Hisie Morne

      Над Имладрисом вставало бледное солнце. Оно ложилось пятнами на темные стволы деревьев и тонкими рассеянными лучиками пробивалось сквозь полуголые ветви. Легкий, слишком теплый для октября ветер невесомо раскачивал траву и игрался с опавшей листвой. И вокруг — ни звука. Только легкая поступь хоббитов, спешащих к скамье, и стук посоха о вымощенную камнем дорожку. — О! — первым меня заметил Сэм, — Госпожа Исиль! С добрым утром!       Я неторопливо привстала с земли, приглаживая складки одежды, и взгляд против воли скользнул к Гендальфу. Маг за шестьдесят лет совсем не изменился, даже ходил все в том же грязно-сером балахоне, и взор его — настороженный и внимательный — блуждал по моему лицу. — Доброе утро, Сэм, Фродо, — я учтиво улыбнулась и выдавила из себя слова приветствия, — Митрандир. Надеюсь, вы не испытываете неудобств.       Отчетливо нарастающее в груди чувство то ли неприязни, то ли дискомфорта, толкало на неосторожные слова, но я сдерживалась. Захотелось вдруг развернуться и уйти, оставив всех стоять с теми же безразличными лицами, и больше никогда не вспоминать ни о Кольце, ни о приближающемся Совете, ни о маге. Вот только подобное не казалось возможным. — Все замечательно, госпожа. Долина просто чудесна!       Затянувшееся молчание прервал Фродо. Сегодня он выглядел куда бодрее, чем вчера, да и менее напряженным — сказывалось присутствие Гендальфа и приятная компания друга. Ладонь мага покровительственно лежала на плече хоббита, и тот всем своим видом излучал счастье и безоговорочную преданность. Дела… — Вот что, дитя, — от поучительного тона мага меня едва не передернуло, а вишенкой на торте стало нарочно оброненное «дитя», — скоро будет проведен Совет. Не позовешь ли своего наставника? Нигде не могу его отыскать.       «А ты и не очень то старался», — едко промелькнуло у меня в голове, и я коротко кинула, молчаливо соглашаясь.       Я ненавидела, когда меня так называли. Будучи слишком взрослой по меркам людей и слишком юной по мнению эльдар, мне хотелось лишь продолжать хрупко балансировать на грани всех возрастов. Даже Элронд не обращался ко мне подобным образом, да и Глорфиндел, пусть если и считал ребенком, ничем этого не показывал. Для всех знакомых я была «Исиль», незнакомых — «леди» или «путешественница», и лишь маг звал меня так унизительно-ласково, одаривая холодным взглядом, в котором не было ничего, кроме скрытого интереса и неявной угрозы.       Наставника дома не оказалось. Вспомнив, что на границах, которые он объезжал с удивительной прилежностью из месяца в месяц, эльфа быть не должно, я вышла в сад. Вокруг дома неплотной стеной высились деревья: ярко-алые бусины на рябине почти не выделялись на фоне желтовато-бронзовых листьев, стройными рядками виднелись зеленые кустики смородины, кое-где чернели гроздья калины. Глорфиндела я обнаружила за раскидистым кустом облепихи — тот неторопливо собирал плоды в корзинку. — Ты прямо-таки хозяюшка, — улыбнулась я.       С собранными волосами и оранжевыми мазками сока на лице Глорфиндел казался совсем юным. Наверное, он пытался поправить упавшие на лоб пряди, но вместе с тем измазался облепихой — зрелище это было просто уморительное. — Должен же кто-то этим заниматься, — фыркнул эльф, и его палец, обтянутый плотной перчаткой, потёр кожу возле носа, безнадёжно размазав сок, — я бы не подпустил тебя к шипам.       Я без особого энтузиазма оглядела куст с любимой ягодой. Огромные острые иглы, торчащие то тут, то там ничего кроме опасения не внушали, да и после одного взгляда на измазанного Лаурефиндэ облепиха нравилась уже не так сильно. Однако я все же зачерпнула горсть ягод из корзинки и тут же закинула в рот. — Ты уверен, что она поспела? — меня едва не перекосило от кислого вкуса, — она же как лимон! — Как что?       Оставалось только махнуть рукой. — А вообще, тебя на Совет зазывают, — я обтерла губы ладонью и вяло кивнула в сторону дворца, — скоро начнется. — Ты ведь тоже приглашена, — наставник, наконец, отлепился от куста и, поставив корзинку на траву, стянул зубами перчатку с руки, — Элронд разве не уведомил?       