She is music

Чимин уже целую вечность гоняет камушек из угла в угол, не поднимая головы и никак не выказывая заинтересованность в происходящем. Он уже который день тут торчит с этими недоумками, строящими не то план по захвату мира, не то по нейтрализации Хёка (один хер, как ни крути). Помимо него в канонично-стрёмном выстуженном помещении еще пара десятков человек, все они сосредоточены и с одинаково преданным выражением лица. Чимина это раздражает. Тоже мне, хозяин. Сначала выебывается этак всю жизнь примерно, смотрит на них с жалостью и пренебрежением, строит из себя не такую, которая ждет трамвая, а теперь ведет себя так, будто никогда и не уходил. Больной ублюдок. Самый больной из них всех, уж в этом Чимини уверен на сто процентов. Он видел эти глаза каждый день на протяжении многих лет, чтобы, когда его ночью разбудят и попросят назвать больного ублюдка на этой планете, он без замедления мог указать пальцем на Ким Тэхёна. Чимин помнит, как они познакомились. Помнит мальчишку, маленького и щуплого, с фарфоровым кукольным личиком, одетого в красно-зеленый свитер и отглаженные брючки. Помнит его лицо, и глаза, в которых было намешано столько разных эмоций, что другой бы сказал, что они пустые. Что уж говорить, его, Чимини, отец, не раз хвалил Тэхёнову хладнокровность и ставил мальчишку в пример своему сыну. Но Чимина не обманешь. Ни ребёнка, ни сейчас, он сразу распознал этот бурлящий котёл, который мог погубить их всех в одночасье. Чимина нельзя провести – Тэхён не смог, никто не смог и не сможет, Чимин – манипулятор, он катается на чужих эмоциях, как на американских горках, а потом обязательно покупает забавные фотографии, чтобы «на память». Чимину, если честно, очень хочется однажды перевернуть котёл, который Ким Тэхён так тщательно ото всех прячет. Посмотреть, что там варится, возможно, даже сунуть туда палец. - Если тебе не интересно, то не беси меня и проваливай нахрен, - голос Тэхёна обманчиво спокоен и безмятежен, но Паку ли не знать, что он прячет. От Пака ли что-то спрятать? - Я? – Чимин впервые за долгое время отвлекается от камня и своих мыслей, поворачивая добродушно расплывшееся лицо к раздраженному Тэхёну. – Ты уверен, что хочешь, чтобы я свалил? - Ты уверен, что можешь задавать мне такие вопросы, Пак? Чимин дергается, как от удара, и его глаза тут же превращаются в хищные щелочки. Тэхён делает глубокий вдох и закрывает глаза, готовясь к разговору. Он знал, с самого начала знал, что паковский Куковод не подпустит его так просто. Эта семья – бульдоги, челюсть не разжать ни за что. Разве что запахом большей крови. - Оставьте нас вдвоем. – Он приказывает, не поднимая век, и облокачивается задницей на хлипкий столик, где были стопками свалены какие-то документы и добытая информация. Чимин усмехается – наследничек совсем не изменился. Не хочет унижать его при других? Какое благородство, обосраться и не встать. - Зачем же? – он громко спрашивает, показывая зубы в широком оскале. – У нас разве какие-то секретики с тобой, Тэ-тэ? Парни нерешительно застывают, переводя неуверенные взгляды с того, что был с ними все это время на того, кому они действительно принадлежат. Они мнутся секунд пятнадцать, пока низкий Тэхёнов рык не разносится по всему амбару: - Съебались нахуй все! Парни практически синхронно кланяются, и торопливо покидают помещение. Кто вообще любит попадаться под горячую руку? Или даже две горячие руки? Чимин раскатисто смеётся, Тэхён почему-то слышит детский плач. Он мгновенно остывает, хмуро глядя на Пака, неторопливо приближающегося к нему, пока тот не становится впритык, обдавая знакомым с детства запахом силы. Тэхён может пересчитать его реснички и волоски в крашеной пряди, спадающей на лоб. Он может смотреть в свое лицо, отражающееся в ледяных глазах на против, кажется, может постучать в зеркальную гладь, Оля-и-Яло, вы там? - Какое благородство, - как