В поисках истинного

Мартин удивился покорности омеги, который, не задавая никаких вопросов, доверчиво бросился на шею, прильнув к нему, словно ребенок, и затих у него на плече. Вот и делай с ним, что хочешь! Роузи, похоже, полностью доверил ему свои тело и даже жизнь. И это против того резкого приема, оказанного всего пару днями ранее! Воистину, все омеги, как его ранее и предупреждали, непредсказуемы! Не то чтобы альфа радовался выпавшей на его долю удаче, он и сам, казалось, по уши влюбился, да так, что места себе не находил. Даже пришлось дома наврать про мнимую болезнь и отказаться от интимных встреч с другими омегами, после того, как он почувствовал по едва уловимому, витающему в воздухе аромату, что у Роузи началась течка. И запах этот неотступно преследовал его, где бы альфа ни находился. А теперь, вот что делать? Куда его нести? Малолетние детишки, надо сказать, шныряли тут днем и ночью, везде и повсюду, без разбору, и никто толком за ними не следил. Они и рыбку под покровом ночи пытались ловить, и выискивали иные приключения на свои непослушные задницы. В общем, уложить Роузи под себя где-то в пределах черты поселения было верхом безумия. Поэтому альфач, хоть и казался в себе уверенным, но на самом деле ума не мог приложить, где бы им с избранным омежкой безопасно приткнуться хоть на несколько часов. Конечно, существовала та самая заброшенная лодочная станция, но именно сегодня она, как на зло, оказалась занята. Туда на ночевку вдруг подорвалась стайка подростков из соседней деревни. Даже сейчас их гам и хохот были слышны далеко по всей округе. Роузи, тем временем, дрожал в объятиях альфы, и это его волнение передавалось самому Мартину. Черт! Альфач понимал, что должен найти выход и все достойным образом устроить! Он просто обязан это сделать, ведь подобный шанс выпадал единожды в жизни. — Тише, успокойся, — горячо и ласково шепнул он омежке в самое ушко, слегка его лизнув. — Ты же умеешь плавать? Роузи в ответ отрицательно качнул головой. Отлично! Ну, конечно, разве омега, живущий возле самого водоема, мог уметь плавать? Зачем ему это, коль всю жизнь его продержали в пределах двора на огороде или же за стенами дома. — Скорее, Мартин, — сквозь стиснутые зубы тихо простонал Роузи. — Скорее! Я тебя хочу! Сейчас сойду с ума! — Поплывем тогда в заводь, — решился наконец Мартин. — Будешь держаться за мое плечо. Ничего не бойся, я отлично плаваю. Тот безропотно кивнул и опять принялся судорожно отбивать дробь зубами, приникнув подбородком к плечу Мартина и крепко вцепившись в него руками и ногами. Вскоре они достигли реки, и альфа храбро ступил в воду. Омежка тихо вскрикнул, но тут же, чтобы не издавать никаких лишних звуков, бдительно прикусил рукав своей рубашки. Мартин успокаивающе погладил его рукой по спине и, стараясь быть предельно осторожным, поплыл в теплой, как парное молоко, воде. И куда им теперь плыть? Разумеется, в наиболее безлюдное место, что означало — в сторону моста и кладбища! Уж там они точно не могли никого сейчас повстречать. Мощными гребками рук Мартин рассекал ровную гладь реки, одновременно оберегая и поддерживая висящего у него на шее омежку. Вскоре он удачно выбрался на мелководье. И тут уж с неистовой силой в нем всколыхнулись все дремлющие инстинкты. Даже такой опытный альфа, как Мартин, на какое-то время утратил чувство реальности. Едва почувствовав под ногами дно, он решительно подтолкнул Роузи к берегу и принялся срывать с него и с себя одежду. Впрочем, омега не противился, а даже наоборот помогал ему в этом. И вот наступил самый вожделенный миг. Мартин уложил Роузи на живот, привлек к себе, обхватив ладонями половинки его попки, и осторожно пропихнул свой член омежке в дырочку. Там давно было все приоткрыто, увлажнено и смазано. И то, что они находились в воде, еще более, как оказалось, поспособствовало удачному совокуплению. Омежка сладостно застонал в его руках, прогнулся в спине и сам как можно глубже насадился. Ему совсем не было больно, Мартин это чувствовал. И альфа принялся совершать осторожные и ритмичные толчки внутрь, однако, отлично осознавая, что ему нельзя терять самообладания, и сцепка, неминуемо ведущая к беременности омеги, сейчас совершенно не допустима. Поэтому альфач не закрывал глаз, пристально контролировал ситуацию и дал себе зарок на то, чтобы удовлетворить своего омежку, вызвав у него как можно большее число оргазмов. А Роузи полностью отдался ему, просто безрассудно доверился. Они, лежа среди камышей на мелководье, на теплом песке, долгое время неистово совокуплялись, словно первобытные животные, целуя друг друга так страстно, что даже порой слегка кусали и приглушенно постанывали. Но в тот момент, когда альфа почувствовал, что должен завязаться узел, он решительно выдернул свой ствол из попки омеги. Тот было протестующе пискнул, но Мартин прижал его к себе и принялся успокаивать, легко поглаживая и сжимая в своих объятиях. — Больше нельзя, мой драгоценный омежечка, — страстно шептал он, припав к его уху. — Никак нельзя, чтобы мы сцепились и ты понес! Иначе у нас обоих будут большие неприятности! Я люблю тебя, Роузи! Поверь, я не лгу! — Ах, брось тогда все и посватайся ко мне! — страстно забормотал в ответ омега. — Я за тебя пойду, и уговорю