Twisted Tango

      Фриск опять просидела в ванной до глубокой ночи. Она пыталась успокоиться, но так и не смогла — даже спустя несколько часов ее руки тряслись, словно у алкоголички. Девушка не знала, чего ей ждать от Санса теперь; не представляла, как она вообще переживет сегодняшнюю ночь. Страх рисовал ей картины, где Санс сверкает голубыми радужками, кидается на стены, по-животному утробно воет, разрушает все, до чего может дотянуться; а потом видит Фриск, набрасывается на нее, душит, пока она не посинеет, кусает по всему телу — до крови, — и насилует ее. Снова. И снова.       Она знала, конечно, она знала, что дверь ванной не спасет ее, если Санс действительно поедет крышей, но эта иллюзия безопасности — все, что у нее оставалось.       Пытаясь отвлечься, Фриск вручную выстирала постельное белье. Пока она полоскала его, паника подкинула ей новую мысль: вот Санс приходит, в своей вспышке безумия врывается в ванну… а Фриск даже никак не убежать. Никак не спрятаться. Развешивая пододеяльник и простыню на перекладине для шторки, Фриск пыталась выбросить эту мысль из головы, но не вышло. Теперь стены ванной давили на нее, девушка чувствовала себя в западне и не могла избавиться от этого ощущения. В конце концов Фриск не выдержала: рывком открыв дверь, она буквально вытолкнула себя в коридор и замерла на пороге, перепуганная и дрожащая. Она не слышала хлопков телепортации, но она ведь стирала — за громким плеском воды можно было бы не услышать что угодно.       В склепе была кромешная темень — лишь свет, горящий в ванной, тускло освещал коридор. Едва дыша, на цыпочках девушка двинулась в сторону спальни, прислушиваясь к каждому шороху. Фриск давилась своим судорожным дыханием, ее всю трясло. Страх стучал в висках.       Когда она подходила к арке, что вела в гостиную, послышался тихий вздох. Фриск замерла и вжалась в стену. В легких словно появился вакуум — она не могла заставить себя вдохнуть. Санс сидел в гостиной. Господи. Он был там.       Страшно, страшно, страшно!.. Что делать?! Вернуться в ванную?! Спрятаться в библиотеке?! Или уйти в спальню?! Куда, куда ей спрятаться?!.. Фриск закрыла глаза, закусывая свой большой палец — ее накрывала истерика. Все перепуталось, в голове был кавардак. Лишь мельтешащие в панике мысли и разъяренный Сансовский оскал. Девушку передернуло от ужаса. Что делать?!..       Фриск глянула на приоткрытую дверь спальни, что была от нее в пяти или шести шагах. Объятое паникой сознание уцепилось за это. Спальня. Нужно. Дойти. До спальни. И она спасется. Точно спасется! Нужно только проскочить… проскочить мимо гостиной. Проскочить мимо Санса. Сердце екнуло.       На едва слушающихся, дрожащих ногах Фриск сделала крохотный шажок, заставляя себя заглянуть в гостиную. Краем взгляда она мазнула по спине Санса — Фриск успела увидеть лишь то, что он сидел на полу, где раньше стоял диван, — и тут же спряталась обратно за стену. От недостатка кислорода рябило в глазах. У нее был шанс. У нее был шанс! Она сможет. Сможет же? Фриск насилу вдохнула и выдохнула. Сейчас или никогда!       На цыпочках она двинулась к спальне. Испуганный взгляд сам нашел спину Санса. Рядом валялась бутылка спиртного. Шаг. Санс сидел скрючившись, скорбно опустив плечи и голову. Еще шаг. Фриск увидела, как он пошевелился — и все внутри перевернулось и упало. Еще чуточку. Совсем чуть-чуть! Санс поднял к своему лицу руки и заскулил. Фриск дернулась и застыла.       Он скулил тихо, надрывно. Почти выл. Фриск увидела, как Санс закачался на полу, словно пытался себя убаюкать. Девушка слышала раньше такой скулеж. Когда-то очень давно. Еще в детдоме. Так скулила под забором раненая, умирающая собака, которую не насмерть сбила машина. Фриск почувствовала, как изнутри ее царапает обжигающе-холодная рука. Девушка никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Она все смотрела Сансу в спину.       