резинку, Пак тянет слова, зная, что эту его манеру Тэхён особенно не переносит. – Не хочешь отчитывать меня на глазах у моих подчиненных? - Прекрати это. Мне сейчас не до твоих игр разума. Если не собираешься помогать, просто проваливай, и скажи Намджуну, что я отослал тебя сам. - Хорошо, - легко соглашается Чимин, становясь, кажется, еще ближе. – Я так Дженни и передам. Тэхён бьет сильно, не жалея, но явно сожалея, что Чимин получил свое. По его довольной физиономии явно видно, как он горд собой и тем, что все смог вывести его. А еще тем, что все еще имеет над ним власть. - Я убью тебя, - рычит Тэхён, слабо себя контролируя, когда хватает смеющегося Пака за грудки, и от души прикладывая затылком о стену. – Никакие манипулятивные штучки тебе не помогут, ублюдок, если ты хоть на метр приблизишься к ней. У Кима перед глазами картинки перспектив проносятся, как целая жизнь. Не то чтобы он хотел оградить Дженни от всего мира или она была из тех нежных девочек, которые морщатся при виде царапины, но блять, еще один манипулятор на её голову… Тэ даже думать не хочется, что Хёк Чимину и в подметки в этом деле не годится. Тэ, в конце когцов, еще помнит его ручонки в собственных мозгах. Тэхён опять различает детский плач, когда слышит Чиминов смех, и ошарашенно отшатывается от него. Он промаргивается, когда выныривает из своих мыслей, и его взгляд фокусируется на парне напротив. На секунду Тэхёну становится очень жаль и очень больно, прямо там, где должно биться сердце. На секунду извинения застревают в глотке и рвутся наружу, но он заталкивает их обратно усилием воли. Он не виноват ни в чем из произошедшего. Они оба были рождены с уже пописанными фразами и действиями, со своими статусами и расписанными характеристиками. Чимин изначально был рожден ради Тэхёна, как и вся его семья многие десятки лет до этого. - Какой рыцарь, - сволочится Пак, небрежно слизывая кровь с разбитой губы. Он на пробу двигает шеей – удар у наследничка все такой же тяжелый, будто никуда и не уходил. Надо же, поддерживал форму? Ниточки, сколько ниточек, что у Чимина разбегаются глаза – за какую потянуть, где дернуть, что выдернуть? Кукловод в Чимине беснуется, вопит, просит крови. - Смотри, прямо мечта идиота. Девушка, две собаки, любимая работа. Только кто-то такой же грязный, как и ты, да, Тэхёни? Или ты потому и втюрился? Каждой твари по паре? Ты поэтому решил, что ломаная пианистка-эксперимент тебе подойдет? Тэхён больше не бьет его, сжимает челюсти и вращает в голове, как пустую бутылку в игре на желания одно слова. Трогает его со всех сторон. Нюхает, приближается, и отступает, чтобы рассмотреть с другого ракурса. Кукловод. Кукловод. Кукловод. Не ведись, мать твою. - Ты просто мозгоправ, принадлежащий моей семье. – Тэхён уже жалеет о своих словах. Стеклянные глаза Чимина барабанной дробью отбивают детский плач, у Тэ кажется, темнеет перед глазами. – Я могу убить тебя, прямо тут, и мне ничего не будет, так чтоб я бы на твоем месте подобрал бы все свои провокационные штучки, и захлопнул рот. - Убьешь меня? – шепотом спрашивает, знает, сука, знает, как Ким себя чувствует. – Вот так возьмешь и убьешь меня? Сможешь? Они оба дышат, будто пробежали километры, и Тэхёну невыносимо хочется заткнуть Чимина. Связать его, всунуть в рот кляп, и бросить где-нибудь в комнате, пока он не приведет свои мысли в порядок и не подготовит себя к его выворачивающим наизнанку словам, сканирующим, будто этикетку в супермаркете, глазам, к его лицу и смеху, вливающему раскаленный детский плач в тэхёновы уши. - Убьешь, - вкрадчиво повторяет Пак, от отпуская жертву. – Убьешь так же легко, как ушел тогда. Так же легко, как бросил меня на съедение своей семейке, правда? Тэхён не двигается, принимает все, чем в него бросается Чимин. Не пытается увернуться, зная, что заслужил, зная, что Пак сам вошел в клетку, которую подготовил для Тэхёна. - Убьешь