своих родных согласиться на этот брак. Умоляю, Мартин! Ты мне так мил. Посватайся ко мне!!! — Нельзя нам, — смущенно пробормотал альфач, подавая омежке руку и вытаскивая его из воды. — Мы потом с тобой обо всем этом поговорим, а сейчас должны быть счастливы тем, что нам досталось. Они выбрались на берег и, совершенно не стесняясь, полностью обнажились друг перед другом, сняв и отжимая свою одежду. Роузи в этот момент испытывал такое небывалое счастье, что даже не смог справиться с чувствами и разрыдался, уткнувшись лицом в свою сырую рубаху. — Доволен, Ральф-третий? Вижу, что рожа твоя так и сияет. Молодец, что сказать! Легко было влюбленного в тебя неопытного омегу отодрать? — прозудел Рози, от души хлопнув альфача ладонью по бедру. — Совсем не легко, — отозвался Мартин. — Роузи, умоляю, не надо слез. Я ведь тоже переживаю. У тебя есть хотя бы слабая надежда когда-нибудь наладить свою личную жизнь, а у меня и того нет! Нам, Ральфам, запрещено иметь и супруга, и даже просто возлюбленного. Неохотно переругиваясь и при этом счастливо пересмеиваясь, любовники вскоре облачились во влажные одежды и пошли по лесу в сторону поселка, крепко взявшись за руки. Роузи, хоть и был босой, но изо всех сил старался не отставать, так и льнул всем телом к торсу высоченного альфы. А тот обнимал его теплой и сильной рукой, оберегая от острых веток и любой иной случайной напасти. Впрочем, вскоре Мартин что-то заслышал, приостановился, с подозрением принюхиваясь и придерживая омегу за своей спиной. Роузи тоже замер и прислушался. Так и есть! Кто-то шел им навстречу, о чем сообщали доносящиеся треск веток и запахи чужих людей. И разминуться с ними, похоже, не имелось уже никакой возможности. Что же, раз не было шанса избежать встречи, значит, следовало ее предупредить, что и сделал Мартин. — Кто тут? — грозно рыкнул он, оскалив белоснежные зубы. — Говорите, иначе вам не поздоровится! На освещенную луной полянку, приподняв руки, ступила знакомая им обоим фигура. Это был Роно, молодой бета, один из старших учеников колдунов. А за ним следовала еще какая-то тень… Лиди!!! Это был он, сегодня зарытый на кладбище, но сейчас уже живой! — Великие духи! — пораженно ахнул Роузи. И он упал бы в обморок от неожиданности, если бы Мартин вовремя не подхватил его под локоть, а омежка на время от шока попросту лишился дара речи. — Лиди! — в свою очередь вскричал Мартин. — Как так? Ведь тебя же похоронили вчера в обедню на глазах у всего поселения! Вот же черт, свят, свят! — Это я, Роно, и, действительно, мой братишка — Лиди, — перейдя на шепот и призывая к тому же своих собеседников, тихо поведал бета. — Я не отравил его, а лишь дал сильное снотворное, которое придает симптомы, схожие со смертью. А вот теперь… Отрыл из могилы, как видите сами! — И что же вы собираетесь делать? — прищурился Мартин, не переставая обнимать Роузи, безвольно повисшего у него плече. — А вы, молодые люди, что собираетесь делать? — хитро прищурившись, отозвался бета. — Ведь вы раскрыли наш секрет, а мы, так вышло, что — ваш. И они оба, согласитесь, очень дорого стоят. — Придется прийти к какому-то взаимному соглашению! — тихо рассмеялся Мартин. — Лиди! Ты как? Какие теперь планы? Скажи же что-нибудь, чтобы я поверил, что ты жив! — Отсижусь пока некоторое время в долине колдунов, пока все не забудется, а потом рвану подальше отсюда, — шмыгнув курносым носиком, отозвался омега. — А вы что теперь намерены делать, Мартин? — в тон альфачу поинтересовался Роно. — Не иначе, как жениться? — Держи свой язык за зубами! — яростно хмыкнул альфач. — Тогда и я не выдам, как ты своей бесовской хитростью спас своего брата от позорной казни. — На это я и рассчитываю! — охотно кивнул бета. — А, если что, помощь будет какая нужна, так прошу в долину, к нашему шалашу! — Боже, я сплю! — пробормотал Роузи, выйдя на время из полуобморочного состояния. — Лиди! Я же сам из окошка видел, как тебя в гробу несли через мост! — Так я не виноват ни в чем! — решительно вздернул подбородок омежка. — Если в другой раз когда-нибудь свидимся, я расскажу тебе, как было дело. Только… Не выходи замуж за Уродера, Роузи! Сейчас мало времени, и я ничего не могу объяснить, но… Поверь мне, не выходи! — В общем, мы вас не встречали, а вы — нас, — прервал Лиди его брат. — А теперь нам пора спешить. Удачи, берегите себя. И они исчезли в полутьме, скрывшись в чаще леса так же неожиданно, как и появились. — Много я видел в этой жизни, но подобного еще не доводилось! Надо же такое придумать — снотворное! И похоронить живого человека! Лиди — счастливчик, ему повезло, — с трудом переводя дыхание, сообщил Мартин омеге. — Мне кажется, что сегодня решилась моя судьба, — растерянно отозвался Роузи. — Если люди не боятся лечь в гроб, то чего же боюсь я? Знай же, Ральф-третий, если ты ко мне, как полагается, не посватаешься, то очень сильно об этом пожалеешь. Я так просто никогда не смирюсь! — Вот какой же ты ершистый, Роузи! — рассмеялся альфа. — Внешне прекрасен, и запах у тебя обалденный, но характер… Смотри, не вздумай ничего вытворить, до добра это точно не доведет. И никогда, ни одной душе, даже под страхом смерти не признавайся, что мы сегодня были вместе. Пусть это до поры до времени станет нашей тайной. Согласен?