Hisie Morne

      Утро после праздника Лихолесье встретило во всех смыслах экстремально: после того, как пропажа гномов раскрылась, весь дворец стоял на ушах. — Где в это время была стража?! Немедленно привести сюда хранителя ключей!       Я оглянулась на Глорфиндела, который примостился возле королевского трона, и, кажется, уже догадывался, зачем нас обоих позвали на разбор полетов. Был, конечно, шанс, что Трандуил захватил нас с праздника чисто по случайности, но в это верилось с трудом. Хорошо, что нас хотя бы не допрашивали, как бедного синду. Тот стоял возле самого трона, вперив взгляд в пол. Несчастный эльф, которому выпала тяжелая участь сообщать Владыке новости, готов был лишиться сознания в любую секунду: он мертвенно побледнел, весь сжался и, кажется, мечтал просто исчезнуть из этого бренного мира насовсем, лишь бы не ощущать на себе праведный гнев лесного короля.       На Трандуила же было страшно смотреть: взгляд его метал молнии и готов был испепелить каждого, кто бы посмел приблизиться к нему с очередной порцией плохих новостей. Он, к моему удивлению, даже отставил свой излюбленный бокал с вином, а может, в кого-то успел запульнуть по пути. Вполне в его характере. — Ты оглох? — над залой громыхнул резкий голос короля синдар, и на секунду показалось, что смертоубийство все же начнется, — где была стража?!       Эльф нервно вздохнул. Честно говоря, синду было жалко, потому что как раз-таки он ничего не совершал и даже не был повинен во всей ситуации. Вот только отхватил бедный вестник по полной — за всех эльфов вместе взятых. Наверное, надо было все-таки сообщить Глорфинделу о побеге гномов, ведь он точно придумал бы, как сообщить эту новость Трандуилу. Но и с другой стороны, эльфы были виноваты сами: нечего было упиваться вусмерть на посту. — Кто-нибудь в этом королевстве хоть что-то знает?!       Я вздрогнула. Вопрос был явно риторическим. — Где Леголас? — Мы не знаем, Владыка, — пробормотал вестник, — предположительно, отправился вслед за пленниками. — Пусть мне доложат сразу же по его возвращении, — наконец, смягчился Трандуил, но голос эльфа все еще выдавал его гнев, — все вон.       Я тут же захотела рвануть на волю, прямо как стоявший перед троном синда, но Глорфиндел покачал головой. Нерадивый вестник сразу же ретировался, кажется, даже не веря своему счастью, и после недолгой тишины, Трандуил выругался на чистейшем синдарине. По выражению лица наставника я тут же поняла, что фраза была о-о-очень интересной. — Полагаю, им кто-то помог извне, — высказался Лаурефиндэ, совершенно не страшась реакции короля. Тот сдержанно выдохнул, размашисто сел и закинул ногу на ногу — это была его излюбленная поза во время разговоров, которая к тому же показывала его отношение ко всем мелким сошкам, вроде гномов. — Из темниц они могли сбежать лишь по одному пути — реке, — холодно отозвался эльф, — но ты прав: замок невозможно открыть изнутри камер.       Трандуил задумчиво поднес руку к лицу в полном изящества жесте и замолк. Я бросила настороженный взгляд на наставника. Тот поглядывал в мою сторону, видимо, уже сложив два и два — мое острое желание посетить Озерный город и побег гномов по лесной реке. Надеюсь, он все же не станет меня расспрашивать.       В повисшей тишине раздался отчетливый стук в дверь. Трандуил поднял взгляд, не меняя позы, и властно поинтересовался: — Надеюсь, разведчики принесли хорошие вести. Входи.       Эльф за дверью тут же повиновался: в несколько размашистых шагов оказался перед троном и склонился, выпаливая на одном дыхании: — Мой король, принц Леголас вернулся с пленным.       Я тут же заметила, как разгладилось лицо короля синдар. Он довольно ухмыльнулся уголками губ и приказал: — Веди сюда.       Эльф торопливо поклонился, тут же выскочив за дверь, и Глорфиндел, не слишком мечтавший лицезреть дальнейшую картину, поинтересовался: — При всем уважении, зачем ты пригласил нас?       