В поисках истинного

На следующее утро Роузи поднялся очень рано, с первыми петухами. Ведь брат не будет его дожидаться, а нужно еще успеть привести себя в порядок. На ярмарке наверняка повстречается множество знакомых омег, которые потом обязательно все и всех обсудят, поэтому необходимо выглядеть самым наилучшим образом. Он заплел свои роскошные тяжелые локоны в сложную прическу, пропустив между прядями разноцветные шнурки, а потом раскрыл шкаф, выбрав новую тунику из бежевого тонкого полотна, украшенную изящной вышивкой. На ноги Рози надел легкие сандалии, а на руки, по нынешней моде, множество плетеных браслетов. Как ни жаль, но пришлось разбудить Манги. Обычно младший омежка просыпал дольше, но сегодня ему предстояло поработать за двоих, выполняя утренние обязанности по дому и хозяйству еще и за брата. — Ну, отстань, — застонал Манги, зарываясь в одеяло. — Я не выспался. — А работать кто будет? — продолжал тормошить его Рози. — Вставай, пошли пить чай с плюшками. — Тогда привези мне с ярмарки засахаренных орешков, — потребовал братик. — И вообще, почему тебя берут, а меня нет? — Потому что ты еще малолетка. Сиди дома и не вякай. — Ага, как за двоих вкалывать, так не малолетка. Ладно. Встаю. Вскоре они вышли во двор и устроились на лавках под навесом летней кухни. Близнецы тоже уже были на ногах, они кормили завтраком Грега. Перед Роузи один из них поставил большую чашку чая. Омега так пока и не научился различать их. Грег, тем временем, запряг в повозку коня. Сегодня он собирался совершить крупные покупки. Большая ярмарка проводилась раз в месяц, и цены на ней порой были ниже, чем на обычном еженедельном базаре, поэтому многие не упускали возможность купить необходимые вещи со значительной скидкой, и Грег в том числе. Он собирался обновить кое-что из инструмента и приобрести в комнату своих омег большой ковер. Супруги его составили довольно длинный список покупок, в основном в него входили ткани на пеленки и швейные принадлежности. Поначалу они сомневались, стоило ли заранее готовить приданое для младенцев. А вдруг случится такое страшное горе, что народятся одни альфята, и все они умрут? Даже вызывали на дом гадальщика, ловко предсказывающего будущее. Но гадальщик сказал, что дети в семье выживут и приданое готовить необходимо. Роузи быстро завершил чаепитие и под завистливые взгляды близнецов и Манги забрался на повозку. Уже начинало пригревать утреннее солнышко, а улицы кишели людьми — многие также собирались на ярмарку, кто на повозках, а кто и просто пешком. Омега отметил, что Грег пребывал в отличном настроении и даже что-то напевал себе под нос. Еще бы, ведь не его выдавали замуж за Уродера! Посмотреть бы на него, случись по-иному! Однако, вскоре печали в душе Рози отступили. Что толку убиваться? Несчастному Лиди, которого должны были завтра казнить, он ничем не мог помочь, хоть в лепешку расшибись! Что касалось нежелательного сватовства, омежка, когда дойдет дело до смотрин, решил прикинуться хворым, тогда ни о какой свадьбе и речи быть не могло. Поэтому он вскоре тоже заулыбался. Ведь так хотелось в свои неполные шестнадцать лет познать хоть толику счастья! — Кто там за нами скачет, взгляни! — обратился к нему брат. — Надеюсь, не один из Ральфов? Только у них лошади подобной масти! — Да, верно, это он! Роузи вдруг почему-то крайне взволновался и поспешно, ради приличия, натянул короткую тунику, прикрывая ею колени, быстро прихорошился, поправляя прическу и, гордо вскинув подбородок, принял самую независимую позу, высокомерно отвернув свое личико в сторону. — Черт, это Ральф-третий! — недовольно рыкнул Грег. — Хоть бы не вздумал болтать со мной. А ты даже смотреть на него не смей! Понял? В это время с их повозкой действительно поравнялся Ральф-третий, поздоровался с Грегом, почтительно склонил голову в сторону Роузи. По существующим порядкам, он не мог первым заговаривать с омегами, тем более ему запрещено было завлекать, флиртовать и навязывать им свое общество. Все Ральфы строго придерживались этих правил. Грег в ответ неохотно пробормотал приветствие, а потом добавил: — Что-то ты зачастил на рынок, Ральф? — Нужно наш возок забрать. Ух, и хорош же он был! Весь лучился молодостью и здоровьем, сиял белозубой улыбкой, а русые волосы его блестели на солнце. Литые мускулы Ральфа вполне оправданно служили