Обман

Проснулась я от настойчивого будильника. Поморщившись, я попыталась выключить назойливую штуку, но вместо привычной тумбочки моя рука схватила пустоту. Я приоткрыла глаза и вдруг осознала, что я не в своей спальне, а в комнате Драко. Неужели я вчера вечером уснула здесь? И почему Малфой меня не разбудил? И сам он где? Я быстрым взглядом пробежалась по комнате и нашла его в том же кресле, где застала его вчера вечером. Он мирно спал, откинувшись на спинку и подложив под голову подушку. На нем была та же одежда, что и вчера. Неужели он спал в кресле, уступив кровать мне? Бросив взгляд на будильник, я увидела, что была всего половина восьмого. Видимо, Драко не перевел будильник. Прием, который устраивала Нарцисса, должен был быть только вечером, а значит у меня еще было время поспать. Но оставаться в комнате Драко я не могла. Я и так уже доставила ему много неудобств. Встав с кровати, я на цыпочках подошла в парню и слегка потормошила его за плечо. Он нахмурился, но не проснулся. Я повторила действие, но слегка сильнее. Драко приоткрыл глаза и, посмотрев на меня, произнес: — Лу, дай поспать. Я тихо усмехнулась. — Иди лучше в кровать. На кресле спать неудобно. — Неудобно было спать в лесу, а тут вполне себе ничего, — Драко потянулся и зевнул. — Который час? — Половина восьмого, — ответила я. — Твой будильник меня разбудил. — Странно, я его даже не слышал. — Наверное, ты очень устал, — мягко улыбнулась я. — Плюс ты всю ночь провел в кресле. Тебе стоило меня разбудить и отправить к себе. — Ты так сладко спала, что мне было жаль тебя тревожить, — усмехнулся он. Я залилась краской. Это прозвучало настолько мило, что на секунду я забылась. — И все же, — настойчиво произнесла я. — Что сказали бы Нарцисса и Люциус на это? — А что они могли бы сказать? — в тон ответил Драко. — Ты спала на кровати, я — в кресле. Все было прилично. Раньше мы не раз спали вместе. — Мы были детьми, — я покачала головой. — И я была волчицей. В любом случае, я пойду к себе. Хочу еще немного поспать. Сегодня же прием. — Ладно, — кивнул парень. — Беги уж. Я усмехнулась и вышла из комнаты. Безлюдный коридор встретил меня привычной прохладой. Особняк был построен очень давно и потому отапливался каминами и волшебством. Каждое утро с начала сентября по конец апреля эльфы разжигали все камины в центральной части и восточном крыле Мэнора, а Нарцисса обновляла согревающие чары. В западной части никто не жил, благодаря чему поддерживать температуру там было не нужно. За ночь заклинания ослабевали, из-за чего рано утром в доме всегда было холодно. Вернувшись к себе, я залезла под одеяло и постаралась уснуть, но ничего не вышло. Сотни мыслей одолевали меня, не давая покоя. Вчера они вытянули из меня все силы, и только из-за этого я смогла поспать. Сейчас же на это надеяться не приходилось. Поворочавшись минут десять, я вконец утратила любую надежду на сон и просто начала смотреть в потолок, обдумывая что же делать дальше. Лорд хочет заключить помолвки между представителями чистокровных семей, чтобы обеспечить себя необходимыми связями и укоренить в наших головах свои идеи. Он уже выбрал кандидатов и не отступится от своей цели. Буду сопротивляться я или нет — он меня обручит. Но что же тогда делать? По собственной воле это делать не хочется. Мне же всего четырнадцать! Да, раньше это считалось нормой, но сейчас же не Средневековье. Как поступить? Может поговорить с ним? Но что ему сказать? Извините, мой Лорд, но не пошли бы вы со своей помолвкой? Меня убьют на месте. Я слишком молода для этого? Глупости. Он и слушать не станет. Попала — ничего не скажешь. С каждой минутой я понимала, что выбора у меня действительно не было. Мое несогласие породит подозрения, а там уже и не далеко до раскрытия правды. Пройдя через столько всего, попасться на такой простой вещи, как помолвка, было бы позорно. Умирать я не хотела. Не так быстро. Ладно, предположим я соглашусь. И что тогда? У меня спросят имя. Кого мне выбрать? Элайджу? Нет. Он