***
На следующее утро Джеймс, Ремус и Бенджи Фенвик тихо перешептываясь, чтобы не разбудить раньше времени Питера и Сириуса, практиковались. — Итак, счастливое воспоминание, — Джеймс прикусил губу, сосредоточенно думая, вспоминая. Сегодня предстоял урок Защиты, а за целую неделю, полную безумных событий, никто из Мародеров так и не продвинулся хоть немного вперед в попытках создания Патронуса. — Я не знаю, что я могу назвать самым счастливым, — пожаловался Бенджи, опустив палочку с разочарованием после очередной тщетной попытки. Из палочки Ремуса появился легкий серебряный дым. Заклинание было слабым, дым был практически прозрачным, но в отличие от Фенвика, которому не давалось даже это, результат был. — То же самое, — согласился Поттер с соседом по комнате. Затем поднял руку, прервав Фенвика, который хотел что-то сказать, и поднял палочку. В отличие от Патронуса Ремуса, Патронус Джеймса принял форму, напоминавшую щит, и был ненамного, но плотнее и ярче. Он разочарованно опустил палочку, Патронус, или скорее его подобие, тут же исчез. — Я сдаюсь, — вздохнул Бенджи и встал с кровати. Его разочарование можно было почувствовать: из его палочки не появлялось абсолютно ничего, заклинание ему не давалось. После того как Бенджи ушел, Джеймс и Ремус переглянулись. — Лили попросила меня передать, что нам нужно сделать перерыв в чтении, — сказал Ремус, вытаскивая из-под одеяла письмо, полученное этим утром, и передал его Джеймсу. — Почему? — Джеймс быстро пробежался взглядом по письму, по красивому почерку Лили. Он вздохнул и положил письмо на свою тумбочку. «Объясню позже». Когда пришло время завтрака Мародеров ждала крайне удручающая картина: Мэри МакДональд, несмотря на толстый слой косметики, не смогла скрыть опухших глаз, а Лили и Эрика сидели по обе стороны от нее с мрачными лицами. Заметив приближение парней, Эванс бросила на них грозный взгляд. Все четверо сели подальше от нее, решив ненадолго оставить девушек наедине. Алиса встретила их теплее, улыбнувшись. — Что с Лили? — спросил Джеймс, едва занял место рядом с Алисой. — Кажется у МакДональд случился нервный срыв, — ответил вместо нее Гидеон. — Из-за секретиков, — он хитро усмехнулся. — Теперь Лили собирается играть роль хорошей подруги, поэтому у нее больше нет времени на нас, — он притворно вздохнул. — У Мэри каждую неделю какой-то срыв, — недовольно буркнул Сириус, все еще не до конца проснувшийся. — У нее непростое время, — мягко ответил Ремус. — Кому сейчас легко? — Сириус мрачно посмотрел на Люпина, однако, затем он все же немного расслабился, немного поев, и неловко похлопал друга по плечу. Жест, который следует рассматривать как извинение, решил про себя Ремус.***
Остаток дня прошел спокойно. Ремус взял на себя обязанность известить Северуса и Регулуса, что не было простой задачей, с тех пор как оба старались как можно реже видеться с гриффиндорцами вне Выручай Комнаты. Под вечер Гидеон и Фабиан Пруэтты бесцельно бродили по замку, иногда исподтишка распугивая парочки, тем самым выгоняя из укромных уголков замка. Очередной пустой кабинет, однако парочка прятавшаяся внутри была необычной. — Вы пытаетесь проклясть своих же? — раздался грозный мужской голос, когда проклятие Гидеона была отражено мощными Щитовыми Чарами. — Просто развлекаемся, — усмехнулся Гидеон, входя в кабинет. В его глазах, однако, было ни капли веселья. Фабиан последовал за братом. Уильям Олдертон, шестикурсник Гриффиндора, опустил палочку, убедившись, что больше вредители не представляют никакой угрозы. Позади него робко стоял Питер. — А что это вы тут делаете? — все еще улыбаясь, спросил Гидеон. Он ничем не выдал своего удивления, когда увидел Петтигрю. — Практика, — ответил Олдертон, отворачиваясь от близнецов. — Вы мешаете. Уходите. Уильям был грубым и чрезмерно жестоким, и эта ситуация никак не внушала никакого доверия Пруэттам, которые начали опасаться за то, что могло здесь происходить между таким человеком и Питером Петтигрю. — Я прошу прощения, но практика чего? — с подозрением спросил Фабиан. Питер все еще молчал, испуганно поглядывая на Пруэттов. Гидеон поспешно продумывал план атаки, спасения и побега. — Патронуса, — внезапно подал голос Питер. Олдертон все еще хмурился. — Что? — Фабиан перевел взгляд на Петтигрю, в