. Как только она соскользнула с пригорка, в голове пронеслись слова кого-то из ребят: «Поле заминировано…» К горлу подступил ком, Лена замерла на границе поля у ставки и стала озираться по сторонам, пытаясь высмотреть холмики мин на заснеженном поле. Все было бесполезно — среди молодых сугробов было не различить потаенную опасность. Лена насупилась, разглядывая кардан и задние колеса вражеского бронетранспортера. — Недалеко же ты ушла, — Лена резко обернулась, выхватив из кобуры нож и приставив его к горлу подошедшего. — Если тебя послал Шевченко, можешь передать ему, что зря старается, я возвращаться не собираюсь, — она со злостью сплюнула густую слюну. Парень не повел и бровью. — Я хотел бы дышать без ножа у горла, это во-первых. Во-вторых, меня никто не посылал, я сам вызвался помочь, — он примирительно поднял руки, Лена смеряла его подозревающим взглядом. — Меня зовут Вадим, и я советую тебе… — Совет свой себе посоветуй, — грубо перебила Лена, убирая нож в кобуру. Она снова оглядела поле. — Очень рад знакомству, — Вадим встал позади нее, Лена вдруг ощутила себя равной мужчинам — они были одного роста. — Думаешь, прогуляться или нет? — Ты проведешь меня до конца поля, мы попрощаемся, больше мы вряд ли увидимся, — монотонно проговорила она. Вадим нахмурился. — Я сказал, что хочу помочь. Но не уточнил, как. Лена обернулась к нему на секунду, в голубых глазах ее промелькнула искра заинтересованности. — Я проведу тебя через поле, А потом отправлюсь вместе с тобой к аэропорту. Помогу выполнить задание, А затем верну на ставку, — Вадим мягко улыбнулся. — Много чести, — самодовольно хмыкнула Лена, сделав уверенный шаг на поле. — Буквально в пяти сантиметрах от тебя находится мина. Хочешь проверить или поверишь мне на слово? — Вадим плотоядно усмехнулся. Лена молча ступила назад на метр, затем еще и еще, и так до тех пор, пока с предполагаемым местом захоронения мины ее не разделяло порядка десяти метров. Поковыряв носком ботинка ближайший сугроб, Лена накопала себе кучку рыхлого снега и, слепив из нее увесистый снежок, на глаз швырнула его вперед. Прогремел взрыв, столп снега и еще не до конца замерзшей земли подкинуло в воздух на пару метров — с прищуром глаз Лена молча смотрела, как снег с ветром оседает на поле, сухая голая земля дымится в воронке. — А ты за словом в карман не полезешь… — пораженно выдохнул Вадим. Лена повела бровями, закатив глаза. — Идем. Быстрее начнем, быстрее попрощаемся. Они двинулись в поле. *** — Товарищ ком.рот, — Евгений подсел к Горохову, который уже пару часов скрупулезно изучал карту местности. — Че тебе? — с громким шуршанием Горохов свернул карту в кулаке и глянул на Евгения с подозрением. — Хотел уточнить. Не скажется ли скорость нашего путешествия на времени прибытия к аэропорту. Вдруг мы не застанем там Лену… — он неловко почасал нос, вздыхая полной грудью. Горохов смотрел в земляной потолок бункера и задумчиво молчал. — Слушай, ты, — спокойным отеческим тоном начал он, давая Евгению понять, что беспокоиться не о чем. — Она хоть и всего пару месяцев варится в этой каше, понимает куда больше меня и тебя. Ее в тыл врага никакой говной не затащишь, это я тебе гарантирую. Так что будь уверен, что, когда мы подберемся к аэропорту, она нас будет встречать из ближайшего окопа, — Горохов покусал нижнюю губу и флегматично подкурил. Евгений с прищуром следил за каждым его действием. — Я за нее волнуюсь, — помолчав, сказал он. На дворе стояла глубокая ночь, весь отряд спал, расположившись на полу или деревянных нарах. В полумраке землянка ловила блики лишь от дрожащего пламени свечи, стоявшей