меня, - продолжает нашептывать Чимин, глаза у него красные, как будто от слёз. Тэхён понимает, что нож в его руке заточен на двух концах. – Что это стоит тому, у кого это в крови, верно? Убьешь меня так же, кто твой отец убил моего? Тэхён дергается, Чимин смотрит. - Какого это, ты, отброс, - шипит он. – Какого это, возвращаться туда, откуда удрал, сверкая пятками? Удрал, бросая меня, вместо себя? - Ты не понимаешь, о чем говоришь. Чимин стекленеет. Тэхён тут же жалеет о вырвавшемся – игры разума и психология ему никогда не давались, в отличие от Чимина, который тут же подбирается, берет себя и руки и заталкивает обратно все, что неловко вывалилось под напором шквальных эмоций, на мгновение захвативших его рассудок. Слишком зол он был, слишком разочарован и растоптан. - Конечно я помогу тебя, Тэхён-ши, - с легкой дежурной улыбкой-девушки-с-ресепшена произносит он, привычно захватывая льдистыми зрачками каждую деталь, тщательно пережевывая и сплевывая в сторону, как мясо не той прожарки. Так он делает с человеческими эмоциями, сколько Тэхён себя помнит. – Как я могу отказать наследнику семьи Ким? Они смотрят друг на друга очень долго, эмоции на лице Чимина перемолотые в стеклянную пыль – ничего не разобрать. Тэхёна это пугает и восхищает одновременно. Чужие способности сродни потусторонней силе, сверхчеловеческим умениям, априори ставят Пака на ступень выше. Тэхён ошибается когда думает, что Чимин закончил. - Точно, - усмехается. – Чтобы повторить историю наших отцов, я должен повернуться к тебе спиной? Тэхён чувствует себя потерянным и немного избитым, ужасно потрепанным жизнью и Пак Чимином. Но ничего, он это заслужил. Каждую шпильку, воткнутую Паком, Тэхён заслужил, и он готов принять еще хоть сотню подобных, если это заставит Чимина чувствовать себя лучше. - Ну ты и свинья, Ким Тэхён, - сообщает ему кто-то, стоящий прямо у него за спиной и явно очень близко. Рефлексы срабатывают быстрее, и короткостриженная девушка едва успевает увернуться и отскочить на безопасное расстояние. Мозг Тэхёна начинает работать в ускоренном темпе: она его знает, её лицо ему знакомо, она смогла увернуться от его выпада, не говоря уже о том, что он не заметил её приближения. А еще она вообще, пугающая какая-то, глаза странные такие… жуть. - Ю Чонён, - она услужливо сообщает, не снимая с лица выражения полнейшего нейтралитета и «по-барабану». У Тэхёна в голове всплывают сотня вопросов, и она улыбается, будто видит их все. – Я девушка Чимина. Мы пересекались пару раз, перед тем как ты сбежал. Тэхёна передергивает он её глаз и прямых формулировок. Что? Девушка Чимина? У Чимина есть девушка? Хотя это все объясняет. Эти двое точно нашли друг друга. Тэ не удивится, если после секса они сидят друг напротив друга и анализируют, мать из, мозгоправы. - Понятно, - тупо отвечает он, удержавшись от того, чтобы глуповато почесать затылок. – Ты… - Чонён! Они синхронно разворачиваются – Чимин выглядит рассерженным, но Тэхён уверен, что его злость не имеет ничего общего с тем, о чем они говорили в амбаре. Он злится явно на девушку. - Что ты тут делаешь? – угрожающе рычит он, стремительно приближаясь к ним. Тэхён удивленно наблюдает, как Пак снова становится лицом к нему, задвигая невозмутимую Чонён за свое плечо. Он как будто… Защищает её? От кого, от Тэхёна? Что за глупости? - Я искала тебя, - ровным голосом доносится из-за чиминова плеча, но тот больше не реагирует. Он прямо и с вызовом смотрит Тэхёну в глаза, явно ожидает, когда тот уберется. Ким насмешливо хмыкает, окидывая парня напротив взглядом, и вопросительно приподнимает левую бровь. Что за цирк? Если уж от кого и стоит… - Даже не смотри на неё, Ким Тэхён, - глухо предупреждает Чимин, при этом имея такой угрожающий вид, что будь на месте Тэхёна кто другой, то уже наложил бы кирпичей на целый небоскрёб. – Здесь ты пройдешь мимо, к своей пианистке, и не будешь