heavydirtysoul

\\ Если бы у Олега год назад спросили, что такое любовь, он бы ничего не ответил. Если бы у Олега сейчас спросили, что такое любовь, он бы тоже ничего не ответил, но взглядом бы сразу нашел Дэни. Любовь — это хуйня, заставляющая страдать. Привыкайте. Терновой думает, что не создан для любви, семьи. Карьера — важнее. Творчество — главное. Сцена — смысл жизни. Это все правильно. Так и должно быть. Что такое любовь я никогда не знал. Дэни ловит его задумчивый, тяжелый взгляд. Они все слишком устали от этого — выжаты, выжжены, сломлены. И иногда так хочется просто забыться, чувствуя разливающуюся по всему телу теплоту, хочется срывать голос от смеха и визга, хочется быть живым. Парень вспоминает слова Сережи: «Хватит тебе страдать». Он прав. Хватит. Даня не понимает, как в его руках оказывается подушка, которая в следующий момент летит в Тернового. — Эй, Терри! Олег кривится, когда подушка — бум — бьет его в лицо. Поднимает взгляд — уже совсем другой, иной, чем секунду назад — и старается придать своему лицу страдальческое выражение. Дэни смеется, хватая вторую подушку и держа ее, как щит, готовясь к ответной атаке. — Ты ведешь себя, как ребенок, Даня. Олег притворно хмурится и — бум — кидает подушку в расслабившегося парня, вскакивая и пытаясь отыскать другую. Смех сначала выходит какой-то нервный, хриплый, а губы сразу же начинают уставать от улыбки. Максим и Кристина удивленно таращатся на Тернового, который как раз стаскивал подушку с кровати Кошелевой, не веря собственным глазам и ушам. Вместе в подушками в ход идут одеяла и вещи, первые попавшиеся в руки. Даня ловко ловит подушку на лету, поправляя все время спадающие очки, а когда распрямляется — бум — получает вторую в грудь. Он смотрит на Олега — живого, настоящего, родного, смеющегося — и подушка едва не вываливается из пальцев. Дэни смеется так громко, что, кажется, его слышат все в «Меркурии», подбегает к Олегу, подняв подушку над головой и готовясь нанести решающий удар. Терновой делает внезапный выпад, хватая парня за руку и увлекая за собой на кровать. Даня даже не сопротивляется. С громким смехом плюхается, доверяясь. Сначала падает подушка, потом — Дэни, сверху, наваливаясь практически всем весом, упираясь руками в его грудь. Олег тут же цепляется за его плечи, подтягивая его тело повыше к себе. Слишком. Близко. Бум, блять. Веселье угасает вместе со смехом, когда Дэни приоткрывает рот, будто приглашая Тернового сделать первый шаг. Знает же, что нельзя. Что больно потом будет. А все равно нарывается, наклоняясь ближе, носом практически касаясь носа Олега, опаляя горячим дыханием его щеку. Олег поджимает губы, откидываясь назад и заставляя себя отпустить плечи Дани. Даня шепчет что-то наподобие «пожалуйста, нет-нет-нет» и пытается поцеловать его, но губы касаются только подбородка Олежи. В попытке достать его губы, Дэни слегка двигается, и Олег рад, что между ними сейчас находится подушка, которая скрывает стояк. Парень явно не собирается сдаваться и целует по миллиметру линию челюсти. — Колючий, — шепчет Дэни. Олег хотел бы его оттолкнуть, да не может. Потому что это уже на уровне необходимости. Ты не можешь оттолкнуть воздух, когда нечем дышать, или воду, когда тебя мучает жажда. Сейчас Олег был бы рад поцеловать данины губы и испить его до дна. — Мне не нравится. — Что ж, тогда я… — Дэни прикусывает его кожу, и Олег тихо стонет, впиваясь пальцами в матрац. — Блять … Отращу бороду… Даня… Как у Фадеева, хочешь? Даня утыкается ему в шею, тихо смеясь. В груди что-то ноет от этого смеха, от теплоты и тяжести тела, от этих маленьких поцелуев. Лицо Олега искажается страданием, когда он запускает руку в волосы Дани. Олег хочет быть с ним. Каждый атом Тернового стремится соединиться с каждым атомом Дэни. Дэни верит — и ему, и в него. Олег думает, что все-таки знает, что такое любовь. Любовь — это высокий