Трандуил слегка повернул голову и дернул бровью, словно совершенно забыл о нашем с наставником присутствии. Эльф отозвался более спокойно, с некоторой долей насмешки по отношению к гномам: — В мире назревает нечто более важное, чем побег убогих наугрим. Я желаю услышать твое мнение. Не даром же тебя, Лаурефиндэ, нарекли мудрым, — Трандуил бросил на Глорфиндела многозначительный взгляд и вальяжно оперся локтем о резной подлокотник, — а ее я не держу.       Краткий кивок в мою сторону не оставил сомнений, кого владыка лесных эльфов хотел выставить из тронной залы первым. Я возмущенно насупилась, но промолчала, и Глорфиндел размеренно произнес: — Пусть остается, если желает. Пусть Исиль и юна, говорит она толковые вещи, посему стоит услышать и ее мнение тоже.       Взгляд наставника заметно противоречил словам. Он словно предупреждал: «Не суйся и не говори опрометчивых вещей, вроде того, что ты всегда вываливала на меня в самые неожиданные моменты». Я невинно улыбнулась. Наставник знал меня, как облупленную.       Пока мы переглядывались, в зал ступил Леголас. За ним еще два эльфа — судя по всему, стражи — волокли обездвиженного орка и явно сомневались в правильности всей затеи. Я приветственно склонила голову, и принц, поприветствовав сначала отца, ответил мне тем же. После краткого описания всей ситуации, Трандуил кивнул и поднялся, царственной походкой обходя плененного орка. — Вы преследовали отряд из тринадцати гномов. Зачем? — Не тринадцать, — злорадно оскалился орк, — уже нет. — Меня не волнует их количество, — голосом Трандуила можно было резать металл, — отвечай на вопрос.       Я прикрыла глаза, едва заслышав черное наречие. В этот раз, как и в момент с Азогом, я услышала их отчетливо — отчетливее, чем тот же синдарин — и вздрогнула, поняв каждое слово. Я сглотнула. Мне понадобились все силы, чтобы сохранить самообладание. — Я не отвечаю собакам.       Трандуил улыбнулся. Улыбнулся так, словно понял смысл брошенной орком фразы и мгновенно придумал гениальнейшую месть из всех, — предвкушающе, торжествующе — и в глазах его блеснул огонь. — Тебе нечего бояться. Расскажи нам, что знаешь, и я освобожу тебя.       Я перевела взгляд на Глорфиндела. Тот всматривался в плененного орка, даже не мигая, словно о чем-то задумался. В какой-то момент, заметив, что я следила за его реакцией, наставник повернулся, вопросительно приподнял бровь. Я покачала головой. Не знала, что говорить и о чем спрашивать — думала лишь о том, с какой поразительной легкостью понимала орочий язык. — Чем вам досадил Торин Дубощит? — я отмерла от голоса Леголаса — звонкого и мягкого, не как у его отца. — Этой гномьей твари не бывать королем! — прохрипел орк и дернулся, заставив эльфийскую сталь царапнуть плоть, — ваш мир пожрет огонь. Время снова настало. Мой хозяин служит Ему! Огонь войны сожрет вас!       Я не успела сообразить, как воздух прорезал серебристый росчерк. Орк хрипло засипел, тело его дернулось, грузно повалилось на узорчатый пол, и Леголас удивленно воззрился на отрубленную голову в своей руке. Я вздрогнула. Движения Трандуила были настолько быстрыми, отточенными и чистыми, что пугали даже меня. — О какой войне он говорил?       Трандуил властно крутанул меч, позволяя темной крови стечь на пол, и кинул взгляд в сторону Лаурефиндэ. Судя по лицам, они оба поняли, о чем именно была речь. — Они хотят бросить в бой оружие, с которым не совладать никому, — холодно объяснил король и указал острием на дергающееся в луже собственной крови тело орка, — приберитесь здесь. Удвойте охрану у наших границ, у всех дорог и рек! Никого не пускать без моего ведома!       Леголас медленно кивнул. Стражи тут же зашевелились, принялись оттаскивать мертвого орка, и Трандуил продолжил, обращаясь уже к Глорфинделу: — Нам стоит поговорить в ином месте. Следуйте за мной.       Я все никак не могла оторвать взгляд от орка — от него тянулась длинная кровавая полоса, оскверняя рисунок на каменном полу. Если все было так, как он сказал, то Кили ранили моргульской стрелой, и жить ему оставалось лишь пара-тройка дней. Я сжала руки в кулак, впиваясь ногтями в кожу и продолжая слепо шествовать за Глорфинделом. Тауриэль не существовало. Кили умрет. — Мы не должны позволять злу быть сильнее нас, — вдруг выпалила я. Фраза из фильма, которая когда-то особенно нравилась мне своей благозвучностью, пришла на ум сама по себе.       