В поисках истинного

Что случилось далее, омега плохо помнил. Очутившись в безопасном месте, он позволил себе расслабиться. Сказались и бессонные ночи, и постоянное недоедание в последние несколько недель, и все стрессы. Наверно он, оказавшись на палубе корабля, просто потерял сознание. Но чьи-то сильные руки подхватили его, понесли и вскоре уложили в мягкую постель, заботливо укрыв одеялом. А потом он почувствовал прикосновение жестких губ к мочке своего уха… — Мартин, да будь ты проклят, знать тебя не хочу, ненавижу, предатель, — пробормотал Роузи, хаотично взмахнув рукой. Вскоре наступил желанный покой. И спал он долго и очень крепко. *** Проснулся омежка в совершенно незнакомом месте и некоторое время озадаченно размышлял, кто же он такой и как тут очутился. Окончательно запутавшись во времени и пространстве, он попытался воссоздать в памяти все предшествующие события. И вспомнил. Жестокие слова Мартина, которые альфач произнес с самым невозмутимым видом, будто одолжение ему делал, приглашая к себе в гарем. Потом ужасное признание Лиди, соблазнившего его альфу и проведшего с ним течку. Свои дальнейшие скитания в дремучем лесу и ужас, охвативший его, когда стемнело, а вокруг взвыли звери. И морду волка. Свирепую пасть, смердящую падалью, оскаленную возле самого лица, и последующие выстрелы… Роузи резко распахнул глаза и сел на постели, испуганно оглядываясь. Так и есть, он на корабле у своего спасителя, Джона. Смуглый альфач в последний момент прикончил готового растерзать омегу волка и после не бросил в лесу, несмотря на то, что спешил и был нагружен тяжелой поклажей. Много-много километров тащил на себе напролом по заросшему лесу. Сердце Рози защемило от ужаса и тоски. Ведь опоздай Джон хоть на миг, и все было бы кончено! Безжалостные клыки неминуемо пронзили бы ему горло, и тогда уже точно ничем не помочь! Лишь ничтожная доля секунды в тот страшный момент отделяла его жизнь от вечного небытия! Жалобно всхлипнув, Роузи принялся жадно осматриваться, пытаясь понять, где оказался, а потом вспомнил, что Джон велел освободить для него малую кладовку. На это и походило. В весьма крохотной комнатке, размером не более пяти квадратных метров, со скошенным потолком и круглым окошком, располагалась широкая лавка, служившая ему кроватью. Над ней висела полка, отличающаяся от обычных тем, что имела высокие бортики. Напротив, по другой стене, располагался массивный сундук, одновременно служивший и шкафом, и столом. На нем лежали его котомка с пожитками, а рядом — все тот же засохший букет. Увидев изрядно надоевший жухлый веник, Рози слабо улыбнулся. Забавно, что альфач зачем-то прихватил его из леса вместе с другими вещами! Прямо над сундуком — большое зеркало в затейливой, витой раме. В дальнем уголке приютилась табуретка, на ней тазик и кувшин, а сверху — примитивный рукомойник. С крюка, вбитого в потолок, свисала керосиновая лампа. Ему невыносимо хотелось пить, поэтому первым делом он приник губами к кувшину с водой, совершив несколько жадных глотков. Обследовав комнатку далее, омежка обнаружил под кроватью ночную вазу с крышкой, а возле двери вполне подходящий ему по размеру костыль. Дверь была не заперта, отчего он значительно приободрился. Что же, его не превратили в узника, предоставив свободу хотя бы в пределах корабля. Похоже, что в этом необычном семействе об омегах заботились наилучшим образом, ведь комнатка выглядела вполне уютно, и в ней имелось все необходимое. Поднявшись, он вспомнил о больной ноге и осторожно ступил на нее. И тут же лодыжку пронзила острая боль. Нда, без костыля пока, действительно, не обойтись. Роузи вновь присел на край кровати и приметил на краешке сундука аккуратно сложенную чистую ткань, полотенце, а рядом баночку с мазью. Смекнув, что это предназначалось для лечения ушиба, он осторожно разбинтовал поврежденную ногу, обмыл ее, вытер насухо, смазал и вновь обвязал. За этим занятием омега скоротал не менее часа и вскоре почувствовал неприятную