на столе. Горохов стряхнул пепел за скамейку и прикусил верхнюю губу, закатив глаза. Евгений почувствовал укол вины за то, что докучал ему своими проблемами, но не поделиться с кем-то он тоже не мог — душа была не на месте. — Посмотри на них, — Горохов кивнул на спавших. Евгений скользнул цепким взглядом по всем сержантам. — Если бы они не волновались за нее, их сейчас бы не было тут. Ровно как и тебя, и меня, — он передал половину недокуренной сигареты Евгению, тот со смущением перехватил бычок и сделал нервную затяжку. — Я хотел забрать ее с собой. После того, как Все закончится. Увезти в свой городок, устроиться на работу, вместе жить, воспитывать собаку или кота, — вдруг растрогавшись, признался Евгений. — Понима-а-а-аю, — поддакнул Горохов, уперевшись руками в скамейку. — Думаете, это когда-нибудь закончится? Я имею в виду, если мы захватим аэропорт, найдем самолет на ходу, сможем ли мы вернуться на родину, возобновить прежнюю жизнь? — Евгений затушил окурок о скамью, достал из кармана мятную конфетку и быстро зажевал. — Не загадывай. Ложись спать. Подъём в пять утра. И двигаем дальше… *** Лена ставила шаг, когда на горизонте появилось мутное пятно алого солнца. Закат знаменовал начало вечера, нужно было организовывать привал. Всю пройденную дорогу Вадим молчал, Лена тоже не стремилась завести разговор: она чувствовала на своей спине его тяжелый изучающий взгляд, но отчего-то не хотела делать попыток сблизиться. Жизнь повернулась так, что теперь она была обучена не привязываться к людям, потому что знала, что они могли исчезнуть в любой момент. Особенно, самый неподходящий. — Заночуем тут, — они остановились в куцем лесочке, Лена приметила внимательным взглядом в вечерних сумерках силуэт какого-то навала еловых веток. — Может, лучше вернуться назад, пока не поздно? — трусоватый голос Вадима заставил ее застыть на месте. — Боишься? — она не повернулась, но вдруг поняла, что с этим человеком вряд ли сможет пойти дальше: вдруг резко на кон ставили моральные устои, которые позволяли или не позволяли тебе двигаться дальше, проходя по трупам. Трупам в своей голове, трупам своих кошмаров или трупам здесь, под ногами. — Нет, просто… — Вадим помялся. — Я хочу жить, — неуверенным голосом ответил он. Через проплешины ветвей на Лену упали закатные лучи солнца, голубые глаза блеснули. Когда, в какой момент она утратила человеческий страх, благодаря которому многие вокруг нее еще оставались живы? Почему она так стремилась разбиться, нарваться на шальную пулю, стать прахом собственных воспоминаний? Лена сглотнула, на лице Вадима, бледном и точеном, была написана трусость. Они прошли вместе бок о бок всего полтора суток, но этого хватило, чтобы понять, что им было не по пути — он хотел мирной жизни и сытости, Лена хотела, чтобы горящие знамена врага отражались в ее зрачках. После паузы Лена накинула на плечо скинутый рюкзак: — Можешь идти. Пойду одна дальше. Не став дожидаться, она бодрым шагом поковыляла дальше, вглубь лесочка, оставив Вадима стоять под сенью деревьев в лучах заката. Чувство разочарования в людях настигло ее через час, когда вокруг стемнело, а хрустящих следов позади она так и не услышала. Морозный зимний воздух обнес щеки, Лена сглотнула, остановившись на месте. Неужели никто больше не хочет закончить весь этот кошмар, который душит каждого из них? Почем люди отступают на полпути, испуганные перспективами своего будущего? Почему отталкивают любой вариант событий, соглашаясь хранить тот хрупкий мир, который создали за пепелище? Идея майора Поцелуева вдруг пронеслась под коркой мозга — и не показалась