В поисках истинного

— Ай!!! — пронзительно взвизгнул Рози. На последних двух метрах он сорвался со ствола и шлепнулся на землю, прямо на пятую точку. К нему тут же метнулся вожак стаи, самый огромный волчище, и омега почувствовал прикосновение его мокрого, холодного носа к своему лицу. Зверюга щедро обдал его зловонием из пасти и уже было распахнул ее, чтобы впиться клыками омеге в шею, как вдруг… Вдруг, громом среди ясного дня, подряд раздались сразу два выстрела! Бабах! Бабах! И волчки с надрывным визгом заметались по поляне, позорно сбегая. Роузи откинулся назад, ударившись затылком о какую-то деревяшку, и почти лишился чувств, но вскоре опять тяжело задышал, не переставая всхлипывать. Он и сам не верил, что каким-то чудом уцелел, и его не загрызли. Вскоре его накрыла огромная тень. Первое, что увидел омега, это высокие кожаные сапоги очень большого размера. А выше ему и взглянуть было страшно. Поняв, что, избавившись от волчьей стаи, он умудрился попасть во власть великана, Рози, без лишних размышлений, скрутился калачиком и жалобно застонал: — Нога! О, моя нога! Кажется, я сломал ее! — Ничего, лучше переломать ноги, чем послужить кому-то кормом! — бодро отозвался человек, только что его спасший. Без особого труда распознав, что и сапоги, и низкий с хрипотцой голос принадлежали, безусловно, зрелых лет альфачу, омега решил продолжать в прежней манере. — Ах! Я не могу идти! Пожалуйста, благородный охотник, доставьте меня в мое родное поселение. Оно находится совсем недалеко от долины колдунов, лишь в сутках пути. Я, видите ли, случайно заблудился в лесу, и меня разыскивают сейчас жених и отя. Клянусь, они щедро вознаградят вас за это! — Даже не подумаю! — сердито хмыкнул альфач. — Будто мне делать нечего! Меня дома дети ждут, семеро по лавкам. Я и так задержался. И тут Роузи впервые решился поднять на него взгляд. Это оказался невероятно огромный альфа, от вида его даже голова закружилась. Он был не такой, как альфы их поселения. Чувствовалась совсем другая порода. Крепкий и могучий, при этом высоченный, словно дуб. Их альфачи были гораздо мельче ростом, коротко стриглись и имели ухоженные, волосок к волоску, бороды рыжевато-каштановой масти. А у этого экземпляра длинные, иссиня-черные волосы трепал ветер, их по лбу охватывала кожаная повязка, смуглое, обветренное, гладко выбритое лицо морщилось в подозрительно напоминающей улыбку гримасе. И одет он был не так, как одевались у них в поселке — в высокие кожаные сапоги, короткие черные брюки, достигающие колен, и фуфайку без рукавов, наброшенную, без нижней рубахи, прямо на голое тело. — С самого утра иду по твоим следам, — пояснил альфа. — Вот, возьми. Верно, это твои вещи? И он бросил на колени Роузи утерянную котомку и жухлый букет цветов, оставленный вчера в лесу за ненадобностью. — Ах, да, спасибо, — закивал омега. Увядший веник он отложил в сторону, а вот котомке был рад, достал из нее свою флягу, вдоволь напился, а последние капли воды вылил на ладошку и умыл порядком зареванное лицо. — Что с ногой? — спросил альфач и подступил ближе, опускаясь рядом на колени. — Давай, посмотрю. Иного выбора, как довериться чужаку, у омеги, увы, не было. Он крайне неохотно вытянул ногу, позволив альфачу до себя дотронуться, и вскоре чужие пальцы заскользили по его коже. Роузи на всякий случай вскрикивал при каждом легком нажатии. — Перелома нет, вывиха тоже, — наконец вынес свой вердикт альфач. — У тебя просто сильный ушиб, но это не смертельно. Пройдет дней через десять. — Десять дней… — разочарованно протянул Роузи, не представляя, как ему теперь жить и что делать. Он терпеливо вынес и все остальное, как охотник смазал ему лодыжку какой-то мазью и туго перебинтовал чистой тряпицей. Покончив с первой помощью, альфач отвернулся и занялся своими делами. Он подтащил ближе к дереву два волчьих трупа и принялся мастерски их разделывать с помощью охотничьего ножа — отсек головы и выпотрошил. — Какая удача! Крупные, черти, даже жирненькие! — бубнил он. — Хоть детишки лесного мяска поедят. Роузи