Вот и спрашивается, почему меня вечно куда-то втягивают? Я тут же брезгливо скривилась, будто сама мысль о бесконечно-долгих разговорах мне претила еще сильнее, чем встреча с Митрандиром один на один. Впрочем, так оно, наверное, и было. Мне прекрасно было известно, кто и о чем будет говорить, поэтому смысла в высиживании кресла в кружке послов было ничтожно мало. Как, впрочем, и во всем остальном. — От меня ведь не отстанут, да? — спросила я, прекрасно догадываясь об ответе эльфа.       Зал Совета встретил нас душной мрачностью. «Клуб не анонимных депрессивных алкоголиков», — окрестила их я, и под тяжелыми взглядами прошествовала к стулу. Глорфиндел тут же меня исправил: — Сюда. Сядем возле Элронда.       Место слева от Владыки пустовало — туда, вероятнее всего, усядется Фродо, а справа два стула уже были заняты Эрестором и еще одним незнакомым эльфом. Пока я осматривала помещение, взгляд мой наткнулся на Леголаса. Выглядел он абсолютно так же, как и в битве Пяти Воинств — зеленовато-коричневые одежды, косы на висках и странного вида сапоги. Заметив мой взгляд, принц вежливо кивнул, и я ответила ему тем же, стараясь не акцентировать на эльфе внимание дольше положенного времени. Вскоре подошел и Гендальф. — И снова здравствуй, Исиль, — я едва не подпрыгнула, услышав возле себя мужской голос, и сразу же оторвалась от разглядываний, — с каждым днем все хорошеешь! А я, вот, сынишку своего привел, как и обещал.       Я медленно обернулась, встречаясь взглядом с Глоином. За спиной у него стоял еще один гном — чуть пониже, с удивительно серьезными темными глазами, а медная борода с усами была точь-в-точь, как у его отца. Должно быть, это и есть Гимли. — Vemu. Khaham menu demapdul, - поприветствовала я того.       В глазах Гимли на секунду промелькнул огонек удивления, но гном тут же улыбнулся, весело отозвавшись о чем-то в ответ. Пришлось делать вид, будто смысл произнесенных слов был мне понятен, хотя из всей его фразы я поняла только приветствие и «леди-эльф».       Удивление его было мне понятно: гномы не так часто разговаривали на кхуздуле в присутствии чужих. Однако в те времена, когда Торин с племянниками еще восстанавливали Эребор, я гостила у них несколько месяцев. Тогда Балин научил меня нескольким фразам, «чтоб другие знали, с кем имеют дело», но большего я освоить не смогла. Язык наугрим был для меня жутко сложным, а руны Кертар, используемые для письма, и вовсе казались темным лесом.       Помню, Торин, тогда, узнав о моих попытках научиться их языку, долго гневался в своей привычной манере и почти плевался на каждом углу. Конечно, свое мнение об эльфах он изменил не сразу, но даже потом нередко подшучивал, слыша мое кряхтение: «У тебя что, язык в горле застрял?». А мне оставалось только нервно смеяться и снова пытаться произнести хрипящие и шипящие звуки, которых в эльфийском попросту не было.       От развития диалога меня спас Глорфиндел. Тот дружелюбно поприветствовал гномов, не постеснявшись вклиниться в наш разговор, и тут же предложил присесть. Кажется, Фродо и последний человек, которых ждали, все же соизволили прийти, и Совет должен был начаться с минуты на минуту.       Я мазнула по адану взглядом: тот обладал довольно крепкой для людей фигурой, и верховая одежда хорошо подчеркивала ее. Одет он был, пожалуй, слишком тепло для Имладриса — плащ, подбитый мехом и объемные перчатки, похоже, что тоже утепленные. Судя по уже собравшимся, мужчина был гондорцем, и взгляд его, бегающий от стены до стены, ясно дал понять, что он заплутал по пути, а хитро сплетенные коридоры дворца не пришлись ему по вкусу. Человек что-то пробурчал себе под нос и занял единственное свободное место. — А вот и Боромир, — раздалось со стороны Элронда, — человек с Юга.       Совет начался.       