В поисках истинного

Роузи с сожалением смотрел альфачу вслед, а потом шмыгнул носиком и загрустил. Как же некстати тот сбежал! Едва разговорились, а теперь, без него, совсем скучно стало… Однако, вечерком ожидался обещанный совместный ужин, поэтому стоило начать шевелиться, чтобы к нему подготовиться. Не мешало для начала помыться, вот только омега понятия не имел, как и где это сделать. Он еще немного постоял у бортика и захотел вернуться к себе в комнатку, но понял, что заблудился. На палубе валялось много всяких ящиков, пустых бочонков, а дверей, ведущих неизвестно куда, и вовсе не счесть. Как на грех, омежка не помнил, из которой вышел… А с костылем, обследуя все двери по очереди, не слишком разгуляешься. Расплакаться от досады Рози не успел. Появился один из пары средних альфят, представившийся ему Гором. Юнец смело подступил, просто сияя от счастья, и бойко затараторил: — У нас сейчас совет был. Батя выбирал, кого из нас, пока болит твоя ножка, приставить к тебе дежурить. Мы все, по секрету скажу, переругались. Никто не хотел уступать. Но назначили именно меня, так как я самый вежливый и расторопный. Папи, клянусь, что ты не пожалеешь. Я теперь раб твой и готов выполнять любые приказы! Многозначительно замолчав, альфенок отступил на шаг и почтительно склонился. Роузи ошалело смотрел на него, ведь никогда в жизни подобных речей не слышал! У себя дома он сам постоянно всем прислуживал — готовил еду, вкалывал на огороде и в саду, ухаживал за животными, надраивал полы, бесконечно стирал или мыл посуду. Поэтому в том, что он ушиб ногу, обозначились свои приятные моменты. — Если захочешь, хоть сейчас за борт брошусь! — клятвенно заверил Гор, преданно заглянув омеге в глаза своими черными очами. А Рози откровенно залюбовался им. Каким же красивым альфой обещал стать этот подросток! И уже еще тот ловелас, запросто способный покорять сердца! Слегка ему улыбнувшись, омежка ответил: — Ну, уж сразу за борт не надо. Мне бы, если тебя не затруднит, ведерко теплой водички, чтобы помыться и постирать одежду. — Один момент! — охотно кивнул альфенок. — А тебя, папи, проводить в комнату или еще немного, пока греется вода, побудешь тут? Смекнув, что в комнате он еще насидится, Роузи предпочел пока остаться на палубе, раз уж сюда выбрался. От того, что у него появился расторопный помощник, даже на душе полегчало. Все же, в этой семье можно было жить. Во всяком случае, так казалось. Бесспорно, имелись свои подводные камни, уж слишком, на первый взгляд, все шоколадно выглядело, но Роузи ничего подобного пока не обнаружил. — Тогда я помогу тебе перейти на другую сторону палубы, там как раз тенек. А здесь в полдень сейчас запросто можно обгореть на солнышке, — учтиво предложил Гар. — А, давай! — легко согласился Роузи, которому были очень приятны все эти проявления заботы и внимания. Опираясь на локоть альфенка, он перешел на другую сторону палубы, где взору его открылось невиданное зрелище. Прямо на деревянном настиле лежали какие-то странные и огромные штуки, по виду — живые существа. Их было много — двадцать или даже тридцать! Приблизившись, омежка сообразил, что это черепахи гигантских размеров! Некоторые из них в диаметре достигали целого метра, а то и более! — Боже, — шокированно пролепетал Рози. — Черепахи! Зачем они здесь? — А, так это наши живые консервы, — беззаботно отозвался Гор. — Ведь мы часто подолгу находимся в море, а мяса хочется. Суп получается невероятно вкусный, а кормить их почти не надо, поить тоже. Мы положили их на панцири, лапами кверху, чтобы всюду не расползались. На всех других кораблях поступают точно так же. — Но, — дрогнувшим голоском пролепетал Роузи, — это жестоко! Они же страдают! Получается, что лежат тут в