сдаст меня Лорду при первой же возможности. Себастьяна? Он далек от Лорда, но сбрасывать его со счетов не стоит. Мы не знакомы так хорошо. Плюс он сам себе на уме. Сложно предугадать его действия. Он, конечно, лучше Элайджи, но не на много. Блейз? С ним все не так просто тоже. Казалось бы, лучшего варианта и не представить… Но почему мне так сложно? Он помогал мне столько раз, прикрывал, спасал, решал мои проблемы. Он — один из самых близких мне людей. Я ценю и люблю его… Вот только не так, как… Нет, Луиза, выбрось эти мысли из головы. Все знают тебя, как одну из Малфоев. Ты просто не имеешь права думать о Драко в таком плане. Ты прекрасно все понимаешь. Нельзя нарушать устои. Нельзя раскрывать правду. Тебе придется переступить через себя. Но почему от этого так больно?.. Пытаясь придумать, что делать дальше, и коря себя за дурные мысли, постоянно лезущие в голову, я пролежала до завтрака. Сил спускаться вниз не было. Оставаться в постели было некрасиво, но ничего поделать с собой я не могла. Тяжесть в груди давила, не позволяя встать с кровати. В какой-то момент появилась Рикки и пригласила к столу, но, получив отказ, оставила меня одну. Минуты тянулись вечность. Редмонд перебрался со своей лежанки ко мне и устроился рядом. Я машинально поглаживала зверька, даже не глядя на него. Часы тянулись медленно. Иногда мой взгляд падал на часы, подмечая время. Прошел и обед. Я вновь не стала подниматься. В этот раз обеспокоенная эльфийка была настойчивее, но переубедить меня все равно не смогла. Я была непоколебима. Наконец сдавшись, она ушла, бросив на прощание короткое напоминание о предстоящем вечере. Уж его я пропустить не могла. Медленно и незаметно день начал подходить к концу. Небо окрасилось к ярко-красный свет, заливая мою комнату алым свечением. Солнце почти село, а значит у меня не осталось времени. Я потеряла и его. Собравшись с мыслями, я уже начала вставать, как в дверь тихонько постучали. Я удивленно вскинула брови, но притворно безразлично произнесла: — Войдите. На пороге стоял Люциус. Мужчина вошел в комнату и аккуратно закрыл за собой дверь. Его появление немного отрезвило меня, отгоняя меланхоличные мысли прочь. За эти несколько дней мы виделись лишь мельком. Теперь же я смогла рассмотреть его. Он осунулся и будто постарел на несколько лет. Его всегда уложенные волосы выглядели немного растрепанными, а мантия была слегка помята. В уставших глазах читался немой вопрос: «Что случилось?» Не в силах лежать я села на кровати и учтиво сказала: — Дядя. — Луиза, — он подошел ко мне и сел рядом, внимательно всматриваясь в мое лицо. — Как ты себя чувствуешь? Ты не была на завтраке и обеде. Мы беспокоились. — Извините за то, что заставила вас волноваться, — искренне ответила я. — Все в порядке. — Не лги, — покачал головой мужчина, тяжело вздыхая. — Ты бледная и выглядишь не лучшим образом. Что беспокоит тебя, дитя? — Я… Что мне ему сказать? Он не поверит мне, если я продолжу говорить, что все в порядке. Все далеко не в порядке и он это понимает. Рассказать правду? Я не уверена, что он поймет. Но что делать тогда? Так и не найдя слов, я замолчала. — Дело в помолвке, — понял Люциус. Я кивнула. Врать не хотелось. Мужчина поджал губы. — Ты не хочешь этого, ведь так? — Нет. — И поэтому ты не появлялась весь день? Это что-то вроде протеста? — Мне сложно делать вид, что в се в порядке. Я не Драко. — Да, ты не он, — согласился дядя. — Драко принял свою судьбу, как должное. — Что? — сердце забилось сильнее. Неужели Драко… — Он выбрал Паркинсон, — тихо произнес Люциус, отводя взгляд. — Он объявил это за обедом. — Но как же… Драко… — Он понял, что это нельзя изменить, и взял все в свои руки, — пожал плечами дядя. — В такой ситуации это единственное правильное решение. Не в силах поверить в услышанное, я покачала головой, словно надеясь, что слова дяди окажутся лишь шуткой. Вот только его взгляд говорил об обратном. Драко смирился и повиновался. Но не это самое страшное. Он