Скрюченный. Трясущийся. Посреди разгромленной им же комнаты.       Фриск с трудом сглотнула. Она чувствовала себя ужасно. Люди — мерзкие. Когда на улице случается авария, когда кто-то страдает от боли — они знают, что это кошмарно. Знают. И смотрят. Смотрят, делая скорбные лица и давясь от своего любопытства. Отвратительно. Фриск была отвратительной.       Она заставила себя закрыть глаза и отвернуться. Санс в комнате прерывисто вздохнул и, судя по звукам, присосался к бутылке. Фриск сделала последний шаг — арка в гостиную была у нее за спиной. Дверь в спальню прямо перед ней. Девушка сжала губы, не понимая, что ее держит. Она смотрела в никуда, вслушиваясь — но Санс не издал больше ни звука. «Иди! Чего ты встала! Он опасен! Ничего не изменилось, слышишь?!» — кричал в ее голове голос. Не ее голос. Чары. Фриск снова закрыла глаза. Голос был прав. Прав. Прав…       Шаг, еще шаг — дверь — и она в комнате. Ручка чуть скрипнула, когда Фриск закрыла дверь за собой.       В темноте ничего не было видно. Девушка словно оказалась посреди огромного пустого ничего. Ни звуков. Ни света. Лишь немного пахнет пылью. Фриск на ощупь нашла незастеленную кровать и села на голый матрац. Даже привычных уже сквозняков не было слышно.       Спать не хотелось. Фриск поджала под себя ноги, кладя голову на колени. Всю ее изнутри обволакивала тоска. Та собака, о которой она успела забыть — это ведь было так давно. Тогда Фриск могла бы нарушить правила детдома и перелезть через забор. Могла. Но не сделала этого. Она не сделала ничего — не помогла и не добила. И надрывный скулеж преследовал Фриск почти три дня, пока скрюченное, ободранное тельце не исчезло из-под забора, оставив лишь лужу запекшейся крови. Фриск закрыла ладонью рот, пытаясь понять, почему ее так душит горечь. Санс не заслуживал сочувствия. Не после всего, что было. Нет. Не заслуживал. Подумав так, Фриск даже немного выпрямилась. Кивнула сама себе. Перевела дыхание. А потом вдруг тихо, безутешно заплакала. Она сама не знала — почему.

***

      Дни размылись. Они шли серой, унылой чередой, но Фриск не могла сказать, что была этому не рада.       Санс больше не трогал ее. Она вообще почти перестала видеть его в склепе. Лишь иногда он, напившийся вдрызг, похрапывая, спал на новом диване, да в холодильнике почти каждый день появлялись новые продукты. В остальное время его в жизни Фриск больше не существовало. Девушка даже не понимала, кто кого больше избегает: она его или он ее.       Санс явно был подавлен. Даже пока он спал, он выглядел таким мрачным, что у Фриск все внутри сжималось — не то от страха, не то еще от чего-то. Они пересеклись с ним, пока он был в сознании, лишь однажды после той ночи. Фриск столкнулась с ним в коридоре: она шла на кухню, чтобы помыть полы. Санс пошатывался, он был весь помятый и от него перло перегаром и его одеколоном так сильно, что слезились глаза. Девушка увидела в его руке запотевшую бутылку коньяка, и страх сжал ее желудок. Санс все это время едва светящимися зрачками смотрел на ведро воды в ее руках, потом перевел взгляд на косынку, которой она собрала волосы, чтобы не мешались — и усмехнулся. Совсем незлобно, как-то даже… умиротворенно. А потом он увидел испуганный взгляд Фриск — и лицо его потухло так же, как и его зрачки. Санс ничего не сказал, только немного потеснил Фриск в сторону и уковылял в ванную. После этого девушка не видела его около двух дней.       Прошло уже больше недели — такой спокойной, почти скучной недели, — и ничего не менялось. Учитывая то, сколько всего Фриск натерпелась, пока жила в склепе Санса — она была даже рада такому затишью. Это давало время подумать. Подумать о том, как быть дальше. Впрочем, Фриск все равно так и не смогла родить в своей голове хоть одну хорошую идею.       