Hisie Morne

— Стены! Стены Мории!       Я коротко взглянула на Гимли, который с восторгом ринулся в сторону горной стены. Та почти не выделялась на фоне ночных сумерек и возвышалось над землей черной, мрачной оградой. Рядом виднелись мутные воды озера, — такого же зловещего и траурного — и одного взгляда на них хватило, чтобы расхотеть приближаться к воротам совсем. Ничем «эльфийским» тут даже не пахло. — А где вход? — поинтересовался Пиппин, устало опираясь ладонями о расставленные ноги. — Двери гномов не видны, когда закрыты, поэтому придётся искать на ощупь, — пояснила я, пытаясь ненароком отыскать на горной породе хоть какие-то знаки.       Видеть вживую итильдин мне еще не доводилось, лишь в далеком детстве я разглядывала таинственные лунные знаки на экране телевизора. Однако сейчас, спустя добрых восемьдесят лет, снятый фильм казался лишь блеклой пародией — Средиземье было куда глубже, куда ярче, куда «живее». И все в этом мире имело свою собственную историю. Мне нравилось во время путешествий искать связи давно минувшего прошлого и настоящего — мне казалось, что, ухватись я за тонкую, едва заметную нить, смогу в конце найти нечто большее, нечто значимое. Нечто… родное? — Да, даже их хозяева не найдут их, если их тайна будет забыта, — с иронией подтвердил мои слова Гендальф, с тщанием ощупывая стену. Она была все также мертвенно пуста. Может, ошиблись местом? — Почему-то меня это не удивляет, — не очень тактично хмыкнул Леголас.       Гимли, явно воспринявший замечание на свой счет, недовольно остановился, готовясь выдать эльфу долгую поучительную тираду. Аранен его боевых настроений не заметил и прошествовал дальше, осматривая дубы. — О! — Митрандир наконец нащупал выступающий узор, — Это здесь. — Что «здесь»? — спросил неугомонный Пиппин. — Итильдин, — ответила вместо Гендальфа я, — светится в звездном и лунном свете.       Тучи, закрывшие небо, вдруг разошлись, и взору предстало темное покрывало небосвода, горящее тысячами ярких огней. Я с восторгом уставилась на небо, усыпанное знакомыми созвездиями, и на полную желтоватую луну, похожую на головку сыра. Мерри, до этого безучастно разглядывающий бездонное озеро, вдруг удивленно вздохнул, заметив, как на гладкой поверхности скалы начали проступать голубоватые очертания ворот, однако на воде они не отражались — такой чернотой зияла она. Сначала загорелась корона с наковальней, за ней на светлеющем камне зажглась россыпь звезд — точно маленький ручеек скользил меж горной породой, наливаясь силой с каждым пройденным миллиметром. Серебристые струйки пробежали дальше, очертили вязь тенгвара, перешли на изображение дубов, и, наконец, врата Мории предстали перед нашими глазами.       Братство, не сговариваясь, вздохнуло: итильдин, мерцающий морозно-голубым в густой темноте, был завораживающе красив. — Здесь написано, — указала я на серебристую надпись на тенгваре над створками, — «Западные Ворота Морийского Государя Дарина открывает заветное заклинание». — «Молви, друг, и войди. Я, Нарви, создал эти Ворота. Наговор запечатлел Келембримбор из Эрегиона», — прочитал следом маг. Я бегло осмотрела хоббитов, но в глазах их появилось смущенное и растерянное выражение, будто они ожидали совсем другого. — И что это значит? — все же подал голос Мерри, — и кто этот Кбелеб… Келег… Клебребр… Тьфу! Ну и имячко!       Я добродушно усмехнулась. И правда, в те времена умели назвать так, что язык сломать можно было раньше, чем успеть произнести все вариации имени! Помню, когда читала «Сильмариллион» впервые, путалась во всех «Финах» — казалось, будто они преследовали меня на каждой странице и, при этом, были одним и тем же эльфом. Потом, конечно, стало понятнее, да и единственное, чем я и правда могла гордиться — знание всей родословной Финвэ, вплоть до будущего сына Арвен. Правда, в нынешних условиях информация эта была более чем бесполезной. — Тут всё просто: если ты друг, скажи пароль и проходи, — ответил Гендальф, хмурясь. Майа, видно, тоже заметно подустал и теперь стоял, грузно опираясь посохом о стылую землю. — А Келебримбор — внук Феанора, — запальчиво объяснила я, — вот эта восьмилучевая звезда — символ их рода. А сам он был владыкой Эрегиона. Я потом расскажу тебе о нем, если интересно.       Хоббит обреченно скуксился, но кивнул, не особо желая слушать про многочисленных родственников Феанора — прямо как моя подруга в другом мире. Я часто запальчиво принималась объяснять ей события Сильмариллиона или того же Властелина Колец, но желаемой отдачи не получала, лишь видела на ее лице смущенное отторжение, и тут же замолкала.       «Я ведь даже не скучаю по ней, — остро кольнуло осознание, — ни по Юле, ни по семье». — Ну наконец, — фыркнул Боромир, давя подступающее нетерпение в голосе, — теперь уж дело для нашего волшебника. Чего же ты медлишь, Гендальф? — Ворота подчиняются заклинанию, — терпеливо пояснил маг, — но его слова мне не ведомы.       Над и так мертвенно-тихой поляной повисла неловкая тишина. Хоббиты испуганно затихли, наверное предвкушая очередную дорогу до обходного пути, и смотрели на ворота с такой печалью, словно они грозили им концом мира. Даже отказ от второго завтрака они восприняли с меньшей удрученностью. Боромир неподалеку ошарашенно переводил взгляд с итильдина на сгорбленную фигуру исстари, но тот оставался безмолвным — только хмурился с заметным недоумением на лице. — Так что нам делать? — встрял Пиппин, наверняка не до конца ощущая повисшее в воздухе напряжение. Гендальф ответил ему сухо, давая раздражению волю, и проворчал себе под нос: — Тебе — побиться о Врата головой. Авось откроются.       «Как грубо» — мелькнуло в голове, и я почти физически ощутила возросшую обиду за недалекого периана. Пусть он и был откровенно глуповат, да и детской непосредственностью от хоббита разило за версту, но Митрандир действительно переборщил в этот раз. Даже усталостью, которая расползлась по мышцам, оправдывать эти слова было бы неправильно. Другие тоже были измучены не меньше, но почему-то подобного себе не позволяли. — Давайте лучше передохнем сами, — мое успокаивающее поглаживание по плечу, кажется, немного взбодрило Пиппина, раз он мягко улыбнулся в ответ, — и позволим Гендальфу подумать в тишине.       