уже все решил. Малфой определил свою жизнь. Я вскочила на ноги и начала мерить шагами комнату, чувствуя на себе тяжелый взгляд серых глаз. Люциус молча наблюдал за моими метаниями. Возможно, он боялся усугубить ситуацию и потому не пытался меня поддержать. А может он и сам не знал, что сказать. От понимания, что раз Драко согласился с решением Лорда, то мне тоже придется, хотелось кричать. Однако ком в горле не давал произнести и звука. Совладать с бушующими эмоциями я не могла. Как ни старалась успокоиться, вновь и вновь всплывающая перед глазами картина, где Драко и Паркинсон вместе, словно кинжал вонзалась в тело. Никогда не думала, что эмоциональная боль настолько хуже физической. Я подошла к окну. Дыхание сбилось, и мне пришлось через силу восстанавливать размеренное сердцебиение. За окном виднелся сад, погруженный в горы белого искристого снега. В свете заката он казался алым, как кровь. Будто сама природа кровоточила вместе с моим сердцем. — Луиза, — тихо позвал Люциус. Я не обернулась. Мне хотелось побыть одной. — Мне жаль, дорогая. Не этого я желал для тебя. Я не ответила. Произнести хоть слово было тяжело. С едва слышным вздохом мужчина поднялся и подошел ко мне, встав рядом. — Знаю, тебе больно, — начал он, — но это не конец жизни. Думаю, Нарцисса уже говорила тебе это. Знаешь, а ведь ее в свое время тоже заставляли выйти за меня. Мы даже знакомы не были, когда мой отец объявил о заключении помолвки. Цисси была испугана и не стремилась замуж, но в конечном итоге мы полюбили друг друга. Мы начали встречаться на моем последнем году в Хогвартсе, а через два года поженились. Теперь мы жить не можем друг без друга. Если бы не та помолка, всего этого могло и не быть. — Это другое, — выдавила я. — Не спорю, — кивнул мужчина. — Я просто хотел сказать, что ни делается — все к лучшему. Возможно, ты сможешь полюбить своего избранника. — А если нет? — А если нет, то ты всегда можешь развестись и вернуться домой к нам с Нарциссой, — усмехнулся он. — Мы всегда примем тебя назад. — А что если мы будем ненавидеть друг друга? — Тогда я найду способ отправить его в Азкабан, — просто ответил Люциус. — Никто не посмеет тебя обидеть. Иначе будет иметь дело со мной. Я тихо усмехнулась. Люциус давал обещание, сдержать которое было сложнее, чем кажется. Но от его уверенного голоса мне стало немного легче. — Спасибо, — тихо произнесла я, поднимая на него взгляд. — Вы не представляете, что для меня значит даже эта призрачная надежда. — Конечно, дорогая, — он мягко улыбнулся и, притянув меня к себе, поцеловал в лоб. Мы простояли немного в тишине, а потом мужчина с печальным вздохом произнес: — Тебе следует начать собираться. Я едва заметно кивнула. Времени действительно осталось немного. Люциус вскоре ушел, а я принялась за сборы. Желания особо стараться и выдумывать что-то необычное не было. Поэтому я надела простое приталенное черное платье из тяжелого бархата, подаренное мне Дафной на последний день рождения, при помощи магии собрала волосы в аккуратную прическу и сделала легкий свежий макияж, скрыв им не прошедшие бесследно два дня переживаний. Подготовка заняла довольно продолжительное время. Редмонд, просидел со мной рядом почти весь вечер, а когда мне нужно было уже уходить, забрался на кровать и довольно растянулся, негромко фырча. Драко не заходил. Это было довольно странно, ведь обычно он всегда сопровождал меня на все мероприятия. Что же случилось на этот раз? Может ему стыдно смотреть мне в глаза из-за Паркинсон? Или у него появились какие-то свои важные дела? Что бы то ни было, мне следовало бы расспросить его об этом позже. Я спустилась в Главный Холл, где уже собрались почти все гости. Среди них было много моих знакомых, но мое внимание привлеки вовсе не они. Неизвестные мужчины и женщины в дорогих нарядах стояли небольшими группками и разговаривали. Их в Мэноре я видела впервые, а значит, они не были друзьями Нарциссы и Люциуса. Скорее всего это были гости Лорда. Сам он