For your family

      Джим не спал весь остаток ночи. Ох, как они со Споком…       Они целовались в ванной, ласкали друг друга, тёрлись, вжимались, взрывали пальцами перья… правда, когда крылья Спока начали угрожающе расправляться, быстренько переместились обратно на кровать. Если б Спок начал и там крыльями хлопать, ванну пришлось бы ремонтировать.       Кстати, Спок после первого раза как будто перестал стесняться своего «уродства». Он укутывал Джима своей мягкой и шуршащей чернотой, раскрывался ей внизу и опускался сверху, и... хлопал крыльями при оргазме. Душевно. Сильно. Громко. Под утро у Джима гудела голова от этих хлопков, зато сам Спок будто налился горделивостью. Он благосклонно принимал восхищённые ласки Джима к своим крыльям, не сжимал их под взглядом, только ершился перьями. Даже сам начал уделять внимание крыльям Джима – ох, что он творил своими пальцами у их оснований, зарываясь в мягкий пух…       Звонок будильника прервал их посередине долгого и глубокого поцелуя. Джим вздрогнул от неожиданности, сжал Спока в объятьях сильнее, углубил поцелуй.       А будильник продолжал надрываться. Он не был настроен на автоматическое отключение – капитан имел обыкновение иногда игнорировать короткие звонки.       – Как ты выдержишь смену? – Спок умудрился задать вопрос, практически не прерывая поцелуй. Из-за этого вопрос прозвучал невнятно, но менее актуальным от этого не стал. Смена.       Джим, конечно, появлялся на ней невыспавшийся, зацелованный и натраханный, но это было только раз-два и только в самом начале. И никогда, никогда ему не приходилось отрабатывать смену в одном пространстве со своей воплотившейся обсессией.       А ещё из-за оргазменных хлопков крыльями у него слегка гудела голова.       – Думаю… как-нибудь… – Джим бормочет это в его губы, стараясь одной рукой нашарить заходящийся истеричными трелями будильник.       Будильник затихает от хлопка. Спок вырубил его одним прицельным ударом ладони.       – Я советую тебе взять больничный хотя бы на половину смены, – сказал уже отчётливей, окончательно разрывая поцелуй. – Это логичней, чем заснуть в капитанском кресле.       – Господи, думаешь, я никогда после бессонных ночей на смену не выходил? – Джим, сияя улыбкой, прижимается к потемневшим споковым губам, – а вот не концентрироваться на тебе будет куда сложнее…       Всё равно они опоздали. Когда падд пиликнул, что пора выходить, они только-только оторвались друг от друга и Спок пошёл в свою каюту, чтобы переодеться в немятое. Он же первым и пошёл на смену, Джим успел перехватить пару бутербродов, реплицировать себе кофе, да так с исходящим паром стаканчиком и заявился на мостик.       Команда смотрела на него с молчаливым пониманием. Ну да, коммандер пришёл с опозданием, без фиксаторов, едва заметно взъерошенный, а потом и капитан, лохматый и зацелованный.       – Кэптин он зэ бридж, – опомнился с запозданием Павел, и Кирк кивнул ему, проходя на своё кресло.       – Спасибо, лейтенант. Займитесь перерасчётами курса гамма-смены, мне будет спокойнее, если вы перепроверите.       Павел посверлил его любопытным взглядом около двух секунд.       – Йес, сэр, – отрапортовал, развернувшись к панели и начав работу. Джим краем глаза заметил, что Чехов параллельно умудряется что-то строчить в падде, и… точно. Капитанский падд курлыкнул, приняв входящее.       «вас с коммандером поздравлять или да?»       И нагло ухмыляющийся смайлик.       Джим, еле сдерживая улыбку, начал печатать ответ.       «Субординацию поправь кудряха малолетняя»       «А вы поправьте воротник форменки, кэп, а то счастье больно в глаза бросается»       На этот раз – целая россыпь смайликов, но краем глаза Джим заметил, что падд Чехов отложил.       Оставался вопрос – успел ли мелкий пронырливый кудряш слить информацию Боунсу. Если да, подколов потом не оберёшься.       