Все вяло расползлись по сторонам. Боромир только пробормотал себе под нос нечто нарочито недовольное и прислонился спиной к стене, ожидая, когда врата Мории соизволят открыться. Арагорн отошел к Сэму, — тот снимал с пони снаряжение, едва не обливаясь слезами при мысли о расставании с Биллом — а остальные хоббиты расселись на камнях возле берега озера. Один только Фродо продолжал все так же мрачно стоять у кромки воды, вглядываясь в черную воду.       Я подошла чуть ближе, боязливо ступая по глинистому бережку. С недавних пор любой глубокий водоем вселял необоснованный страх. Хотя, если учесть, что я тонула целых два раза, и вспомнить про засевшее в озере чудовище, причины для испуга были вполне себе оправданы. — Не знал, что тебе известен староэльфийский.       Голос Леголаса раздался позади и через мгновение он встал по левую руку, всматриваясь в противоположный берег. Судя по виду эльфа, тот надеялся завязать разговор. — Это ведь все еще синдарин, — я вздрогнула едва заметно и неопределенно пожала плечами, — пусть и начертан по Белериандской схеме, — и добавила, будто оправдываясь, — в Имладрисе были книги на нем.       «Я любила заниматься в библиотеке Ривенделла среди высоких стеллажей, в уютном полумраке зала. Там редко бывали посетители — казалось, будто за тот долгий срок, прошедший со времен основания долины, жители уже успели перечитать все тома по несколько раз. В стройных рядах дубовых полок можно было отыскать потрепанные, но бережно хранимые корешки книг, — как говорят, еще со времен Первой эпохи лично оберегаемые лордом Элрондом — ровные пирамидки свитков и обязательную составляющую каждой библиотеки эльфов — летописи и песни, воспевающие события прошлого.       Последние давались мне с особым трудом: написанные в более раннее время свитки испещряла округлая вязь рун, точь-в-точь напоминающих привычный тенгвар, вот только в слова они складываться отказывались и звучали непривычно. — Отрадно видеть, с каким усердием ты выполняешь задание, — со стороны двери послышался легкий смешок, и я подняла голову, выныривая из разложенных на столе книг, — нужна помощь? По твоему сосредоточенно-хмурому лицу вижу, что так и есть. — Эрестор мне опять дал какой-то ужас, — вздохнула я обреченно, — сказал разобрать отрывок, а чтобы его понять, нужно еще десяток других прочесть! — И с чем же возникли трудности? — Вот с этим текстом, — я пальцем очертила непонятную строку, — вроде и тенгвар, но ни слова понять не могу! Глорфиндел подошел ближе и, остановившись позади меня, удивленно окинул взглядом раскрытые главы томов — их на столе была целая гора. — Немудрено, — наставник улыбнулся, и я почувствовала, как его золотистые волосы скользнули по моей шее и плечам, когда эльф наклонился, — это ведь ваньярин, да к тому же стихи. Где ты смогла отыскать этот свиток? — Так Эрестор мне его и дал! — я недовольно насупилась, — Мы как раз поэзию проходим, чтобы, как он сказал, понять разницу между разговорной и письменной формой.       Я повернула голову, встречаясь с наставником взглядом. В светлых глазах эльфа искрилось чистое веселье, да и подрагивающие уголки губ выдавали его с головой. Глорфиндел, чуть помедлив, все же размеренно произнес, опалив дыханием мою щеку: — Полагаю, он отдал его тебе по ошибке, — пальцы наставника неторопливо заскользили по строкам уже другого свитка, и Лаурефиндэ наклонился чуть ближе, ухом почти касаясь моего лица, — а здесь белериандское написание квенья. Сможешь понять на слух, если я прочту тебе? Слова простые. — Не уверена, — протянула я с долей опасливой растерянности, — но давай попробуем. — Ta i melmenya ná, ta vanwa inyen tennoio, — Глорфиндел вздохнул почти над самым ухом, и от его пробирающего до самых костей голоса по спине скользнула стайка мурашек, — utúlië hairello, nó lá enpeluva. Ar lírë sina lirinyë ata ar ata sí, ar lírë sina lirinyë tan i melmenya ná.       Наставник читал красиво, то сбавляя, то набирая темп, и в звенящей тишине библиотеки его голос казался чуть ниже обычного, слегка подрагивающим от вибрации. Закончив первое четверостишье, Лаурефиндэ на мгновение помедлил, будто собираясь с мыслями, несколько удивленно вздохнул и тут же продолжил: — Ta i melmenya ná, nyéressë nye oanties. Lenderyë vahaia. Nó manen?       Глорфиндел остановился, оборвав себя на полуслове. Я удивленно повернула голову, не до конца понимая причины, но на лице эльфа не отразилось ни единой эмоции. Он смотрел на свиток так, как если бы видел нечто привычное и знакомое. — Lá istan, — выдохнул он, — обрывисто, трепетно — согревая теплым дыханием, — lenderyë hirien i ambar tanomë. Tennoio, tennoio vanwa. Ta i melmenya ná.»       Теперь, после состоявшегося разговора, его осторожная нерешительность была мне понятна. Строки, которые для меня оставались лишь набором смутно знакомых символов, для Лаурефиндэ несли в себе значимые воспоминания.       «Хотелось бы, чтобы эти строки были обо мне», — остро кольнуло сердце. Я скучала. Было бы проще не возвращаться в Имладрис совсем, а сразу пойти по пути братства. Но кто же знал…       Позади все не унимался Гендальф. Он уже успел перепробовать добрый десяток различных вариаций пароля и прикладывал все силы для скорейшего открытия двери — тыкал посохом то в звезду Феанора, то в наковальню, то вообще стучал по камню, пытаясь, наверное, таким замысловатым образом найти в нем трещины. Врата Мории оставались недвижимыми — только надпись от слов исстари то тускнела, то загоралась ярче. — Возможно, стоит найти табличку, где будет написано «от себя» вместо «к себе», — издевательски пошутила я, но раздосадованный маг только смерил меня тяжелым взглядом и отвернулся, возвратившись к своему занятию. Аранен моего выпада не заметил, и в очередной раз попытался завязать разговор. — Помнится мне, в последнюю нашу встречу ты с трудом изъяснялась на синдарине, — на лице эльфа мелькнула ностальгическая улыбка, и он фыркнул, по-дружески подкалывая, — наверняка то обращение к отцу ты тренировала целые сутки. — Надо же, ты меня раскрыл, — мой драматичный вздох лишь сильнее развеселил его, — я даже на бумажке себе написала, как произносить ту фразу — вот настолько я дилетант. — Вышло неплохо, — отозвался Леголас, старательно давя смех, — однако меня крайне удивило, когда в лесу ты принялась лепетать на квенья какую-то нелепицу. — С перепугу и не такое скажешь, — прошептала я.       