уж такой глупой… Стоило одной единственной мысли о близких коснуться головы, как глаза стремительно намокли — Лена смахнула слезы и уверенно зашагала дальше. Снег хрустел под ногами, провожая каждый шаг, холодный воздух морозил легкие, дышать было трудно, от усталости ломило все кости в теле, но Лена упорно шла вперед, гонимая неведомым инстинктом спасения всех, кто был ей дорог. Без карты, но точно зная, что нужно двигаться вперед, Лена шла до глубокой ночи, пока не услышала рокот двигателей самолетов. Кровь в жилах остыла на пару мгновений, а затем закипела с новыми силами. Лена сглотнула, остановившись за припорошенными кустами: виднелась широкая взлетная полоса, по которой, набирая разгон, мчался вражеский истребитель. Лена прикусила белые обветренные губы, стягивая с плеча винтовку и вынимая из наножной кобуры сошки. Оглядев местность, Лена решила занять наиболее выгодную для стрельбы позицию. Найдя легкую горку, на которой были рассыпаны ветки и сухой снег, Лена упала на землю, тут же принялась ставить сошки. С холодным расчетом, покрасневшими пальцами она ковыряла железный корпус винтовки, пытаясь вставить патроны в обойму. Ветер поднялся. Справившись с задачей, Лена прильнула к прицелу: в здании аэропорта горели лампы, были видны силуэты ходивших туда-сюда людей, за широкими воротами ангара, как подозревала Лена, наверняка хранилась вся вражеская техника. Немедленно нужен был план действий. Периметр аэропорта не был оцеплен, словно враг не боялся нападения, а значит, безопасность обеспечивала местность вокруг — через прицел Лена оглядела поля: и правда, свежие ямки и кучки снега, кое-где виделись металлические профили — мины. Гнать в атаку с ходу было нельзя, к тому же, Лена помнила, что должна была встретить отряд Горохова здесь — однако на ближайших склонах ей удалось разглядеть только пару высоких деревьев. В небе торопливо скрылся истребитель, Лена машинально упала лицом в снег, накрыв голову руками. Бдительность никогда не повредит. — Итак… — Лена выдохнула сквозь плотно сжатые зубы: чтобы запустить самолет, нужно иметь путь от здания аэропорта к ангару, а от ангара к взлетной полосе. Не исключено, что есть И лазейки сразу от аэропорта к полосе — Лена наморщила нос, шмыгнув жидкими соплями. Сейчас можно было двигаться по двум путям: либо убирать с поля фигурки врагов, либо обезвреживать мины. Долго выбирать не пришлось — Лена пришла к выводу, что мины при желании можно обойти, а вот уменьшить численность врага — это уже другой разговор. После недолгих раздумий было принято решение совершать пальбу перебежками. Лена еще раз глянула на стекло окон — пуля ее винтовки могла легко пройти через стекло и убить человека, но задача усложнялась тем, что траектория выстрела могла чуть измениться. Дело немного усложнилось, но Лена уже начала сводиться. Силуэты американцев в широких окнах аэропорта выглядели слишком самоуверенными: Лена вдохнула и выдохнула несколько раз, чтобы набраться смелости, фокусировка взгляда упала, ориентируясь на дальнозоркость, погрешность выстрела была просчитана в голове с точностью до сантиметра — на все поля в округе громыхнул выстрел. Не было времени смотреть, но, дождавшись, когда в прицеле упал один враг, Лена судорожно схватила винтовку и тут же бросилась искать другую позицию. Особо не выбирая, она плюхнулась метров через двадцать беготни и, впопыхах расставив сошки, свелась и снова пальнула. Враг занервничал: заметались фигурки в широких окнах, стали слышны иностранные крики. Лена снова вдохнула и выдохнула несколько раз для успокоения, палец небрежно надавил на затвор. Щекой