Температура поднимается, Моя кровь кипит, Я — словно пламя, И мы можем пылать вместе. Tove Lo — Cool Girl
Последняя неделя октября действительно была хреновой, а причиной тому стали необъяснимые самоубийства девочек нашей школы танцев. Я относилась к этому спокойно: всё же души у меня нет, чтобы посочувствовать, но при полиции и несчастных родственниках я проливала слёз не меньше, чем во время пыток в Аду. Хуже всего то, что это могло случиться, где угодно, но почему-то случилось именно здесь: в зале, где работала именно я, в городе, где я пыталась начать жизнь заново. Представляете, как это злит? Иногда тоже хочется кому-нибудь голову размозжить, вот только я теперь на стороне хороших парней. Относительно. Словом, старалась никого не убивать. Пока готовилась к началу тренировки, всё думала, почему произошли эти самоубийства, я ведь не настолько плохой учитель, разве нет? Но у меня хватало сообразительности не лезть в это дело, иначе пришлось бы переезжать, а мне это сейчас ни к чему. — Что ты тут делаешь? — я удивилась, когда увидела на пороге Таню, одну из преподавателей самой младшей группы детей. Насколько я знала, сегодня занятий у неё не было, но девушка со спортивной сумкой на плече, видимо, решила по-другому. — Поставила себе тренировку на вечер, — объяснилась Таня, — а пока разогреюсь немного в зале. Сделав пару шагов в сторону вешалок, девушка попала под яркий свет настенной лампы, и я увидела разбитую губу и большой фиолетовый синяк на правой стороне лица, который она умело замазала тональным кремом, но при ярком освещении его всё равно было видно. Я прекратила завязывать шнурки и поднялась с места. — Он опять это сделал? — спросила, нахмурившись. — Всё нормально, — отмахнулась Таня. — Переживу. — Надо что-то с этим делать, — пыталась я убедить эту пустоголовую, но меня не слышали уже очень давно. Или не хотели слышать. — Я ему руки сломаю, будь уверена! Девушка прищурилась, закусив нижнюю губу. Ей было совестно заставлять других людей смотреть на свои побои, которые ставил её муж из раза в раз, но Таня решать эту проблему даже не думала, а другие — им просто не было до этого дела. Мне тоже не должно, но почему-то хотелось спасти её от нездоровой любви к этому козлу. В своей голове я уже делала ему деревянный гроб. — Не нужно, — спокойно ответила Таня, поворачиваясь ко мне спиной. — Я сама разберусь. — Ты так уже пару месяцев говоришь, — хмыкнула я и опустилась на диванчик, заканчивая завязывать шнурки. Девушка промолчала. Ладно, спаситель из меня никудышный. Я же не буду заставлять Таню покончить с её мужем раз и навсегда. Если она готова терпеть его издевательства вечно, то флаг ей в руки, мученица, черт возьми, а мне больше лезть не хотелось. — Ладно, у меня занятие. Я вышла из раздевалки и немного раздраженная нырнула в огромный зал, набитый подростками. Они толпились у станка для растяжки и даже не обратили внимания, когда я вошла. Вот еще одни дрянные представители своего поколения — подростки. Глупые, недалёкие и ленивые. Нет, конечно, не все такие, тем более, когда я пыталась провести черту между ними и собой, лишь вспоминалось, что была такой же. Помнится, в моё время мы бесцельно танцевали у костра под полной луной, читали и разговаривали о возможностях: у нас не было ничего из того, что имеют сейчас дети двадцать первого века. Мы целовались в полях в тайне ото всех и, подняв подолы своих платьев, бежали вперед, пытаясь достичь горизонта. Я ужасно скучала по этим временам, когда была ветреной, беззаботной; когда была человеком, а не его подобием. Подростки, наконец, обратив на меня внимание, разбрелись по всему залу в шахматном порядке, а я подошла к стерео системе, чтобы найти подходящий трек. — Начнём с разминки, — сказала я. — Сегодня мы должны многое успеть. Скоро чемпионат, помните? — Мисс Шейд, а Алиши еще нет! — крикнула одна из учениц, и я обернулась в её сторону, осмотрев присутствующих. И правда, после этих самоубийств наши ряды уменьшились, будто родители испугались за своих детей, а теперь еще и Алиша опаздывала. Так мы в финал не пройдём. Я тяжело вздохнула, зачесав пальцами волосы назад. — Начнём без неё, — махнула я рукой, и, нажав нужную кнопку, ритмичная песня заиграла на весь зал, почти заглушая все мои дальнейшие слова, от чего приходилось кричать. — Так, сначала шея! У меня, правда, сейчас было намного больше проблем, чем предаваться воспоминаниям о прошлом: на носу чемпионат, где очень высокая конкуренция, и судя по тому, с какой частотой умирают члены команды, можно сказать, наш выход в финал — не говоря уже о победе — плавно катился ко дну. Пока я пристально следила за выполнением упражнений, прохаживаясь взад-вперед возле зеркала, всё поглядывала