Трандуил резко остановился, оглядываясь назад. Я нашла в себе силы поднять на него взгляд, но синда уже отвернулся, делая шаг. Смысл моих слов он понял четко. — Не припомню, что спрашивал твоего мнения.       Я поджала губы. Глорфиндел, идущий чуть впереди меня, вдруг подал голос: — Она права. Укрываясь за стенами дворца, зла не истребить.       Трандуил стремительно ворвался в покои, взметнув полой алой накидки, и развернулся в нашу сторону. Выражение лица эльфа было нечитаемым, но взгляд говорил, что критику в свой адрес принимать он не собирался. — Такова природа зла, — размеренно отозвался Трандуил, — там, на полных невежества просторах оно плодится и множится, растет словно тень на закате дня. Неусыпное зло, черное, как самая глубокая ночь. Так было всегда. И так всегда будет. — Прожить жизнь вдали от света и позволить спуститься тьме… — ответил Глорфиндел с укоризной, — мы оба помним, чем в былые времена закончилось подобное бездействие. — Я желаю защитить свой народ, — холодно напомнил владыка, усаживаясь на кресло, — не вам осуждать мои методы. Садитесь оба.       Я послушно опустилась на место, боясь даже дышать. Казалось, после слов орка настроение лесного короля снова изменилось. Оно в целом было не особенно стабильным — то он радостно улыбался, то в следующий миг обжигал холодом глаз, то вообще угрожающее ухмылялся. — Ты понял, о чем была речь, — подытожил синда, и наставник положительно кивнул. — Безусловно. Им нужен дракон и свободный доступ в земли Ангмара. Положение вещей на севере куда хуже, ибо нет теперь ни Эребора, ни Дейла, и это развязывает Саурону руки. — Ты все же считаешь, — нахмурился Трандуил, — что Он вернулся? — Я не верю в совпадения, — лишь отрезал Лаурефиндэ.       Я отрешенно уставилась на хрустальную вазу прямо напротив. Глорфиндел был прав — все, что он озвучил, и было целью армии Мордора. Вот только меня мучил один единственный вопрос: почему Саурон хотел начать восстанавливать свои силы через Ангмар?       Да, удобное местоположение позволило бы ему бросить свои силы на Лихолесье, на Эриадор и Эрегион, но с таким же успехом он мог податься в земли Харада, которые располагались к Мордору куда ближе, чем север Средиземья. Взял бы тех же истерлингов, собрал бы умбарцев и начал возвращать себе былую мощь в тайне, нашел бы кольцо и только после этого стал бы захватывать земли Ангмара и Эребор. Истари и эльфы вряд ли бы заметили его присутствие так далеко от своих владений, да и не факт, что гномы бы вернули себе Королевство под горой — Саурон спокойно мог повременить.       Я перевела взгляд на Трандуила. Вот он точно не стал бы препятствовать врагу по собственной инициативе и дал бы отпор только в случае, если его прижали бы со всех сторон. Времени на сбор других армий не было — слишком далеко они располагались, да и никто еще не знал, что армия Саурона двинется на Эребор. Защита своих собственных земель действительно была в приоритете.       Поговорив еще какое-то время, мы разошлись по комнатам. Лаурефиндэ, задумчивый и серьезный, ни слова не произнес по пути, наверняка планируя наш скорый отъезд. Но мне нужно было в Эсгарот. — Глорфиндел, нам нужно в Озерный город!       Наставник вздрогнул, словно на секунду забыл о моем присутствии, и отвернулся к окну. Это он что, меня проигнорировал? — Глорфиндел!       Эльф вздохнул и бросил через плечо: — Я уже высказался по этому поводу. Я не позволю тебе оказаться в самой гуще событий. — А если я скажу, что от этого зависит будущее? — стараясь говорить спокойно и убедительно, отозвалась я. Глорфиндел оглянулся, — ты сказал мне самой решить, что делать с этим знанием. И я решила.       И, даже зная, что следующее предложение будет чистой манипуляцией с моей стороны, я твердо отрезала: — Я уйду или с тобой, или без тебя.