и болезненно посасывающую боль в желудке. Еще бы! Ведь, кроме нескольких кусочков хлеба, он ничего не ел почти три дня! Еще раз, с довольным видом, он осмотрел свое новое убежище. Что же… Хотел навсегда сгинуть? Пожалуйста! Волею судьбы попал совсем в иной мир, в котором, похоже, к нему хорошо относились и, на его счастье, окружили заботой. Однако, раз захотелось кушать, стоило выйти и скорее объявить о том, что проснулся. Сидеть в каморке в ожидании — подадут поднос с едой, надежда малая, поэтому Роузи, неловко опираясь на костыль и стараясь как можно легче ступать на больную, туго перевязанную ногу, по которой расплылся чудовищных размеров синяк, кое-как выбрался вначале в узкий полутемный коридор, а потом, по небольшой лесенке, наверх, на палубу. Там он присел на первый попавшийся ящик и глубоко задумался над невероятными поворотами своей судьбы. Ему вспомнился своеобразный запах Джона, как он ехал, пристроившись у альфы за спиной, в блаженстве, прижимаясь к нему всем телом, сладко дремал… И что-то еще… У Джона оказалось шесть сыновей, и все они — выжившие альфята!!! Это настолько поразило, что даже в голове не укладывалось! Но он так и не понял, кто был седьмым. — Эй! Совсем рядом раздался звонкий детский голосок, и Роузи обернулся. Перед ним стоял совсем маленький омежка. Златокудрый и очень забавный. От роду, наверно, не более двух лет. И на диво хорошо одетый — в широкополую, оберегающую от палящих солнечных лучей панаму, украшенную лентой с затейливым бантиком, тунику с длинными вышитыми рукавчиками, пошитую из тончайшего батиста, высокие гольфы и, что было вовсе удивительно, добротные ботиночки из белой кожи на шнурках. В их поселении столь дорогую и светлую обувь никогда не носили — не практично. В одной руке омежка держал деревянного солдатика, а в другой — большой, пошитый из кружева носовой платок. — Это — чтобы сопельки смолкать, — без тени улыбки на лице пояснил ребенок, торжественно приподняв платок над головой. А Роузи, тем временем, лихорадочно соображал. Ведь Джон говорил, что лишился супруга три года назад, а омежке на вид не более двух! Да и мастью малыш заметно отличался от остальных детей альфы, совсем ни на кого из них не похож. Приемыш? Или ребенок, рожденный после смерти супруга от другого омеги? Впрочем, Роузи посчитал, что у него в запасе достаточно времени, чтобы выяснить правду. А пока все внимание он сосредоточил на омежке, благо, имея младшего братишку Манги, умел обращаться с маленькими детьми. — У тебя сопельки? — ласково переспросил он. — Ты болеешь? Тебя лечат? — Кака в лотик! — серьезно сообщил омежечка и, в подтверждение своих слов, указал пальчиком на свои крошечные губки, намекая на то, что его поили горькой микстурой. — Бедняжечка! — искренне посочувствовал Роузи. — Но ведь надо лечиться. Как тебя зовут? — Дини, — представился малютка и, подступив к омеге еще на шажок, опасливо осведомился. — Ты — папи? В этот момент Роузи задохнулся от нахлынувших эмоций. Да мог ли он знать, в качестве кого, на самом деле, тут оказался? Но, как говорится, назвался груздем — полезай в кузовок. Раз семья назначила его папой — деваться, похоже, некуда. — Да, папи, — кивнул в ответ Роузи. — Папи!!! — малыш расцвел в улыбке и бросился к нему, проворно забираясь на колени. Омега прижал к себе хрупкое тельце ребенка, с интересом принюхавшись. От Дини, как и ожидалось, пахло тем, чем его кормили — сладкой кашкой. — У тебя еще есть игрушки? — покачивая на руках нового знакомого, чтобы завязать беседу, поинтересовался Роузи. — Куколки есть? Или только этот солдатик? — Кукаляк неть, — печально всхлипнув, отозвался тот. — Папи — неть, не шить. Что же, логично. Во все века и времена тряпичных кукол мастерили омеги-папы. Роузи радостно заулыбался. О, он умел шить кукол! Да еще каких! Этому обучил его собственный папа Аси. Долгими зимними вечерами, когда за окнами стенала метель, Рози мастерил для Манги невероятно красивых кукол, вышивал им лица, справлял целый