Фриск исправно готовила и убиралась, опять начала читать — и даже немного разобрала первый шкаф в библиотеке. Она не понимала, насколько нуждалась в общении, пока не начала ругать сюжет прочитанной комедии, обращаясь к сидящему на столе пауку. Фриск не была глупой: если бы ей пришлось выбирать между тысячами таких однообразных дней и одним днем в компании Санса — она бы без раздумий выбрала первое. Но, несмотря ни на что, девушке было скучно. Чудовищно скучно.       «Медовый месяц» подходил к концу. Поминки Фриск на сорок дней должны были быть уже завтра — а значит, она сможет попасть домой. Хоть на немного. Обнять Чару, Ториэль и Азгора. Господи, наконец-то! Но перенестись в мир живых Фриск сама не могла — хотя бы просто потому что не умела. Девушка знала, что рано или поздно царящая в склепе радио-тишина будет нарушена, и пусть лучше это сделает она, чем Санс — мало ли, в каком настроении он решится на это.       Ей было страшно. Конечно ей было страшно! Что, если Санс взбесится на нее из-за ее просьбы? Как он вообще может отреагировать?! Фриск несколько раз отрепетировала свою речь для него, но все равно чувствовала себя потерянной.       Она видела, что он сидел сейчас на кухне, и знала, что, если не пойдет к нему в ближайшее время, то потом он будет слишком пьян, чтобы хоть немного адекватно воспринимать ее. Фриск вся извелась, стоя у входа в гостиную. Она так искусала внутренние стороны своих щек, что в какой-то момент почувствовала во рту привкус крови — и сморщилась. «Давай, вдох-выдох. Он не имеет права запрещать мне видеться с моими родными. В конце концов я могу выйти отсюда и дойти до Канцелярии. И все. И все», — это было откровенно фиговым утешением, но на большее Фриск не была способна.       Девушка насилу сделала шаг в гостиную — Санс увидел ее краем глаза, но не повернулся к ней. Все. Пути назад уже не было.       Дрожа то ли от страха, то ли от напряжения, Фриск подошла к нему. Санс уже не смотрел на нее: он курил и лениво изучал зрачками содержание пепельницы. Пиджака нигде не было видно — Санс был в своих полосатых штанах и в ярко-зеленой смятой рубашке с закатанными рукавами. Фриск прочистила горло. Санс затянулся. — Я м-м… — Девушка растерянно замолкла. Вся ее так тщательно подготовленная речь вылетела из головы. Фриск уставилась на полупустой бокал виски. — Я… завтра… сорок дней… — Я помню, — глухо откликнулся Санс, стряхивая с сигареты пепел. Слышать спустя столько времени его голос было непривычно. Фриск переступила с ноги на ногу. Кажется, он был спокоен. Это не могло не радовать. — Вот и я… хотела попросить, ну… ты мог бы… отнести меня в мир живых? — Все внутри скукожилось и затряслось. Девушка уставилась в пол. Каких-то бесконечных несколько секунд стояла тишина. Санс медленно затянулся и так же медленно выпустил дым из легких. — К сестре хочешь смотаться? — тихо спросил он, и Фриск дергано кивнула, все еще боясь поднять на него взгляд. Санс еще немного помолчал, пока тушил сигарету в пепельнице. Потом взял в руку бокал и просто ответил: — Ладно.       Фриск пораженно уставилась на Санса, который опрокидывал в себя виски. И все? Точно все? У нее… получилось? Девушка сглотнула — Санс со стуком поставил пустой бокал на стол. Точно все? Где-то же должен был быть подвох! Это же был Санс. Ей… стоило спросить об этом, ведь так? Фриск потопталась на месте. От страха заломило за коленками. — И… все? — полузадушено выдавила она из себя. Санс чуть повернул к ней в голову, все так же не глядя ей в глаза — девушка увидела, как он вскинул надбровную кость. — А что еще, детка?       