Я вальяжно сидела, закинув ногу на ногу, и с выражением полнейшей усталости взирала на происходящее. Все, что говорили, уже было мне известно, а менялись, разве что, реплики гостей и сами фразы, давно отснятые в кино. Однако назвать всех присутствующих персонажами не поворачивался язык. Когда кто-то из послов приподнимался в кресле с кряхтением или наоборот, пружинисто и резво, я читала в их лицах совсем различные эмоции: обеспокоенность, интерес, надежду. Но было и кое-что одно. В глазах практически всех членов совета горела настороженность.       В какой-то момент я ощутила, что почти отключилась от реальности. Монотонный разговор все лился, рассказывая то о Мории, то о пропавшем Балине, то о гонце из Мордора. Я воспринимала монолог Глоина, почти в него не вслушиваясь, и обдумывала все события войны. Что, если рассказать обо всем сейчас? Нет, проку от этого никакого. Балин пропал уже больше десяти лет назад, пытаться помочь ему просто-напросто бесполезно.       Бедный Балин… Тот милый и добродушный гном, который ласково называл меня девчушкой — прямо как и его брат — и учил языку, рассказывал о былом величии наугрим… Время снова медленно всех забирает.       Дальше говорил Элронд. Рассказ его затрагивал Вторую эпоху и был настолько длинным, что я едва не заснула сидя. Всеобщее молчание остальных слишком явно отдавало недоумением, но гости продолжали слушать: кто-то с восхищением, другие — с удивлением и интересом, а кто-то просто ждал своей очереди высказаться. — Я хорошо помню блеск тех знамен, славивших эльдар и войска Белерианда, — продолжал Элронд с толикой ностальгии, — тогда эльфы решили, что со злом покончено навеки.       Вот только искажение никуда не делось. Я вздохнула, мысленно абстрагируясь от дальнейших объяснений Элронда. Изначально вплетенное в этот мир, искажение могло исчезнуть лишь с полным его уничтожением. А значило это, что вместе с Эа должно исчезнуть и все сущее: существа, Айнур, может даже все, кроме Эру. Кажется, что вечное возвращение Зла или обретение им новой ипостаси будет продолжаться до конца мира — другого просто не дано.       Взгляд мой невольно мазнул по Боромиру. Он щурился, обдумывая слова других, но его упрямый вид лучше любых слов указывал на то, что мнение этого человека ничуть не изменилось. Наконец, дослушав речь Элронда, гондорец встал и горделиво приосанился. — В этом году нас атаковала армия Мордора, и им помогала сила, с которой мы прежде не сталкивались. Некоторые говорят, что эта сила принимает облик огромного черного всадника, а кто-то успевает поведать и об иных обликах. Слуги зла распространились по Средиземью — они убивают, выжигают дотла деревни и…       Я вздрогнула. Резко всплывшая в голове картинка пожарища и обугленные доски на почерневшей земле встали перед глазами. Забыть такое невозможно, даже если очень захотеть. Пока Боромир продолжал свой монолог о странном сне, я крутила в голове его слова. «Слуги зла выжигают дотла деревни», — значит ли это, что я… такая же? —Покажи им кольцо, Фродо.       В зале повисла мертвая тишина, и в ней единственным звуком было судорожно колотящееся сердце. Мое. Наконец оторвав взгляд от собственных ладоней, я увидела, как то ли испуганный, то ли смущенный чрезмерным вниманием хоббит медленно прошествовал к каменному постаменту. Кольцо тут же мелькнуло в его пальцах, звенящей цепочкой опустилось на камень, и холодный отблеск засиял на его ободке.       Откуда-то из зала вдруг послышался удивленный вздох, мгновенно оборвавший возникшее напряжение. Долго искать источник звука не пришлось: Боромир поднялся сам, зачарованно глядя на украшение. — Так это правда… — сказал Боромир и смело, будто ведомый кем-то за поводок, шагнул вперед, — я видел сон. Я видел, как тьма затянула небо на востоке, но на западе сиял слабый свет. И голос возвестил: «Твой час близится».       Шаг. Еще шаг. Протянутая к кольцу рука дрожала, как у человека с безумно сильной ломкой, и враз вспотевшее от напряжения лицо адана стремительно краснело. Я сглотнула. Реакция гондорца на кольцо отчего-то привела меня в неподдельный ужас — создавалось впечатление, что Боромир за секунду способен потерять контроль над собой и тут же поубивать всех без разбора. Надеюсь, что реальность все же отличается от того, что знаю я. — Боромир, — негромко, но властно, отрезвил его Элронд. Гондорец будто очнулся, тут же отдернув руку, и сел на место так, будто ноги враз отказались держать его.       