ожидании смерти даже без возможности двигаться! Так нельзя! Это сущее издевательство над невинными существами! Я не являюсь вегетарианцем, но все равно считаю, что даже животные, предназначающиеся на забой, не должны терпеть излишних страданий. Любая живая тварь имеет душу, и нужно с этим считаться! Роузи сам не заметил, как повысил тон, и нежный голосок его зазвенел от негодования. — Может быть, — равнодушно пожал плечами альфенок, ничуть не расстроившись. — Ты, папи, так не переживай. Все равно, рано или поздно, мы всех их съедим. А теперь я сгоняю на кухню и поставлю подогреваться воду. И сразу, мигом, вернусь. С этими словами Гор стремительно исчез из поля зрения омеги, проворно юркнув в одну из дверей. А Роузи в одиночестве остался на палубе. В это время одна из самых мелких черепашек, размером не более, чем крышка от ведра, зашевелилась. Она выпустила из панциря голову на тонкой шейке и лапки, отчаянно перебирая ими в воздухе. Может, ему показалось, но в глазах у несчастного животного блеснули слезы, а рот раскрылся в немом крике — черепашка умоляла прийти ей на помощь!! Более Рози не мог выносить этого кошмара! Сердечко его просто истекло кровью, и он, не раздумывая, бросился к несчастной жертве. — Сейчас я помогу тебе, — забормотал сбивчиво. — Я отпущу тебя на волю, милая черепашка. Ты такая маленькая, тебе еще жить да жить! Ты не будешь лежать тут, на палубе, и медленно гибнуть в ожидании неминуемой смерти. Пусть меня потом обругают и накажут, я все равно тебя спасу! Увлеченный нежданно возникшей и бесспорно великой миссией, омега даже забыл про свой костыль и ушибленную ногу, которая, как оказалось, уже болела не так сильно, видимо, отлично помогало лечение. Черепаха, за счет веса панциря, внезапно оказалась очень тяжелой. Кряхтя и надрываясь, Роузи с огромным трудом приподнял ее и подтащил к краю палубы. Пыхтя от напряжения, он перевалил животное за борт судна, и оно камнем плюхнулось в воду, подняв целый фонтан брызг. — Папи, что ты делаешь? — надрывно вскричал появившийся в тот момент Гор. — Зачем??? — Я освободил эту бедную черепашку, потому что никому не позволю над ней издеваться! — гордо произнес Роузи, окатив альфенка победоносным взглядом. — А все вы поступаете бесчеловечно. Нельзя мучить животных, даже если им предстоит умереть! Вот так вам! На создавшиеся шум и крики тут же сбежались все остальные обитатели корабля — юные альфята и сам старший альфач. — Что случилось? Кто-то за борт упал? — срывающимся от волнения голосом вскричал Джон. — Да, — простонал Гор. — Папа Роузи, чтобы спасти, выпустил на волю одну из наших черепах — выбросил ее за борт! — Чертов предатель! — яростно прошипел в его сторону омега. А потом он с изумлением наблюдал за реакцией Джона на это событие. Альфач издал какой-то странный звук, присел, закрыл лицо ладонями и зарыдал… И все остальные альфята в болезненном спазме тоже схватились руками за животы и согнулись напополам. Лишь минуту спустя омега понял, что все они вовсе не плакали, а смеялись! — Я отпустил черепашку, чтобы она не мучилась! — дрожащим голоском пояснил омега, не понимая причины всеобщего веселья. — Вы не имеете права издеваться над беззащитными животными! — Что ты, говоришь, сделал? Отпустил? — стонал Джон, вытирая слезы, заливающие его лицо. — Я такого чуда в жизни не видел! И снова последовал взрыв всеобщего хохота. Роузи стоял оглушенный и хлопал ресницами, уже понимая, что сделал что-то не так. Но, что именно, до него пока не доходило. Наконец, Джон отдышался, проморгался и вроде обрел способность внятно говорить. — Рози, — изрек он. — Я с тебя просто падаю. Это… Это же сухопутные черепахи! Они не умеют плавать! Ты только что ее… Утопил! Пропали пять кило