настороженно наблюдал действиями мужчины, прикидывая, грозит ему опасность или нет. — Уважаемый охотник, — набравшись мужества, обратился он вновь. — Меня зовут Джон. А тебя? Имя Роузи понравилось, оно чем-то перекликалось с именем его отца — Джеймс. Короткое и запоминающееся. — Я — Роузи. Спасибо большое, что пришли на помощь! — Ерунда. Я все равно намеревался подстрелить какую-либо дичь. Джон уже закончил свежевать туши, сложил их в мешок и обтирал окровавленный нож о листья. — Но… Что же будет со мной? Вы же меня здесь не бросите? Идеально было бы вернуть меня в долину колдунов! — всерьез обеспокоился омежка. — Максимум, что я могу для тебя сделать, омега, это посадить назад на дерево, — отрезал альфач, деловито осматриваясь по сторонам и спешно складывая свои пожитки. Роузи с отчаянием наблюдал за ним. Остаться тут одному ему совсем не улыбалось! Наверняка, уцелевшие волки далеко не ушли и околачивались возле, поджидая благоприятного момента для повтороного нападения. А он не мог ходить, даже ступить на больную ногу! Но потом, видимо, в альфе взыграла совесть, и он приблизился, разглядывая омегу более пристально. Невероятной черноты глаза его озорно блеснули, и он оскалился в белозубой улыбке. — Сколько лет тебе? — Шес… Пятнадцать… — смутился Роузи. Он испугался вновь надвинувшегося на него великана и на всякий случай приуменьшил свой возраст. Кто его знает, вдруг решит изнасиловать… С этого разбойника станется, и защитить некому. — Я могу тебя на время взять к себе в дом, но ты должен кое-что знать. Я — морской человек, и живу с семьей на корабле. В этой местности я по делам — относил в долину колдунов жемчуг в обмен на лекарства и табак. У нас, морских людей, существует железное правило. Омегу я могу взять на борт своего судна лишь в том случае, если он станет моим супругом. Хотя бы формально. Приструнили нас в последнее время. Предки мои занимались грабежами и мародерством, назывались корсары. Они похищали омег из прибрежных селений и продавали в рабство маврам-людоедам. Но, с тех пор, как наш правитель подписал мирное соглашение с вашим королем, нам все это запретили. Теперь мы ведем мирный образ жизни, рыбачим, жемчуг добываем. Поэтому я не могу так просто предоставить тебе убежище, даже временное. Так что, думай. Роузи жадно впитывал все сказанное. Морские люди! Он слышал про них, знал и про их дома, способные плавать по воде. Поселение, где жил омежка, было крестьянским, к морю они даже близко не подходили, и взрослым, и детям было строжайше запрещено. Они имели свои мелкодоные лодки для рыбалки в реках и озерах, но корабли строить не умели. И вот, Джон оказался вовсе не охотником, а потомственным корсаром! Однако, нужно срочно на что-то решиться, иначе альфа сейчас уйдет, бросив его тут на съедение волкам. В конце концов, Джон до сих пор его не обидел. — Формальным супругом стать согласен, — тихо вымолвил он. — Не подыхать же, в самом деле… Но, надеюсь, ты потом меня отпустишь? Альфач коротко кивнул в ответ и присел, предлагая Роузи вскарабкаться себе на спину. Так и пришлось поступить. Джон находчиво пропустил широкий кожаный ремень у омежки под бедрами и закрепил у себя на плечах, чтобы тот не сползал, потом, прихватив свою кладь — ружье, мешок с тушами волков и внушительных размеров баул, решительно двинулся вперед. Роузи, находясь в непривычном положении, да еще в такой неожиданной близости с альфой, некоторое время беспокойно ерзал, кое-как пристраиваясь, а потом замер, крепко обхватив торс альфы ногами, а плечи руками. Все равно от нервного перевозбуждения ему спокойно не сиделось, и он принялся осторожно принюхиваться. От альфы пахло солью, морем, рыбой и, как ни странно, свежим огурцом. Эта смесь из экзотических запахов пришлась ему по душе. — Ты меня щекочешь, омега! — Джон нервно дернул плечом. — Извини… А… Вот скажи, где же твой супруг? — Я вдовствую уже четвертый год. — Ой, извини, я не знал. А дети ведь есть, ты упоминал? — Да, семеро. — Семеро? Какой ужас! Маленькие? — Старшим близнецам по тринадцать