Лена почувствовала отдачу прежде, чем увидела еще один труп врага. Стекло трескалось постепенно, враги рассредоточились по зданию, внезапно померк свет в широких окнах, погружая всю долину в кромешный мрак. В темноте Лена слышала лишь собственное спокойное сердцебиение и мерное дыхание. Пару минут было тихо. А затем вспыхнули фонари и прожектора в самом небе — упали круглые проекции света на снежную гладь, послышался рокот самолета. Ругнувшись, Лена в охапку схватила винтовку и, улегшись калачиком, кубарем покатилась со склона. Свет в аэропорту не зажегся, Лена скатилась в снежную яму, зачерпнув полную пригоршню снега в ботинки и за шиворот. Отплевываясь, она воровато огляделась по сторонам и, приметив лесок недалеко, из которого выходила совсем недавно, помедлила: враг наверняка будет искать ее там, ведь это единственное укрытие. Рокот самолета стоял в небе еще несколько минут, а затем начал то приближаться, то отдаляться, но далеко от аэропорта самолет не улетал: то тут, то там свет прожектора падал на сугробы. А затем упал на разворошенный снег на пригорке и след от него. По спине пробежал холодок, Лена неуютно поежилась и опрометью кинулась в противоположную сторону от лесочка: рысью пробежав метров сто, она снова упала в снег, слыша, как приближается самолет — наплевав на сошки, наплевав на замерзшие руки, Лена подняла дуло винтовки вверх, сощурилась, глянув в прицел. В темноте было сложно разглядеть хоть что-то, но силуэт истребителя был виден хорошо — первый выстрел срикошетил от бронелиста, Лена выругалась. Второй выстрел стремительно скрыл пулю между туч. Третий, четвертый и пятый задели корпус вскользь. С каждой секундой самолет становился все ближе — Лена чувствовала ледяное дыхание смерти в затылок. Попытавшись успокоиться, она с силой прикусила губу и растерла щеки снегом. Ее преимущество было в том, что враг не знал, где она, и не знал, одна ли она. В обойме оставалось три патрона: Лена вдохнула и выдохнула, свелась, на секунду прикрыла глаза, на выдохе прогремел выстрел: пробил хвост. Истребитель замер в воздухе на пару мгновений, а затем закружил, как раненный зверь — оставалось пробить один из двигателей. Лена шмыгнула носом, под телом таял снег. Она задрала голову к небу и прикусила язык — адреналин захлестывал, от волнения было трудно дышать. От осознания важности выстрела Лена не могла свестись — пришлось стрелять почти вслепую. Пуля со свистом прошла мимо одного крыла. Лена распахнула глаза шире, когда свет прожекторов ударил прямо в лицо. Ультразвук вдруг зазвенел в ушах, Лена замерла всем телом, смотря в лицо своей смерти. Она видела, как в освещенной кабине пилота ухмыльнулся плотоядно враг, как его палец потянулся к кнопке спуска ракет, по позвоночнику пополз липкий ужас. Вскочив на ноги вместе с винтовкой, из последних сил Лена бросилась бежать. Она петляла, пока ноги вязли в сугробе, чтобы не дать врагу свестись. В горле было сухо, жар от бега разливался по телу, Лена не видела ближайших укрытий, чтобы спрятаться, и понимала, что это конец… Запнувшись за корягу в одном из сугробов, она упала лицом в снег, по инерции накрыв голову руками. Все человеческое в ней кричало и брыкалось. Молодой воин в ней был готов с гордостью принять смерть. От раздавшегося на всю долину выстрела у Лены потемнело в глазах — от волнения кровь пошла носом, теплую струйку Лена почуяла на носогубной складке, в ушах звенело. Послышался взрыв, тяжеленные осколки от самолета вместе с трупом и грудой металлолома кусками стали падать вокруг. Метрах в двухста упал неразорвавшийся снаряд, громыхнуло. В ушах зазвенело