Совет продолжился. Я ерзала от нетерпения — с каждой секундой навязчивое желание встать и резко уйти лишь нарастало. Кажется, мои терзания заметил и Глорфиндел. Наставник осторожно накрыл ладонью мою руку, до побеления пальцев сжимающую подлокотник, и мягко помассировал один из суставов большим пальцем. Особого успокоения это не принесло.       Вскоре встал и Фродо. Он спешно начал рассказывать всем историю — с самого начала и до момента нашей встречи — но остальные постоянно перебивали его. Наконец, кто-то из зала уточнил и про меня: — И что же это за женщина, к которой прибегнул сам Гендальф?       Взгляд Боромира, граничащий с презрением, остановился на единственной девушке в зале. На мне. Я скривилась в ответ. Говорил он обо мне, как о вещи. Мог ведь спокойно сказать «к помощи которой прибегнул», но специально акцентировал внимание на моей мнимой бесполезности. Прямо как Гендальф и его извечное «дитя». — Смею заметить, — вдруг раздалось слева, и я удивленно уставилась на Глорфиндела, — что говоришь ты не о безродной деве, а о леди из высокого рода. Советую проявить вежливость.       Он что, только что ткнул гондорца носом в его грубую невежественность? Вот это да… Я благодарно кивнула эльфу, и тот ответил лишь одним уголком губ.       Всегда восхищалась тем, как Глорфиндел умел держать лицо в подобные моменты. Конечно, в последнее время наедине его эмоции было прочесть так же просто, как строчки распахнутой книги, но ох уж этот серьезный, подчеркнутый острой строгостью взгляд! — Что я и делаю. А леди этой, — человек вдруг остро выделил слово, — не мешало бы представиться самой прежде.       Я встала, выпрямляясь куда сильнее, чем нужно было, и сухо заметила: — Все, кто прибыл на собрание вовремя, знают меня как Исиль. И да, я та самая женщина, — я выделила последнее слово интонацией, — к помощи которой прибегнул Митрандир. Вы бы узнали это, если бы не перебивали Фродо из раза в раз.       Состроенное мной выражение лица, с которым умудренные жизнью взрослые обыкновенно обращаются к малышам, лишь сильнее разозлило мужчину. Он стиснул зубы, почти каменея, но смолчал. Фродо, смущенный нашей спонтанной перепалкой, продолжил рассказ и неловко замер, дойдя до момента с Завертью. Со стороны Арагорна раздался вздох. — Мы с Исиль были в засаде, когда заметили назгулов, — все же отозвался дунадан, скользнув по мне странным взглядом, — она отправилась к хоббитам, а я остался наблюдать за трактом на случай, если беда нас все же минует. — Да, да, — несмело подтвердил хоббит, — и мы побежали наверх, к башне. Там нас и нашли враги, а дальше… не помню. Все смутно.       Фродо заметно стушевался, видимо вспомнив про то, как лично надел кольцо на палец. Однако Боромир, желающий услышать полную картину произошедшего, снова поинтересовался: — И как же вы смогли избавиться от них? — С помощью огня, — спокойно отрезал Арагорн, снова взглянув на меня с сомнением на лице, — Исиль… владеет особой силой.       Я вздрогнула. Если сейчас он скажет, что я не контролировала этот процесс, то меня навечно окрестят тем самым «злом», и никакое заступничество Глорфиндела мне не поможет. Зачем же ты сказал это, Эстель? Надеялся, что я смогу хоть что-то сделать в будущей войне, или просто из соображения, что лучше рассказать все без утайки? Предельно честным, конечно, быть хорошо, но что будет со мной? Впрочем, нас с Арагорном нельзя назвать друзьями, — попутчики, не больше — поэтому хоббит и ситуация с кольцом была и для него, и для остальных важнее. Я это понимала слишком хорошо, чтобы надеяться на помощь кого-то извне. — Магия! Тьфу! — презренно выплюнул Боромир. Остальные члены совета лишь переглянулись.       Видя, как побелело мое лицо, Лаурефиндэ уточнил не терпящем возражения тоном: — Верно. Однако она не представляет опасности.       