Ветер со стороны озера начинал усиливаться, да и в целом от воды разило промозглой сыростью. Я поправила съехавший с плеч плащ, пряча в меховой обивке пальцы, и задумчиво оглядела искрящийся итильдин. Прекрасная, истинная красота — эти тщательно вырезанные в камне изгибы рун, бережно очерченные символы и бледное сияние неизвестной руды, точно ручеек текущей по темной поверхности скалы. Верх мастерства. Но даже взгляд на работу бывшего владыки Эрегиона вызывал в душе не только искреннее восхищение, но и болезненную горечь. Все ушло. Кануло в небытие, утонуло в прожитых годах. Совсем скоро все это останется лишь в легендах, и неизвестно, вспомнят о них через сотню лет или забудут навсегда, как многое другое в этом мире. — Они восхитительны настолько, насколько и мрачны, — тихий вздох сорвался с моих губ. Леголас обернулся. — Они? — не понял принц.       Мягкий свет итильдина лег на его волосы голубоватым отливом и сделал бледную кожу и вовсе неестественно-мертвой. Я неопределенно качнула головой, отгоняя непрошенную мысль. Почему-то все в этом месте навевало образ смерти или какого-то конца. Наверное, из-за мрачности места. — Врата, — пояснила я, — представила на мгновение, как владыка Келебримбор высекает надпись и рисунок. Так странно. — Боюсь, я не способен тебя понять, — сбоку послышался озадаченный вздох. Пришлось закончить мысль: — Я имею в виду, что многое из нашей культуры было утеряно. Конечно, некоторые еще могут поведать нам о событиях прошлого, но одних лишь историй мало. Мне — мало. Тебе никогда не было интересно, почему нолдор отправились в Исход? Или почему они так и не смогли наладить отношения с Дориатом? Почему все сложилось так, как сложилось, а не иначе?       Леголас взирал на меня с абсолютным равнодушием, лишь в глубине его глаз плескалось слабое удивление, как если бы эльф говорил со мной на другом языке и не мог понять смысл слов неизвестного ему диалекта. — В твоих словах чувствуется обожание, которое сбивает с толку, — наконец прервал тишину аранен. Уголок его губ дернулся, будто искривившись в неприязни на мгновение, — слепое обожание. Не говори, что взяла и феанорионов за образец добродетели. — Если отбросить все плохое, они окажутся весьма интересны, — протянула я задумчиво, — да и я никогда не скрывала, что восхищаюсь нолдор, жившими в те эпохи. А что до добродетели… старшие дети Феанаро совершали и хорошее — Маэдрос, например, спас гномьего короля и создал союз против Моргота. — Убийцы и предатели остаются таковыми, как их не назови, — эльф скрестил на груди руки, однако презрения в его голосе не слышалось, как если бы Леголас лишь делился фактами. — Будто у них выбор был, — едко парировала я. Аранен только головой покачал и добавил нравоучительно: — Вина не на той руке, что указала такой путь, а на руке, что исполнила указанное. — По такой же логике можно оправдать и Моргота, — расплывшись в издевательской насмешке, хмыкнула я, — он ведь тоже лишь указывал своей армии, какие земли захватывать и какие королевства разорять. Тогда, выходит, виновата армия? — Суть не в том, кого можно оправдать, — продолжал Леголас таким тоном, будто разъяснял ребёнку прописные истины, — а кого нужно оправдывать.       Леголас постоял рядом еще немного и вскоре, не дождавшись от меня какой-либо реакции, отошел к Арагорну. Я проследила за его уходом со смешанными чувствами: с одной стороны мне хотелось остаться при своем мнении, но с другой — доля истины в словах аранена была. Даже невольно задумалась об этом, но заставила себя отбросить мысли прочь. Рассуждать на излюбленные темы добра и зла было не к месту. — М-можно мне присесть рядом?       Несмелый вопрос вырвал меня из мыслей, и я безразлично кивнула. К Фродо у меня не было каких-то особых чувств: хоббит не вызывал ни отвращения, ни уважения, разве что самую малость — сочувствие. Он просто был. Я взглядом проследила, как периан пытается уместиться на валуне, и присела рядом, ловя в его глазах смесь нерешительности и грусти. — Ты о чем-то хочешь поговорить? — поняла я. — Да нет, — хоббит улыбнулся, — просто осознал, что почти ничего о вас не знаю.       Похоже, периану было слишком скучно сидеть в тишине, раз он так легко пошел на контакт. Ну и о чем мне с ним говорить? Рассказывать о себе больше я как-то не планировала. Да и его формальное обращение сбивало с толку — «вас» звучало слишком непривычно, еще больше разделяя нас рамками. — Мы с тобой похожи, — внезапно вырвалось у меня, — никто из нас не хотел подобной жизни и приключений, но обстоятельства иногда заставляют нас идти не той дорогой, что мы для себя избрали.       Земля под ногами была влажной, и я принялась рыть ее носком сапога, чтобы хоть как-то себя занять. Захотелось оказаться как можно дальше от всего и всех, чтобы от моих действий ничто не зависело, чтобы я смогла вернуться на свое место и быть обычной эллет, которая бы ничем не выделялась на фоне других. Никаких возвышенных миссий по спасению мира. Никаких смертельно опасных авантюр. Лишь монотонная обыденность, изредка разбавляемая красками радости и веселья. Никто из нас ведь не просил всех этих приключений. Так почему? За какие заслуги меня, вынужденную иди по самой опасной дороге вслед за магом, забросило в самый эпицентр? — Вы ведь тоже оставили дом, — то ли спрашивая, то ли утверждая произнес хоббит, и я неопределённо качнула головой. — Я никогда не была привязана к какому-то месту. Дом для меня не место, а определенный… эльф. — И как, — Фродо задумался, подбирая слова, — как вы справляетесь со своей тоской?       По губам скользнула горькая, неприятная усмешка. Как? А справляюсь ли вообще? Борюсь ли со всплывающими в голове воспоминаниями о былом, отмахиваюсь ли от своих чувств? Я путешествовала так долго, что даже не поняла, как разлука стала обыденностью. Я просто привыкла. Привыкла просыпаться с чувством неопределенности, привыкла идти в расплывчатое «вперед», ничего не ожидая ни от себя, ни от других. — Не знаю, — я склонила голову, уперевшись взглядом в сапоги.       Хоббит затеял разговор лишь из-за этого вопроса, на который надеялся получить ответ. Но ответа не было — ни у меня, ни у кого-то другого. Вряд ли тоска — то чувство, с которым можно справиться и которое можно подавить.       