и дальше заставлять меня напрягаться. Тэхён едва удерживается от того, чтобы расхохотаться в голосину: цирк бесплатный, да и только. Он эту Чонён первый раз в жизни видит, сдалась она ему триста лет? Но Чимин выглядит диким медведем, готовым рвать глотки, и Тэхён решает не провоцировать еще больший конфликт. - Выдохни, Чимини, - ласково советует он, дружески хлопая по напряженному плечу. – Твоя принцесса только твоя. – и не удерживается от колкости: - Каков Ромэо, только посмотрите на него. Но когда Тэхён садится в машину, он долго не может избавиться от предчувствия, что проблем от этой Чонён он еще нахватается. Дженни находится в своей квартире глубокой ночью, когда Тэхён уже перевернул ресторан Лисы, вытряс из Чонгука всю душу, обнаружил закрытый бар, вломил Чимину в челюсть, обыскал всю больницу, где лежала Джису, и связался с человеком, который следил за Хёком. Съемная квартирка было наименее вероятным местом, где он ожидал найти девушку, но тем не менее она оказалась там, свернувшаяся в клубок на диване и со входной дверью нараспашку. У Тэхёна дрожат руки и сбито дыхание, он ступает осторожно, боясь потревожить чужой хрупкий сон, застывший дорожками слёз на бледных щеках. - Дженни? – он тихо зовет, присаживаясь рядом на корточки, и трепетно заправляя упавшие на лицо пряди за ухо. Она лишь всхлипывает во сне и морщится, зарываясь носом глубже в сгиб локтя. Недолго думая, Тэхён поднимает её на руки, лёгкую, невесомую, как пушинка. Аккуратно усаживает на переднее сиденье, чуть откидывая спинку назад и подкладывая дорожную подушку под шею. Дженни не просыпается, но ежится от холода, и Тэхён сильнее выворачивает печку, включая подогрев сидений и ног. Руки у девушки ледяные, пальцы посинели от холода, и Тэхён натягивает на них свои перчатки – они сильно её велики, но так она быстрее согреется. Он гонит домой, едва улавливая светофоры – в голове третья мировая, вопросы перебивают один другой, и ни на один не находится ответа. Они стали редко видеться после того, как ему пришлось разрываться между работой и работой, он уходил до того, как Дженни просыпалась, и приходил тогда, когда она уже ложилась спать. Она не задавала вопросов, но они отчетливо читались на её лице, когда она просыпалась посреди ночи от того, что только что вернувшийся Тэхён, толком не раздевшись, жался к ней под одеялом. Скоро все закончится, думал он, убаюкивая Дженни обратно ласковыми перебиранием разбросанных по подушке волос. Скоро не нужно будет уходить и прятаться, скоро он снова сможет встречать её после учебы и работы, сможет слушать её игру и голос, расспрашивать о том, как прошел день. Скоро он избавится от того, что может им помешать жить свою обычную спокойную жизнь, и все обязательно будет хорошо. Только кажется, Тэхён не учел, что мешать могут не только извне. Дженни трясет, она не просыпается, и через пол часа начинает метаться. Сон оказывается не таким хрупким, как казалось сначала. Тэхён близок к состоянию, в котором он сам вот-вот начнет метаться: они ужа давно дома, девушка переодета в пижаму и завернута в одеяло, он зажег успокаивающие ароматические палочки и закрыл все форточки. Пёс и Джи оба свернулись в ногах, беспокойно поглядывая на виднеющееся в ворохе одеял бледное лицо, но Дженни не успокаивается: она хнычет, морщится и что-то неразборчиво бормочет, сжимает ладони в кулаки с такой силой, что на коже остаются красные полумесяцы. Тэхёну дурно, он несется в ванную, выкручивая кран. Перебирает банки непослушными пальцами, пока не находит какую-то расслабляющую соль. - Эй, - шепчет он, аккуратно распаковывая одеяльный пельмень, и поднимая на руки свернувшуюся в калачик девушку. – Пойдем, сейчас все будет хорошо, сейчас мы успокоимся, да, сейчас будет очень тепло… Тэхён аккуратно садится в ванную, и медленно опускает дрожащую девушку между своих ног, крепко держа ее голову над поверхностью