Его слова, похоже, совсем не произвели на Боромира хоть какого-то впечатления — презрение только сильнее отпечаталось на его хмуром лице, сделав его вовсе неприглядным. И с чего вдруг он так на меня взъелся? — Это так, — в беседу вдруг вступил Глоин, — Исиль благородна и кровью, и поступками, уважаемый. Если б не ее магия, племянник Торина бы не выжил шестьдесят лет назад в битве! Мы все ей обязаны за помощь. Посему могу с уверенностью поручиться, что сила ее не представляет для нас угрозы. — Если эта «сила» способна дать отпор слугам Мордора, то она не может не представлять опасности, — почти выплюнул он, — я слышал, как подобные ей перестают играть в благородство, когда речь идет об их собственных жизнях!       Я случайно заметила, как ладонь Лаурефиндэ опустилась на подлокотник, и пальцы его до скрипа сжали несчастное дерево. Если сейчас не отвлеку всеобщее внимание на себя, наставник — я уверена — разнесет тут все в пух и прах, а того хуже — вызовет гондорца на дуэль. Конечно, я никогда не видела, чтобы в Арде устраивали подобного рода состязания, но все к тому и шло. Причем, с поразительной быстротой. — Желаете сказать, что я ничуть не лучше слуг Саурона? — все же выдавила я. Лицо человека исказило гневом. — Не произноси это имя! — Он обычный майа! — я сжала челюсть, пытаясь заставить себя смолчать, но слова так и рвались наружу, — да, с огромной армией и кольцом, которое постоянно ищут его слуги, но даже майар смертны. Его оболочка уничтожена, и он ослаб настолько, что не может создать себе тело — так продолжайте бояться его, пока он не вернет кольцо и наберет мощь, ввергнув все во мрак. Сейчас у нас всех есть шанс покончить с ним раз и навсегда, поэтому давайте все же вернемся к обсуждению дел насущных.       Я крепко стиснула зубы. Мне следовало сохранять спокойствие, но вечно подскакивающий с места Боромир начинал раздражать еще сильнее, чем бьющаяся в оконную раму и не замечающая открытой форточки муха. И самое обидное — в его словах была доля правды. Я действительно владела силой, которая могла навредить не только слугам Саурона. И хотя ладони предупреждающе потеплели, а по венам будто прошлась волна воздуха, я заставила себя подавить раздражение. — Обманывай всех и дальше своими сладкими речами! — Боромир воскликнул, взмахнув в мою сторону рукой, — Но никто не может доверить свою жизнь той, что не способна доказать, что не использует эту силу против нас! Я слышал, как подобные тебе встают на сторону врага! Как убивают и мучают!       Глорфиндел резко жахнул по подлокотнику кулаком, заставив всех присутствующих подскочить на месте. Даже я, практически никогда не имевшая чести лицезреть злого наставника, вздрогнула от шока. Лицо эльфа было обманчиво спокойным. — Довольно. Думай, что и кому ты говоришь, Боромир, сын Денетора. Ты пришел в эти земли как гость, но можешь уйти и как враг. Или не уйти вовсе. — Довольно пререканий. Разговор сейчас не о ее силе, — устало отозвался Элронд, — а о разверзнувшейся войне и Кольце.       Я мельком взглянула на Элронда, ожидая увидеть на его лице реакцию на подобную стычку, однако Владыка был спокоен. Он посмотрел на Боромира со смесью едва видимой неприязни и разочарования. Значило это только одно: разговор о выходке гондорца состоится, но наедине. — А вот я, друг мой, склонен согласиться с нашим гостем из Гондора, — наконец подал голос Гендальф, — сила такого рода напрямую зависит от владельца и его умений. Я же вижу, что нашей леди Исиль не достает опыта. — На что ты намекаешь? — удивился Глоин.       Наверное, он думал, что Гендальф останется на моей стороне, что бы не случилось. Что ж… лучше разочароваться раньше, чем позже. — По правде говоря, — вдруг произнес Арагорн, — в прошлый раз все выглядело так, будто Исиль не может контролировать свои силы. — Поясни, друг мой.       