Настроения терпеть эти бесконечные разговоры у меня не было, так что я просто поднялась с валуна и шагнула к Вратам, бесцеремонно игнорируя взгляды братства и предупреждающий оклик Митрандира. — Все проще, чем ты думал, Гендальф. Пароль — mellon.       Итильдин вспыхнул, озарив нас морозно-голубым сиянием. Створки ворот распахнулись, неторопливо впуская свет в подземные шахты, и за входной площадкой показались смутные очертания лестниц. Все вздохнули, — то ли облегченно, то ли наоборот, устало и нервно — но ступать в чернеющий бесконечным провалом вход никто не спешил. — И как же я сразу не догадался! — ликующе воскликнул маг, — Стало быть, и твое участие пригодилось.       «Сказал так, будто до этого я была бесполезней валяющегося на дороге камня», — едко прокомментировал внутренний голос, и я выразительно фыркнула. Хоть бы спасибо сказал, а то так и сидел бы до скончания времен, перебирая заклинания.       В Мории было темно, каждый шаг и звук эхом отскакивал от стен, а из глубин копей веяло холодом. Гендальф немедленно зажег свой посох, но слабого освещения не хватало даже на то, чтобы коснуться противоположной стены. Все вокруг утопало во мраке и затхлой сырости.       Я развернулась к озеру, ловя изменения в атмосфере. Оно все еще мирно подрагивало в лунном свете, и линия каменистого берега почти сливались с водой, ничем не выдавая засевшего в глубинах монстра. Тихий вздох разнесся по копям стремительным эхом, и я невольно вздрогнула. Место было пренеприятным. — Скоро, господин эльф, вы познаете легендарное гостеприимство гномов, — с гордостью рассказывал Гимли, который из-за чрезмерного восторга еще не успел заметить развернувшейся под ногами мешанины из костей, — жаркий огонь, хмельное пиво, свежее мясо без косточек!       «Без косточек? Ну, это вряд ли. Под ногами как раз валялась парочка».       Золотистые отсветы зажженного магией посоха выхватили из темноты несколько сероватых шаров и обломки оружия. Боромир вдруг резко оступился, под ногами его выразительно захрустело, и гондорец затих, округлив глаза и отчетливо побледнев. В сгустившейся тишине едва слышимо забурлило озеро. — Это не шахта, — с отвращением выплюнул тот, — это склеп!       Мы не успели произнести и слова, как Билл испуганно заржал у входа, и огромное склизкое щупальце скользнуло сквозь полуоткрытые врата. Я дернула Фродо на себя. Тот неловко покачнулся, дезориентировано вскрикнул, падая в мою сторону, и в тот же миг вся шахта мелко затряслась. Со всех сторон послышались недоумевающие и испуганные возгласы: никто не мог понять, что происходит и от кого нужно отбиваться в этой кромешной тьме.       С оглушающим всплеском и шумом падающей в озеро воды над поверхностью показалось несколько тухлых отростков, и зловонный запах гнили дыхнул прямо на нас. Я толкнула периана к лестнице, вытаскивая из ножен меч, однако тут он был почти бесполезен: щупальца змеились над кромкой воды, изредка пробираясь в копи, но мгновенно ускользали обратно, не позволяя ни замахнуться, ни ударить. — Быстрее! На лестницу!       Хоббиты с криками бросились прочь. Я увернулась от летящего в мою сторону отростка, ощущая, как дрожит пещера — щупалец становилось все больше и они, уже почти не сдерживаемые створками врат, ощупывали потолок и стены, стрелами мелькали у пола, надеясь утащить добычу за собой, и оглушительно ломились внутрь, как пробивающий таран. — Исиль, слева!       Землю вдруг тряхнуло с особой силой — я едва удержалась на ногах. Зловонным конечностям твари не было конца и они все лезли и лезли! — Да что б тебя! — прорычала я, грубо перерубая ослизлое тельце, которое вдруг вознамерилось двинуться в мою сторону.       По ногам внезапно хлестнуло. Я успела только беспомощно дернуться, опрокидываясь на заваленный обломками пол. Ссаженная в кровь обо что-то острое рука вспыхнула болью, но меч из пальцев не выпустила. — Да что тебе от меня надо, срань господня! — запальчиво рявкнула я, когда очередное щупальце просвистело прямо над головой и с пробивной силой впечаталось в стену, — Закройте уже эти морготовы ворота!       В груди нарастало отчетливое чувство раздражения, волнами накатывающее со всех сторон. Я вскочила на ноги, продолжая уворачиваться от вездесущих отростков, и буквально подлетела к Леголасу. Тот продолжал отстреливаться, пятясь назад, но особого эффекта его стрелы не приносили. Я взмахнула свободной рукой, — искры, уже дрожащие на ладони, легко слетели с пальцев — и пространство на секунду озарилось огненной вспышкой. Но только на секунду: чудовищно взревев, монстр жадно ухватился за створки врат и с оглушительным грохотом обрушил вход.       Копи встряхнуло еще раз.       И пространство погрузилось в кромешную тьму.       Мы остались заперты в ловушке, из которой существовал лишь один выход — через огромного балрога.       Я судорожно вздохнула и решительно встряхнула головой. Нет, об этом думать не время — встречи с огненным демоном можно и избежать, если особо пристально следить за хоббитами.       Золотистый свет посоха больно ударил по глазам, и я крепко зажмурилась. Со стороны послышался жалкий всхлип — то оказался Сэм, от пережитого шока осевший прямо на ступеньку. Побледневшие и насмерть перепуганные Мерри с Пиппином все еще увлеченно хватались за обломок колонны неподалеку — наверное, за ним эта парочка пряталась от щупалец. Арагорн все стоял с обнаженным мечом, ладонью откидывая со лба взмокшие от пота волосы, а Боромир ошеломленно бурчал что-то себе под нос, не обращая внимания на застывшего рядом Гимли. Фродо и вовсе пялился на обломки стеклянным взглядом. Один только Леголас настороженно осматривал помещение без тени страха на лице.       От тусклого освещения стало чуточку спокойнее, и я с облегчением перевела дух. Чтобы я еще раз согласилась на подобное путешествие — да ни в жизнь!       Яростный рев озерного чудища, вдруг раздавшийся за заваленным входом, заставил меня вздрогнуть, а гулкий удар — снова схватиться за меч. Чертов кракен! Только что в мою копилку страхов добавился еще один, снова связанный с глубокой водой. — Кто это? — заторможенно спросил отмерший Фродо, — Или… что? — Сталкиваться с подобными существами мне еще не довелось, — все же отозвался Гендальф, старательно что-то обдумав, и обвел братство взглядом, — будьте начеку. Здесь обитает зло пострашнее гоблинов и орков. — Только их нам и не хватало, — хрипло буркнул гондорец, и его буквально передернуло от отвращения.       