В поисках истинного

Ежедневный обед являлся единственной трапезой, когда под крышей дома в обязательном порядке собиралась вся семья, и эта давняя традиция строго соблюдалась изо дня в день, из года в год. За столом присутствовали глава семьи — Джеймс, его законный и единственный супруг — Аси, старший сын-альфа — Грег, старший омежка — Роузи, молодые супруги Грега — омеги-двойняшки, Рики и Ричи, самый младший омежка — Манги, и еще беточка Иво. Кушали сытно и обильно, с большим удовольствием, предвкушая последующий двухчасовой сладкий сон, положенный в дневную жару. К столу подавались бульон, вареные мясо и овощи, запеченная на противне рыба, слоеные пироги с различными начинками, ягоды и фрукты, а запивалась эта роскошь киселем, простоквашей или же мятным чаем. Джеймсу, старшему альфачу, на данное время стукнуло уже около шестидесяти лет. Загорелое лицо его бороздили глубокие морщины, а необъятной широты плечи несколько сутулились. Сам он, будучи хоть и невысокого роста, все еще обладал огромной физической силой. Несмотря на вечную хмурость, Джеймс слыл альфой, имеющим покладистый нрав. В семье его царил достаток, и он никогда не обходился жестоко или несправедливо со своими домочадцами, за что те его очень уважали, любили и ценили. До недавнего времени, когда Джеймс, перешагнув определенный возрастной порог, вступил в совет старейшин, он почти двадцать лет проработал укладчиком печей, в совершенстве освоив данное ремесло, а потом еще достаточно долго преподавал его секреты подрастающему молодняку в качестве учителя-мастера. На данный момент Джеймс уже не работал, занимаясь исключительно делами общины. Целыми днями пропадал либо на собраниях старейшин, либо участвовал в судебных разбирательствах. От его веского слова в селении зависело многое, и он всегда находился в курсе всех событий. Конечно, именно от его настроения зависела и общая атмосфера, царившая за семейным обедом. Домочадцы молча и терпеливо выжидали, какие же вести он принес на этот раз. Сегодня по угрюмому выражению его лица можно было сразу понять, что ничего хорошего не предвещалось. Джеймс был явно сильно расстроен и выбит из колеи. Старейшину не радовали ни нежная вареная курятина, ни слойки с малиной. Ни слова не говоря, альфа автоматически поглощал пищу, а его семейство в томительном ожидании помалкивало, «предвкушая» очередной гадкий сюрприз. Один Роузи отчасти предполагал, о чем пойдет речь, но тоже не решался раскрыть рта, чтобы задать какой-то вопрос. — Мы пролетели с расчетами на Галла, дорогой мой Аси! — наконец приступив к десерту, обратился альфа к своему супругу. — Родители альфы изменили своим обещаниям и назначили ему в супруги Клюкви! — Это очень некрасиво с их стороны, ведь ты для них так много сделал! — настороженно вставил папи, пылая желанием узнать все подробности. — Хотя бы, если вспомнить, когда распределяли плодоносные земельные наделы, ты посодействовал, чтобы им выделили самый лучший участок! — И это не сработало! — тяжко вздохнул старший альфа. — Они все равно не оправдали моих надежд. — Я совершенно не расстроен! — со своего места робко пискнул Роузи. — Омега, тебя не спрашивают! — властно прикрикнул на него отец. — Помолчи и дай сказать старшим. Ты просто еще не знаешь всех событий. Галл был бы тебе покорным и преданным супругом, но на данный момент ситуация обернулась совершенно по-иному. Вы же знаете омежку, который в прошлом году стал младшим супругом Уродера? Его зовут Лиди. Роузи насторожился. Да, он тоже знал его. Это был невзрачный с виду, но очень добрый и ласковый омежка года на два старше него. Они какое-то время вместе учились в школе, но после того, как Лиди сочетался браком с Уродером, он пропал из виду, так как строгий супруг никогда не разрешал ему выходить со двора своего дома. — Так вот. Этот Лиди сегодня был заключен под стражу. Он обвинен в том, что умышленно предал смерти своего альфенка, родного сыночка. Как утверждают лекари, осмотревшие трупик младенца, омега задушил его подушкой… Все буквально обмерли от ужаса, и лишь один папа Аси, первый пришедший в себя, недоверчиво уточнил: — Это не может