еще больше, Лена с трудом подняла голову из снега, где успела накапать крови — зарево горящих останков истребителя позади осветило ее лицо. Лена шумно сглотнула, слизывая с верхней губы свою горячую кровь и тут же глотая ее. Ощущение опасности схлынуло, как только она поняла, что враг в небе повержен: но кем? Она попыталась встать на ноги в истеричной попытке, ее тут же подхватили под руки, вздергивая вверх: — Строимся в колонну похер в направлении нахер! — Лене показалось, что знакомый голос гаркнул это на всю долину, в легких сперло от нахлынувшего волнения. Озарилось заревом огня лицо Горохова, под руки ее держал расторопный улыбавшийся Евгений. На душе резко потеплело. — А теперь танцуем в сторону, пока работают профи! — грозный голос Горохова разнесся по долине, Евгений потащил Лену в сторону, она наблюдала дикими глазами за тем, как к Горохову подступают остальные из отряда. — Им туда нельзя! — вырываясь из цепкой хватки Евгения, вдруг завопила Лена, набрав в легкие побольше воздуха. — О чем ты говоришь… — в ухо ей зашипел нарисовавшийся с боку Илья. — Поле заминировано! — Лена еще раз дернулась изо всех сил, Евгений чуть ослабил хватку, дав ей немного свободы. Лена вырвалась и понеслась вперед бешеной рысью. — Товарищ ком.рот! — Драть тя в рот, — огрызнулся Горохов, когда Лена прыгнула ему на спину. Весь отряд замер, неспеша подошли Евгений и Илья. Догорал умерший истребитель на пригорке, Лена сглотнула, сжимая покрасневшими холодными пальцами грудь и плечи Горохова. — Почему нельзя? — сержант Кобелев неспешно подкурил, ощущение опасности его колыхало в последнюю очередь. — Она говорит, поле заминировано, — Евгений нахмурился. — Не вижу причин не верить ей на слово. Горохов растерянно ловил взгляды собравшихся, пока Лена обнимала его за плечи, а сердце ее бешено колотилось где-то в горле. Волнение и паника захлестнули ее вдруг с ног до головы, она явно ощутила приближение проблемы. — Как будем действовать? — Горохов задумчиво накрыл женские ладони своими теплыми медвежьими руками. — Нужно подняться на гору. Пока ничего не слышно. Заодно обогреемся у костра, — подмигнул сержант Леска, бравым шагом направляясь к небольшому покатому склону. Когда все стали подниматься в гору, Евгений в последний раз глянул на Лену: ее глаза были плотно закрыты, краснели холодные щеки, тело вздрагивало, словно от больных ударов — Горохов крепко держал ее ладони и смотрел на горящий корпус истребителя. — Опять твои припадки? — Горохов скрабезно улыбнулся, меланхолично чуть сжав ладони девушки. Она дышала в его шею с жаром и сыростью, на глаза давно навернулись непрошенные слезы. Лена попыталась перевести дух, Горохов ловко вывернул ее руки и поставил перед собой ее тонкую фигурку, покачивавшуюся от каждого порыва зимнего ветра. Она не решалась посмотреть в его глаза, горячие слезы скатывались по щекам и замерзали. — Все хорошо? — Горохов ловко щелкнул ее по носу, пытаясь приободрить. Лена шмыгнула, выдыхая полной грудью. — Так точно, — ее хриплый голос прозвучал тихо, но уверенно. — Давай, хвост пистолетом, — приобняв ее за плечи, Горохов зашагал к остальным. — Скоро будем дома… И после этих слов каждый подумал о своем: Горохов подумал о своей однушке в Питере, Лена вспомнила лицо матери и дрожащей от холода рукой стиснула металлический приклад винтовки. Когда все стояли на прогорке и грели руки у костра, Горохов выудил из кармана бинокль и стал оглядываться по сторонам. Подул северный ветер, окропил долину брызгами снега, Лена тяжело дышала, выставив руки к огню. Постепенно по телу разливалось тепло, о чем-то тихо говорили