на дверь. Не знаю, чего ожидала. Вероятно, Алишу, которая, запыхавшись, ввалится в зал или кого-то другого. Предчувствие чего-то зловещего билось о рёбра, но, может, это было лишь моё сердце. До самой репетиции танца мы так и не дошли, как в зал прошмыгнула Таня, а сзади замаячили парни в официальных костюмах. Я нахмурилась, увидев беспокойство на лице девушки, и, сложив руки на груди, пошла ей навстречу, пока группа делала растяжку под музыку. — Поменяли ногу! — командным тоном произнесла я и подошла к Тане. — Что случилось? Кто это? — Федералы. Они по поводу одной из твоих девочек, — объяснила она, а я, попросив Таню проследить за моими детьми, подошла к агентам, указав на коридор. Мы вышли из зала; я, прикрыв за собой дверь, взглянула на парней немного недоверчиво. Неужели за самоубийства решило взяться ФБР? Тогда тут точно что-то нечисто. Ведь кому, как ни мне, знать о нечистом? — Агент Эванс и Янг, — представился один из них сразу за двоих и сунул мне значок под нос. — Я уже разговаривала с полицией, агенты, — холодно сказала я, лишь мельком глянув на удостоверение. — Разговор записывался, так что можете его просто прослушать. — Запись это, конечно, замечательно, — ответил агент Эванс, который совал мне значок в глаз, — мисс… — Шейд, — пришлось напомнить ему фамилию. Неужели даже не удосужился посмотреть моё имя в бумагах прежде, чем идти сюда? — Мисс Шейд, мы хотели бы услышать ваше мнение о третьем самоубийстве. — Что? — Алиша Кларк, — сказал второй. — Нашли пару часов назад. Вы не знали? — Я… нет, — я удивленно уставилась на парней. В смысле, еще одна? Почему они все решили помереть накануне конкурса? Неужели они настолько сильно ломаются под моим давлением? Только этого мне не хватало! — Третье самоубийство? Это вообще возможно? Я не настолько плохой учитель, — я нервно хохотнула и задумчиво провела ладонью по лбу, пытаясь понять, в чём же дело, но парни подумали, будто я перебываю в легком шоке. — С вами всё нормально? — обеспокоенно поинтересовался агент Янг, коснувшись моего плеча. — Мне нужно присесть, — ответила, взглянув на лавочку в коридоре, и присела, расслабленно вытянув ноги перед собой. — Или выпить, — пробормотала я уже себе под нос, надеясь, что агенты ничего не слышали. — Но ФБР не стало бы браться за это дело, если бы дети просто покончили собой, так ведь? Вы думаете, кто-то склонял их к самоубийству? — Да, мы предполагаем, — кивнул агент Эванс. — Были ли у всех этих девочек недоброжелатели? Какие-нибудь проблемы? Ведь они проводили здесь большую часть своего свободного времени, — спросил второй. — У каждой девочки есть какая-нибудь завистница или недоброжелательница: то у неё юбка лучше, то парней больше, будто вы не знаете. Но чтобы доходило до убийства? Вряд ли, — я пожала плечами, не зная, чем могу помочь. Еще пару минут назад меня вся эта кутерьма с самоубийствами мало волновала, но теперь, когда под угрозой моя работа, наше участие в чемпионате, я не знала, что мне делать. Очень рискованно влезать в это расследование, если здесь есть что-нибудь необычное, потому что меня могли очень быстро обнаружить и также быстро вернуть обратно в Ад: к пыткам, боли, раскаленному металлу на коже и иглам, а мне не особо хотелось увидеть это вновь. — Может, Алиша странно себя вела? Какие-нибудь странности в её окружении не замечали? — спрашивал Эванс, не сдаваясь, а я уже начинала уставать. Странность — понятие растяжимое, а я не из тех, кому есть дело до других. Если и было что-то действительно странное, то я этого не заметила. Или, может, не хотела замечать? Я ведь сама сплетена из странности и мистики. — Боюсь, что нет. Я ничего подобного не замечала, — уверенно ответила, взглянув на парней. — Ну, что же, мисс Шейд, — они переглянулись, — если вспомните что-нибудь еще или будет нужна помощь, то обязательно позвоните, — агенты протянули мне визитку, и я пару секунд смотрела на неё прежде, чем в улыбке поджать губы и взять карточку из чужих рук. — Хорошо, спасибо, — я поднялась на ноги, кивнув федералам, и прошла к двери в зал. Напоследок обернулась к парням, смерив их спины еще раз хмурым взглядом, и уже потом открыла дверь. Почему-то я почувствовала, что что-то не так, но плюнув на всё неважное, взглянула на скучающих подростков в зале. — Если я вышла на пару минут, это не значит, что можно отлынивать! — крикнула так громко и резко, будто только что не я узнала от ФБР о смерти ребёнка, и дети сразу же подскочили на ноги. — Да ладно тебе, Марго, — сказала Таня, махнув рукой, — им нужна была передышка. — Передышка окончена, — оповестила я. — Если мы хотим победить, нужно упорно работать. Победа так просто с неба не упадёт, уж поверьте. Группа тяжело и недовольно вздохнула, а мне было слишком плевать сейчас, чтобы жалеть чувства этих детей.***