предметом зависти всех других альф, в том числе и Грега. Возок — это повозка, которую каждую неделю один из старших Ральфов забирал с базара. Его, в качестве обязательной подати, нагружали все торговцы. Община очень хорошо заботилась о клане общественных альф, им поставлялись самые лучше продукты и товары — свежие мясо и рыба, отборные фрукты и овощи, мед и даже, как поговаривали, кофейные зерна и табак. — Дармоед! — презрительно скривив губы, бросил ему Грег, отворачиваясь. А Ральф не переставал улыбаться Роузи и даже игриво подмигнул ему, отчего омега ощутил, как у него вдруг сладостно скрутило низ живота, и он впал в полуобморочное состояние, будучи уже не в силах оторвать от альфы взгляда. — Дармоед? — изумился Ральф. — Ты кроешь за год всего двух омег, а я — двести, а часто даже больше! Думаешь, так легко? Поэтому я бы не назвал себя нахлебником. — И это все, что ты умеешь делать, — не переставал безжалостно поддевать его Грег. — Никто из вас, Ральфов, за жизнь ни одной редиски не вырастил. Вечно живете за счет подаяний. Лицо Ральфа на миг омрачилось, но он не желал конфликтовать, поэтому, безропотно проглотив данное оскорбление, быстро совладал со своими чувствами, не переставая при этом, пользуясь тем, что Грег сидел к нему спиной, подмигивать омежке и беззастенчиво рассматривать его. — Кстати! — игриво заговорил он. — Ты не в ту сторону везешь своего братика, Грег. Уж разворачивай повозку и подкатывай прямо к нашему гостевому дому! — Что? — мгновенно покраснев, взъярился альфа. — Что ты сказал? Он даже отбросил поводья и вскочил на землю, угрожающе потрясая огромными кулаками. — Еще одно слово, Ральф-третий, и я набью тебе морду! Не смей даже смотреть на моего Роузи! Если хочешь знать, то он уже просватан! Не для тебя ягодка! — Уродер им заинтересовался? — насмешливо хмыкнул Ральф. — Такой судьбы никому не пожелаешь. Прошлой зимой, а все помнят, какой лютой она была, у него помер один из племянников. И только потому, что альфач заставил его целый день работать во дворе на сильном морозе, а на теплую одежду поскупился. Этим летом новая напасть — погиб альфенок, а младшего супруга его должны завтра казнить. И этому альфачу ты собираешься с гордостью отдать своего братишку? — Нет, тебе его отдам! Лучше любой альфач, чем ты! Не лезь не в свои дела! — мрачно отозвался Грег. — Проваливай, скачи вперед, пока я тебе тумаков не навешал! С этими словами альфа вновь запрыгнул на повозку и взялся за поводья. — Я бы не советовал тебе со мной ссориться, — примирительно произнес Ральф. — Глядишь, наступит день, когда мы с тобой оба будем сидеть на одной лавке в совете старейшин, как сейчас делают старшие альфы из наших семей. — И где от вашего присутствия нет ни малейшего толка, — резко бросил ему Грег. Все это время взгляд Рози метался от брата к Ральфу. Омежка даже толком не понимал, о чем они спорили, поглощенный созерцанием скачущей рядом на коне фигуры великолепного в своей красоте альфы. Пришпорив коня, Ральф вырвался вперед. А Роузи случайно перевел взор на дно повозки и вдруг заметил неизвестно откуда взявшуюся скомканную бумажку, которой раньше там уж точно не было! Роузи сразу же сообразил, что это записка! И, испуганно озираясь на широкую спину брата, который все еще не перестал громко возмущаться и посылать вслед Ральфу угрозы, дрожащей от волнения рукой поднял ее и украдкой развернул, чтобы прочесть. «Роузи, — было написано в ней. — Жду тебя сегодня в полночь под мостом. Ты мне очень нравишься, и я тебе хочу кое-что подарить. Клянусь, что буду вести себя прилично, ничем тебя не оскорблю и не обижу — ни единым словом или жестом. Уже много дней я не сплю и не ем, думая о тебе. Умоляю о встрече, не откажи и приди! Твой Ральф». Прочитав все это, Роузи облизнул пересохшие губы, быстро порвал записку и выбросил клочки в траву на обочине дороги. Сердечко его гулко колотилось. Ральф назначил ему свидание! Но пойти на подобное просто немыслимо, узнай брат с отцом, они бы его очень строго наказали. Да и вообще, вдруг кто увидит? Чтобы девственный омега шатался ночью по кустам с кем-то из общественных альф, такого у них еще не бывало. На всю жизнь позор! Но этот альфа ему невероятно нравился, и омежку тянуло к нему, словно магнитом. Размышления его прервали шум и громкая музыка. Их повозка въехала на базарную площадь.