Ворон и сержант Леска, Гоша и Евгений обсуждали план действий, Илья в прострации и легкой задумчивости смотрел вдаль. Сержант Процумович и молчавший все это время Макс переглядывались. Словно в последние спокойные мгновения перед боем Лена подняла на Горохова полный любви и заботы взгляд, в глазах снова засквозили горячие слезы, отогревшиеся ладони сжались в кулаки, от разлившегося по телу тепла защипало кожу. Внезапно в аэропорту загорелся свет, Евгений шумно выдохнул, Гоша тихо ругнулся, Горохов мудро смотрел вперед, сев на одно колено, через линзы бинокля. — Сейчас на нас двинется отряд, — посеревшим монотонным голосом сказал он. Лена сглотнула едва слышно. — Разделимся на группы по два человека и попытаемся взять ублюдков в кольцо. Основной удар придется на зону чистой тропы, тут останусь я… — Он помедлил. — И только я. Вы окружите врага, подорвете ближайшие к нему мины. Уничтожите тварей, не дающих попасть нам домой… От упоминания дома Лена нахмурилась, спешно стряхивая с правого глаза слезу, Евгений тут же перехватил ее руку и потащил за собой. — Че стоим, девачки? Бой! Грозный оклик Горохова с лязгом отразился от стен горящего истребителя, Лена в последний раз повернулась к нему через плечо, чтобы попрощаться, словно в предвкушении удара в спину. Евгений оттащил ее левее от предполагаемой тропы. Все разгруппировались по периметру, затаившись. Открылись со скрежетом мощные ворота ангара, тут же с визгом шин с асфальта на сугробы выскочил внедорожник, в открытых окнах показались забрала шлемов. Меткий выстрел Макса подорвал переднее правое колесо, машина со свистом вылетела с тропы, перевернулась на бок и, собрав несколько мин, подорвалась. — Ждем! — на всю долину гаркнул Горохов. И тише для самого себя повторил: — Ждем… Через пару мгновений из темноты ангара блеснуло длинное дуло, у Лены все перестало биться в груди. Дуло было направлено на пригорок, где в снегу с автоматом лежал Горохов. Глянул взрыв — Лена почувствовала лишь, как Евгений быстро схватил ее, не дав сорваться с места. Взрыв снега и промерзшей холодной земли столпом поднялись в небо, брызги огня разлетелись вокруг, озарив долину своим светом. В ушах звенело, во рту стоял привкус крови, красная струйка текла из носа. Горохов из последних сил перевернулся на спину, перед глазами было лишь ночное спокойное небо и лицо Лены, словно в тумане. Веки налились свинцом, пробитая голова откинулась назад, ресницы опустились. На всю долину среди тишины, ночной сени припорошенных снегом деревьев раздался истошный вопль умирающего волка — Лена забилась в истерике, обезумевшая, бьющая голыми кулаками пустую землю. В укрытии молча накрыл рукой лицо Макс, сдерживая отчаянный больной крик. После взрыва воцарилась минута молчания, словно в честь командира, что до последнего вздоха был уверен, что вернется домой… — Нет! Нет! Нет! Нет! Отпусти! Лена билась в истерике, отбиваясь от Евгения, который держал ее мертвой хваткой с каменным лицом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, он скрипнул зубами. Сержант Леска с дуру выпустил всю обойму во врага, пути со свистом и скрежетом железа отрикошетили в стороны. Долина замерла. — Пусти! Пусти! Пусти меня! — задыхаясь от слез, смешавшихся с кровью из носа, орала Лена истошно, продолжая вырываться. Враг снова направил дуло на склон, башня танка чуть показалась, озаренная бликами света из широких окон аэропорта. Снова громыхнул выстрел, еще один столп снега и земли ворвался в воздушное пространство с невозмутимостью. Без сил Лена обмякла в руках Евгения, невидящим взглядом смотря в пустое небо. Совсем рядом