воды. Распущенные волосы намокают и липнут к шее и плечам, Тэхён одной ладонью крепко держит её за пояс, другую мочит в горячей воде и поочередно прикладывает к обеим щекам. Она громко всхлипывает и жмурится, прежде чем напряженные поджатые к ушам плечи опускаются и расслабляется лицо. Щеки постепенно розовеют, сбитое дыхание выравнивается. У Тэхёна все еще дергается веко, и он ждет, когда рванет не тот перерезанный провод, но горячая вода, кажется, действительно помогает. Все тело в его руках быстро расслабляется и обмякает, девушка немного возится, и чуть не булькает под воду, из-за чего Тэхёна едва не шарахает инсульт. Краем глаза он замечает, как возятся в дверном проеме собаки, любопытно поглядываю на принимающую в пижамах ванную парочку. Когда вода остывает, Тэхён сливает половину и снова выкручивает горячий кран – вылезать из ванны, пока не проснется Дженни, ему боязно. Он все еще не понимает, почему она не просыпалась и что произошло, какие процессы в её голове запустил Джиён, и что будет в её глазах, когда она их наконец откроет. Он боится, он ни черта не врач и не мозго… Ну уж нет. Для верности он даже машет себе головой. Ни за что. Да лучше пристрелите сразу. К черту, хоть за яйца берите. У него даже телефона нет, что ему, вылезать из ванны и оставлять Дженни тут одну? Блять. Ну блять жеж. Не-е-е-ет… - Джи, сумка! Сумка, Джи! Принеси! Дженни шевелится, и Тэхён усиленно пыхтит, пытаясь одновременно удержать её одной рукой и достать из брошенной у бортика ванной сумки телефон. Телефон как назло не находится, попадает все: потерянный месяц назад сигареты, конфеты из офиса, которые он стащил со стола секретарши, пока та отвернулась, бумаги, которые от тут же портит влажной рукой, пустой пакетик из-под булочки с сыром, тонна ручек и даже леденцы от кашля. У Тэхёна затекает рука и трещит поясница, когда он наконец нашаривает телефон. Еще несколько минут он тратит на гипнотизирование контакта «Пак Мозгоправ», надеется что его рука внезапно ослабеет и он уронит телефон в ванную, но лучшего выхода он не видит – бешенный ублюдок сейчас единственный психиатр, которому он может доверять, какой издевательской иронией это бы не отсвечивало. Тэхён вздыхает, еще пару минут ждет обещанного ванного цунами, которое смыло бы его телефон и проблемы, если можно, и нажимает кнопку вызова. Гудки идут, Тэхёновы нервы тоже идут – нахер. Он уже скрипит зубами – еще пару секунд, и он пойдет вслед за гудками и нервами. - Ты что, осатанел? – голос Чимина хриплый и даже не злой – тот явно еще не осознал себя в реальности и вне подушки. – Если ты внезапно осознал свои чувства ко мне, то поздняк метаться, когда печень отказала, мое сердце уже занято, иди нахер. - Мне нужна твоя помощь, Пак Чимин, - цедит Тэхён сквозь зубы, игнорируя чужую сонную желчь. - Уж извините, ваше величество, - сучится голос в трубке. – Я ночными убийствами на пол ставки не занимаюсь, но номерок могу подкинуть. Золото, а не парень. - Мне нужна помощь по твоей первой специальности, - Тэхён умело отворачивается от очередной шпильки. - Ты с дуба рухнул? Иди найди себе другого дебила посреди ночи, и изливай ему свои душевные страдания сколько влезет. Совсем… - Это Дженни. У неё проблемы, я не знаю, что делать. – В затянувшейся паузе Тэхён слышит возню и знакомый женский голос. Пак вздыхает в трубку, и тихо матерится. Тэхён даже может представить себе, как он трет ладонью лицо и сжимает пальцы на переносице. Он всегда так делал, когда младшие его особо бесил, а Чимин старался сохранить свой образ «старше-умнее» и не навалять ему люлей. – Я могу доверить это только тебе. Чимин не отвечает, Тэ даже не уверен, услышал ли он последнюю фразу, потому что снова слышит приглушенный женский голос и Чимина, говорящему, что все в порядке. Тэхён надеется, что не услышал. - Ты торчишь мне по гроб жизни, инопланетная гнида, запомни это. Чимин приезжает