паренек в его объятьях, который так отчаянно стремится к нему. Любовь — это его смех, вызванный твоими действиями. Любовь — это взгляд долбоеба, будто он — вся его жизнь. Любовь — хотеть целовать его все время, хотеть касаться, хотеть слушать. Любовь — это борьба, это до крови, до прокушенных губ, до сбитых косточек пальцев. Любовь — это больно. Но в тоже время ты счастлив, что чувствуешь это. Олег прячет глаза, надеясь, что никто не увидел его слабости, и говорит: — Не надо. Вставай. Улыбка потухает. Дэни поднимает голову и встречается с ним взглядом. Таким взглядом, что им можно убивать. Попадает прямо в сердце — невероятно больно. Олег чувствует, как ком встает в горле. Врубается гребанная самозащита. Просыпается Терри и скалится. Дэни слезает с него, хмурясь и поджимая губы, быстрыми шагами пересекает комнату и исчезает где-то в многочисленных комнатах. Бумбумбум. \\ Всхлип. Дэни открывает глаза, привставая и ища взглядом источник звука. Терновой тихо посапывает, Максим бормочет что-то явное нецензурное во сне, Софи улыбается чему-то своему. Всхлип. Значит, не показалось. Даня встает с кровати, стараясь не издавать лишнего шума, и останавливается у кровати Крис. Всхлип. — Кристина. Кошелева не отвечает, пытаясь притвориться спящей. Дэни садится на краешек ее кровати, плохо видя в темноте, но чувствуя, как ее тело до сих пор вздрагивает от рыданий. Кристина собирается держать оборону до конца, сопя и отмалчиваясь. Так по-детски, наивно, глупо, и Дэни улыбку не может скрыть. — Все хорошо, Крис? Кристина вскакивает слишком резко, утыкаясь лицом ему в плечо, и футболка тут же намокает от слез. Даня гладит ее по волосам, шепча что-то успокаивающее, отчего она заливается слезами еще сильнее. Дэни непонимающе смотрит на Крис, впервые видя ее такой сломленной. — В чем дело, Кристина? Даня готов убить любого, кто заставил эту девочку плакать навзрыд. — А вдруг он меня не любит? Так вот в чем дело. Хочется рассмеяться от ее глупости. Неужели он выглядит точно также, когда думает об Олеге? У Крис и Макса, по крайней мере, есть шанс быть вместе после проекта, и в данном случае сидеть в темноте и плакать должен именно Дэни. — Конечно, Макс тебя любит! Ты б знала, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь… Погоди, так вы еще не признавались друг другу? Кристина качает головой, пряча красные глаза. Она обхватывает плечи руками, слизывая слезы со своих губ, и делает пару судорожных вдохов. Даня думает, что если уж у него ничего не выходит, то пусть хотя бы Кошелева счастлива будет. Он ждет, пока рыдания успокоятся у нее в груди, и кладет руки на ее плечи, разворачивая к себе, заставляя посмотреть на него. Для Кристины еще не все потеряно, думает Даня, улыбаясь ободряюще. — Есть у меня одна идейка… \\ Ближе к полудню все готово. У них как раз выдались свободные часы, чтобы отдохнуть и расслабиться перед надвигающимся штормом, и все уютненько расположились в главном зале у сцены, попивая чай и не подозревая о том, что сейчас начнется. Кристина поджимает губы и оглядывается на Даню. Тот уверенно кивает ей. Никто не говорит ни слова, когда они выходят на сцену, куда заранее перетащили фортепиано. Дэни усаживается за инструмент, Крис хватается за микрофон, дрожа всем телом. Максим садится на первый ряд, насмешливо хмурясь: чего эти дети опять придумали? Дэни начинает играть, глазами отыскивая Олега, и улыбка исчезает сразу же — Терри скрещивает руки на груди и качает головой. Кристина неуклюже переступает с ноги на ногу, волнуясь, будто никогда не выступала на сцене. Но все забывается, когда она открывает рот и начинает петь. Непокорная моя любовь, Любит не меня уже который год. Те же стены и цветы, те же люди и стихи, Те же мысли и слова в с л у х. Глаза Максима расширяются от осознания, что она действительно поет ему. Кристина смотрит на него так умоляюще, так любяще, так искренне, и