быть правдой, Джеймс! Я знаю Лиди, равно как и то, что его альфенок удачно пережил красную шелушуху! Мы тогда все так радовались! Какой же смысл омеге убивать своего малыша? — На дознании Лиди даже внятно отвечать не мог, лишь твердил, будто знал, что его ребенок умрет! — горестно скривил рот отец. — Наверно, нервы не выдержали, вот и сошел с ума. Подобный случай в нашем поселении, увы, уже не первый. Некоторые омеги порой так сильно переживают за альфенка в то время, когда тот болеет красной шелушухой, что просто не в состоянии ждать, когда вслед за ней нагрянет еще и кхенингит. И альфа хмурым взором окинул фигурки беременных супругов своего сына, словно обвиняя и их в случившейся трагедии, а они тут же сжались и потупили взоры, будто были уже в чем-то виноваты, стараясь не навлечь на себя еще большего гнева. — Но, скажи мне, дорогой мой муж, каким образом данное скорбное событие касается нас? — задав этот вопрос, папа Аси выручил все семейство тем, что вновь переключил внимание супруга на себя. — Это нас касается, и напрямую. Слушай же далее. Сегодня, с самого утра, мы судили Лиди и приговорили его, согласно закону, принять такую же смерть, какой он подверг своего ребенка. То есть, через удушение. Его решено повесить послезавтра на базарной площади. Завтра не получится, так как не годится срывать этим трагическим событием праздник, посвященный зреющему урожаю. — Да говори же скорее! — нетерпеливо вспылил Аси. — А мы-то тут причем? — А при том, — отозвался альфач, резким движением отодвигая от себя пустую тарелку, — что прямо после совета старейшин ко мне подошел Уродер и заявил, что пожелал взять себе в новые супруги нашего Роузи! — И что же ты… Что ты сказал ему в ответ? — хватаясь за сердце, едва слышно вымолвил Аси. А у Роузи… У омежки все поплыло перед глазами. Он понимал, что на него надвинулся самый ужасный кошмар, но еще не мог в полной степени это осознать! Знал он этого Уродера — старого бородатого альфу лет пятидесяти, очень неприятно воняющего. И его рассудок отказывался верить в то, что он сейчас слышал! А еще сердечко его облилось кровью за страшную судьбу Лиди. Вот не верилось ему, что тот омега мог беспричинно убить своего ребенка! Не верилось, и все! Тем временем, супруги продолжали свою беседу. — А что я мог сказать? — повел сутулыми плечами Джеймс. — Сказал ему, что мы еще подумаем, и что у него нет прав выдвигать претензии на нового супруга, пока еще жив прежний. Но Уродер, как мне показалось, непреклонен в своих намерениях. Он полон решимости, как только минует сорок дней положенного траура, заявиться в наш дом со сватовством и подарками. — Нет! — весь запылавший от возмущения, Аси даже приподнялся на скамье, вцепившись побелевшими пальцами в край стола. — Нет, Джеймс! Мы этого не сделаем. Ты же знаешь, что, кроме законных омег, этот альфа грязно сожительствует еще и со своими племянниками! У него целый огромный гарем из близких и дальних родственников! Кто знает, что творится за стенами его дома? — А что из того, если наш Роузи станет его вторым законным супругом? — невозмутимо парировал альфа. — И еще совсем не известно, как поступил бы я сам, имейся у меня племянники, в наши-то страшные времена! Это их семейное дело. — Но мы же не сможем… — продолжал лепетать Аси. — Господи! Ведь все знают, что Уродер неоправданно жесток со своими омегами! Говорят, он бьет и истязает их! Заставляет непосильно работать! И еще не известно, при каких обстоятельствах погиб тот несчастный альфенок… — И что ты хочешь сказать? — внезапно разъярившись, свирепо рыкнул на Аси супруг. — Что Уродер сам, своими руками, убил единственного имеющего шансы выжить, пережившего шелушуху наследника? Я в это никогда не поверю! И сколько бы у него ни было племянников, именно Роузи приобретет при нем статус законного, второго супруга. Это самое главное. Или же ты, Аси, предлагаешь нашему омежке всю жизнь ходить в гости к Ральфам? Такой судьбы ты желаешь ему? Аси, не говоря больше ни слова, вновь присел на скамью и, задыхаясь, прижал ладони к бледному лицу, стараясь унять дрожь. А Роузи… Он окончательно растерялся и беспомощно