Фриск стушевалась и снова уставилась в пол. Она как-то дергано пожала плечами — и услышала слабый смешок. После этого Санс отвернулся от нее совсем. Фриск еще немного постояла, разглядывая плесневелый затылок своего мужа, словно ожидая чего-то. Но ничего не происходило, и Фриск на подрагивающих ногах покинула кухню. Она все еще не верила, что ей удалось. Он согласился.       Фриск ушла в спальню и легла в кровать. Неужели все получилось? Все получилось? Подсознание продолжало искать подвох, но девушка наивно отмахнулась от этих мыслей. Засыпала она со сладким осознанием того, что завтра она увидит сестру.       Фриск проснулась резко, словно от толчка. Она раскрыла глаза и сонно заморгала, пытаясь понять, что происходит. Когда широкая ладонь снова огладила ее живот, до Фриск все же дошло. Санс жарко дыхнул ей в шею. «Нет… нет, нет, нет, НЕТ!».       Девушка дернулась, панически всхлипнув, но Санс шикнул на нее, прижимая к себе ближе. Фриск зажмурилась и сжала губы, ее затрясло. «Идиотка! О чем ты думала, что он не воспользуется тем, что тебе от него что-то нужно?! На что ты вообще надеялась?! Только не снова, не снова, пожалуйста!».       Мысли метались в лихорадке. Санс начал тереться носовой впадиной у Фриск за ухом — его дыхание горчило от перегара и табака. Он оглаживал ее всю под одеялом: вверх — почти нежно сжимая в ладони грудь, — и вниз — по животу, задевая пупок и касаясь ее там через трусы. Фриск дрожала — а Санс все трогал ее, трогал. Ей было так жутко: она буквально переживала момент изнасилования заново. Санс почти как тогда лизнул ее ухо и присосался к шее, закусывая нежную кожу зубами. Фриск захныкала сквозь сжатые губы, чувствуя его язык. Это было кошмарное, ужасное дежа-вю. Она знала, что сопротивляться бессмысленно — ей нужна была его помощь. Санс был Сансом. Он ничего не делал просто так. Она сама была виновата, что поверила в то, что все будет так легко. Санс мог поставить свое требование — и он его поставил. Фриск всхлипнула, давясь слезами. Ей ничего не оставалось. Рука Санса заползла ей в трусы и легла на лобок. Ужас. Какой ужас.       Санс укусил ее за загривок — почти совсем не больно, — и с шумным вздохом уткнулся ей в затылок. Он снова ухватил ее за грудь и пальцами сдавил сосок. Фриск сжалась, пряча лицо в подушку, и задушенно захныкала. — Да не скули ты, — внезапно пробормотал Санс. Фриск дернулась от его расслабленного тона. Ну действительно! Расслабься и получай удовольствие! Внутри закипела ненависть. Чертов эгоцентрик! Отвратительный, мерзкий!..       Санс обнял ее рукой за живот и вдруг с хриплым стоном вжался в нее, обдавая ее шею горячим дыханием. Фриск, трясясь, замерла, ожидая, что Санс сейчас опять перевернет ее на живот и трахнет сзади, но этого не последовало. И ничего не последовало. Фриск сглотнула. Она не понимала, что происходит, пока Санс не всхрапнул.       Внутри все словно перевернулось и словно отпустило. Он уснул. Уснул! Фриск судорожно втянула в себя воздух, пытаясь успокоиться. Ей нужно быть тихой. Такой тихой, чтобы он не проснулся, ведь если она сейчас случайно разбудит его — это будет конец. Девушка зажмурилась, чувствуя, как от дрожи судорогой сводит коленки. У нее был шанс, что Санс не изнасилует ее? Ведь был же? Если она завтра встанет раньше? Фриск не удержалась и всхлипнула, понимая, что эта надежда — пустой пшик. То, что Санс напился так, что уснул сейчас — это было просто временное везение. Если он захочет — а он захочет, — он трахнет ее завтра хоть где и хоть как. Фриск ткнулась лицом в подушку, кусая губы. Шумное сопение в ее затылок звучало как заколачиваемые в крышку гроба гвозди.       