Мы продвигались вглубь Мории, внимательно прислушиваясь к окружению, вот уже несколько дней. Темнота резала глаза, и найденный факелы совсем не помогали ориентироваться в этом месте — вся шахта была погружена в практически абсолютный мрак, кое-как освещенной оранжевыми и золотой точками света. Вокруг угрожающе чернели обломки лестниц и поддерживающих потолок колонн — большинство выглядело так, словно их намеренно разрушили, но следов чьего-то присутствия не было. Были слышны только тихие вздохи хоббитов, утомленных долгой дорогой, и едва слышный отзвук шагающих ног. Я старалась мыслить оптимистично, но усталость давала о себе знать, и в скором времени идти в неестественной тишине стало совсем невыносимо.       Спустя еще несколько часов, тянувшихся так долго, что можно было принять их за целую вечность, мы вышли на развилку. Маг поднялся вверх по лестнице и остановился перед тремя разными проходами, вглядываясь в мрак подземных коридоров. Голос волшебника прозвучал тихо, но все равно заставил нас поежиться от неприятного чувства. — Я не помню этого места.       Развели костер. Все сидели задумчивые, в ожидании глядя на Гендальфа или пустым взглядом всматриваясь в тусклое пламя. Боромир едва слышно рассказывал Мерри и Пиппину о Минас-Тирите, Фродо и Сэм грелись у огня, протянув к нему руки, а Арагорн уставился в стену, не подавая признаков жизни. Собственно поэтому, для своего убеждения, я потыкала в него рукоятью меча. Он резко оторвался от размышлений, в скоропалительном движении вытягивая руку к кинжалу на поясе. — Спокойно, — с тихим смешком заверила я, но в оглушающей тишине голос прозвучал на удивление громко, — пока что не собираюсь тебя убивать. — Что ты делаешь? — Эстель поморщился, пальцами помассировал складку на лбу, точно стараясь ее разгладить. Видно, мой способ отвлечения людей не пришелся ему по нраву. — Ты сидел неподвижно, из-за чего я начала сомневаться в твоей жизнедеятельности, — я закатила глаза и сложила руки на груди крест-накрест. Арагорн уставился на меня в ответ, но во взгляде его не было ничего, кроме безграничной усталости, — дать тебе мируворэ? Выглядишь не очень.       Не дожидаясь ответа мужчины, я потянулась к походной сумке, изрядно оскудевшей запасами. Жалко, что в Имладрисе пекут не такой же сытный и питательный хлеб, как в Лот-Лориэне — можно было бы взять побольше и не переживать в пути о пополнении провизии. — Спасибо, — озадаченно протянул Эстель, принимая из рук серебряную флягу. Ее мне, как и многое другое, отдал в вечное пользование Глорфиндел.       Разговор дальше не зашел, впрочем, поддерживать его никто и не собирался. Я тяжело вздохнула и плюхнулась на землю, прижимая колени к груди и обхватывая их руками. Впервые за долгое время мне выпал шанс просто посидеть в тишине и подумать. Да вот только о чем? Как назло, ни одна путная мысль не лезла в голову.       Единственное, что прочно засело в мыслях — осознание, как сильно я устала. Нет, не физически — тело, поддерживаемое эльфийской и одновременно примесью майарской крови, почти не тратило энергии. Первое время, еще до Битвы Пяти Воинств, я могла с легкостью упасть после десятого круга бега и больше не вставать, но сейчас организм перестроился. В пробежке на четыре дня я, конечно, была не столь уверена, но вот выдержать переход, который братство совершило за прошедшую неделю, смогла.       Взгляд против воли скользнул к Гендальфу. О тех искрах, слетевших с моих пальцев, маг ничего не сказал, а может, попросту не заметил во всей суматохе. Оно и к лучшему. Может, стоит попросить его научить меня создавать некое подобие щита? Если правильно помню, на мосту нас будут обстреливать гоблины — лишняя защита была бы к месту.       Однако хмурый вид Митрандира подсказал, что идея была плохой. Я снова вперилась взглядом в стену напротив, не представляя, чем себя занять. Вскоре было решено устроиться на ночлег, и я, было, попыталась забыться тревожным сном, чтобы хоть немного сократить ожидание, но разум бодрствовал. Оставалось только молча сидеть, опираясь о холодную колонну, и выискивать силуэты братства в кромешной мгле. Скука.       После того, как костер прогорел, копи снова погрузились в тревожную, стылую тишину — разве что тихий храп людей изредка прерывал ее. Вокруг клубился густой мрак, кое-как подсвеченный искрами тлеющего костра, а по ногам веяло сыростью, которая собиралась в легких спертым, удушливым воздухом. Факелы, найденные в переходах, уже давно сгорели и были оставлены позади. Я снова сделала вдох. Плесень, гниль. Смерть. Вот и все, что осталось от Мории, некогда бывшей великим гномьим королевством.       «Снова эти мысли о былом. Пора прекращать эту лишнюю драматизацию».       Я медленно прикрыла глаза, внимательно прислушиваясь к звукам. Раскатистый храп Боромира. Кап-кап. Тонкая струйка на потолке, капли влаги, ударяющиеся о камень. Тишина и безмолвие. Ни рокота, ни жара, ни каких-либо других признаков того, что под нами находился балрог.       Интересно, смог бы Глорфиндел победить того, что спал в глубинах копей? Слышала, что после самопожертвования сила духа эльфа возрастает, а значит, наставник сейчас был сродни майар. Я прокрутила в голове все, что знала об этих созданиях, но успокоения эта информация не принесла. Валараукар в дни, когда отец и Лаурефиндэ сражались с ними, были куда меньше, но даже тогда они оставались сильными духами. Иными словами, если даже Гендальф не смог одолеть одного такого на мосту Кхазад-дума, шансов для других не оставалось. Впрочем, никто биться с балрогом и не собирался. Многим решившимся они уже принесли смерть.       Ночь прошла в мучительном ожидании. Однако через несколько часов отряд расшевелился. Первым проснулся Арагорн, за ним — Гендальф. Послышалась уже куда более отчетливая возня: от света посоха поднялись и другие члены отряда, только хоббиты устало ворочились, надеясь продлить сон. Но обстановка ничуть не изменилась — света все еще было недостаточно, да и маг не помнил верного пути. Раздосадованный и даже несколько раздраженный прозябанием в такой дыре отряд снова разбрелся по сторонам. — А вон там что за дверь? — поинтересовался Пиппин, указав пальцем на очертания входа в стене. Гендальф равнодушно смерил деревянную дверь взглядом, но все же предостерег: — Должно быть, караульная. Я войду первый.       