Ты предпочел перестраховаться, Эстель, хотя я надеялась на твою веру в меня. Впрочем, этого следовало ожидать. И еще Гендальф, все никак не позволяющей спору затихнуть… «Очень удобно сделать меня козлом отпущения и свалить вину за то, что я не способна изменить!» — хотела было рявкнуть я, но усилием воли заставила себя промолчать. Только крепче стиснула подлокотники пальцами, пытаясь сохранить остатки хладнокровия. Глупые обвинения… они не должны задевать меня. Мнение остальных вообще не должно меня волновать. Но отчего так гулко, так тревожно бьется сердце? — Все так, — выдохнула я, старательно игнорируя протянутую мне ладонь Глорфиндела, — у меня не было учителя, который бы поспособствовал накоплению опыта. Я действительно не могу это контролировать.       Над залом поднялся гул перешептываний. Чужие слова наслаивались друг на друга, дополняя их совсем иным смыслом и звучали громко, будто специально усиленные кем-то. «Вот так и рушатся чьи-то судьбы из-за слов других», — пронеслось у меня в голове. — Неужели она… — А я слышал… — …опасна. — Чего вообще можно ожидать…       Горло стиснуло желанием рявкнуть на них всех, — заставить замереть, замолчать — но я могла лишь смотреть вперед, ничего не видя перед собой, и ощущать, как каждое оброненное слово болезненно врезалось в грудь. Нельзя. Молчи. Пальцы уже покалывало от желания стереть эти чертовы ухмылки и выражения уверенности на лице, но я сидела, будто приклеенная к месту. Нельзя. Просто стерпи. Если сорвусь сейчас, то пути назад уже не будет. Если снова не сдержусь и поубиваю тут всех, то выйдет огромный дипломатический скандал… — Как лицемерно.       Мой дрогнувший голос заставил всех нелепо замолчать и застыть на месте. Я не стала скрывать едкую усмешку со своего лица, и холодно припечатала: —Вы все, — я обвела собравшихся взглядом, которым сегодня меня одаривал Боромир — полным презрения, — сборище лицемеров. Пытаетесь сделать меня вселенским злом? Ну так что же, пусть так. Вот только назревает вопрос: почему наш мудрый Митрандир, прекрасно понимая, что я владею этой силой, ничего не предпринимал? Даже догадываясь, что кольцо, которое нашел Бильбо, то самое, он решил не утруждаться и поверить Саруману. —Моя вина тяжела, дитя, — старчески вздохнул Гендальф, — я должен был приняться за поиски истины раньше. Все мы вольны совершать ошибки.       Однако за мои ошибки ты готов отправить меня на растерзание зверям. Очень благородно, Гендальф. Что это — личные счеты или проявление твоих опасений? Я глянула на него с вызовом. Маг больше не пугал. И мне было абсолютно все равно на его пронизывающий взгляд — таких в зале было с десяток. — Довольно, — снова повторил Элронд, призывая к порядку, — если мы продолжим обсуждать иное, Совет никогда не будет завершен. И к тому же никто ни в чем не обвиняет тебя, Исиль. Мы лишь обеспокоены, что ты ненароком можешь причинить вред самой себе. А что до кольца… мы все виноваты.       Ага, конечно. Именно этим вы и обеспокоены. — В любом случае, — снова заговорил Гендальф, — я хотел бы предложить тебе помощь. Соглашаться или нет — уже твое право.       Разговор вяло вернулся в прежнее русло. Я уже не слушала их, лишь ковыряла ногтем рисунок на подлокотнике. Так и знала, что не стоило приходить на Совет… Эльфы, может, и не станут глазеть на меня с опасением, но вот остальные народы теперь вряд ли будут по-дружески хлопать по плечу. И все это из-за проклятой крови и сущности моей матери, без сомнения находящейся и во мне. Как же я устала от этих бесконечных разговоров… — Исиль?       Я открыла глаза, ощутив касание к руке. Глорфиндел смотрел на меня с непроницаемым выражением лица, и лишь потемневшие глаза выдавали его беспокойство. — Я не прошу тебя отправиться с нами против воли, — продолжал Гендальф, будто думая, что я вникала в его последние слова, — но если овладеешь силами, твоя помощь в этом походе пригодится.       Смысл слов, сказанных магом, наконец дошел до меня. Я обернулась на Гендальфа, расширенными от ужаса глазами оглядывая фигуру старца. Тот смотрел на меня в упор, и во взгляде этом не было ничего хорошего — хотелось резко отпрянуть или сбежать. — Не думаю, что звать в столь опасный поход деву целесообразно, — отрезал Глорфиндел, но Митрандир покачал головой. — Я спрашиваю не тебя, Лаурефиндэ, а твою ученицу, — от пристального взгляда исстари стало не по себе, — да и боюсь, я не смогу обучить ее всем необходимым вещам до отбытия — слишком короток срок. Посему и предлагаю присоединиться.       