Во второй раз она проснулась уже утром — и на этот раз от скользкого языка, проникнувшего ей в ухо. Девушка дернулась, спросонья замычала, и, только когда Санс ткнулся ей в висок лбом, вспомнила, в каком подвешенном состоянии находится. Фриск почувствовала его руку на своем бедре и с ужасом поняла, что пока спала, откинула на Санса ногу. Девушка рвано втянула в себя воздух, пытаясь убрать свою ногу обратно, но Санс ухватил ее за коленку, не позволяя сделать этого. Он ничего не сказал, только как-то довольно заворчал сквозь закрытые зубы, гладя Фриск по внутренней стороне бедра. Она вроде бы смирилась со своей участью еще ночью, но сейчас внутри словно лопнула струна. Еще сонная, совсем расслабленная, Фриск сейчас ощущала себя намного более уязвимой, чем раньше. Она вся сжалась, снова пряча в подушку лицо. Санс огладил ее живот и, шумно дыша, прижал Фриск к себе — в горле запершило от запаха перегара и его одеколона. Его рука опять легла на ее грудь, а пальцы дразняще дернули сосок — девушка сцепила зубы, пытаясь не дрожать так сильно. — Знаешь, — вдруг сипло проговорил Санс. — Ты можешь… вернуть свой пирсинг назад… я больше… не буду… м-х… ругаться.       Фриск только изумленно моргнула. «Не будет ругаться»? Господи, неужели он правда думал, что она вытащила штанги только из-за этого? Санс легко прикусил Фриск за плечо, продолжая ощупывать ее всю, а она все не могла до конца поверить, что его психика деградировала настолько сильно. «Да он же как ребенок», — вдруг подумала Фриск. — «Как пошлый. Сильный. Опасный. Ребенок …какой ужас».       Она не стала разуверять его в причине исчезновения штанг из ее сосков. Ее мозг напряженно работал. «Может, мне стоит попробовать говорить с ним, как с ребенком? Очень осторожно… переключать его внимание? Что-то… пояснять? Это может сработать?» — Санс укусил ее за шею, и Фриск вздрогнула, вырванная из своих мыслей. — Санс, тебе нужно в душ, — резко выпалила она. Он замер. На несколько секунд воцарилась тишина. Девушка почти физически ощутила, как Санс опешил. — Мне… чего? — медленно выговорил он. Фриск подавила какой-то больной, истерический смешок. — В душ… в смысле… ты же обещал… перенести меня к Чаре. Ты же не пойдешь со мной туда, ну… так? — Внутри все билось и перекручивалось. Фриск сама не верила, что несет всю эту чепуху. Господи, зачем она начала все это, ну зачем?! Санс снова ткнулся ей носовой впадиной в затылок, и Фриск зажмурилась, радуясь, что он не видит ее сморщенного от страха лица. — Ну… хорошо. — Фриск оторопела, когда разобрала в его ответе несколько смущенных ноток. Но тут его голос стал ниже и зазвучал откровенно заигрывающе: — Но тогда ты пойдешь со мной.       Легкие кольнуло. Рука Санса скользнула к трусам Фриск. Она резко сжала ноги от испуга — и костлявая ладонь оказалась между ее судорожно стиснутых бедер. Санса это почему-то развеселило: он негромко гыгыкнул и пошевелил своими пальцами. Фриск чувствовала себя глупо. Ей было страшно, так страшно, Санс мог в любой момент заломить ей руки и изнасиловать ее — и девушка с трудом могла понять, почему он все еще этого не сделал. Она шумно сглотнула, и Санс впервые за долгое время посмотрел ей прямо в глаза. Его расслабленное выражение лица застыло, словно маска. Он моргнул, еще раз вгляделся Фриск в лицо — и немного криво улыбнулся. — Господи, эти девушки. Не нужно так смущаться, сладкая. — Санс опять пошевелил пальцами. Фриск только испуганно сжала губы. Пальцы между ее ног зашевелились снова. — Ты меня отпустишь, нет? — со смешком спросил Санс — его улыбка уже выглядела более настоящей. — Это, конечно, неплохая пародия на хот-дог, но вообще между булок должна быть сосиска.       