В поисках истинного

В полном молчании, как один мрачно сдвинув брови и насупившись, сидели альфачи в полутемной комнате, собравшись на экстренный, внеочередной совет старейшин. Среди многих прочих альф здесь присутствовал и отец Роузи, Джеймс. А вот брата Грега пригласили сегодня впервые, и тот, стеснительно примостившись с краешка лавки, не помнил себя от счастья, что его включили в круг избранных. Тут же находились Уродер и еще несколько других пожилых альфачей, плюс один бета, всеми уважаемый местный лекарь — Костоломо. Собрание возглавлял самый старший из них, седовласый и длиннобородый альфа по имени Полудохер. Хоть ему и было почти сто лет, он, на диво всем, еще не потерял ни слуха, ни зрения, ни ясности мысли. Злобно и неодобрительно скривившись, впрочем, как и вся остальная разместившаяся за столом компания, он взирал на представшего перед ними, единственного оставшегося в строю великовозрастного альфу из семейства Ральфов, тридцатилетнего Томаса. Томас Ральф был гораздо более смуглым, чем все его родственники, обладал густым и терпким запахом, однако, вполне привлекательным для многих омег, которые о нем грезили. Среди почитателей Томаса имелись и совсем молоденькие омеги, и достаточно пожилые. Пожалуй, именно он сейчас являлся для всей общины самым востребованным общественным альфой. И вот, представ перед собранием старейшин, среди которых, увы, уже не присутствовал его старший родич — Теодор, он буквально источал громы и молнии, гневно сверкая глазами, и резко выкрикивал, словно рубил с плеча: — Ну?! Что уставились?! Еще не всех нас, Ральфов, перебили?! Никак спокойно спать не дает накопленное нами золото?! Да подавитесь!!! Я все свои мешочки достал из тайника и выложил на стол в гостиной! Дом запер! Вот ключи от него, держите, алчные собаки… Я отвез сегодня младших альфят — подростка и малолетнего — по домам, к их папи, а сам отправляюсь жить к своему родителю! И еще — я расторгаю контракт, подписанный с общиной моими предками! Не желаю больше быть общественным и собираюсь жить согласно собственной совести!!! — Ты не можешь так поступить! — грозно гаркнул на него Полудохер, гулко пристукнув об пол сучковатой палкой. От возмущения у старикана раскраснелись щеки, даже затряслась голова, и он неожиданно весьма громогласно выпустил из кишечника газы. Но, ничуть по этому поводу не смутившись, продолжил орать, потрясая седой бородой: — Тот договор заключен на тысячу лет вперед! И ты обязан его соблюдать, Томас Ральф! Кто будет дарить нашим омегам детей?! На ваш клан возложена великая миссия! Если отступишься, то тебя могут ожидать острог и даже смертная казнь! — Давайте!!! — бешено сверкнув черными глазами, выкрикнул в ответ Томас, рванув при этом на себе ворот рубахи. — Убивайте! Хоть сейчас меня на куски разрубите, чтобы лишний раз не суетиться и засаду в кустах не устраивать! Вы, бесстыжие альфачи, здесь собравшиеся, спрашиваете, кто вместо нас, Ральфов, будет делать омегам детей? Вот возьмем тебя, к примеру, Джеймс. Сколько лет твоему самому младшему отпрыску?! И Томас гневно обернулся в сторону отца Роузи. — Э-э-э… — смущенно замешкался тот с ответом. — Беточке моему, кажется, около шести-семи… Точно не помню. А что? — То есть, пять последних лет, выходит, ты сношал своего супруга в холостую, не желая заводить детей? Так? А ты, Уродер, такой крутой альфач, скажи, сколько народил за свой век живых альфят? — продолжал полыхать гневом Томас Ральф. — Ни одного? Это имея истинного омегу, Каки, да еще огромный гарем из близких родственников? И чем вы, альфы, позвольте полюбопытствовать, в своих семьях занимаетесь? На нас, Ральфов, все взвалили? Кстати, вижу, что тут присутствует и молодой Грег. Я знаю, что по новому закону он взял в супруги сразу двоих омег, и они оба сейчас беременны. То есть, примерно еще года три этот молодой и цветущий альфач точно никого не оплодотворит, так как его омеги будут вскармливать и растить своих младенцев. Разве это справедливо? Я предлагаю увеличить число законных супругов для каждого способного к семейной жизни альфы до пяти. А сам собираюсь взять к себе в дом сразу двоих омег, которые мне очень любы и от которых уже имею детей. И еще приму троих юных, которым я понравлюсь, разумеется, по взаимному согласию с их стороны и без всякого принуждения. Если каждый альфач так поступит, то мы и решим проблему рождаемости. И выживших альфят станет больше! От вескости и бесспорности этих слов присутствующие старейшины аж задохнулись, но не нашли никаких весомых аргументов, чтобы оспорить сказанное Томасом. — В общем, я возвращаюсь к папи, — гордо вскинув подбородок, провозгласил смуглый альфач. — Все свои деньги я оставил в доме на горе. Забирайте и подавитесь. И еще… Смотрите! Если со мной хоть что-нибудь случится, то я уж позабочусь, чтобы омеги нашего поселения взбунтовались и