поисках хоть каких-то признаков страха. Ничего. — Уходите, — Питер подошел к близнецам и оттолкнул их в сторону двери. — Не говорите ничего Сириусу и остальным, — понизив голос сказал он. — С тобой точно все будет хорошо? — также шепотом спросил Фабиан. В ответ он лишь кивнул. Близнецы, переглявшись, неохотно ушли. Через час близнецы заметили Уильяма Олдертона, вернувшегося в гостиную Гриффиндора. Один. Фабиан вскочил на ноги. Его больше ничего не беспокоило. Он выхватил палочку и направил ее на грудь Уильяма. В гостиной стало заметно тише, только некоторые девочки испуганно ахали и убегали подальше. — Где Питер, ублюдок? — Фабиан поднял палочку выше, древко, нагревавшееся от злости хозяина, уперлось в подбородок Олдертона. — Ты что сумасшедший? — испуганно взвизгнул Уильям. В мгновение он растерял весь свой прежний образ грубого и неприступного парня. — Фабиан! — брат попытался остановить его, но Фабиан не слушал. — Фабиан! — Фрэнк спускался по лестнице, перепрагивая сразу через три ступеньки. — Прекрати! Экспеллиармус! Палочка Фабиана вылетела из его руки в сторону Фрэнка. Олдертон тут же воспользовавшись ситуацией выхватил свою палочку и без тени сомнения ударил Фабиана проклятием. Никто не успел среагировать. Злой взгляд Фабиана, обращенный к Фрэнку, было последним, что он увидел, прежде чем отлетел на пол без сознания.***
К огромному разочарованию Питера, заклинанием Патронуса он так и не сумел овладеть. Вернее не успел. Ему просто не хватило времени. Снедаемый желанием опередить Сириуса и остальных после предыдущего проваленного урока Патронуса, Питер тренировался, нашел человека, который помогал ему, но Сириус с издательской скукой на лице разрушил все надежды в мгновение. Пусть первой была Лили — грациозная лань нисколечко не напрягала Петтигрю — он все еще горел желанием опередить Бродягу. Лили счастливо улыбалась, разговоривала с Мэри и Эрикой, восхищенно хлопавшими в ладоши, помогала четверокурсникам, прошептала слова одобрения самому Питеру, получила несколько дополнительных баллов от профессора. Огромный пес Сириуса, словно насмехаясь, проскочил прямо перед носом Питера, пролетел через ползала и, наконец, растворился. Он улыбался, по-доброму, его окружили восхищенные девушки. Джеймс, одновременно разочарованный и счастливый, пожал руку другу, будто бы признавая поражение. Весь мир лежал у его ног, и Питер в том числе. Он прекратил занятия с Уильямом Олдертоном, осознавая их дальнейшую бесполезность. Кажется сам Олдертон был только рад: ему предстояло наказание. За что Питер не знал, и не хотел знать. — Ты чем-то расстроен? — поинтересовался Ремус следующим утром за завтраком. Они были только вдвоем, Петтигрю только заметил отсутствие друзей. — Нет, — ответил Питер, скрепя сердце. — Где Джеймс? — Они с Сириусом в больничном крыле, — ответил Ремус. — Навещают Фабиана. — А что с Фабианом? — С тобой все хорошо, Питер? — Люпин ненадолго отложил в сторону учебник, внимательно изучая выражение лица друга. — Мы вчера говорили об этом, — он вздохнул и вернулся к завтраку, решив ненадолго оставить Питера в покое. — Олдертон вчера проклял его, пока мы были на Защите. Питер вскочил на ноги. Проигнорировав обеспокоенные вопросы Люпина, он поспешил в больничное крыло. У входа он прошел мимо Джеймса и Сириуса. Фабиан лежал на кровати, Гидеон сидел рядом с ним. Фрэнк и Алиса чуть поодаль тихо перешептывались. — Что случилось, Питер? — поинтересовался Джеймс. Близнецы обернулись, услышав имя Питера. Фабиан с облегчением, Гидеон с раздражением. — Скорейшего выздоровления, — неожиданно сказал он, как следует отдышавшись. В течение всего оставшегося времени Питер молчал, иногда бросая взгляды на Фабиана. Когда подошло время начала уроков, им всем пришлось покинуть больничное крыло и поплестись на уроке. Гидеон с мрачным взглядом похлопал Петтигрю по плечу и прошел мимо.***