У Фриск в голове словно щелкнуло: она резко раздвинула ноги, выпуская костлявую руку, и сжала их снова — Санс гадко захихикал, откровенно потешаясь над ней. Он откинулся на кровати, встал уже со своей стороны и потянулся. — Башка трещит — пиздец, — прокомментировал он, почесывая свой череп. Девушка с замиранием сердца смотрела на Санса, пока он проходил мимо нее и шел к двери. Уже в проеме он вдруг обернулся к Фриск и, сверкая лукавой улыбкой, заговорщицки прошептал: — Но если что, дверь будет открыта, — и, посмеиваясь, вышел.       Фриск как-то обессиленно уставилась в потолок. В голове было пусто.       Господи. Он ее не трахнул. У нее… получилось? Что у нее вообще получилось? Она понимала, что никаких гарантий это не давало: Санс мог потребовать плату за ее просьбу в любой момент. Но сейчас… она ведь сбила его с настроя или что-то типа того?.. Фриск закрыла глаза, путаясь в своих мыслях. Единственное, что она понимала — это то, что у нее тоже трещала башка.       Фриск успела встать, умыться на кухне и даже разогреть суп, когда Санс вошел в гостиную — в фиолетовой рубашке и чистом полосатом костюме (девушка подозревала, что у Санса их было несколько одинаковых). — Надо смотаться в магазин, — сходу заявил он, садясь за стол. Девушка немного смущенно поставила перед ним суп: она грела его для себя, но если бы она не отдала сейчас тарелку Сансу, ситуация бы стала ужасно неловкой — а Фриск хотелось избежать любой неловкости. — Зачем? — осторожно спросила она, наливая себе новую порцию супа. — За одеждой, — откликнулся Санс. Ящик кухонной тумбы выдвинулся и оттуда прямо в костлявую руку метнулась ложка. — Тебе? — удивленно посмотрела на него Фриск. — Тебе, — фыркнул Санс. На озадаченный взгляд девушки он ответил едкой ухмылкой: — Ты же не пойдешь к своей сестричке, ну… так?       Фриск вспыхнула до корней волос. Да как он смел?! Да он! Да она!.. да как!.. Девушка сжала губы и отвернулась к микроволновке, яростно ненавидя Санса за его хихиканье. На самом деле, он был прав: ее одежда сильно поизносилась, ведь Фриск носила одно и то же постоянно больше месяца. — Не надо мне, — буркнула она, разглядывая свой греющийся суп. — У меня дома одежда есть. Заберу ее оттуда. — О, я не спорю, малышка, — прочавкал Санс у нее из-за спины. — Но нам все равно стоит заскочить в магазин. Выберешь себе что-то на первое время.       Фриск покосилась на него. «Выберешь»? Почему-то она с трудом могла представить, что Санс позволит ей выбрать что-то из одежды самостоятельно. Скорее, заставит ее надеть что-то вроде костюма горничной. Или еще похуже. Санс поймал ее полный скепсиса взгляд и хохотнул. — Да ладно, детка. Честно, выберешь сама. С меня только оплата.       Еще лучше! Она будет должна ему только больше. Фриск поджала губы, достала свой суп и поставила его на стол. Нет уж. Не нужно ей от Санса подачек. — Мне не надо, — хмуро проговорила девушка, размешивая суп ложкой. Она увидела краем глаза, как Санс поднял голову, и на автомате сама посмотрела на него. Лучше бы она этого не делала: он смотрел на нее с пугающей, стеклянной улыбкой. — Мы. Заскочим. В магаз. Ты поняла, сладкая? — Фриск передернуло от страха. Ей вдруг стало максимально неуютно здесь, рядом с ним. Со всеми своими переживаниями и размышлениями девушка немного забыла, что Санс все еще оставался психом. Опасным психом. Имеющим над ней власть.       Фриск тяжело сглотнула и кивнула, пялясь в свою тарелку. Ей пора бы было уже привыкнуть, что просьбы и предложения Санса на самом деле являлись прямыми приказами. От тоски засосало под ложечкой.       