перебили вас всех лопатами! Ведь вы, уважаемые старейшины, не станете отрицать, что численный перевес уже давно находится не на вашей стороне! И с этими словами альфач, предостерегающе сверкнув темными очами, удалился восвояси, напоследок громко хлопнув дверью. После его ухода старейшины некоторое время сидели с самым удрученным видом. Уж чего-чего, но они никак не ожидали подобного развития событий — чтобы последний взрослый Ральф, кипя неистовым гневом, сложил вдруг с себя свои обязанности. Глава общины, Полудохер, ранее помышлял, что вместо убитых они каким-то образом привлекут в общественные альфы новых желающих. Но подобный бунт абсолютно не входил в его планы и оказался для всех неожиданным. — И что же теперь делать будем? — по-стариковски дребезжащим голосом раздраженно поинтересовался он у своих коллег. — Что делать? — недовольно поморщившись, переспросил Джеймс и деловито предложил: — Ввиду того, что от дома общественных альф никого и ничего, по сути, не осталось, я предлагаю последовать здравому совету Томаса. Иного варианта нет. Как бы то ни было досадно и хлопотно, придется нам принять в свои семьи дополнительных супругов. Кстати, именно так давно поступают в некоторых соседних поселениях. — Я категорически против! — тут же возмутился Уродер. — У меня и так на иждивении находится толпа омежек, которых я приютил из доброты душевой. И толку? Ни один из них не сумел родить мне альфенка! Теперь вся надежда, Джеймс, на твоего Роузи! — Может быть, ты, Уродер, просто ни одному из них не сумел заделать жизнеспособного альфенка? — едко заметил самый молодой из присутствующих альф, Грег. — Я посмотрю, кого ты сам еще заделал, когда разродятся твои близнецы! — взъярился в ответ Уродер. — Да кто ты такой, чтобы… — Довольно! — беспокойно ерзая на стуле, властно пристукнул палкой об пол старый Полудохер. — Давайте отложим сие важное решение до следующего собрания. А теперь нам лучше скорее отправиться в дом Ральфов и посмотреть, что же там творится. Уродер, бери ключи! Посчитаем те денежки и разделим между собой, коль уж Томас сам от них отказался. Если он не наврал, конечно. На том они и порешили. А на следующее утро Роузи узнал потрясающую новость. Оказывается, в минувшую ночь, под покровом темноты, Мартина Ральфа вывезли из больницы и, в сопровождении его родича Томаса и беты-лекаря, отправили для продолжения лечения в долину колдунов. Все омеги возбужденно обсуждали данное событие. Об этом и поведал ему Манги, вставший ни свет ни заря и уже успевший сбегать на базарную площадь. Роузи всхлипнул от щемящей в груди тоски. У него было жуткое предчувствие, что это конец, и Мартина он больше никогда не увидит. А еще он был весь под впечатлением от найденного оружия. И в голову лезли всякие неприятные мысли. Например, всем было известно о неприкрытой вражде между свободными альфами их поселения с общественными. Первые не без оснований завидовали богатству и успеху вторых, а вторые, страдающие от невозможности создания полноценных семей — первым. И еще, что постоянно лезло ему в голову. А вдруг, к примеру, в убийстве Теодора, каким-то образом, оказались замешены его родные отец и брат? Что, если они состояли в сговоре с Уродером? Это страшное подозрение долго не давало Рози уснуть. Поэтому, когда его начал тормошить младший омежка, он с трудом разомкнул тяжелые веки. — А там, на площади, такое творится! — продолжал докладывать раскрасневшийся от возбуждения братишка. — Омеги бунтуют и устроили настоящее собрание! Говорят, что Ральфы свой дом и вовсе закрыли. Еще говорят, что теперь альфачи будут обязаны по десять омег себе в супруги брать! Но те омеги, которые уже имеют супругов, категорически против. Такой шум и гам подняли, того и гляди драка будет! Я еле ноги оттуда унес. — Да? Любопытство взяло верх, и Роузи мигом позабыл о своих печалях. В конце концов, была немалая надежда, что Мартина в долине колдунов все же вылечат. Ведь очень часто туда увозили смертельно больных людей, которые через некоторое время возвращались вполне цветущими и на своих ногах. А Мартин был еще молод, и ему вполне могло повезти. Истинных убийц Теодора и Мартина он был намерен вычислить, став супругом Уродера и ступив в его дом на законных основаниях. А вот беспорядки в общине Роузи крайне заинтересовали, и юный омега, скинув с себя одеяло, поспешно выбрался из теплой постели и принялся облачаться в повседневный костюм. О найденном же вчера оружии он решил не говорить никому, даже собственным отцу и брату. Ибо интуиция подсказывала ему, что данный момент следовало держать до поры до времени в строжайшей тайне. Прихватив для вида пустую корзинку, он, под гневный оклик папи и недоуменные взгляды беременных близнецов, пробормотал, что ему срочно нужно на базар и, стараясь хранить самый невозмутимый вид, скоренько засеменил в сторону центра поселка.