МакКой появился на мостике в 0830,чтобы не толкаться в пересменок, и понял, что пришёл как раз вовремя. Джим, тараща красные с недосыпу глаза, прижух в своём кресле с кофе. Боунс готов был поручиться, что стаканчик не первый. У него самого в кабинете их на столе обреталось штуки три. Все разной степени недопитости.       – Капитан, на пару слов, – сказал МакКой, останавливаясь рядом с креслом. – По поводу нашего экспериментального образца.       Джим перевёл на него глаза, нахмурился. Некоторое время рассматривал доктора, кивнул и поднялся с кресла.       – Мистер Спок, – сказал, как-то выпрямляясь, – мостик на вас.       Спок, такой же выпрямленный (и без фиксаторов на крыльях) важно кивнул ему.       Команда усиленно делала вид, что всё как обычно.       Джим сделал МакКою знак следовать за ним, и, едва за ними закрылась дверь его кабинета, с наслаждением плюхнулся в кресло, потирая глаза.       – Давай, – отмахнул МакКою, – что у тебя?       – Отпущенное время на тесты закончилось. Я подтверждаю, что Харрисон безопасен. – МакКой положил перед ним свой падд и вывел в голорежим. Теперь перед капитаном лежала «призрачная» стопка документации, включая отчёты, образцы анализов и тестов, а также распоряжения адмиралтейства. – Так что такие дела, Джим, выбора у нас нет.       Он рухнул в кресло напротив Джима. И заметил, как белые верхушки крыльев за его спиной подрагивают.       – То есть, звание, должность, каюта... в общую я его не пущу, нужно искать отдельную...       Джим зевает, но умудряется и это сделать хмуро.       – Значит, – он машет рукой в воздухе, – ты действительно уверен? Безопасен?       – Как сказать, – МакКой постучал по столу пальцем. – Две недели тестов и верификаций тестов. Он сидит у себя смирно, гладит резиновую свинью и рассуждает о философии. В плане агрессии – да, он безопасен. Убить никого не попытается точно. Но это не значит, что он не будет пугать людей. Кстати, ты умница, Джим, потому что я уже посулил ему отдельную каюту. Подумал, ты вряд ли захочешь запустить волка в овчарню.       – Чёрт возьми, почему ж сегодня, как не вовремя...       Джим резко выдыхает, поднимается и идёт к репликатору.       – Мне нужен кофе, – поясняет, – ну да, не хочу, чтобы он мотал нервы моим людям. И в охранный не хочу его пускать, потому что охране по регламенту необходимо оружие, а когда люди узнают, что на корабле вооружённый Хан, у меня начнётся кризис кадров.       Боунс привычно отмечает: отрывистые, неспокойные движения – Джим взволнован и сердит. Не выспался, крылья взъерошены… Ага, и у Спока нет фиксаторов. Чтобы их «железная леди» появилась на публике без своих кандалов для крыльев…       Нет, тут не просто «потрахались». Тут жёстко проеблись всю ночь. После чего-то серьёзного.       – Поэтому пока что сунем его в научный, – продолжает МакКой на автомате. – Спустится с нами в вылазку… На эту платиновую планету. Из всего опасного дадим в руки трикодер и посмотрим, как будет себя вести. И мне кофе сделай. С сахаром, без молока.       – Это хорошо, потому что в инженерный я его тоже не пущу, они со Скотти в первый же день дуэльный клуб устроят, – ворчит Джим негромко, вводя код на второй кофе, - к тебе – бессмысленно. В командный… Ну уж извините, нет. Да, научники, да... нормально. В общем, я тебя понял. У меня к тебе тоже будет дело.       Он возвращается за стол, суёт МакКою реплицированный кофе. Плюхается сам напротив.       – Излагай, – Боунс баюкает в руках стаканчик с горячим кофе. Нагретый биопластик слегка обжигает ладони. – И о Споке расскажешь потом. Да-да, мне интересно, что сподвигло его наконец-то перестать выпендриваться.       – Я как раз о нём.       Джим делает глоток и морщится. Видать, совсем крепкая бурда.       – Неделю назад у него замкнуло фиксатор на крыле. Ночью сегодня он меня разбудил, скорей всего, совсем припёрло, я его оттуда кое-как снял, крылья ему промял. Но будет лучше, если ты тоже посмотришь.       Джим рассказывает это тоном обеспокоенного капитана, а сам едва заметно доволен.       Прямо лучится, засранец пуховой. Неярконько.       – Посмотрю, если пригонишь ко мне приказом, капитан, потому что сам он не пойдёт, – Боунс принимает игру, слегка приподнимая брови. – Только мне надо знать все обстоятельства дела, понимаешь ли. Глубокий анамнез. Значит, посреди ночи ты снял с него заклинивший накрыльник, который он таскал неделю, после этого сделал массаж крыльев…       – Долгий и такой прям... продуманный массаж, да, – важно кивает капитан. – Так сказать, убедился, что серьёзных повреждений нет. Ну и сам понимаешь, спину тоже надо было размять, затекло же всё, ну и... я снял с него форменную рубаху. Для удобства.       – Да-да, – МакКой важно покивал. – Всё верно. В таких случаях обычно ещё рекомендуется стянуть штаны. И тому, кто оказывает помощь, и тому, кому её оказывают. Для психологического комфорта и лучшего расслабления мышц.       – Ну конечно! Конечно, оказаться в самом естественном природном состоянии, без одежды, да!       Джим слегка взбалтывает кофе в кружке и еле заметно серьёзнеет. Улыбаться продолжил, но МакКой, знакомый с ним чуть меньше, чем вечность, видит – больше не стебётся.       – Я, Боунс, хочу, чтобы ты осмотрел его крылья. Фиксатор, который у него заел, выглядел как средневековая железная дама. А когда я проминал, чувствовал содранную кожу. Плюс, – хмыкает, – при оргазме какая норма? Один-два хлопка?       – Рефлекторно, ну да. Один-два хлопка, но на два редко кого хватает. Кое-кто вообще без хлопков обходится – всё норма. Крылья по-разному реагируют, люди тоже, – успокоил его МакКой и принялся за кофе. – По-моему, я тебе это уже говорил. Он что, хлопнул три раза, и ты понял, что расскажешь об этом своим внукам?       – Он. Хлопал. Минуты. Две. – Джим указывает на него чашкой кофе, чуть не расплескав напиток. – Это, как мне кажется, нихрена не норма. Особенно для того, кто над своими крыльями всю жизнь издевается.       – Погоди, – МакКой отставил стаканчик. – Две минуты хлопал крыльями, не прекращая? Всеми вот этими своими… почти восемью метрами?       – Да, и у меня теперь гудит голова.       Джим отхлёбывает кофе, слегка пустея взглядом. Причмокивает, облизывая губы – сладкий кофе всегда возвращал его, невыспавшегося, к жизни.       – Поэтому я и хочу, чтобы ты его проверил. Особенно после этого чёртова фиксатора.       – Удивляюсь, как он себе суставы не вывихнул, – пробормотал МакКой, думая, какая причудливая штука – генетика. – Гони после смены ко мне, без вопросов. Насчёт твоей головы: пойдёшь со мной, дам таблетку и выпишу полдня отдыха. Отоспишься и пройдёт. Но прежде, дорогой мой капитан, каюта для нашего испытуемого. Чтобы мне уже устроить его и начать кропать первые отчёты.       – А, новичок... – Джим вытаскивает падд и зарывается в бумаги. Выставляет фильтры поиска кают, заполняет ордер. – Ты знаешь, вот всё-таки у нас во Флоте идиоты работают. Такую шумиху с Ханом подняли, везде фото растранслировали. И я щас думаю, насколько было бы проще, если бы люди не знали его лица.       – Раньше и так не знали, а Маркус ещё подстраховался с пластикой. Умный дед был, видать. – Боунс допивает кофе, морщится – осадок скребёт по горлу. Кто-то постарался над реалистичным кодом репликации. – Что, дашь поближе ко мне, хотя бы палубу четвёртую?       – Так вот поближе к тебе и даю, даже не четвёртая… правда, она... хорошая очень, в общем, каюта. Раньше в ней Скотти жил, пока не вытребовал поменьше и поближе к инженерному. – Джим снова зевает, прикрывая рот запястьем. – Чёрт, староват я, чтобы трахаться полночи – это, кстати, я тебя пародирую. Так... ордер высылаю тебе, как выдашь новичку падд и зарегистрируешь, со своей почты перекинешь. Интерком ему сделаю со стандартной системой приватности, вход только хозяину, тебе, мне и Джотто.       – Толпы к себе он вряд ли водить будет, вечеринки устраивать – тоже.       Боунс проверяет на падде документы, кивает и засовывает его в чехол. Поднимается.       – Ну пойдём, старый и натраханный, выписывать тебе выходной. И кстати, пока не забылось: я рад за вас с гоблином. Особенно за тебя. Если заставишь его не носить фиксаторы – будет вообще идеально.       Джим поднимается с задумчивым видом, но почти сразу же его лицо проясняется.       – Мне кажется, я на полпути. Он меня… семьёй назвал, представляешь? И-и-и, да, кстати, ты какого вчера вызов не принял? На комм?       МакКой, уже у двери, вспомнил, что ночью пьяным спокойненько оставил комм на столе у себя в кабинете и ушёл к Хану (что вообще-то нехилое такое нарушение правил). Но не скажешь же этого Джиму.       – Спал я, понимаешь? Я иногда так делаю, представь себе, бывет. С тобой вот не случается?       – Так, чтоб комм не слышать – нет, – он залпом допивает кофе, направляется к утилизатору. – Тебе надо больше отдыхать, Боунс. Загонишь себя.       Хан знакомится со своим новым жильём. Доктор стоит в дверях, наблюдая за ним.       В целом, Хану нравится.       – Да вы никак попросили за меня, мистер доктор, – говорит он, когда заглядывает в ванну. – Это поистине царские покои.       – Мне проще держать тебя ближе к себе, как куратору, – он зевает, прикрываясь паддом. – В коридор, в общем, можешь выходить. Экипаж по общекорабельной связи извещён о тебе, эксперименте и моём экспертном заключении. Субординация никаких агрессивных действий предпринимать не позволит.       – Действительно? Только она? Жестокие же у вас обычаи.       Хан усаживается на кровать. Ему сейчас хочется опробовать выданный падд, выйти в корабельную сеть, например, найти пару книг. Но он продолжает диалог с доктором.       – Я доволен. Репликатором пользоваться умею. Кстати... то, что он не запрограммирован на репликацию только еды, это ваша недоработка, или...       – Никаких недоработок. Это есть в приказе. К тому же, репликаторы есть в комнатах отдыха – все от тебя не спрячешь. А информация о том, что ты реплицируешь в своей комнате, сразу же станет достоянием общекорабельного анализатора. Всё просто.       Доктор оглядел каюту, задержал взгляд на свинье – она ярким розовым пятном выделялась на фоне светлой стены и аккуратной прикроватной тумбочки.       – Ещё вопросы?       – Никаких вопросов. Все материалы по моему назначению вы мне выдали. И… доктор. Я буду рад видеть вас своим гостем. Вы – крайне интересная личность.       Спок зашёл в кабинет доктора настороженно. Он не был в курсе, что успел рассказать Джим, и это было неприятным.       Однако офицер МакКой его даже не ждал. Он склонился над небольшой клеткой, в которой издавал громкое фырканье светло-кремового окраса триббл. Сам он был не более чем три дюйма в диаметре.       – Музыкальная порода, – сказал доктор задумчиво, изучая триббла. – Издают самое мелодичное мурлыканье, как мне сказали. Но он тут уже два часа, и за это время ничего, кроме чёртова фырканья, я от него не слышал.       – Возможно, его необходимо стимулировать для этого, – Спок сложил за спиной, под крыльями, руки. Мягкие перья приятно грели их.       – Да? А я думал, это он меня так не любит и ругается. Вы пока проходите, коммандер, вон та открытая дверь. Я сейчас.       Спок прошёл в открытую дверь. Огромное белоснежное помещение для диагностики состояния крыльев с фиксаторами, мониторами и датчиками. Ему снова сделалось не по себе.       Доктор появился спустя три целых и семь десятых минуты, уже в перчатках, и сказал Споку осторожно вытянуть крыло, стоя лицом к стене.       Когда на крыльях сомкнулись фиксаторы, по перьям прошла лёгкая дрожь.       – Не переживайте, никакой боли не будет.       Говорить, что вулканцы не испытывают эмоций, было бы верхом лицемерия. Крылья его выдавали. К тому же, Спок понимал, что их состояние не укроется от доктора – мятые перья, кое-где их и вовсе не хватало – выпали ночью после хлопанья.       Руки в перчатках бережно промяли сустав у основания. Это было куда ловчей, чем прикосновения Джима, и в три раза менее приятно. МакКой щупал и обводил датчиком его крыло очень долго, сгибал-разгибал его с помощью фиксаторов, потом то же самое проделал со вторым, и, наконец, снял фиксаторы. Когда Спок повернулся и свернул крылья, он уже набирал что-то в падде.       – Никаких накрыльников минимум две недели. – Он ткнул стилусом в угол экрана и поднял голову. – Крылья, Спок, чересчур большие, и своими привычками к постоянным стягиваниям вы нарушаете в них кровообращение. Я бы настоятельно посоветовал и вовсе отказаться от тяжёлых фиксаторов, если не хотите после пятидесяти лет жизни начать страдать регулярными крыльными болями. В ближайшие дни точно никаких стягиваний, никаких активных хлопаний, только разминочные взмахи. Потеря перьев несущественная. Взлететь при необходимости сможете, но, опять же, нежелательно. Выпишу массаж – Джим, я так понял, в нём большой специалист. Так что рекомендации я вышлю на оба ваших падда. Всё, свободны.       И, не обращая внимания на реакцию, снова уткнулся в экран, что-то там отмечая.       Спок кивнул. Да, Джим определённо рассказал если не всё, то многое.       – Доктор, позволите замечание?       – Угу.       – Вы собрались завести триббла. Рекомендую золотистую породу. Лейтенант Ухура держала у себя обе породы и положительную оценку дала как раз золотой. Они не настолько капризны, хотя мурлыканье нельзя назвать музыкальным.       – А каким? – МакКой с интересом прищурился.       – Я бы сказал… обычным. Обычное мурлыканье.       – А как насчёт линьки?       – Всё, что касается ухода, намного удобнее. Линяют они реже музыкальных.       Он задумчиво покачал головой, убирая падд в чехол.       – Не пойдёт. Я не для себя, поэтому триббл мне нужен повреднее. Ну, коммандер, будем и дальше стоять тут и обсуждать трибблов, или разойдёмся уже работать?..       МакКой сказал Джиму валить с половины смены, но как-то столько дел было, и Спок перед глазами крутился…       В общем, Джим свалил с последних двух часов. Принял таблетку. Залёг в ванну. Протрахаться-то они протрахались всю ночь, а помыться перед сменой времени не хватило. Да и зеленоухий точно всю смену отработает, а потом ещё и к МакКою, который тоже вряд отпустит его рано. Времени – куча, можно нежиться в горячей воде, смотреть в потолок, думать обо всяких приятных штуках.       Так Джим и задрых. Ему снилось что-то тонко-ментоловое, бликующе-чёрное, сильное, напористое…       Потом ментоловый запах сделался сильнее, к нему прибавилось шуршание. Джим открыл глаза и увидел Спока, втискивающего в ванную встопорщенные крылья.       – Доктор меня осмотрел, – заметил нечитаемо, вытягиваясь в струнку перед ванной. – Но это неважно. Он собирается подарить новичку триббла для домашнего содержания.       – Ммм… – Джим прикрыл глаза, чуть хмурясь.       Подарить Хану триббла – это было что-то новенькое. Опять же, Джим понял, что кроме сухих отчётов о состоянии Сингха, весомого маккоевского «не опасен» и личной минутной встречи мало что знает об этой тёмной личности. Ну а как окажется Хан нежным юношей с тонкой душевной организацией, борцом за идею с пламенным сердцем…       Джим, не удержавшись, прыснул.       Опять же, Боунсу капитан доверял на все сто процентов. Была бы цифра выше – доверял бы на неё. Сказал, что Хан не опасен – так и есть. Дарит Хану триббла – имеет причины.       Спок стоит прямо и недвижимо, даже не шуршит. Джим приоткрывает глаза и окидывает его плавным взглядом.       – А какой триббл?       – Музыкальной породы. Цитируя доктора, «нужен повреднее».       Спок не даёт оценку действиям МакКоя, предоставляя Джиму судить самому. Но он явно обеспокоен таким проявлением дружелюбия к Хану.       То есть: не терапия, не успокоение, не ещё что-то там. Трибблов «повреднее» дарят тем, к кому испытывают расположение.       – Я поговорю с Боунсом.       Джим жалеет – в очередной раз – что ванна тут на двоих не рассчитана. Он потягивается, поднимается, и, отряхивая ноги, переступает на полотенце. Ловит взгляд Спока. Подмигивает ему.       – Эту ситуацию я понял. Расскажи, что с твоими крыльями.