Зал был объят сгустками песка и земли, и тонкий луч, выскальзывающий из высоко расположенного окошка, голубоватым светом подсвечивал оседающую на пол пыль. Под ногами хрустели камни и деревянные обломки оружия, которое уже давно обратилось в труху, а в углу огромной кучей возвышались трупы — точнее, оставшиеся кости, скелеты и отдельно лежавшие черепа — то ли орков, то ли гномов, то ли еще чьи-то, отчего-то уже почерневшие. Я осторожно прошла вперед, стараясь не упустить из виду дыры в каменном полу, но остановилась, едва заслышав ошарашенный вскрик Гимли. Он грузно осел возле каменной могилы Балина, уткнувшись лбом в табличку с именем гнома. Руны на ней я прочесть не смогла — то был кхуздул.       Я подошла ближе, ощущая лишь давящую пустоту на сердце. Терять кого-то не было мне в новинку: я видела, как умирали целые поколения, как возвышенные лица эльфов искажались перед лицом гибели, как за трупами тянулись реки из крови и слез. Как умирали дети. Я видела, как воют в ужасе женщины, которым принесли весть о смерти любимых, и им в противоположность — умиротворенные улыбки на лицах стариков. Я видела смерть во всех ее проявлениях — ее костлявые пальцы и их же полное отсутствие, обрекающее на еще большие страдания. Но видеть это больше я не хотела. Особенно — посещать могилы друзей и тех, кого я когда-то пыталась спасти. — Покойся с миром, друг мой, — только и смогла произнести я, чувствуя, как вселенское бессилие медленно связывает по рукам и ногам.       Моя ладонь проскользила по мраморной крышке, покрытой толстым слоем пыли, и оставила за собой чистый след от пальцев. Осевшие частицы взметнулись в воздух, подсвечиваясь единственным лучом в воздухе, и плавно опустились на пол. Я не удержала грустный вздох. В смерти Балина была и моя вина. Косвенно. Я должна была предупредить его, попытаться еще тогда, будучи в гостях, разубедить в успешности похода. Впрочем, он наверняка бы сказал что-то в духе «истинный гном не боится темных подземелий» и пошел бы вперед.       Потому что я в этой истории не больше, чем досадная помеха.       Я старалась. Правда. Пыталась что-то изменить, помочь кому-то и изменить судьбу, но она не желала подобной «помощи» извне. Даже те, кого мне удалось спасти от верной гибели, все равно умирали через некоторое время — точно судьба неуклонно забирала долги. И в какой-то момент я наконец поняла: кому суждено, тот через это пройдет — рано или поздно. И не мне вмешиваться в этот бесконечный цикл.       Гендальф тем временем, точно ничего не произошло, поднял с пола обветшалую книгу и сдул с нее пыль и паутину. Он предусмотрительно начал листать с конца, пока я пыталась вспомнить слова книги, и тут же принялся зачитывать. — Они захватили мост и второй чертог, — начал Гендальф своим старческим голосом, — мы забаррикадировались, но долго нам их не сдержать. Земля содрогается. Барабаны. Барабаны бьют в глубине. Нам не выбраться, тьма движется во мраке. Нам не спастись, они близко.       Маг замолк, когда слова на странице стали совсем нечитаемыми и перекрылись каплями крови. Я нерешительно подошла, стараясь не выпускать из вида хоббитов, и протянула к книге руки — отчего-то захотелось забрать ее с собой и прочесть полностью, будучи в безопасности. Гендальф моего рвения не разделил, но книгу отдал, и я торопливо убрала ее в дорожную сумку.       Зал снова погрузился в безмолвие. Фродо мрачно стоял у могильной плиты, думая о чем-то своем, а Леголас мерил шагами комнату и что-то высматривал на полу. — Здесь были орки, — наконец заключил эльф, — тут много их кривых мечей и клинков.       В сгустившейся тишине крохотный камешек соскользнул с борта колодца и упал в непроглядную бездонную черноту с оглушительным звуком. Я тут же обернулась, чувствуя, как душа уходит в пятки, а колени предательски подкашиваются. Не уследила!       Поднялся невообразимый гул: казалось бы, маленький камешек, а шуму столько, будто туда насыпали целый мешок гальки, но вскоре и он стих. Арагорн, стоящий рядом со мной, облегченно выдохнул. Вот только от Гендальфа повеяло таким холодом, что отряд невольно поежился, а в голову тяжело ударило паникой. — Тук, болван! — рявкнул маг, — В следующий раз прыгни туда сам и избавь нас от своей тупости!       Хоббит стушевался, все еще поглядывая на колодец. Я четко прочитала в его глазах: «так ничего же не случилось», но эту мысль Пиппин так и не озвучил — где-то далеко, в глубинах Мории, раздался едва слышимый стук, а затем — визгливые крики, приглушенные бесконечными каменными лабиринтами шахт. Заторможенно, будто в замедленной съемке, я опустила взгляд на голубоватое сияние меча, выбивающееся из ножен.       Братство, не сговариваясь, переглянулось. Все понимали без слов, что означал подобный свет. — Орки!       Восклик Арагорна подействовал подобно пощечине — я бросилась к двери, подхватывая с пола секиры. Те оказались куда тяжелее привычного меча, но мне удалось вдеть их в петли, надежно закрепив проход. По другую сторону уже слышались грузные шаги тролля и гул приближающихся орков, но вместе с тем — раскатистый рокот в самых недрах копий, сотрясающий стены. — Мы в ловушке! — рыкнул Арагорн, обнажая меч. По лицу Гендальфа скользнула тень: старец явно пытался что-то придумать, но дельная мысль в голову все не приходила.       Мы едва успели отскочить, когда деревянная дверь приняла на себя первый удар. Она мелко затряслась, но на месте устояла. Кое-где орки всё-таки смогли проломить прогнившие створки, и Леголас тут же выпускал стрелы, как только очередная жуткая морда появлялась в щели. — Пустите их сюда! — яростно кричал Гимли, грозно размахивая оружием, — остался еще гном в Мории, способный держать топор!       Дверь, сдерживаемая лишь парой-тройкой секир, с оглушительным треском вылетела из петель, и орки хлынули на нас плотной стеной. Боромир, оказавшийся к ним ближе всех, тут же пнул одного ногой — орк, не ожидавший столь внезапного отпора, тут же отлетел назад, сбивая с ног сразу несколько тварей. Арагорн напал вторым.       Я скользнула в сторону, отмечая вражеское снаряжение: защиты на орках не было. Что ж, уже хорошо: можно было драться, не особенно отвлекаясь на технику.       