лет, а младшим по семь. Не такие уж и маленькие. — А самому тебе сколько? — Тридцать три года. — О! Ты в два раза меня старше. Слушай, Джон, я надеюсь на твою порядочность, что мы действительно будем супругами лишь на словах. — Посмотрим, — хохотнул альфач. — Может, ты еще и сам передумаешь. Слушай, Роузи, ты бы поспал немного, а то балаболишь без умолку и отвлекаешь, я сбиваюсь с ориентиров. Идти еще часа четыре. — Но я же омега, мне полагается болтать разные глупости, не так ли? Это вы, альфачи, говорите лишь умные вещи и исключительно по делу. Альфа в ответ опять добродушно рассмеялся, а омежка хихикнул. Однако, он знал, что во всем нужно соблюдать меру. Раз велено замолчать, то следовало, от греха подальше, подчиниться. Ничего не оставалось, как предаться собственным мыслям. Вот, как же, воистину, непредсказуема жизнь! Еще день назад он строил воздушные замки, рисуя в воображении сказочно счастливую жизнь с Мартином. А вчера, убитый горем, брел по лесу, мечтая сгинуть навсегда. Этим утром он был на волосок от смерти, реально, а не на словах, взглянув ей в глаза. И теперь ехал на спине у взрослого чужого альфы. Что впереди? Неизвестность! Как бы он хотел сейчас оказаться дома, с родителями и братьями! И почему, глупец, из долины колдунов он не отправился в свое поселение? Удастся ли когда-нибудь вернуться в родные края? Вдруг этот альфач его обманывал? Решил заманить на корабль и увезти в неизвестном направлении, навсегда. «Если я снова вернусь домой, то буду сидеть смирно-смирно, тихо-тихо, даже за ворота лишний раз не выйду, — размышлял Роузи. —  Буду работать по хозяйству, дружить с Кокоси и братьями Соли, воспитывать племянников. Уговорю родителей пристроить второй этаж, как делают все богатые люди. У меня будет собственная просторная комната. А когда придет пора, то забеременею от любого альфы, которого мне предоставит семья. Лучше из другого поселения, чтобы пересудов было меньше. У отца и брата всюду обширные связи, уж точно найдут мне кого-то. Рожу для себя маленького прелестного омежечку, и достаточно. Ну, может быть, лет через десять решусь на еще одного. И пусть катятся к черту все эти альфы, палку им в зад. Одно горе от них и слезы. Хватит с меня приключений. Видел я истинную любовь — как Уродер Каки избивал, как Мартин со мной поступил. Сыт ею по горло». Постепенно Роузи укачало, он пригрелся на спине у альфача и сладко задремал. Так приятно было ощущать его тепло, чувствовать — под пальчиками парекатывались железные мускулы… Глаза он открыл, когда они достигли берега океана, и Джон окликнул его. Сонно жмурясь на солнце, омежка огляделся. Конечно, море произвело на него впечатление, ведь он ранее ничего подобного не видел. Вокруг — пустынный песчаный берег и больше ничего, никакого даже маленького поселка, где можно найти приют до выздоровления. Они приблизились к большой лодке. Сидящий в ней альфа-подросток вскочил и бросился им навстречу. — Давай мешки, батя! Что здесь? Батя… Роузи впервые слышал подобное обращение к отцу. Странно. Однако, у Джона имелся выживший альфенок. Вот счастье-то! — Здесь две волчьи туши, сынок. Сначала замаринуем, потом пожарим и съедим их. — Ой, а кто это у тебя за спиной? Этот омега для меня? Джон от души рассмеялся и ласково потрепал сына по чернявой спутанной шевелюре. А Роузи заметил, что пацанчик очень похож на родителя, и такой же крепенький. На вид ему было лет тринадцать-четырнадцать, лицо совсем еще детское, а вот ростом он уже превосходил Рози не менее, чем на целую голову. — Нет, нет, ты слишком молод, придется подождать. Рано тебе еще, сынка, семью заводить. Джон расстегнул поддерживающий ремень и осторожно усадил омегу в лодку. — А кто же это тогда? — изнывал от любопытства юный альфа. — Так, знакомьтесь! — торжественно произнес альфач. — Роузи, это Дар, он из пары старших близнецов. Дар, это Роузи, твой новый папи. — Папи? — просиял Дар. — Ура! Как здорово! Здравствуй, папи! Роузи выпучил глаза от такого неожиданного поворота, у него даже ротик приоткрылся. Да, он