Мурашки пробежали по спине, и я вздрогнула, почему-то оглядываясь на Элронда. Они серьезно хотят втянуть меня в поход? Зачем? И пусть Гендальф оправдывается словами о желании обучать меня, я знаю, что есть что-то еще. Все это время исстари было все равно на то, как я живу и что делаю. Почему сейчас? Черт возьми, почему?!       Молчание затянулось, поэтому Владыка задал мне вопрос. — И каков же твой ответ, Исиль? — Мне нужно подумать, — хрипло отозвалась я. — Думай. Но не затягивай с ответом, — посоветовал Элронд.       Совет, принесший мне массу переживаний, близился к концу.

***

— Клянусь, когда-нибудь я действительно убью его! И еще этого гондорца в придачу!       Глорфиндел, хмуро застывший возле окна, с тревогой следил, как я мечусь по комнате. — Не бросайся такими словами, — протянул эльф с долей обеспокоенной растерянности, — я поговорю с ним, заставлю принести извинения. Уверен, он понимает… — Да ему все равно! — злобно выкрикнула я, нагло перебив Лаурефиндэ, и пнула ногой ни в чем не повинный шкаф. Конечность тут же свело острой болью, — У-у-у! Как я зла! Я просто хотела спокойно жить, забыв о тревогах и этой проклятой войне! Почему-почему-почему?!       Внутри клокотала ярость. Пальцы уже покалывало от магии, но эмоции брали верх — такое чувство, будто все то, что я сдерживала невероятными усилиями на совете, накапливалось, чтобы обрушиться на меня снова с утроенной силой. И внутри жгла, раздирала до костей жажда хоть что-то сделать — закричать, выместить злость на мебели, кого-то поколотить. Мне было все равно на последствия. Хотелось лишь оборвать эту мерзкую пружину в душе и почувствовать, наконец, хоть какое-то облегчение. — Что б его в межпространственную дыру затащило! И чтобы он за гранью мира с Мелькором в шашки играл, проклятый старик!       Запахло гарью. Я зарычала, мешая в голосе злость и неподдельный испуг, и кулаком почти вынесла какую-то дверь. Боли от удара не было — или я просто ее не почувствовала — только опустила руку вниз, роняя на пол капли крови. Шагнула назад, почти ничего перед собой не видя, врезалась в стол со всего маху; рука тут же нашарила вазу, и я самозабвенно швырнула ее в стену — прямо на висящий в рамке рисунок. Будто ураган, смела со стола остатки безделушек, скатерть, какие-то бумаги — те разлетелись в воздухе, будто падающие листья — и… — Исиль, я прошу тебя. Успокойся.       … и вдруг резко обессилела, наваливаясь на разгромленный стол. В голове все плыло, и муть в глазах лишь усиливалась, застилая весь устроенный мною хаос. Все в груди жгло. Жгло такой невыносимой болью, что становилось трудно даже дышать — будто легкие разрывало лезвием изнутри, опаляло пламенем и сжимало стальными когтями. — Исиль, милая, посмотри на меня.       Встревоженный голос Лаурефиндэ будто ударил наотмашь, — он звучал столь обрывисто, будто эльф чувствовал все, что ощущала я — и крепкая хватка на плечах обожгла холодом. Я вздрогнула, отшатываясь. У Глорфиндела почти всегда были прохладные руки.       Я не решалась поднимать на него взгляд, лишь с ужасом обхватила себя руками, на подкорках сознания ощущая тошнотворный запах гари. Пальцы покалывало. Осознание произошедшего медленно проникало в мозг. Я могла… убить его. Я действительно могла спалить тут все дотла — даже соседние дома, сад, лес поблизости… — Не подходи ко мне, — захлебываясь слезами, я откинула его руки от себя.       Его цепкий взгляд остановился на моих искрящихся пальцах, и эльф шагнул вбок, все же приближаясь. Я испуганно попятилась, пытаясь сохранить дистанцию, но расстояние было слишком маленьким, а позади был стол. Отступать некуда. Если магический выброс произойдет снова, то он точно пострадает… Я почти сорвалась мгновение назад, даже готова была поклясться, что чувствовала дым. Еще и этот бардак…       Я молниеносно сорвалась с места, нацелившись на дверь. Совсем рядом находился лес — его стволы должны хоть немного сдержать эту чудовищную силу. Едва я дернулась к выходу, ладонь Глорфиндела тут же обхватила запястье, и наставник потянул меня к себе. Я не успела среагировать — повалилась неловкой кучей прямо в его распахнутые руки и тут же в панике заверещала, стараясь вывернуться из захвата и отскочить. — Отпусти, — взмолилась я, выставляя перед собой дрожащие ладони, с которых то и дело слетали искры, — я могу тебя ранить. — Не ранишь, — голос позади звучал уверенно и спокойно, но хватка поперек груди нисколько не ослабла, — все хорошо. Ты никому не причинишь вреда. Слышишь?       