И все бы ничего, но стена рядом с дверью вдруг гулко задрожала, будто в нее ударили тараном с другой стороны. Я успела только перекатиться, подрубая очередную тварь по сухожилиям, и в следующую минуту каменная поверхность разлетелась на куски, обнажая зияющий проход и тролля за ним. — Гендальф, свет! — заорала я, едва увернувшись от ятагана — пространство было слишком маленьким для подобных сражений, — Нам срочно нужен солнечный свет! — Я, по-твоему, — раздраженно рявкнул маг откуда-то сзади, — дева Ариэн?!       «Нет, ты просто шарлатан!       Оставалось лишь недовольно цокнуть, подбираясь к троллю ближе. Ну и кто, спрашивается, тут еще бесполезный? Чертов волшебник! Был бы солнечный свет, не пришлось бы думать, как завалить эту громадную махину.       Я не успела додумать мысль. Над головой вновь просвистела стрела, — булькающий звук раздался совсем близко, как и грохот свалившегося тела — и я нашла глазами эльфа. Тот прикрывал братство, засев на выступе в стене. Надо бы прикрыть его: обнаружение его местоположения врагами — лишь вопрос времени.       Сэм чудом избежал смерти от шипастой булавы — безмозглое чудище лишь удивленно посмотрело, как хоббит проскальзывает между его ног. Но нет, этот мутант сдаваться явно не собирался: тролль повернулся, смачно зарядив булавой по стене, и тут же попытался раздавить периана в лепешку. Хорошо, что Арагорн и Боромир успели ухватиться за цепь и оттянуть тварь назад.       Сталь меча со свистом рассекала воздух, и вязкая черная кровь стекала по голубоватому лезвию. Я скривилась от омерзения. Слишком много. Орков будто не убавлялось, но их мертвые тела лежали то тут, то там, мешая нормально передвигаться. Если бы у нас был свет и огонь…       Я оглянулась как раз тогда, когда схватившийся за цепь Боромир ласточкой отлетел к стене и на приличной скорости впечатался в стену. Гондорец лишь коротко вскрикнул, грузно упал на пол, и меч его звонко отлетел к середине зала — прямо к могиле Балина. Над потерявшим сознание человеком тут же навис орк — тварь почуяла легкую добычу и уже замахнулась ятаганом. В звенящей какофонии звуков мне хватило одного удара сердца: я присела, уклоняясь от атаки, и отточенным движением отправила кинжал в полет — оружие, пролетев в воздухе около метра, беспрепятственно вошло в череп. — Арагорн, прикрой Боромира! — снова рявкнула я, пробираясь вперед.       Пройти дальше сквозь толпу орков мне не удалось: раздался скрежет, и когда я инстинктивно пригнулась, внушительная цепь тролля просвистела прямо над головой. Огромная тварь тут же разглядела неподалеку эльфа и, взревев, хлыстнула наискось по каменному парапету.       Леголас, не ожидавший атаки с земли, присел, уворачиваясь от летящей на него со всей скоростью цепи, но громила не хотел сдаваться — он повторил удар. Стена мелко задрожала, осыпав близ стоящих орков пылью и каменным крошевом, и стремительно посыпалась вниз. Я не успела насладиться представлением дальше, потому что рядом со мной Сэм резко шмякнул тварь сковородкой по лицу. Орк явно не ожидал подобной прыти и отваги от маленького хоббита, поэтому смог лишь удивленно скосить глаза, и, низвергнутый столь мощным оружием, свалился на пол. — Полезная вещь, однако! — я одобрительно присвистнула, — Надо будет завести себе такую же сковородку!       Фродо вдруг вскрикнул, — во всей этой суматохе я и забыла, кого нужно было защищать, — и мы с дунаданом, точно по команде, обернулись в его сторону. Хоббит болтался на полу, за одну ногу волочимый троллем по каменной кладке. Я не решусь передавать весь спектр эмоций, отразившийся на лице Арагорна, но могу сказать, что выражение «Valarauco lin haccanda» весьма точно подходило к ситуации. Дунадан ринулся к Фродо, но был откинут в стену аналогично Боромиру, правда сознание Арагорн вроде бы не потерял. Гондорец, к слову, в себя уже пришел, но успел затеряться где-то на другом конце зала. — Фродо, назад! — закричала, когда тролль дал хоббиту небольшую передышку. Подобраться ближе я не успела — мы были в разных частях зала.       Однако Фродо был не совсем в состоянии быстро анализировать ситуацию, и поэтому в следующую секунду снова оказался подвешенным вниз головой, как безвольная кукла. — Иди сюда, тварь, — раздался мой гортанный рык.       Я успела проскользить к ним ближе, в движении всаживая клинок в ногу тролля, но особого успеха мой жест не возымел. Тролль визгливо взревел, откидывая руку с зажатой цепью чуть в сторону, и висящий вниз головой Фродо испуганно вскрикнул, готовясь встретиться со стеной. Раздался грохот. Зала задрожала, и казалось чудом, что все вокруг еще не обрушилось, погребая всех под завалами.       «Вспомни эту ярость, — шептал внутренний голос, — вспомни то чувство, заставляющее мир вокруг пылать».       И я поддалась.       Магия — мощная, бьющая наотмашь магматическим жаром — вырвалась всплесками, почти лишенная контроля. Но страха не было — только уверенность и странное чувство спокойствия. Я хлестко взмахнула ладонью, растопыривая пальцы, будто веер, ударила снизу вверх по зеленовато-серому телу, позволяя искрам слететь с руки. На секунду показалось, будто в руках был кипящий сосуд — такой дикой, бурлящей была моя магия. — Амарисиль! — властно приказал Гендальф, стремясь перекричать гомон толпы, — Немедленно прекращай! Ты спалишь нас тут всех!       Я не ответила, продолжая кружить вокруг озверевшего от боли тролля. Что-то внутри знало: не спалю. Нужно просто довериться, позволить силе вести себя.       «Она — часть тебя, — вкрадчивый голос наставника из воспоминаний эхом отдавался в голове, — перестань отвергать ее и бояться». — Амарисиль Эктелиониэль! — громогласно жахнул маг, надеясь таким образом меня пресечь. Поздно, дед. Надо было раньше самому проявлять инициативу, а не стоять, устало опираясь на посох. Лучше собирай силы для битвы с балрогом — с ним то я точно биться не буду.       Еще удар, скольжение в сторону. Кожа тролля горела, плавилась, премерзко дымясь. В какой-то момент, огромная тварь выпустила цепь из пальцев, но я успела — тут же ринулась вперед, растопыривая руки, и немаленький Фродо рухнул прямо на меня. Я сипло захрипела: из легких будто разом вытолкнуло весь воздух. Периан, казавшийся маленьким по сравнению с другими, весил даже больше, чем я, и к полу придавил намертво, будто огромная кувалда. Я тихо закашлялась, когда Гимли принялся стаскивать с меня хоббита, и поняла: без синяков мне не обойтись. Надеюсь, хотя бы не сломала себе пару ребер, а то совсем кисло получается.       