подвязался на некоторое время в фиктивное сожительство к Джону, но совершенно никому не собирался становиться папи! Тем более, этому огромному молодому альфе. Тем более, что еще один такой в комплекте, как только что сказали, имелся. Какой он им папи? Что он будет с ними делать? Омежка протестующе пискнул, замахал руками, но его никто не слушал. — Учись жить, сын, — хвастливо продолжал Джон. — Посмотри, батя твой может не только подстрелить волка, но и даже добыть для вас папи! — Представляю, как остальные обрадуются, особенно маленькие, — не переставал ликовать Дар. — Но, послушай, а вдруг это чей-то омега и его будут искать? Нас не обвинят в похищении? — Молодец, сын, что мыслишь наперед, продумывая последствия, — наставляющим жестом приподнял указательный палец отец-альфа. — Но, должен тебя обрадовать — этот омега ничейный. Он лесной и дикий, жил на дереве, а когда я его обнаружил, им как раз собирались полакомиться волки. Не сколько в благодарность за свое спасение, а скорее всего потому, что у него повреждена нога, и он не смог от меня удрать, поэтому согласился стать моим супругом. — Ну, с нашего корабля он никуда не денется! — весело прищурился Дар. — Не переживай, папочка, мы будем хорошо тебя кормить. А у Роузи все похолодело внутри. Кажется, он влип самым серьезным образом. Но поделать ничего не мог. Не вскочить и не убежать. — Ты сделал все, что я велел? Нашел ручей или родник? — одернул Джон сына. — Да, батя, и наполнил водой все бурдюки и кадушки под завязку. Можно отправляться. Альфы погрузили поклажу в лодку, потом столкнули ее с берега в воду, тоже забрались и вдвоем, весело переговариваясь, подналегли на весла. Роузи в отчаянии обернулся в сторону пустынного берега и жадно смотрел на него, пока тот не скрылся из вида. Внутри у него все обмирало от страха, ведь перевернись лодка, он и плавать-то не умел! И вообще, он боялся моря, несущего верную смерть. Плавучий дом морских людей, как ожидалось, оказался великолепно огромным, с высокими мачтами, черно-белыми парусами, добротно сшитым из водостойкого и непотопляемого дерева, со странными круглыми окошками. Для того, чтобы подняться на борт по вертикальному трапу, Роузи опять пришлось вскарабкаться Джону на спину. Альфач легко взобрался по лестнице и, оказавшись на палубе, усадил омежку на бочонок. — Ух, наконец-то, я дома, — альфа вытер ладонью влажный лоб, а потом зычно гаркнул. — Дети! Все сюда! Тут к ним со всех сторон ринулась босоногая, одетая в одни портки, детвора. — Батя приехал! Что ты нам привез? — Вот! — Джон гордо указал на Роузи. — Прошу любить и жаловать, это — Роузи, ваш новый папи! — Ура! — хором завопили детишки. — Да здравствует батя! Здравствуй, папи!!! Роузи сидел полностью ошарашенный, у него все перед глазами плыло. Он не мог понять, то ли перегрелся на солнце, то ли ему все это мерещилось, уж слишком походило на сон. — Мои сыновья, — Джон, сияя, повернулся к нему и представил каждого из отпрысков по очереди. — Знакомься. Дар и Гар, Дор и Гор, Дир и Гир. — Но… Как же так? — бессвязно забормотал Роузи, готовый лишиться чувств. — Ведь они все… Они же альфята! Это же альфы!!! Как они выжили? Господи, я с ума схожу… Его лепет был напрочь заглушен ликующими криками сыновей Джона, которые дружно ринулись разгружать лодку, а отец их во всю раздавал указания: — Старшие, Дар и Гар, разделывают и маринуют волчатину. Средние, Дор и Гор, накрывают на стол, надо хорошенько пообедать и накормить папи. Младшие, Дир и Гир, вы подготовите для Роузи комнату. Освободите малую кладовку, вытащите из нее весь хлам и хорошенько помойте полы. — Мыр-гыр-дыр, растопыр, — заплетающимся языком продолжал лопотать себе под нос Роузи. —  Не слишком родители фантазировали, когда давали деткам имена. Великие духи, я точно рехнулся, что совсем неудивительно. И я стал папой этой оголтелой ораве. Лучше бы меня волки сожрали. В жизни не видел разом столько настоящих живых альфят, происходящих из одного семейства… Жесть. Я их боюсь! Кстати, я насчитал лишь шесть… А где же седьмой?