на удивление быстро, и на еще большее удивление – не один. - Она что тут делает? – Тэхён хмурится. - Рот закрой, пока я не передумал. – отрезает Пак, и выглядит он при этом достаточно заебаным, чтобы Ким отложил разборки на «потом». – Чонён, подай полотенца. Девушка не меняется в лице, беспрекословно выполняя все, что ей скажет Чимин, они не смотрят друг на друга, со стороны может показаться что они в вовсе незнакомы, если бы Тэхён не знал, что они, мать вашу, спят вместе. В смысле, не просто трахаются по фану, а спят. Пак резкими уверенными движениями вырывает Дженни из Тэхёновых рук, и заворачивает в полотенце, затем еще одно, и третье. Сажает её на пол с подогревом, и тщательно просушивает еще одним полотенцем волосы, прежде чем взять её на руки, и вынести из ванной. - Чонён, переодень её, и измерь пульс, мне нужно поболтать со старым другом. Тэхён молча выбирается из ванной, и сбрасывает мокрые шмотки прямо в стиральную машинку, не удосуживаясь их даже выжать. - Глупо спрашивать, откуда у тебя ключи от моей квартиры? - А что, наследничек думал, что если он убежал из семьи, то вдруг исчез с её радаров? Брось, ты знал об этом, когда звонил мне. Или как ты рассчитывал я должен был попасть сюда? Лезть в окно с Чонён подмышкой? - Никак, - огрызается Тэхён, натягивая сухие домашние шмотки. Когда он наконец смотрит на Чимина, у того на лице пополам неприязни и скептического ожидания. – Раньше из-за психологической травмы часть воспоминаний были потеряны, вчера нарисовался чувак, который все её рассказал. - Господи, этот Квон Джиён… - Что? - Что? Тэхён чувствует, что у него закипает и подгорает одновременно, но усилием воли он берет себя в руки. Если он начнет бить Чимину морду сейчас, ничего хорошим это не закончится. - Я нашел её спящей и замерзшей, её трясло, и она не просыпалась, сжимала руки, что-то говорила, как будто кошмар снился. Была бледная, не согревалась, что еще… Чимин дает знак ладонью, что достаточно, и поджимает губы, как всякий раз, когда тщательно что-то анализирует и обдумывает. Не говоря ни слова, он выходит из ванной и безошибочно шагает в спальню, на что Тэхёну остается только злобно скрипеть зубами. - Пульс в норме, - тут же отчитывается Чонён, отстраняясь от Дженни. Лицо у той безмятежное, она выглядит просто спящим человеком, уставшим после тяжелого дня. – Я переодела её, все в порядке. Чимин подходит к ней, подозрительно щурясь, проверяет руки и запястья, трогает щеки. - Ты не говорил с ней? Она не приходила в сознание? – спрашивает он Тэхёна, не оборачиваясь к нему. - Нет, она что-то бормотала, но понять было невозможно, я даже не уверен, что на корейском. Чимин хмыкает. - Шансы пятьдесят на пятьдесят. Вспоминания вернулись не сами, у неё скорей всего до этого были сильные головные боли, если наблюдались судороги. Не понимаю, как она отреагировала – возможно, плохо, мне нужно знать, как она восприняла информацию. Через несколько часов понадобятся транквилизаторы, и… - Пак Чимин, - рычит Тэхён. – Серьезно? - Слушай сюда, Ким, - в тон ему отвечает Чимин, жестко глядя из-под девчачьих ресниц. – Если ты вытащил меня из дома ночью чтобы я помог твоей психованной девчонке, заткнись и слушай меня, пока я не развернулся и не свалил отсюда нахрен. Чимин прикрывает глаза и делает глубокий вдох, успокаиваясь. - Они понадобятся, чтобы загасить нервную систему, когда она очнется. Я не хочу довести её до панической атаки, когда буду спрашивать про увлекательный аттракцион психологических травм имени Бан Хёка. Плюс, один раз – не пидорас, как говорится. Я не собираюсь накачивать её каждый день, как делал это с тобой. Тэхён не может понять, что в нем преобладает: желание приложить Чимина лицом об угол, или перестрелять всех ублюдков вообще – подумать только, они пасли его столько лет, а он и не догадывался. - Пошли выпьем, Чонён присмотрит за ней. Ночь обещает быть долгой.