В поисках истинного

Уже на подходе к базарной площади, Роузи услышал крики, гомон и шум, свидетельствующие о том, что сексуальная революция в их деревне протекает полным ходом, и поэтому он, гонимый любопытством, невольно прибавил шаг. На помосте омега узрел главу их общины, Полудохера. Седая борода старика развевалась по ветру. Тот стоял, опираясь о палку и заметно ссутулившись, но глаза его блестели и смотрели с дерзким вызовом, свидетельствуя — сей альфач отнюдь не помышлял о могиле. — Послушайте, омеги! — орал он с высоты в толпу своим дребезжащим от старости, однако вполне еще зычным голосом. — Как избранный вами же управляющий, призываю вас немедленно прекратить всякие беспорядки, бесчинства и успокоиться! Совет общины тоже серьезно озабочен сложившейся, в связи с падением дома Ральфов, ситуацией! Я гарантирую — никто из вас без альфы не останется! Каждый омега, желающий забеременеть, будет на время течки пристроен к альфачу примерно своего возраста! А теперь — разойдитесь по домам, лавкам и огородам! Займитесь своими детьми, если вы еще помните, что они у вас есть! Имейте же совесть! — Кто наших Ральфов расстрелял??? — продолжая напирать, охрипшими голосами горланили омеги, воинственно потрясая кулаками и палками. — Вы нашли убийц? Когда их казнят? — Следствие продолжается, но ни оружия, ни того, кто стрелял, пока не нашли! Уважаемые омеги, поймите, разбирательство сего черного дела может затянуться на долгие годы! И вы все это время собираетесь осаждать базарную площадь? Имейте благоразумие! Клянусь вам честью, мы этого так не оставим! — А ты сам меня к себе пригласишь? — звонко гаркнул из толпы беззубый дед Мотька. — Я, может быть, тоже хочу понести! А что? Ведь я еще течкую! — Ну, конечно! — не без доли сарказма ответил Полудохер и шутливо отвесил ему низкий поклон, почти коснувшись длинной бородой деревянного настила. — Куда уж мне деваться-то! Тебя, Моти, обязательно приму первым, вне всякой очереди, как самого страждущего! Вся деревня знает, когда ты течкуешь, а я, в эти святые дни, уже лет сто по ночам не сплю. Народ на площади грохнул хохотом, и напряжение будто спало. Пока Полудохер осторожно спускался вниз по шаткой лесенке, все, возбужденно переговариваясь, принялись постепенно расходиться. Роузи тоже заулыбался, радуясь, что вроде бунт так счастливо разрешился. Однако, он до сих пор не придумал, как поступить с найденным ружьем и стоило ли рассказать альфачам о совершенном Каки страшном преступлении. Но сейчас ему было не до этого, ведь он спешил в больницу. При всей испытываемой к Каки крайней антипатии, омега не мог бросить его вот так помирать, словно собаку, это шло вразрез с его жизненными принципами. Пусть тот виновен и, когда время придет, сполна вкусит от строгости закона, но сейчас он обязан был помочь. Главного врача, Костоломо, омежка застал за делом — прямо возле операционного стола. Бета вырезал из живота пациента огромную опухоль. С опаской покосившись на распластанное тело, Роузи чуть слышно вымолвил: — Уважаемый доктор. Каки совсем плохо. Ночью он упал с лестницы и, кажется, что-то себе серьезно повредил. Пожалуйста, посетите его и окажите помощь. — Упал, говоришь? — недовольно, сквозь зубы, при этом сосредоточенно орудуя острым ножом в недвижимом теле, пробормотал Костоломо. — Значит, это — обычная бытовая травма. Омега, я не хожу по вызовам по столь ничтожным поводам, сам погляди — некогда мне! Вас, в доме Уродера, несколько десятков омег! Что же, вы не могли доставить пострадавшего сюда на телеге? — Видите ли, почти все омеги настроены против Каки и помогать ему не намерены. Где сам Уродер — я не знаю. Наверно он с утра, как обычно, уехал по делам… — заискивающе оправдывался Рози. — А Каки совсем плохо, он не вставал сегодня с постели. Лежит, стонет и корчится от боли. — Понятно! — недовольно хмурясь, врач небрежным жестом вытер окровавленные руки о тряпку, отбросил ее в сторону и приказал своему ассистенту: — Можно зашивать. Что же, раз так, то я иду. Но, впредь, если кто-то из вас еще упадет, потрудитесь уж являться сюда сами! Роузи радостно кивнул, а потом набрался смелости спросить: — Уважаемый доктор, скажите. А… Нет ли вестей из долины колдунов о здоровье Мартина? — Нету! — мрачно буркнул Костоломо. — И быть не может, они живут там своей жизнью и мне о своих делах никогда не докладывают. Если только случайная птица новости принесет. Роузи печально вздохнул. Впрочем, еще совсем мало времени