упали куски земли и снега, Лена дышала через раз, голоса и сил кричать больше не было. Макс улегся в снегу удобнее, выставив сошки винтовки. Слеза с его холодной острой скулы топленым маслом упала в снег. Макс протер глаза молча, рядом с ним лежал тихий Гоша. Макс свелся — выстрел противотанковой винтовки просвистел в воздухе. Лена вздрагивала всем телом, чувствуя, как на части рвется ее сердце, как пол ребрами щимит так, что дышать становится трудно. Евгений прижал ее к себе, уткнувшись сырым носом в ее черную макушку. — Я с тобой… — его болезненный шепот, в котором слышалась боль остервенелой утраты, ударил по мозгу, Лена закрыла глаза, с надрывом всхлипнув. Словно в тумане после взрыва со склона слетели две фигурки, глупо жертвуя собой. Сержант Леска встал в стойку, целясь прямо в дуло, Ворон отстреливав мины рядом с ангаром. Одна за одной, словно петарды, они взрывались, не задавая танк, сержант Леска быстро перезарядился. Автоматная очередь разрезала воздух, словно раскаленный клинок — пули врезались в металл бронелистов и оставались в нем. Танк с тяжелым пыхтением пустился вперед вразвалочку, словно беременная сука, жуя гуслями белый густой снег. Сержант Леска стоял на месте, по пуле отправляя в башню. Ворон прицелился лучше, вспыхнула мина справа от танка, правая часть его подпрыгнула, словно на кочке. Из здания аэропорта тут же высыпал враг — их было человек двадцать или около того, без устали Гоша кинулся в бой. Шальная пуля вражеского снайпера подкосила отчаянного сержанта Леску, он упал на колено, тут же вскинул автомат, не прекращая сражаться. Гоша слетел под гору, замирая у края поля, двумя точными выстрелами спрея снял двух врагов — с простреленными черепами они свалились на занесенный снегом асфальт. — Я с тобой… — жарко шептал Евгений, прижимая Лену к себе. Сердце его почти не билось, все мысли были сосредоточены на поле боя. Из укрытий повыскакивали остальные, бесстрашно кинулись наперерез — перестрелка теперь велась с двух сторон. Периодически Евгений слышал, как кричали его сослуживцы, слышал, как мощное дуло танка вращалось в разные стороны, слышались мощные взрывы мин на поле. — Надо помочь им, — Он встряхнул Лену за плечи, заглянул в ее потухшие голубые глаза и замер: он никогда еще не видел столько пустоты в человеке… Лена невидящим взглядом смотрела словно сквозь него, ее мысли были не здесь. — Слышишь? — Евгений приблизился, выдохнул в ее лицо с жаром, снова встряхнул ее за плечи, пытаясь вразумить. Лена продолжала смотреть в пустоту. — Я с тобой, я тут, все хорошо, — Он гладил пальцами ее лицо, склонившись к ее лбу своим лбом. Даже тепла ее тела теперь нельзя было почувствовать — в миг она будто стала деревянной куклой, по щекам у которой бездумно текли слезы. Евгению было больно видеть ее такой — Он наскоро обтер ее лицо от крови рукавом своего маскхалата, поцеловал ее в лоб, поцеловал в кончик носа, едва весомо коснулся губами чужих иссохшихся в крике губ… Лена закрыла глаза, чувствуя, как остатки души, хотевшей покинуть ее тело навсегда, задерживаются и оседают на стенках легких. Воздух прилил к мозгу, Лена оттолкнула Евгения, смотря на него дико круглыми глазами, в которых начал появляться смысл. — За работу, — Евгений улыбнулся, на сердце было тяжело. Лена моргнула несколько раз, смахивая наваждение, сердце снова забилось. Сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Схлынуло наваждение, оставив простор чистой ярости — Лена машинально легла на живот, устроила винтовку поудобнее, перезарядила обойму и стала сводиться. Смотря за ней любовным беспокойным взглядом, Евгений тоже