отличного мяса, годившегося на вкуснейший суп, да еще и панцирь, который идет у ювелиров на вес золота! И тут наступила очередь смеяться для омежки. Сначала он нервно и недоверчиво захихикал, а потом тоже зашелся в хохоте. Его даже пришлось успокаивать и отпаивать принесенной Гором с кухни водой. Все семейство столпилось рядом, альфы от души веселились и с обожанием на него смотрели. Рози видел, что он, несмотря на свой нелепый и опрометчивый поступок, отнюдь не упал в их глазах. Они любили его! Все семеро! Это было нереально, но являлось бесспорной истиной и самым огромным счастьем. — Так! — громогласно распорядился Джон. — Впредь теперь всем присматривать за нашим папи, днем и ночью, чтобы он еще чего не натворил. А ты, Рози, не омега, а сущая катастрофа! Того и гляди, всех нас всех на дно пустишь! Смотри, никакой более самодеятельности, ни малейших инициатив, ничего без моего разрешения. Пойми — мы находимся в открытом море. Если что случится с нами или нашим судном, то никто не поможет. А ты бесценные продукты за борт выбрасываешь! Ясно тебе? Понял? — Да, — прошептал омежка, прижимая ладони к горящему от стыда лицу. — А теперь идем жарить мясо того самого волка, который едва тебя не загрыз, — шумно вздохнул Джон, подхватывая Роузи на руки. — И больше мы ни на минуту тебя одного не оставим! Совместными усилиями, специально для Роузи, альфы организовали укромный уголок, в котором тот, по их мнению, мог спокойно помыться. Они прямо на палубе поставили корыто, наполнили его теплой водой, натянули над ним веревочку и повесили покрывало, заменяющее ширму. — А что, разве у вас нет бани? — смущенно пролепетал омежка. — Нету! — сияя бодрой улыбкой, ответил ему Гор. — И клозета, кстати, тоже. Все свои дела мы творим через борт — прямо в море. А если надо помыться — так воды кругом полно! Но тебе, папи, выдали ночную вазу, так что беспокоиться не о чем. — Прелесть… — только и мог вымолвить шокированный Роузи. Однако, ему пришлось смириться со столь спартанскими условиями, и он с огромным удовольствием накупался в корыте, а потом перестирал свои вещички, благо имелось, во что переодеться, ведь его котомка со сменой белья, благодаря Джону, осталась при нем. Из имеющейся одежды он выбрал удлиненную тунику цвета чайной розы, расшитую нежными лепестками, которую, вообще-то, прихватил с собой и собирался надеть, чтобы обольщать Ральфа Мартина-третьего, этого беспутного изменщика и негодяя. Но, увы, судьба сложилась по-иному. Во всяком случае, как бы то ни было, Джон-мореход ему тоже весьма нравился. На ноги омежка натянул белые чулочки, которые удачно скрыли уродливую повязку. На душе было одновременно и грустно, и неожиданно легко. Будто бы он внезапно освободился от непосильной, тяжкой ноши. И Роузи знал, что это. Так он постепенно избавлялся от своих чувств к Мартину… Учитывая, что ему пришлось самостоятельно мыться и стирать, а потом развешивать белье и одеваться, омега несколько расходился, и нога его болела гораздо меньше. Во всяком случае, теперь он мог наступать на нее и передвигаться без помощи костыля, хотя все еще прихрамывал. Покончив со всеми делами, Роузи вышагнул из-за ширмы. И тут его ожидал сюрприз! Он увидел натянутый тент, а под ним — цветастый ковер с разбросанными по нему подушками, среди которых гордо восседал Джон. Перед альфой стоял огромный поднос с различными угощениями. Потрясенный этим, Роузи сразу же счастливо заулыбался, поспешно ступая альфачу навстречу. А тот, хоть и старался хранить хмурый и суровый вид, тоже невольно просиял ему в ответ. Заметно прихрамывая, но неуклонно ускоряя шаг, Роузи подбежал к Джону и почти упал к нему в объятия. — Спасибо еще раз, что меня спас! Мне так тут нравится! И нравишься ты