В субботу я отдыхала. Отдыхала от криков неугомонных подростков и перенапряжения. Даже после тренировки мне не удалось отбросить мысли о вчерашнем приходе агентов ФБР и тех вопросах, которые они задавали. За все четыре года, что мне удавалось скрываться от адских приспешников, если таковые искали меня на Земле, я ни разу не имела дела с федералами, да и обычными копами тоже, в принципе. До этого случая. Те парни были симпатичными, и в любой другой ситуации я бы познакомилась с ними поближе, но, видимо, не судьба. Не скажу, что это большая потеря для меня. Свой субботний вечер я решила провести в закусочной, где готовили просто бесподобные сандвичи, наверное, лучшие в Су-Фолс. Здесь я могла расслабиться на мягком ярко-синем диванчике, уткнувшись в телек на стене, а иногда и вовсе можно было отыскать себе собеседника. Я не слишком общительна, но когда выпью бутылочку пива, могу и о жизни поболтать: о чём-то вполне человеческом, обычном. Сегодня по телевизору шёл повтор бейсбольного матча, и я, не отрывая взгляда от экрана, поглощала картошку-фри. Наверное, мне должно было надоесть за четыре года одинаковое времяпрепровождение, но я наслаждалась. Казалось, за сотни лет в Аду четыре года — ничтожно мало, чтобы восстановить равновесие и, наконец, закрывая глаза, видеть действительно темноту, а не стены темницы, окрашенные кровью: моей собственной или кровью жертв, которым не повезло попасть в поле моего зрения. — Мисс Шейд, — окликнул смутно знакомый голос, и мне пришлось безразлично перевести взгляд в ту сторону, откуда говорили. Напротив моего столика стояла недавняя парочка агентов, но уже в штатском. Я взглянула на них, вздернув брови, но промолчала, указав рукой на место рядом со мной. Парни присели за столик, а я вернулась к матчу. — Как продвигается расследование? — спросила, не отрывая взгляда от экрана, засунув в рот картошку. — Медленно, — ответил агент Как-там-его, подняв руку, чтобы ему принесли меню. Его напарник обернулся к телевизору, а потом снова взглянул на меня. — Любите бейсбол? — Только их кепки. — Как ваша подготовка к чемпионату, мисс Шейд? — спрашивает другой агент, получив своё меню. Черт подери, они такие болтливые, даже стрёмно. Не нужно было предлагать им садиться: заговорят до смерти. — Можно просто Марго, — сказала я, глянув на них. Не думаю, что деловым агентам ФБР интересно слушать про танцы, но поставлю плюсики напротив их имён, которых я не знаю, просто за вежливость. — Мы выиграем. Предсказываю. — Я Дин, — поспешил представиться агент Протяну-тебе-под-нос-значок, — а это Сэм. — Очень приятно, — ответила я, улыбнувшись уголком губ, а потом снова взглянула на экран. — По-моему, в них действительно кроме кепок нет ничего крутого, — прокомментировала я и макнула картошку в кетчуп. — Фиби, переключи канал! — крикнула я женщине за стойкой. Она взяла в руки пульт, но из другого конца зала мне послышались недовольные возгласы. — Что ты предлагаешь смотреть, рыжуля? — спросил меня мужик в грязно-зеленой рубашке. — Показ мод? — Если только тебе нравятся парни в облегающих рваных джинсах, — оскалилась я, повернувшись к нему вполоборота. — Это повтор, и Балтимор продует, болван! Всё еще хочешь смотреть? — Ну, спасибо, — фыркнул он, бросив недоеденный бургер на тарелку. Я довольно улыбнулась. Почувствовав странную радость от того, что испортила этому парню вечер за просмотром бейсбола, подумала, что я настоящее зло. Я не убивала и не калечила, пыталась, точнее, но всё так же оставалась демоном, отвратным существом, которое спойлерило счет регионального матча. Я повернула голову к парням, усмехнувшись. Лёд в моем стакане с колой уже растаял, увеличив количество напитка, и мои руки коснулись влажного стекла. — Кажется, он на меня обижен, — сказала я, делая глоток из стакана. Внезапно горло обожгло, будто туда сунули горячую кочергу. Перед глазами заплясали тёмные пятна, пронеслись все сотни-тысячи разных пыток, которые мне удалось пережить, и я, закашлялась, завалившись на диванчик. Парни мгновенно сорвались с места, будто только этого и ждали, а все посетители мгновенно обратили на нас внимания. — Что с ней? — крикнул тот самый мужик, а во мне была стопроцентная уверенность, что он порадуется, если я сейчас коньки отброшу прямо здесь. — Ей плохо, — ответил Дин. — Мы отвезём её в больницу. Кажется, от непривычки я на минуту потеряла связь с реальностью и очнулась, когда вечерний ветер подхватил мои волосы. Но не успела я и предпринять что-нибудь для своего спасения, ведь идиоту понятно, что Сэм и Дин — эти козлы — охотники, меня вырубили одним мощным ударом по голове и сунули на заднее сидение машины.