взялся за автомат, приняв позицию поудобнее. — Твоя задача — машинка, — напомнил он между делом. Лена молча щелкнула затвором. Первый же выстрел пробил нижний бронелист танка, машина встала на полпути. Высунувшегося из люка врага тактично снял Ворон, сержант Леска из последних сил отполз в сторону. Танк встал на месте. Ворон глянул на уцелевший кусок пригорка — заметив Лену, он в благодарном кивке склонил голову и, поняв, что к чему, тут же потащил друга подальше от машины. Пыхтя гуслей, танк стоял на месте, пока по башне стекала густая свежая кровь убитого врага — через прицел Лена смотрела на дуло танка и собиралась с мыслями. Вылетевший из этого дула снаряд почти забрал у нее остатки души — Она методично передернула затвор — теперь она отберет души экипажа. Мощная противотанковая пуля, как шальная, залетела в гладкое дуло пушки: пару секунд, словно в замедленной съемке, танк чуть раздувало вверх и вниз, стали показываться трещины на холодном металле, а затем вспышка света и мощный шар взрыва вырвались наружу. Башню подкинуло на несколько метров вверх, с грохотом она приземлилась на минное поле, провоцируя череду взрывов мин. С холодным лицом Лена поднялась на ноги, точно зная, что оставленное после нее пепелище вместо танка не сможет заглушить боль внутри — твердым шагом она направилась со склона в кущу событий. Пара человек, разбежавшихся по углам, трусливо сидели, выжидая лучшего момента для нападения. Лена скатилась со склона, Евгений не успевал за ней — откинув в сторону винтовку и выудив из наножной кобуры нож, Лена шустро бежала по чистой тропе прямо к ангару. В темноте ангара, залетев в кромешный мрак, Лена замерла на секунду, переводя дыхание, скинула с плеч рюкзак, расстегнула халат и тоже скинула его, выдохнула. Из дальней открытой двери в щель лилась полоска света — бесшумно и быстро Лена очутилась у двери, что вела к площадке перед аэропортом, где сидело две крысы. Заметив совсем рядом паниковавшего врага, Лена змеей подползла ближе, обнажая лезвие ножа. Ярость хлынула из нее в молчаливой атаке: она в прыжке оседлала плечи мужчины, сдавила руками открытую шею и проставила к ней нож — хладнокровно полоснула по мягкой коже. Брызнула алая во мраке кровь, Лена упала вместе с будущим трупом, с хрипом хватавшим воздух. Из его руки выпал пистолет, который Лена мягко перехватила, стиснув зубы плотнее. Пока враг давился собственной кровью, Лена молча поднялась на ноги, только захотела сделать шаг, заметив последнюю цель, как, развернувшись через плечо на секунду, пустила расчетливый выстрел в хрупкое лицо умиравшего. Он замер навсегда. Лена вскинула дуло пистолета, на ее лице не было лица, только звериный хищный оскал — заметив ее устрашающую гримасу, услышав крики остальных, последний враг заметался по углу, в котором сидел. Лена молча подходила, под ногами ее, словно кости, хрустел снег. Снежинки падали на лицо, след от крови из носа выглядел, как омерзительный шрам. Лена остановилась перед врагом: отбросив автомат, стоя на коленях, он поднимал руки вверх, бормоча себе под нос речи о прощении и помиловании. Позади послышался голос Евгения: — Лена! Отгремел последний выстрел в этой битве: с расквашенным в мясо лицом на землю упал последний труп в этой битве. Лена швырнула пистолет ему к лицу, выдохнула, и, сделав реверанс, развернулась к своим. На ее лице снова мелькнула скорбная тень: Иван Михалыч, простите… Что не спасла… — Лена пошатнулась от ветра, сделала шаг вперед и, упав сначала на колено, свалилась навзничь на припорошенный снегом асфальт. С носа с новыми силами брызнула багровая венозная кровь…