сам, — прошептал омежка, доверчиво прижимаясь личиком к его плечу. — Мне очень приятно это слышать, — ответил мореход. — Садись, Рози. Угощайся. Вот шашлык из волчатины, черепаховый суп, ананасы, кокосовое молоко и ром. Добро пожаловать на борт моей «Богини». Беседа завязалась сразу и как-то сама собой. Пока Роузи набивал рот вкуснейшим, сочным мясом, Джон непринужденно принялся рассказывать о себе и своих странствиях. — Я держу путь с пальмовых островов. Бывал я там, разумеется, по делам. На островах тех проживают воинственные племена мавров-людоедов. Черные они, скажу я тебе, словно уголь! Настоящие негры, одним словом. Я со своей смуглой кожей в сравнении с ними сойду за сахарочек. И они абсолютно дикие. Огонь разводить не умеют, ничего не выращивают и не мастерят. Питаются кокосами, ананасами и бананами. Их омеги выкапывают из земли какие-то корешки и ловят гусениц с сороконожками, их едят. Когда есть еда, то мавры целый день или спят, или пляшут вокруг большого камня, это у них святилище. Как только хавчик заканчивается, они хватают свои копья и стрелы и идут воевать с другим таким же племенем. Всех захваченных врагов потом съедают, потому что людоеды. Никакой одежду не признают, лишь обмазываются с ног до головы глиной. Альфы завели себе моду — носят кольцо в носу. А омеги какие у них страшные! Как смертный грех. Те проделывают себе дырку в нижней губе и вставляют в нее болт с гайкой. У кого болт с гайкой потяжелее, губа, соответственно, растягивается, отвисает ниже, у некоторых даже до середины груди, у того и выше социальный статус, а все остальные должны перед ним пресмыкаться и кланяться до земли. Такой вот эталон красоты. Меня они обожествляют, так как я имею палку, стреляющую громом и молниями, то есть ружье. Роузи внимательно слушал его и не прерывал. Было ужасно интересно узнать, как живут другие люди в чужих землях. — Это я к чему рассказываю, — невозмутимо продолжал альфа. — Я веду с одним из этих племен торговлю. Поставляю им наконечники для стрел, топорики, болты и гайки, кольца в нос, кое-какую посуду. Взамен они снабжают меня фруктами и черепахами. Кроме как на пальмовых островах, эти животные нигде не водятся, поэтому наладить подобный обмен — большая удача. Черепаховый панцирь имеет огромную ценность. Его используют ювелиры, мастерят шкатулки, пуговицы, гребни, даже изящные украшения. Именно эта маленькая черепашка, которую ты отпустил на волю, имела панцирь очень редкого окраса — светлый, с перламутровым оттенком и затейливым рисунком. Я вез его под заказ для возлюбленного фаворита вашего короля, прекраснейшего омеги Мальвини, о чьей красоте слагают легенды. Мне обещали за подобный отвалить сто золотых пиастров. На эти деньги можно купить целый корабль! Так что, Роузи, не знаю, что ты подумал, но я вовсе не смеялся над твоей выходкой, а, на самом деле, плакал… Лучше бы ты всех остальных черепах за борт выбросил, а эту одну оставил! Роузи слушал, оцепенев. Он даже не представлял всех масштабов случившейся трагедии, только теперь дошло! Извиняться в данном случае было уже бесполезно. Как теперь реабилитироваться, он тоже не знал. Альфач тяжело вздохнул. — Теперь вышло, что я не сдержал слово, подвел ювелира, который у меня панцири скупает. Ох, Рози. Бедовый ты омега. Неприятности на тебя так и сыплются. Это еще хорошо, что у меня вполне покладистый характер и я умею сдерживать гнев. Омежка сидел весь пунцовый от стыда и готовый разрыдаться. Все настроение разом пропало, и аппетит тоже. — Ладно, — махнул рукой Джон. — Что уж теперь… Не последний день живем на свете. Добуду я еще подобный панцирь. А теперь твоя очередь для откровений. Рассказывай, зачем ты сбежал в лес из долины колдунов и кто такой Мартин.