уставился на брата Грега, ожидая хотя бы от него какой-то поддержки! — Можно я скажу, отец? — деликатно вступил в разговор Грег. — Давай, говори, сын, — кивнул косматой головой старший альфач. — Я считаю, отя, что нам спешить некуда. Роузи не исполнилось шестнадцати лет. У него даже ни одной течки еще не было, — тихо и спокойно говорил молодой альфа. — К чему тогда такая суета? В брак ведь можно вступить и в восемнадцать, и в двадцать лет, и даже гораздо позже. Да, сейчас, на данный момент, в поселении нет свободных альф. Но ведь иногда, к слову, кто-то из них, хоть и грех желать несчастья другим, становятся вдовцами! Так почему бы нам немного не подождать и не дать Роузи шанс расцвести, как следует? Глядишь, он еще привлечет к себе достойного альфу! — Я пока не дал окончательного ответа и не принял сватовство Уродера, лишь пообещал, что подумаю, — болезненно поморщившись, ответил старший альфач, так ему не понравилось противостояние родного сына в данном вопросе. — Признаться, все это самому не по душе. И то, что альфенок погиб, и то, что этот альфа начал сватовство, когда его супруг еще жив! И я наслышан, что он жесток со своим семейством. Однако, я не могу допустить, чтобы наш Рози спутался с одним из Ральфов. Не стоит забывать, что я — старейшина общины. Подобная связь навсегда покроет имя нашей семьи позором, а в нее входят и твои омеги, Грег, еще нерожденные ими дети, и Манги, и наш беточка, Иво. Мы не должны мешать свое почтенное семя с этими общественными альфами, иначе нам уже никогда не отмыться, а детям и внукам после не удастся вступить в браки. Не стоит про это забывать! И с этими словами старший альфа решительно поднялся, вытер салфеткой аккуратно подстриженную бороду и стремительным шагом покинул застолье. Провожая его, члены семейства дружно поднялись на ноги с почтительным поклоном. А после, когда фигура главы семейства исчезла в дверном проеме, вновь опустились на лавки. От данных новостей у всех без исключения пропал аппетит. Взгляды вновь устремились на Грега, в ожидании его слова. — Согласно обычаю, траур длится сорок дней, — неохотно озвучил свои мысли Грег. — За этот срок может случиться многое. Поэтому я советую не переживать раньше времени. Может, того несчастного омегу еще и не казнят, всякое в жизни бывает. Или же сам Уродер передумает насчет Роузи… Он тяжело вздохнул, а потом глубоко задумался, дожевывая кусочек пирога с капустой. — Завтра, с самого раннего утра, я собираюсь поехать на ярмарку! — сменив тон на более оживленный, оповестил он домочадцев. — Мои любимые омеги, взять вас, к сожалению, не могу, вам со своими животами лишний раз нельзя показываться на людях, чтобы не сглазили. Роузи, тогда ты поедешь со мной! При этих словах брата, омега радостно встрепенулся и метнул на него благодарный взгляд. Ведь тот, несмотря на заявление отца о сватовстве Уродера, не пренебрег им! Так что у Рози был завтра шанс повстречать на ярмарке какого-нибудь альфу. Вдруг повезет! Своим супругам Грег велел составить список покупок, а братику Иви пообещал купить книжку с картинками, отчего малыш восторженно заверещал и запрыгал. Несколько позже Роузи уединился в комнате с папи и, уткнувшись личиком ему грудь, безутешно разрыдался. Наконец-то он находился рядышком с тем надежным и любимым человеком, перед которым ему не было нужды скрывать настроение и прятать свои слезы! — Я не верю, что несчастный Лиди мог совершить детоубийство! — страдальчески всхлипывал он. — Наверняка в той семье случилось нечто ужасное, и скоро казнят невинного! И, папи, я не хочу выходить за Уродера, будь он даже самым последним альфой на этом свете! Я его боюсь! Он — злобный и гадкий старик! Он мне отвратителен! — Ну, погоди горевать, ненаглядный мой цветочек, — ласково шептал папа, с родительской нежностью прижимая к себе заливающегося слезами Рози. — Жизнь непредсказуема. Все еще может измениться! Вдруг откроются новые обстоятельства, и Лиди оправдают? Тогда будет снят вопрос и о сватовстве. Но Роузи упрямо мотнул головой. Почему-то он предчувствовал, что если ничего не предпринять самому, то и чудес ждать неоткуда.