***

      Каменный берег, окаймляющий Лесную реку, довел нас до самого устья. Деревья по обеим сторонам заметно поредели, сменились низкорастущими кустарниками и валунами, и вид теперь расстилался действительно красивый: впереди блестели воды Долгого озера, словно устроенного на чьих-то ладонях, и за темной горсткой домов виднелись пики Одинокой горы, теряющиеся в облаках. Чуть левее и севернее чернела выжженная войнами пустошь и кромка горной цепи — Эред Митрин.       Я поправила лямку колчана, который непривычно оттягивал спину, и постаралась отыскать глазами лодку. Трандуил поведал Глорфинделу перед нашим отъездом, что все сухопутные дороги с востока Лихолесья и до самых пустошей Дейла стали непроходимыми и покрылись болотами и ручьями, а путь в обход — вдоль Каррока и самой северной части леса — требовал слишком много времени. Единственная дорога пролегала через Долгое озеро и стоявший на нем Эсгарот.       Деревянное подобие пристани пустовало, но я старалась не отчаиваться: лесные эльфы часто сбрасывали пустые бочки, поэтому к утру или даже ближе к полудню к берегу Лесной должен был пристать лодочник. Глорфиндел тем временем увлеченно рассматривал следы на камнях. Видимо, заметив подсохшую кровь, эльф поинтересовался: — Гномы проходили здесь?       Я оглянулась. Солнце уже начинало всходить. — Да, — легко согласилась я, — и, как видишь, один из них ранен моргульской стрелой. — Поэтому ты решила идти за ними? — догадался Глорфиндел. Мне оставалось лишь кивнуть.       Разговор не клеился. Явственно ощутимая атмосфера чего-то вязкого — какого-то странного напряжения — повисла в воздухе. Глорфиндел был недоволен — это еще мягко сказано — и наверняка уже продумал наперед ответы на мои дальнейшие просьбы. Не понимаю, как вообще мне удалось его уговорить, но может, эльф решил, что я действительно ломанусь вперед, а с ним все же будет безопаснее.       Вскоре водная гладь прорезалась несколькими точками — то были сплавленные по Лесной бочки, но уже меньше — и числом, и размером. За пару дней нашего бездействия гномы, должно быть, благополучно сплавились по реке и уже были в городе, и именно поэтому следовало поспешить. Времени до пробуждения дракона оставалось все меньше и меньше, а мне заранее хотелось убраться куда-нибудь подальше от этого места. Все же переживать все на своей шкуре я была не готова.       Ближе к золотому часу на горизонте показался расплывчатый силуэт лодки. Облепленная утренним туманом, она медленно плыла по сероватой волокнистой пене, все приближаясь к берегу. Вскоре показалась и фигура лодочника — высокого мужчины в потрепанном пальто-дубленке. Длинные вьющиеся волосы, зачесанные назад, и небольшие усы совсем не портили его, и выглядел человек довольно опрятно и чисто для грязного города рыбаков. Он увидел нас сразу, и, причалив к деревянному настилу, с настороженностью поинтересовался: — Что, нынче, лесной король спускает по реке не только бочки?       Мужчина спрыгнул на берег, тут же сильнее затягивая петли на деревянных колышках, и принялся вытаскивать бочки на песчаную отмель. Я смешливо отозвалась: — Может и так. А вы, очевидно, лодочник. Вот и познакомились. — И что же забыл дивный народ в этих краях? — Бард слегка крякнул, перетаскивая дубовый бочонок на борт и смотря по большей степени в сторону Лаурефиндэ, добавил, — король Трандуил чего-то желает? — Нам нужно переправиться на другую сторону, — мягко ответил Глорфиндел, слегка задвигая меня назад, — можешь ли ты оказать нам услугу?       Бард хмуро усмехнулся, и едкая насмешка коснулась его губ. Он остановился, скептично оглядел нас с головы до пят и, склонив голову набок, отрезал: — Без дозволения бургомистра в город не войти. — Значит, дозволение мы получим, — благородно улыбнулся наставник.       Еще несколько минут мужчины никак не могли сойтись в цене: Бард, помня о всех проблемах, свалившихся на его голову с прибытием гномов, наотрез отказывался уступать, а Лаурефиндэ, не желавший переплачивать почти в три раза «рыночной цены», все пытался сбить цену. Я же зябко ежилась, прохаживаясь вдоль берега, и мечтала о кружке горячего молока или травяного чая. Впрочем, вопрос решился довольно быстро, и в последующие минут двадцать, пока мы продолжали плыть, всё погрузилось в меланхолию.       