все в комнате отлично понимают, для кого эта затея. Назима улыбается, толкая Свободу в плечо, но тот не замечает этого — он полностью сосредоточен на Крис, ее песне и их чувствах. Люби меня, люби жарким огнём. Ночью и днем, сердце сжигая. Люби меня, люби; Не улетай, не исчезай — я у м о л я ю. Щеки Кристины сразу заливаются румянцем, голос дрожит, она вот-вот расплачется, и Даня внезапно подхватывает, подпевая, не давая песне оборваться. Кристина оборачивается к нему с благодарностью в глазах. Всеобщее внимание приковано к маленькой фигурке Крис, ее снимают операторы, иногда захватывая ошарашенное лицо Макса, и Дэни закрывает глаза, полностью растворяется в песне. Плевать на Терри. Они все делают правильно. Люби меня, люби. Люби меня, л ю б и. Дэни перестает играть, и все на какое-то время сидят в абсолютной тишине. — Ты серьезно решила выяснить отношения через песню? — внезапно кричит Макс, вскакивая с места. Эти слова могли испугать, если бы не добрая улыбка, адресованная одной только Кристине. Кристина краснеет еще сильнее, не зная: смеяться ей или плакать? — Ты серьезно решила так мне признаться? Даня улыбается счастливо, когда Свобода мягко обнимает Кристину, закрывая ее от камер, операторов и миллионов зрителей. Хотя, какое им дело? Им сейчас не до этого. Только Дэни находится достаточно близко, чтобы расслышать спутанные «я люблю тебя» и «люби меня». — Блять, я будто в «Glee» попал, — усмехается Терри. Дэни чувствует, как сердце ухает куда-то в желудок, но остановить Терри он уже не в состоянии. — Слишком слащаво, как раз для маленьких зрительниц, кончающих от мысли, какая вы идеальная пара. Две девочки с каре. Да на вас полстраны дрочить будет, не иначе. Решили в любовь поиграть перед финалом, думаете, так больше голосов получите? — Отъебись, — шипит Максим, беря за руку едва не плачущую то ли от счастья, то ли от унижения Кристину и уводя туда, где их не достанут. Дэни сжимает кулаки, но прекрасно знает, что ничего не сможет ему сделать. Разве что… Терновой насмешливо улыбается, когда Дэни начинает играть. Даня знает, что это глупо. Одной песенкой ситуацию не исправить, не изгнать Терри, не вернуть настоящего Олега и его любовь, но слова сами вырываются из груди. Из сердца. Scared of my own image, scared of my own immaturity, Scared of my own ceiling, scared I'll die of uncertainty, Fear might be the death of me, fear leads to anxiety, Don't know what's inside of me. Волна какого-то непонятного чувства накатывает на Олега, обрушившись и едва не сбивая его с ног. Терри чувствует, как по его щеке катится слеза, и вытирает ее как-то нервно, остервенело, внутри проклиная песню, голос и этого мальчишку, который никак не сдается. Дэни замечает это, играя с удвоенной силой, хотя синие цветы тоже душат его изнутри. Don't forget about me, Don't forget about me, Even when I doubt you, I'm no good without you, no, no Господи, этот голос сводит Олега с ума! Только его и хочется слушать, остальное равносильно ножом по стеклу. Голос Дэни заживляет, исцеляет его чертовскигрязную душу, и Терри мечется, не успевая вскрыть покрывшиеся коркой раны. Temperature is dropping, temperature is dropping, I'm not sure if I can see this ever stopping, Shaking hands with the dark parts of my thoughts, no, You are all that I've got, no. — Заткнись! — вопит Терри, затыкая уши и глаза, но поздно — образ Дэни за этим гребанным фортепиано плотно запечатлен в памяти, а песня звучит, будто на повторе. Олегу не надо видеть, он и так с легкостью может описать, как лежат его волосы, как очки висят на самом кончике носа, как глаза горят мольбой. Олегу не надо слышать, он и так с легкостью может спеть каждую строчку, каждое гребанное слово, спетое с такой любовью, что Терри блевать тянет. Даня качает головой и продолжает, чуть повышая голос. Don't forget about me, Don't forget about me, Even when I doubt