После завтрака Санс ухватил Фриск под руку, даже не дав ей убрать со стола, и улыбнулся ей так, что у девушки по спине рванули мурашки. — От винта, крошка, — сказал он ей прямо в лицо, и вдруг мир вокруг перекосился. Фриск лишь задушено вскрикнула. Все кончилось резко. Она сама ничего не поняла, только ее немного затошнило и ноги подкосились — к несчастью, Фриск могла опереться лишь на держащего ее за задницу Санса. Девушка поморгала, пытаясь рассмотреть, где они оказались, и едва сдержала вскрик: прямо на нее абсолютно черными блестящими глазами смотрел мужчина в строгом темно-синем фраке. Мужчина имел зеленоватый оттенок кожи, клоками выдранные рыжие волосы, прямоугольные очки и кем-то кропотливо заштопанный рот. — Хей, Реджи, — козырнул ему Санс. — Знакомься, моя женушка — Фриск. Фриск, знакомься — это Реджи, мой старый приятель. Он довольно болтливый, но ты привыкнешь.       Санс подлетел к зеленоватому мужчине и закинул руку ему на плечо. — Ну, рассказывай, как идут дела? Как жена, как дети? Твое приглашение на Рождество еще в силе? Если да, то давай отложим на следующий год: ты так и не посоветовал мне, что дарить твоим родным. Вдруг они не любят червей?       Фриск подивилась спокойствию этого Реджи: даже несмотря на зашитый рот, он стоически стерпел поведение Санса и всю его болтовню, отреагировав на это лишь небольшим поворотом головы в его сторону. Пока Санс продолжал втолковывать Реджи что-то о червях и подарках, Фриск осмотрелась. Они были в довольно большом полукруглом помещении, все стены которого были занавешены одеждой. Разных, самых невероятных размеров, самого причудливого покроя и самых диких цветосочетаний. В центре комнаты было круглое возвышение с кучей зеркал: кривых, нормальных, разбитых и изогнутых. Вся стена за возвышением была закрыта шторками — видимо, это были примерочные. — Так о чем бишь я, — вдруг особенно громко выпалил Санс, и Фриск дернулась, поворачиваясь назад. — Реджи, малыш, очень нужна твоя помощь. Моей девочке бы подобрать что-то такое… — Санс с наигранно-глубокомысленным выражением лица поводил в воздухе ладонью, будто это могло что-то пояснить. — Ну такое. Ну ты понял. Давай, как ты умеешь, договорились? Вот и славненько! А я пока пробегусь по новинкам. — Он обернулся уже к девушке: — Малая, не теряй меня.       С этими словами Санс отлип от продавца — Фриск готова была поклясться, что последний облегченно вздохнул, — и телепортировался куда-то в дальний угол, склоняясь над вешалками. Фриск лишь удивленно моргнула: за все время, что она жила у Санса в склепе, она почти не видела его… таким. Пока он домогался до нее, пугал, сходил с ума и снова домогался — она почти забыла о его ужимках, о его аляпистом поведении. Только сейчас, особенно на контрасте последних дней, она понимала, насколько искусно у Санса сделано его двойное дно. Наверное, как и любому ребенку, ему нужно было внимание, и из-за этого Санс натягивал на свой голый череп самые разные карнавальные маски — лишь бы его заметили. Фриск задумалась о том, понимал ли Санс сам, как он был от этих масок зависим.       Реджи с нечитаемым выражением лица проводил Санса взглядом и повернулся к девушке. Фриск неловко ему улыбнулась: он вел себя спокойно, но все равно выглядел жутко. Мужчина вытащил и кармана брюк сантиметровую ленту и начал снимать с Фриск мерки. Пока он это делал, девушка, справедливо рассудив, что сам Реджи ни о чем ее не спросит, коротко рассказала ему о своих вкусах — он в ответ размеренно кивнул, после чего показал ей палитру: Фриск тыкнула пальцем на приглянувшийся ей оттенок бордового. Дождавшись еще одного размеренного кивка, девушка улыбнулась Реджи еще раз, а когда он ушел за одну из шторок в стене, оглянулась на Санса. Он с увлечением рассматривал натянутые на свои ноги тапки в форме огромных желтых уточек. Фриск все еще не могла понять, зачем он притащил ее сюда. Чего Санс добивался? Что за мысль стукнула в его прогнившую голову? Но, если Реджи сейчас принесет ей лишь бордовое кружевное белье — Фриск ни капельки не удивится.       