Утренний туман только сгустился, становилось холоднее. Одежда, конечно, спасала от пронзительного осеннего ветра, но не от промозглой сырости, которой вокруг было в достатке. Перемены были поразительны: всего несколько минут назад мы шли по освещаемой луной тропинке и стояли под теплыми лучами восходящего в ясном, светлом небе солнца. Теперь же все вокруг объяла абсолютнейшая тишина и серость. Лишь тихие волны шелестели, ударяясь о борт лодки. Солнце словно спешно загасили, голубое с розоватым небо сменилось непроглядной мутной пеленой. Вокруг стояла сырая, грязная мгла, словно непроглядная стена ливня.       Впереди прямо из глубин темного озера вырастали высокие скалы и огромные каменные глыбы, но тут же исчезали в сизой мгле. Густой туман окутывал лодку в своих объятиях, и в этой пелене не было видно дальше вытянутой руки. Ближе к городу и воротам Эсгарота туман слегка рассеивался. — Стоять! Досмотр товара!       Лодка послушно причалила. Я скосила взгляд на вышедшего из здания человека и пожелала слиться с окружением. Почему-то Эсгарот представлялся мне совсем иным. Не таким… бедным.       Выстроенный на толстых сваях город пропитался сыростью и пах соответствующе — плесенью и рыбой. Как маленький остров посреди всепоглощающей воды, он словно медленно сгнивал, доживая свой век: стены домов перекосились, обнажая свое уродство, деревянные мостки сплошь увязли в грязи и слизи, а вид людей… Боже, какими несчастными, болезненными выглядели жители! Все в лохмотья, лишенные света и тепла…       Я смотрела на Эсгарот, по рассказам Лаурефиндэ ранее процветающий благодаря торговле, и не могла поверить глазам. Город вызывал лишь омерзение. — Ну-ка, ну-ка, что это тут у нас? Снова ты, Бард?       Я заметила, как напряженно выпрямился лодочник. Глорфинделу вышедший мужчина тоже не слишком понравился, впрочем, не уверена, что грязного, похожего на бомжа человека, можно было назвать этим словом. Вся его внешность словно кричала о пороках: хитрый взгляд темных глаз, сгорбленная фигура, перекошенные плечи и необъятные круги под глазами вместе с желтыми, сгнившими зубами. Я едва удержалась, чтобы не скривиться. После прекрасных городов эльфов лицезреть подобный контраст было попросту жутко. — Чего тебе, Альфрид?       Заместитель бургомистра радостно усмехнулся, но вызвал своей полуулыбкой лишь брезгливость по отношению к себе. Говорят, не стоит судить книгу по обложке. Вот только в этом случае обложка действительно описывала все, что было в этом человеке. Я оглянулась на Глорфиндела, когда липкий взгляд Альфрида прошелся по моей фигуре. Наставник успокаивающе кивнул. — Ты еще кто?       Человек бесцеремонно ступил на лодку, немного шатаясь при каждом шаге, и, вдруг приметив фигуру Глорфиндела, остановился. Наставник действительно выглядел внушительно, а уж на фоне города и всей этой серости — как спустившийся с небес ангел. — Имя мое Лаурефиндэ.       Эльф встал с небольшой перекладины, и глаза Альфрида невольно расширились от удивления. Наставник был куда выше окружающих людей, и рост делал его фигуру еще более примечательной. Наверняка люди на посту думали, что приехал какой-то подчиненный Трандуила — вряд ли эльфы из далеких областей так часто к ним захаживали. — Цель посещения города? — проскрипел мужчина. Стоявший неподалеку Бард вместе с досмотрщиком смотрел на нас троих со смешанными чувствами — с презрением в сторону Альфрида и с некоторой толикой сочувствия в нашу. — Мы с моей с спутницей путешествуем по северным землям, — Лаурефиндэ спокойно продолжил, — и в городе находимся проездом, чтобы отдохнуть от тягот пути. — А что скажет она? — мужчина окатил меня оценивающим, мерзким взглядом, от которого захотелось укрыться, — или языка нет?       Я растерялась от неожиданности, но Глорфиндел ответил за меня с едва слышимым в голосе нажимом: — Леди не говорит на вестроне.       Губы Барда, который имел честь лицезреть всю происходящую картину, едва заметно дрогнули, скрываясь где-то в усах. Он, конечно же, помнил, как хорошо я болтала с ним на всеобщем возле Лесной реки. — Так и запиши, Персен! — кривой с сероватым оттенком палец Альфрида ткнул в сторону надсмотрщика, и тот скрылся за дверью. Бард тут же не упустил возможности поторопить наше сборище: — Ну так что, добро? Я рад поболтать с тобой, — сарказм так и слышался в его низком голосе, — но меня дети дома ждут.       Альфрид скривился, и лицо его исказилось еще сильнее, сделав сгорбленную фигуру совсем уродливой. — Выдайте этим двоим пропуск! Но на вашем месте, — мужчина угрожающе повернулся к Глорфинделу, — я бы постарался не привлекать внимания. Подозрительных личностей тут не любят.