you, I'm no good without you, no, no, no, no, no — ЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬЗАТКНИСЬ!!! Терри терпеть не может терять контроль. Над ситуацией, над собой, над Олегом. И поэтому происходящее злит до зуда в ушах, до красных пятен на лице, до истеричных ноток в голосе. Терри хочется пару раз съездить по так любимому Олежкой лицу, чтобы больше не слышать ничего, рождающего в Олеге такие чувства. Потому что происходит какая-то хуета, как только он слышит какофонию звуков, изливающихся из глотки Дэни, и тупое звучание тупого фортепиано. Gnawing on the bishops, claw our way up their system, Repeating simple phrases, someone holy insisted, I want the markings made on my skin, To mean something to me again, Hope you haven't left without me. Hope you haven't left without me, please. Даня думает, что даже если его сейчас убьют, он все равно продолжит петь, а руки продолжат играть. Это похоже на борьбу, которую понимают только они. Оглядевшись, Дэни замечает, что операторы выключили камеры, и он благодарен им за это. Это их бой, это не для зрителей, это слишком личное. Он прекрасно видит, как мечется Терновой между любовью и ненавистью, как он стискивает челюсть, не давая крику вырваться. Don't forget about me, Don't forget about me, Even when I doubt you, I'm no good without you, no, no, no, no, no Не забуду, — клянется ему Олег, — не забуду твои незабудки. — ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ, СЛАБАК! Этот рев заставляет Дэни заткнуться на полуслове, глаза его округляются, а пальцы застывают над клавишами. Медленный дрожащий вздох вырывается из груди Тернового и повисает в тишине комнаты. Олег опускает голову, тяжело дыша. Это мы слабаки, — шепчет Олежа, чувствуя, как глаза вновь начинает жечь, - это мы трусы. Я, ты и твоя невозможность посмотреть правде в лицо — я люблю его. Господи, пусть все это быстрее кончится. Терри открывает глаза, а Дэни уже стоит напротив него. Кусает губы, молчит, ждет, а Олег буквально ощущает его желание коснуться, успокоить, поцеловать. Не знает, на что надеется, но продолжает доверять. Олежка внутренне ломает себе каждую косточку, вгрызаясь в сонную артерию и добираясь до сердца каменного сквозь хруст ребер. Терри внешне спокоен, врезаясь взглядом стальным в жалкие остатки любви, и заламывает Олежке руки, не выпуская его из собственной темницы. — Почему ты такой ублюдок? — выплевывает Дэни, внутри чувствуя пустоту. — Я устал от тебя, — рычит внезапно Терри, тоже вставая с места. — Мне надоело играть в это все. Заебался, понимаешь? Что ты получаешь, когда сводишь их? Ничего. Они сами себе любовь придумали от скуки или потому, что заперты в четырех стенах друг с другом. Конечно, в таких условиях каждый будет думать, что влюбился. Но когда выйдут на свободу, будто срок отмотают, то поймут, что нихера не чувствуют. — Терри будто обращается к Олегу, пытаясь вразумить, и только потом вспоминает про парочку, добивая окончательно. — А ты поженить их решил! Неужели твоя жизнь настолько печальна, что тебе лучше становится от чужой любви? — Терновой, успокойся, — подает голос Назима, но ее никто не слышит. Софи кусает губы, боясь сказать хоть слово — вдруг ей тоже достанется? Будь здесь PLC, то он опять бы врезал ему, покрывая матом и защищая Дэни, как бравый рыцарь из детских сказок. Но PLC здесь не было. Даня вынужден бороться в одиночку. Даня ртом воздух ловит, чувствуя, как краска заливает все его лицо. Терри скалится, думая, что победил. В голове у Дэни роятся мысли, готовые словами разбить между ними оставшуюся теплоту. — Я делаю это, потому что они мои друзья, и я хочу, чтобы они были счастливы. Хотя, откуда тебе знать? Ты никогда не умел ни дружить, ни любить по-настоящему. Дэни кажется, что Терновой его сейчас ударит. Терри действительно хочет, но потом придумывает кое-что поинтереснее. — Хорошо, буду играть