прошло, чтобы успели прибыть какие-либо сведения. Приходилось набраться терпения и ждать. С этими мыслями он покинул больницу, несколько успокоенный. Он выполнил долг и уговорил лекаря пойти к Каки, а вот о судьбе Мартина по-прежнему оставалось лишь молиться. На базарной площади бунтующий народ уже разошелся. Вновь открылись все лавки и забурлила будничная торговля. Роузи внезапно заметил группу из нескольких молодых альф. А среди них — своего брата, Грега! Ах, какое же это было невероятно необычное и приятное зрелище! Они все показались ему такими красивыми, словно божествами, спустившимися с небес! А брат его, разумеется, был среди них самым лучшим, сильным и статным. — Грег! — Роузи бросился к нему. — Братишка! Мой Рози! — молодой альфа просиял широкой улыбкой и раскрыл объятия, обнимая омежку с таким пылом, словно они не виделись лет сто, хотя, на самом деле, расстались только вчера. — Как же я рад тебя видеть! Ну, как ты? Уродер тебя не обижает? — Все в порядке, — отмахнулся Роузи. — Только Каки что-то разболелся, но я послал к нему доктора. Прошу, давай отойдем в сторону, у меня к тебе имеется серьезный разговор. — Какой? — Грег охотно последовал за ним. — Если денежка нужна, так не вопрос! Только скажи, сколько требуется. — Нет, нет, монетки имеются. Здесь совсем про другое. Слушай, дело деликатное и для меня крайне важное. Ты ведь знаешь моего лучшего друга, Кокоси? Альфач сосредоточенно нахмурил лоб, усердно припоминая. — Это такой милый толстячок? Кажется, он — сын омеги, учителя нашей школы, а дядя-бета его — директор? Да, вроде знаю. А к чему вопрос? — Ох! — взмолился Роузи, вцепившись пальцами ему широкую ладонь и преданно заглядывая в глаза. — Ведь вас, альф, говорят, все равно обяжут взять еще нескольких супругов. Грег, ради меня, возьми Кокоси! Он так давно влюблен в тебя! Уверяю — ты не пожалеешь! Он спокойный и добрый. Может, не очень рукастый, в смысле домашней работы, но зато — грамотный. Со временем обязательно станет учителем, ведь Кокоси уже проверяет школьные тетрадки. Пожалуйста, умоляю! В ответ Грег еще шире заулыбался, отвернувшись в сторону и едва сдерживая смех, а потом ласково чмокнул братишку в лоб. — Да, супругов придется брать. Мы все крайне взволнованы, но, похоже, это неизбежно. Кокоси, говоришь? Я, хоть убей, не помню, как тот омега пахнет, да и имеет ли он вообще запах… Но… Почему бы и нет, раз ты просишь? Я возьму твоего друга, Роузи, не переживай. Раз ты так близок с ним, то он не может быть плохим. Ведь так? И, потом, свой учитель в доме, согласись, никогда не помешает! — Спасибо! Я тебя обожаю! — взвизгнул от счастья Рози и, подпрыгнув, дотянулся до колючей щеки альфы и запечатлел на ней звонкий чмок. — Да, ладно! — добродушно продолжал смеяться Грег. — Передай Кокоси — я завтра все улажу. Если, конечно, он сам не забоится и не передумает. — Ты — самый лучший! — воскликнул Рози. — Передам обязательно. Думаю, что и родители наши не будут против. Ну, я побежал, у меня есть еще дела. Увидимся! — Погоди, — молодой альфа ухватил омежку за руку. — Я серьезно тебе говорю. Если Уродер вдруг тебя обидит, сразу же сообщи. Что же, думаешь, мы лица твоего не видели? Тебе он не нравится, и ты решил переехать к нему жить отнюдь не по любви. Ясно — тебя заставили пойти на это какие-то другие обстоятельства. Знай, что в любой момент мы, твоя семья, готовы принять тебя назад. — Спасибо! — поблагодарил его Роузи, вновь горячо целуя. А сам украдкой подловил завистливые взгляды нескольких молодых омежек, которые со стороны наблюдали за этой сценой. Он отлично понимал их, и, насколько был счастлив, тоже осознавал. Ведь, как известно, гораздо важнее иметь любящих отца и брата, чем даже постоянного супруга. Поэтому, в тот момент, он завидовал сам себе. Гордый, раскрасневшийся от счастья, что не обделен вниманием родственников, и тем, что ему, вроде, удалось пристроить в брак своего лучшего друга, Роузи отправился далее по своим делам. Пальцами он нащупал монетки, припрятанные в поясе. Сегодня потратит хотя бы одну из них. Роузи подошел к подросткам, которые, расположившись прямо на траве, в тени деревьев, без всякой надежды на заработок, уныло коротали часы. — Идите ко мне все, у кого есть тележки! — окликнул он. И тут же несколько омежек резво вскочили на ноги и подлетели к нему, волоча за собой ящики и корзинки на колесиках. А потом Роузи в их сопровождении отправился по лавочкам за покупками. Он накупил мешок