— Мы не виделись только день, а вы уже вляпались в неприятности, — Регулус улыбнулся с весельем. Ремус лишь вздохнул, не разделяя веселья Блэка. — Как у тебя дела со слизеринцами? Улыбка Регулуса погасла, он нервно схватился за лямку сумки, внезапно вспомнив об Эванс. Неотправленное письмо родителям все еще было сжато в его пальцах, в неясной тишине совятни, где они «случайно» встретились, каждый шорох казался громче в несколько раз. — Бывало получше, — уклончиво ответил Регулус. — Главная проблема — Мальсибер, — со вздохом признал он. Большинству людей все равно, — Блэк погладил сову, привязывая к ее лапке письмо, — но не ему. Некоторое время они молчали. Близился вечер, дневная аномальная духота сменялась прохладным вечером. Птица вылетела из совятни, унося с собой причину Регулуса продолжать молчать. — Он мой сторож, — продолжил он. — После Сириуса родители опасались, что я пойду по его стопам. Мальсибер доносил на меня моим родителям. Ремус не знал, что ответить. Регулус не был расстроен или опечален, он принимал шпионаж родителей как что-то само собой разумеющееся, и Люпин предположил, что так оно и есть. — Он перестал это делать после первого курса, — Регулус начал двигаться в сторону выхода. Ремус с пониманием не последовал за ним. Их случайная встреча должна оставаться случайной. — Но скоро он продолжит. Он вышел из совятни даже не обернувшись. Мальсибер выскочил откуда-то из-за угла и последовал за Регулусом. Через некоторое время Ремус снял заклинание заглушения, и вышел из совятни. Регулуса и Мальсибера больше не было видно.***
Прошло еще несколько дней. Мэри понемногу начала возвращаться к привычному приподнятому настрою. Пусть она все еще не была довольна тем, что Лили и Эрика что-то скрывали от нее, она забывала об этом, пока обе подруги были рядом с ней. Уже на следующий день Фабиана выписали из больчного крыла, после чего он сразу же был отправлен в кабинет профессора МакГонагалл отрабатывать наказание. Гидеон всюду таскался за ним, за спиной брата, угрожающе тыкая палочкой в любого подозрительного человека, смотревшего в их сторону, чем заработал еще несколько штрафных очков на счет Гриффиндора. Близился декабрь. Одним утром счастливый Джеймс разбудил всю спальню радостным возгласом: выпал снег. После аномально жаркого ноября никто из студентов Хогвартса и не ожидал такого подарка под самый его конец. Все утро они провели во дворе, прыгнув в сугробы с головой. Повсюду летали снежки, гуляли зачарованные снеговики, строились снежные замки — укрытия против снежных войн. Когда Мародеры ввались в Большой Зал на обед, они услышали разговор семикурсников Гриффиндора, среди которых Фрэнк громко жаловался на погоду, из-за которых ему с профессором Стебль пришлось провести всю ночь и все утро в заботе о растениях, которым пришлось тяжко из-за резкой смены погоды. Джеймс занял место прямо напротив Лили, рядом с Эрикой, и лучезарно улыбнулся ей. — Хорошая погода! — воскликнул он. — Погода и вправду хорошая, — снисходительно улыбнулась Лили. Мэри захихикала. Весь оставшийся день ребята провели на улице — радость от долгожданного снега была слишком сильной — и лишь под вечер, пропустив ужин, пятикурсники устроились в общей гостиной Гриффиндора с чашками теплого какао, с легкой грустью провожая воскресный день. Тем же вечером когда Лили и Ремус патрулировали коридоры, он задал ей вопрос, которого она боялась. — Нам нужно продолжить чтение, — сказал Ремус, не прерывая шага. — Ты сможешь.? — Я не знаю, — искренне ответила Лили. — Мэри сейчас выглядит счастливой, но я не знаю, что произойдет, если я исчезну еще раз. Ремус с пониманием кивнул, явно не собираясь продолжать эту тему, неудобную для Эванс. — Это ее последний год в Хогвартсе, — Лили остановилась, с серьезным взглядом смотря прямо на Ремуса. — Это естественно, что она хочет провести как можно больше времени со мной. — Я знаю, Лили, — ответил он. — Тебе не нужно оправдываться передо мной. Вскоре Эванс покинула его: с извинениями попросив закончить патруль без нее, она ушла к себе, вымотанная слишком активным днем. Ремус продолжил свой путь, но когда он уже собирался возвращаться в башню, кое-что привлекло его внимание. Он слышал голос. Он замер и прислушался. Тишина. Ремус с уверенностью подошел к кабинету трансфигурации и открыл дверь. Ему не был нужен свет палочки, чтобы определить нарушителя. — Что ты здесь делаешь, Марлин? МакКинон, притаившаяся в углу кабинета, вздрогнула, но затем вышла на тусклый свет неполной луны, лившийся из окна. Она проигнорировала Ремуса и прошла мимо него, показательно махнув косичкой. Ремус не был уверен, но ему казалось, что он видел слезы в ее глазах.