Кто-то из людей подхватил хоббита и потащил его к выходу из зала, и остальные спешно начали отступать. Я с кряхтением поднялась, чувствуя, как рука эльфа тянет меня вверх за предплечье. Думать в такой ситуации было некогда, поэтому мы все последовали за Гендальфом, надеясь, что он знает, что делает. Впрочем, маг всегда знал, что делать и куда идти, но не всегда это оказывалось хорошей идеей.       Мы выскочили на площадку, обрамленную с нескольких сторон высокими каменными колоннами. Сэм рядом со мной торопливо пытался отдышаться от короткого забега, но лишь хватал ртом воздух, словно утопающий. Я же судорожно цеплялась за Леголаса, пытаясь прийти в себя. От действия магии в этот раз отошла я быстро, — создавалось впечатление, что не она держала меня под контролем, а наоборот — но во рту ощущался премерзкий привкус, а тело ломило, будто то хорошенько отбили палками. Болезненно зашипев при попытке тронуть правую сторону грудной клетки, я зареклась больше никогда не ловить хоббитов, а особенно — тех, которые много едят. — Кажется, оторвались, — Боромир настороженно оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть в отблесках света, исходящих от посоха мага, окружающее пространство. Но Гендальф даже слова не сказал в сторону гондорца. — Ты! — майа гневно насупился и дернул рукой, точно собираясь ударить меня посохом, — Совсем обезумела? Посмела ставить всех нас под угрозу, будучи желторотым птенцом! Разве я не говорил тебе сдерживать свои порывы?!       Я не успела едко ответить из-за раздавшегося прямо над нами шума и подняла глаза к потолку. Прямо по нему, по высоким каменным колоннам и стенам, на нас надвигалась огромная волна гоблинов. Гул от их голосов и воплей разлетелся по всей зале, смешиваясь с тяжёлыми отзвуками барабана.       Бам. Бам. Бам.       По спине отчетливо пробежала крупная дрожь. Орки и гоблины окружили нас за секунду, заполнив все пространство своими мерзкими полумертвыми телами. Воины тут же спешно загнали нас с хоббитами в самый центр кольца, готовые защищать. Барабан все не умолкал, отсчитывая лишь ему известное время, и я почувствовала, как в этой душной зале мне стало не хватать воздуха. От всей этой какофонии внезапно закружилась голова, и я судорожно ухватилась за локоть Леголаса — тот придвинулся ко мне ближе, своей спиной закрывая мне обзор.       Бам! Бам… Бам…       Внезапно барабан затих. Мой взгляд остановился на орках и огненном отблеске за их спинами. В ту же секунду из недр Мории раздался оглушительный рык, и орки с гоблинами ринулись в рассыпную под гулкую дрожь копей. И вокруг, в висевшем в воздухе эхе, как мантра отдавалось одно-единственное слово. Гхаш. — Это что еще за новая напасть? — спросил Боромир, оглядываясь на Гендальфа, но тот хмурился, теряясь в догадках. — Гхаш, — убито прошептала я, дрожащими руками хватаясь за меч. Оркрист светился сильнее обычного, хоть раньше я и не придавала этому значения. — Гхаш? — повторил за мой Пиппин. — Огонь. Это Балрог. Призрак Коммунизма, — ответила я, не к месту припоминая перевод Гоблина, — давно тут бродит.       Как по команде, мы все рванули в противоположную сторону. Даже если кто-то и не знал, что такое Балрог, то столь сильная реакция гоблинов на него работала лучше любых слов. В голове тут же всплыли рассказы Лаурефиндэ, и от внезапного осознания, что по пятам за нами шел мощный демон, в голову тяжело ударило паникой, а грудь сдавило. — Арагорн, — вскрикнул Митрандир, — веди их! Мост уже близко! Мечи здесь бесполезны!       Я на секунду остановилась, чтобы снова обернуться на багровое зарево позади нас. Огромная тень, окутанная тучей клубящего дыма, медленно двигалась вперед, и от ее тяжелой поступи вибрировала и дрожала земля. По венам растеклось обжигающе ледяное пламя ужаса. Я застыла. Перед глазами вдруг все расплылось, собралось в зарево пожара посреди чернеющей ночи, и только холодные тусклые глаза Белого орка в воспоминаниях выделялись на фоне этой всепоглощающей тьмы. — Исиль, не стой! — закричал Арагорн, вырывая меня из оцепенения. Я мотнула головой и побежала дальше, стараясь не оглядываться.       Миновав множество лестниц, мы оказались над обрывом. Одна из лестниц была разрушена почти посередине, но зияющая в камне дыра была не такой большой. Леголас первым перепрыгнул на другую сторону и стал ждать остальных, и через мгновение к нему сиганул Гендальф. Я тут же не к месту подивилась его ловкости, но обрушившийся со всех сторон град стрел не располагал к размышлениям.       Когда все, кроме нас с Фродо и Арагорном, успели перепрыгнуть на другую сторону, лестница под нами вздрогнула и покачнулась. — Фродо, Арагорн, Исиль!       Потолок и стены начали осыпаться, и я ухватилась за остатки перил, чувствуя, как подкашиваются от страха ноги. От одного взгляда в бездонную тьму прямо под нами перехватывало дыхание. Лестница стремительно задрожала, начала крениться. Хоббит прижался ко мне, не понимая, стоило ли ему вообще шевелиться, а Арагорн пытался уклониться от стрел и одновременно устоять на ногах.       Однако все страхи и сомнения оказались мгновенно мною забыты, стоило только огненному силуэту балрога показаться позади. Я молча потянула дунадана на себя, и лестница тут же отозвалась протяжным скрипом. Едва она накренилась достаточно низко, мы прыгнули, и она с грохотом разрушилась прямо за нашими спинами, обдав разгоряченной волной. Я рухнула на пол, желая только одного — чтобы меня оставили в покое хоть на мгновение.       Времени, чтобы прийти в себя после подобных приключений, не было. Я на автомате поднялась и побежала, шепча бегущему рядом хоббиту, что все будет хорошо, что мы выберемся, даже не зная толком — себя ли я успокаиваю или Фродо.       Мы неслись к узкому мосту: Фродо по правую руку, потом хоббиты и Боромир, затем Гимли и Леголас, а самым последним бежал Гендальф. Он вдруг остановился, разворачиваясь в сторону бушующего пламени, но я не стала медлить. Будущее слишком отчетливо всплыло в мыслях, и я поднажала, стремясь выскочить из копей Мории побыстрее. Из тени дыхнуло жаром, алые отблески огня заплясали по стенам, сплетаясь в причудливые тени. Горло засаднило, словно я глотнула кипятка, а глаза начали слезиться от поднимающейся температуры.       И потом, точно вышедший из пылающего столпа огня, появился Балрог.