Однако Реджи принес не белье, а около восьми вешалок с разными костюмами: все они были довольно причудливы, но не до абсурда. Фриск выбрала два самых интересных, и мужчина рукой показал на шторки в стене — одна из них тут же открылась. Уже без всякого страха ему улыбнувшись, девушка пошла в примерочную.       Она стягивала через голову футболку, когда сзади на ее бока легли широкие ладони. Фриск вскрикнула, дернулась, сорвала с себя футболку и испуганно вылупилась на висящее перед ней зеркало. Отражение прижавшегося к ней сзади Санса ей ухмыльнулось. — Ты такая сладенькая, — проговорил он ей на ушко, не разрывая зрительного контакта. — Как думаешь, Реджи будет сильно ругаться, если мы с тобой немного пошумим?       Фриск сжалась. Вот зачем он притащил ее сюда. Он хотел трахнуть ее в примерочной? Серьезно? Ему что, нужны были зрители? Фриск затошнило от страха и стыда. Мерзко. Как же мерзко.       Санс фыркнул ей прямо в ухо: — Брось, детка, сделай лицо попроще. Что у тебя с чувством юмора, в конце концов?.. переодевайся, я просто хотел посмотреть, что тебе притащила эта лягушка.       С этими словами он отошел от нее и облокотился спиной на стену кабинки, засовывая руки в карманы. Фриск беспокойно покосилась на него. Она и сама не заметила, что снова начала дрожать. Санс лениво достал из брюк сигареты с зажигалкой и закурил. — Разве… тут можно курить? — зачем-то спросила его Фриск. Санс округлил глазницы. — Вообще — нет, но ты же меня не сдашь? — Он расплылся в улыбке и затянулся, лукаво двигая бровями. Девушка замялась, кладя футболку на стульчик. Раздеваться при Сансе ей категорически не хотелось, но и выбора у нее не было. Она еще раз взглянула на его отражение — Санс самозабвенно пускал в воздух колечки из дыма. Девушка стащила с себя бриджи, стараясь делать это как можно быстрее, и начала натягивать на себя первый понравившийся ей костюм: это было что-то вроде бордового пончо, только очень длинного, словно платье. По приятной на ощупь ткани тянулся имитирующий паутину узор. Если бы не разрезы на бедрах — оно бы скрывало почти все тело. Фриск старательно игнорировала голодный взгляд Санса, который ощупывал ее не хуже костлявых рук. Поправив высокое черное горло и свисающий до щиколоток задний подол, Фриск встала, как вкопанная. — Это хочу, — выпалила она, понимая, что еще одного оголения перед своим похотливым супругом просто не переживет.       Санс ухмыльнулся, прикрыл глазницы и кинул бычок прямо на пол, наступая на него ногой. Фриск тяжело сглотнула, когда его руки снова обхватили ее за бока. — Тебе точно нравится? — почти прошептал ей Санс на ухо. — Да. — Девушка сжалась еще сильнее, когда он ткнулся носовой впадиной ей в висок. — Тебе идет, малышка. Ну-ка, улыбнись для меня! — Фриск смотрела в его лениво прикрытую левую глазницу и почему-то чувствовала себя в еще большей западне, чем когда была в его склепе. Девушка немного криво улыбнулась ему, но Сансу, кажется, и этого было достаточно. Он ухмыльнулся, шумно выдохнул ей в волосы и отвернулся от зеркала, одной рукой приоткрывая шторку. — Запиши на мой счет, Реджи, — громко сказал Санс. А Фриск все смотрела на себя в отражении: кривая ненастоящая улыбка превратилась в какое-то испуганное выражение лица. Она сама не понимала, почему так испугалась Санса сейчас. И лишь когда он снова положил ей голову на плечо, до Фриск дошло. Он выглядел ее покровителем. Ее… хозяином. Внутри все сжало и скрутило. Девушка закрыла глаза, чтобы не видеть отражения в зеркале. — Теперь… можно к сестре? — Фриск старалась, чтобы ее голос звучал ровно, но на последнем слове он все же дрогнул. — Конечно, — вымолвил Санс, обхватывая ее руками за талию.       Фриск почти физически ощутила, как смазывается мир вокруг нее.       Домой. Она летела домой.