гардероб из нарядов, отделанных кружевами, вышивкой, разноцветным бисером и крохотными пуговицами. — Папи, а ты кукаляк шить? — требовательно спросил у него Дини. — Или тебя тоже неть? — Я есть, — дрогнувшим голосом отозвался Рози и часто заморгал, отвернувшись, чтобы скрыть слезы. — Обещаю, что сошью тебе, сладенький мой, много кукол, целую семью. Только для этого нам понадобятся разноцветные лоскутки, иголки и нитки. — Есть у нас и лоскутки, и иголки, и нитки! — раздался голос рядом. Роузи увидел одного из старших близнецов, уже знакомого ему Дара. — Вот ты где! Опять бежал? — ласково пожурил юный альфа маленького омежку. — Дар, папи мне кукла шить! — восторженно вскричал малютка, обхватывая Роузи за шею и еще крепче прижимаясь. Тут раздался странный и звонкий звук, будто бы ударили железкой о железку. — Это — рында* к обеду! — живо пояснил Дар. — Опаздывать никак нельзя. Идемте скорее, стол уже накрыт. И юный альфа, подхватив Дини одной рукой, другую предложил Роузи. Омега неловко оперся на нее и скоренько захромал рядом. А куда деваться? Кушать-то хотелось! Обед накрывали в кают-компании, где за большим овальным столом собиралась вся семья. Юные альфята, до блеска умытые и облаченные в чистые рубахи, пошитые из простой ткани, чинно сидели на своих местах, терпеливо ожидая опоздавших. Роузи тоже занял один из стульев. Последним в каюту ступил сам Джон. Альфач уселся в центре, кивком подав сигнал к началу трапезы. И тут же замелькали руки, ложки и вилки. Основное меню состояло из больших кусков вареной рыбы и черной икры. Хлеб подали в виде сухарей. Наименее аппетитно, а если быть точнее — совсем отвратительно выглядела непонятная зеленая бурда, которую полагалось из кастрюли половником накладывать в тарелки. Роузи очень сомневался, что отважится это попробовать, и прикидывал, что тут вообще, кроме сухарей, можно есть, так как рыбу не очень-то любил. — Это — морская капуста, — пояснил Джон. — Водоросли такие. Мы их отвариваем или маринуем, а потом употребляем заместо гарнира. Попробуй. — Если только одну маленькую ложечку, — учтиво прошелестел Рози. А потом даже сам удивился, что принялся с огромным аппетитом уплетать и эти водоросли, и рыбу с сухарями. Да еще добавки попросил! Рыба, кстати, восхитила его отсутствием мелких косточек, в изобилии попадавшихся в речных породах, которые ему доводилось пробовать ранее. А тут  — нежнейшее филе, мягкое и тающее во рту, словно масло! — А что за рыбка? — с набитым ртом спросил он у Джона. — Так вкусно! — Это палтус, — снисходительно улыбаясь, ответил альфа. — Кушай вдоволь, я рад, что понравилось. Вскоре, насытившись и вытерев тарелку кусочком хлеба, омежка обратил внимание на безупречный порядок, царивший за столом — никто из детей не болтал, не толкался и не ронял еду. Альфята молчали, серьезно посапывая, и каждый доедал порцию до последней крошки. Даже маленький Дини, чинно сидя в высоком стульчике, сам аккуратно кушал специально приготовленный для него суп-пюре, макая в него сухарик. Когда покончили с основной частью обеда, Гар, второй, помимо Дара, альфенок из старшей двойни, будучи дежурным по кухне, на большом подносе принес напитки и десерт — блюдо мармелада, кувшин киселя и турку с кофе. Последний, как и ожидалось, полагался исключительно для Джона. — Роузи, тебе кисель? — не без иронии в голосе поинтересовался у омежки альфач. — Вот еще, мне тоже кофе! — возмущенно зарделся Роузи, поняв, что его поставили в один ряд с детьми. — Я себе обычно добавляю пару капелек рома. — Мне лучше молока. — А молока нет, — рассмеялся альфа. — Видишь ли, на моем корабле почему-то не приживаются коровы. Роузи покраснел еще гуще. Мог бы и сам сообразить, что тут действительно нет ни сада, ни огорода, ни сеновала. — Однако, мы тоже содержим некоторую живность, — продолжал Джон, — потом я покажу тебе. Роузи с наслаждением выпил чашечку ароматного кофе, хоть и без молока, но зато очень сладкого, и весь растекся, подобрев от ощущения