Я кивнула, судорожно пытаясь восстановить дыхание. Еще и рассеченная об дверь рука начала глухо ныть, отдаваясь в виски. Что я вообще творю.? Должно быть, сошла с ума, раз позволила себе разгромить гостиную в присутствии Глорфиндела. Наверняка, он подумает, что зря защищал меня — я ничем не отличаюсь от тех пресловутых сторонников зла, даже убить могу кого-то. Боромир был прав. И Гендальф… Гендальф тоже был прав. — Вот так, — холодная, будто нарочно остуженная ладонь эльфа коснулась моего запястья, осторожно поддерживая раненую руку. Предплечьем другой он все еще прижимал меня спиной к своей груди, — все хорошо. Просто сейчас на душе многое скопилось. Я прекрасно понимаю твои обиды.       Я сипло выдохнула, кусая губы до крови, чтобы сдержать рвущийся наружу вой. Достаточно. Хватит эмоций на сегодня, хватит этих вечных истерик — такое ощущение, будто кроме них я ни на что не способна. — Эта сила — часть тебя, — вкрадчивый голос наставника медленно отдавался в голове, — перестань отвергать ее и бояться. Она течет в твоей крови, так позволь ей слиться с ней. Что до гондорца — тебе не нужно воспринимать слова глупцов всерьез, оскорбления — тем более. И насильно сдерживать себя тоже не нужно. Хочешь — убей его. Или, хочешь, я разберусь с ним сам? Я еще способен решить подобные вопросы, поэтому защищу тебя любым способом, даже если эдайн пойдут на нас войной.       Я часто-часто замотала головой. Руки начинало колоть чуть слабее, словно судороги, сковывающие их миллиметр за миллиметром, постепенно сходили на нет. Я его не заслужила. Глорфиндела. — Ты не убийца, — жалко просипела я, не имея больше никаких сил на сопротивление, — но спасибо. Постараемся оба не приносить Элронду таких проблем. А то нас выгонят взашей. — Если пожелаешь, можем сменить место жительства, — чувствуя, как расслабляется мое тело, Лаурефиндэ продолжал бормотать какую-то чепуху для моего успокоения, — хочешь, переедем в Линдон? Там тихо, мало жителей, море. Будем плескаться целыми днями в воде — как в речке возле дома Беорна. Правда, придется мне освоить рыбалку, но это сущий пустяк.       Он скомкано рассмеялся, и его грудь ощутимо завибрировала. «Как кот», — подумала я и медленно покачала головой. Даже если переедем, ничего не изменится — я буду все так же жить в страхе до внезапной вспышки злости и ненавидеть эту силу, принесшую столько проблем. Замкнутый круг. — Мне нужно принять его предложение, — еле ворочая языком, пробормотала я, — Гендальф должен помочь. Так будет лучше всего. — Что насчет братства?       Голос наставника вдруг дрогнул, и я запоздало сообразила, насколько сильно все произошедшее тревожило его. Я ведь вернулась домой всего несколько дней назад, так почему должна снова убегать куда-то? Такое ощущение, будто это и есть моя судьба — вечно за чем-то гнаться. — Пойду с ними, — выдохнула я, чувствуя себя так, будто последние силы стремительно улетучивались с каждым произнесенным словом, — вернусь, как представится случай. Это не опаснее, чем путешествовать одной.       Лаурефиндэ, наконец, ослабил хватку, разворачивая меня к себе лицом. Мысли в голове неохотно расползались, вяло протекая мимо, да и думать ни о чем больше не хотелось. Я осторожно просунула предплечья под руки эльфа, сцепляя их в замок у него за спиной, и прижалась щекой к мягкой ткани голубоватых одежд. Внутри еще теплились отголоски всех пережитых эмоций и такого непривычно яростного гнева, — оттого еще более пугающего — что хотелось просто застыть посреди пустоты под звук громко бьющегося эльфийского сердца и не думать больше ни о чем.