сахара, кадушку меда, с десяток отрезов тканей различных расцветок, годных на постельное белье, занавески, пеленки и полотенца. В детской лавке он приобрел книжки с яркими картинками и несколько игрушек — большую лошадку, на которой можно было качаться, тряпичную куклу с волосами из ниток и с раскрашенным лицом, мохнатого, пошитого из меха медвежонка и набор оловянных человечков. К слову сказать, в их поселении книги являлись редкостной диковинкой, поскольку изготавливались учеными бетами в долине колдунов, и стоили они очень дорого. Лишь самые состоятельные семьи иногда приобретали книги, и то крайне редко. Вон, например, в семье Роузи они иногда покупались для беточки Иво. Все эти покупки Роузи нагрузил на тележки и отправился к дому Уродера, готовый ликовать и петь от счастья. Что же, он сегодня совершил уйму добрых дел. Несмотря на занятость беты, уговорил доктора посетить Каки. Потом пристроил в брак своего друга, Кокоси. Да еще и накупил множество великолепных вещей для омег Уродера. Жизнь уже не казалась такой отвратительной, как с самого утра. И беспокойство более не терзало. Почему-то он был уверен, что и с Мартином все хорошо, скоро любимый альфочка пойдет на поправку, и вести об этом его не минуют. Щедро расплатившись со своими помощниками медными монетками, оставшимися со сдачи от разменянного золотого, он ступил во двор и едва не столкнулся с выходящим через калитку Костоломо. Оглянувшись на него и найдя бету чрезмерно мрачным, омега поспешил во двор. И тут улыбка начала медленно стекать с его счастливого лица… Возле крыльца большого дома он увидел сборище омег и, по их удрученному виду, понял, что приключилась какая-то беда. Однако, никто не плакал и не кричал, лишь некоторые, наиболее чувствительные, всхлипывали в платочки. Толком ничего не понимая, Рози огляделся, выискивая взглядом Чухони. И тот подлетел к нему, бледный, словно смерть, бдительно придерживая рукой свой заметно округлый животик. — Роузи! Представляешь… Каки помер! — не пытаясь сдержать волнения, выкрикнул он. — Так доктор сейчас сказал, что омега повесился! — Не может быть, — рассеянно пробормотал омежка. — Какой ужас… Я ведь сразу побежал в больницу и пригласил доктора! И… Каки даже за водой не мог подняться, не то, чтобы сам повеситься! Но никакой ошибки не было, так как, спустя минуту, несколько омег на одеяле, заменившем носилки, вынесли во двор бездыханное тело пожилого омеги и уложили его под навесом на широкую лавку. В полной прострации Роузи наблюдал за их суетой, пока ему в глаза не бросилась одна странность! Приблизившись, он пристально рассматривал запястья усопшего, и мог поклясться, что ранее на них не было никаких синяков! Ведь он отлично помнил, как Каки простирал к нему руки, умоляя дать напиться. Но, вот, теперь синяки были… Огромные и черные, на обеих руках… — Тысяча чертей! — только и мог вымолвить омега и резко развернулся в сторону Кули, того самого стряпчего, с которым он так мило беседовал на кухне несколько часов назад. Тот стоял позади недоуменно журчащей толпы, а на лице его застыла легкая, торжествующая улыбка. Впрочем, встретившись взглядом с Роузи, старший омега злобно скривился, глаза его недобро сузились, и он предостерегающе покачал головой. И тут же мгновенно состряпал скорбную мину, уткнувшись в платок и будто бы всхлипывая, вместе со всеми остальными. Внезапно Роузи понял, что, едва он вышел за порог, несколько омег напали на избитого Каки и, пользуясь беззащитностью жертвы, безжалостно его казнили. Не иначе, как повесили насильно, мастерски инсценируя самоубийство. И случилась эта расправа, несомненно, именно под предводительством старшего стряпчего. Итак, вместо только что убитого злодея — Каки, явилось чудовище новое. Либо весь мир сошел с ума, либо дом Урордера был проклят. От пережитого шока Роузи никак не мог сосредоточиться, чтобы хоть в чем-то разобраться. Юному омежке стало по-настоящему дурно, к его горлу волной подкатила тошнота. Он представил, как, рано или поздно, запросто мог сам оказаться подобной жертвой, наравне с Лиди, его несчастным альфенком, с Каки, и всеми остальными, чья внезапная смерть, скорее всего, не привлекла к себе особого внимания. В это время ворота вдруг распахнулись, и во двор на коне ворвался плечистый альфач. Все омеги, ослепленные и испуганные этим зрелищем, отхлынули прочь, и Роузи в их числе. А потом, с трудом вглядевшись сквозь слепящие взгляд солнечные лучи, он узнал этого альфу.