сытости. Как же это классно — нормально и вкусно поесть хотя бы раз в неделю! — А икру ты так и не попробовал, — шутливо упрекнул его Джон. Роузи брезгливо сморщил носик. Нет уж, на сегодня с него и морской капусты достаточно. — Пойдем? — пригласил альфа. — Обычно после обеда я курю на палубе трубку. Легко сказать — пойдем! Роузи со вздохом взялся за костыль и, опираясь на предложенную руку, выполз на палубу. Как же тяжело быть инвалидом! Омежка привык все делать быстро и проворно, а тут — кошмар какой-то. Стоя у бортика, он смотрел на ровную гладь океана, с трудом пытаясь осознать, как это — совсем нет берега, кругом одна вода! И даже дна не видно! Однако, корабль выглядел крепким, а живущие на нем люди — вполне счастливыми, поэтому он решил не поддаваться охватившей его панике. Джон расположился невдалеке и смачно попыхивал трубкой. Такого странного устройства для курения омега тоже еще ни разу не видел. У них альфы, если и курили, то самокрутки из папиросной бумаги. А тут — дымящая длинная трубочка. В общем, многое у этих морских людей казалось ему чудным и незнакомым. Украдкой поглядывая на альфу, Роузи подумал, как же тот необычайно хорош собой! Такой весь высоченный, смуглый, черноволосый и совсем без бороды. На лице несколько тонких шрамов, что его совсем не портило, а наоборот, добавляло брутальности и шарма. А вокруг глаз и рта — мелкие морщинки. Во всяком случае, Мартин против Джона сейчас казался ему изнеженным, подобным омеге желторотым юнцом. Надо сказать, сравнение получилось далеко не в пользу бывшего. При мыслях о Мартине ему опять стало больно, но он отогнал их. Сейчас других забот хватало. Например, как тут выжить, чтобы в море не смыло. Еще следовало срочно раскрыть секрет, почему альфята в этой семье не умирали от смертельных хворей. От кого рожден Дини — тоже крайне интересовало. К тому же, продолжала досаждать сильная боль в ноге. Сможет ли он когда-нибудь нормально ходить, не хромая? А еще терзало беспокойство. Ведь лишь он один знал, что жив и почти здоров! А что сейчас творилось в долине колдунов? Заметили ли там его исчезновение, организовали поиски? Представив горе своих родителей, Роузи ощутил невероятные угрызения совести. От ужаса у него даже волосы на голове зашевелились. И, интересно, встревожился ли хоть немного Мартин? Подключился к поискам, сожалея о своем поступке? Или ему совсем наплевать? — Роузи! — тихо окликнул его Джон. Вздрогнув, Рози очнулся от тяжких раздумий. — Да? Ой. Я задумался. Меня ведь, наверно, ищут… Родители точно с ума сойдут. — Я понимаю, что ты не случайно оказался в том лесу, видимо, большая беда с тобой приключилась… Самого до сих пор бьет дрожь, ведь тебя на моих глазах едва волк не загрыз! Давай сегодня поужинаем вместе, вдвоем, и обо всем поговорим, если ты не против. — Ох, я только за, Джон. Мне действительно хочется с тобой поделиться, ведь ты спас меня. Да и о тебе узнать побольше… — Вот и договорились. И еще хотел сказать, чтобы ты внимательно следил за своим состоянием. Тебя может начать тошнить. Еда непривычная, плюс еще качка. Роузи охотно кивнул, но пока он чувствовал себя великолепно. Ни малейших признаков тошноты. Разве что с огромным удовольствием еще что-нибудь бы съел! Он робко посмотрел на Джона и внезапно встретился с ним взглядом. Огонь внутри черных глаз альфача будто обжог его, и внизу живота омежки вдруг сладко и томительно скрутило. Одновременно густо покраснев, они резко отвернулись друг от друга. — Я пришлю к тебе кого-нибудь из мальчишек в помощники, — хрипловато пробормотал Джон и поспешно притушил трубку. — А сейчас, извини, но мне мне надо отлучиться по делам. Вечером увидимся. И с этими словами, оставив омегу в полном смятении, альфа ретировался с палубы с такой скоростью, будто бы за ним гнались морские черти. ----------------------------------------- * Ры́нда — устоявшееся в русском языке название судового колокола. В данном случае — сигнал в определенное время к трапезе или иным делам.