по вашим правилам. Терновой выходит на сцену под гробовую тишину. Я ненавижу людей, но они в этом точно не виноваты. Солдаты будут стрелять в детей, потому что они солдаты. В ушах шум, половину слов Дэни просто-напросто не может расслышать. Но душой понимает, что Терри хочет сказать ему. В когда-то светлых и любимых глазах плещется ненависть, обращенная только к нему. Дэни хочет закрыть уши и не слышать этого, уйти за Максом и Крис, но ноги не слушаются, и он просто стоит, глупо глядя на Терри. Успех — это не кожа и мех, это внутри и хочет наружу. Когда я в себе его обнаружу, то буду носить оружие. Потому что такие как т ы захотят у меня его отобрать, Когда я увижу т е б я на пороге, поверь, я буду стрелять. И Терри стреляет. В упор, не целясь, на поражение контрольным в голову. Убивает его своими словами, действиями, ненавистью. А Олег внутри кричит «люби меня, люби», но его уже никто не слышит, он слишком слаб, его любовь слишком слаба. На этом проекте ты либо жесток, либо выгнан. А Терри планирует победить. Безлимитный Господь сегодня подарит мне чуточку трафика. Чечня под воротами рая, без выходных, в режиме рабочего графика. Лежу на своем диване, нервно курю под себя окурки, Оставлен т о б о й, как Винстон синий, забытый в осенней куртке. Назима выхватывает у него микрофон, но Терри все равно, он уже добился своей цели. Он чувствует на себе десятки взглядов, смотрящих если не с ненавистью, то с неодобрением. Назима, Софи, операторы, вышедшие на последний куплет Кристина с Максимом. Но только не Дэни. Терри выдавливает из себя насмешливое «что-то не так?», а потом уходит. За ним никто не идет. \\ Дэни просыпается от запаха еды, впервые за несколько дней чувствуя голод. До этого любая мысль о еде отзывалась позывами тошноты, и Даня мрачно проходил мимо накрытого стола и участников, разбившихся на парочки: Крис удобно располагается на коленях Макса, отбирая у него еду прямо перед ртом, Назима болтает с Софи, а рядом с Олегом будто специально пустует еще один стул. Для него. Дэни привык, что в «Меркурии» слишком много народу, от которого хочется спрятаться в уголок и наконец-то остаться один на один с собой. Сейчас же в столь больших апартаментах всего шесть финалистов, и собственное одиночество чувствуется слишком остро. Даня ожидает увидеть на кухне кого угодно, но не Сережу. — Я сплю? — спрашивает Дэни достаточно громко, чтобы PLC от неожиданности подпрыгнул, едва не выронив сковородку с яичницей. — Сюрприз не получился, — PLC улыбается из-под усов настолько привычно, будто и не уходил. — Я не ожидал, что ты проснешься так рано. Хотел принести завтрак в постель каждому. Кроме Терри, естественно. Если только очень подгоревшую. Даня выдыхает «я так по тебе скучал», чувствуя, как сильные руки обнимают, защищая от всего того кошмара, что произошел в его отсутствие. Вместе с PLC вернулось и ощущение дома, стены уже не казались такими холодными, а пространство — неуютным. Сережа подает ему аппетитно выглядящую яичницу, и Даня ковыряется в ней вилкой только из уважения к повару, как школьник, которого заставляет есть строгая мать. Мужчина замечает это, как и то, что ускользнуло в первые минуты: насколько Даня похудел, как круги под его глазами стали еще больше, и дело скорее всего даже не в постоянных репетициях, как дрожат его руки. Дэни будто повзрослел на несколько лет за несколько дней, потерял огонь в глазах, улыбку детскую, наивную доверчивость. Дэни поднимает взгляд и встречается с немым вопросом. Губы начинают предательски дрожать, когда Даня тихо признается ему: — Терри стал невыносимым. PLC не задает лишних вопросов. Ему и так понятно, что Даня до сих пор верит в счастливый для него с Олегом конец. Очевидно, что бить ему тоже никого не позволят. Сережа лишь пододвигает к Дане ближе тарелку, взглядом умоляя съесть хотя бы кусочек, а потом устало вздыхает. — Рассказывай.