тоже был здесь. Он стоял в компании нескольких мужчин и внимательно оглядывался вокруг. На мгновение наши взгляды пересеклись, и он мне кивнул, чуть заметно улыбнувшись. Сердце забилось сильнее, но я взяла себя в руки и кивнула в ответ. Рождественский вечер проходил спокойно. Гости развлекались танцами, пили крепкие напитки и обсуждали различные темы. По сравнению с прошлым званным вечером Лорда, в этот раз напряжение хоть и было, но ощущалось не так заметно. Я присоединилась к компании знакомых ребят со Слизерина и старалась вести себя непринуждённо, лишь изредка вставляя пару слов. Те совершенно не замечали моей отрешенности, что было несказанной радостью. Где-то в середине праздника меня позвала Дафна. До этого она была в компании своих родителей и каких-то незнакомых людей, из-за чего я решила, что ей не до меня. Блейза на празднике не было. Матушка забрала его праздновать Рождество к Италию к своему парню. Драко же предпочел компанию Лорда и других мужчин. Что его заставило это сделать оставалось для меня загадкой. — Ты чудесно выглядишь, — похвалила я наряд Дафны. На ней было утонченное темно-синее платье со шлейфом, усыпанное тысячами страз на подоле. Девушка выглядела точно принцесса из сказки. — Спасибо, ты тоже выглядишь отлично, — улыбнулась в ответ она. — Как ты? Ты выглядишь озабоченной. — Это так видно? — немного испуганно спросила я. — Нет, я просто тебя хорошо знаю, — покачала головой Дафна. — Что-то произошло? — Моя помолвка почти решена, — тихо ответила я, отводя взгляд. — Мне дали выбор из троих кандидатов. Один из них Блейз. — Быть не может, — глаза девушки округлились. — И что ты решила? — Ничего, — просто ответила я. — Подумаю об этом позже. — А что Драко? — Ему тоже предложили подходящих невест. Он выбрал Паркинсон. — Ты шутишь? Это дуру? Не знала, что у Драко все так плохо со вкусом. — Одной из предложенных кандидатур была твоя сестра, — пожала я плечами. — Астория? — чуть громче спросила Дафна. — Поверить не могу. Она же ребенок! — Мы одного возраста, — напомнила я. — Да, знаю, но ты взрослее ее, — покачала головой Гринграсс. — У Астории в голове одни наряды и глупости. Какая ей помолвка? — Не беспокойся, Драко выбрал не ее. — Хоть это радует, — хмыкнула девушка, бросая взгляд в сторону своей семьи. Повисла неловкая пауза. Дафна задумчиво оглядывалась вокруг, будто оценивая ситуацию и решая что-то для себя. На ее лице можно было прочесть замешательство и беспокойство, что было крайне несвойственно девушке. Что же ее так озадачило? Я тоже огляделась. Все было спокойно. Гости вели размеренные светские беседы, а домовики разносили бокалы с дорогим алкоголем. Ничего не обычного или странного. Такой же прием, как и каждый год. Все в порядке, Луиза. Наверное, Дафна просто беспокоится за сестру. Нечего так переживать. Но почему тогда так не по себе? — Ты хотела мне что-то сказать? — прерывисто вздохнув, выдавила я. Дафна подняла на меня глаза. Ее выражение лица выдавало напряжение. — Да, точно, — странно улыбнулась девушка. — Мы можем выйти на балкон? — Конечно, — тут же согласилась я. Оставаться в холле мне не хотелось. Мы прошли до стеклянной двери и вышли наружу. Холодный ветер тут же неприятно пробежался по коже, заставляя поежиться. Конец декабря как-никак. Я достала палочку из внутреннего кармана платья и наложила на нас с Дафной согревающие чары. Сразу стало намного теплее. С самого Чемпионата по Квиддичу я ни на секунду не расставалась с палочкой и сейчас была несказанно рада этой привычке. — Рассказывай, — нарушила я тишину. — У меня скоро помолвка, — тихо ответила Дафна. — Послезавтра, если быть точной. — Послезавтра? — пораженно переспросила я. — Так скоро? Почему ты не сказала раньше? — Мы не хотим слишком афишировать, — пожала плечами девушка. — Будут только самые близкие. Семьи и пара друзей. Я хотела бы видеть там тебя, Драко и Блейза. — Я… Да, я приду, — сбившимся голосом ответила я. — Ты уже сказала ребятам? — Я отправила Блейзу сову, — кивнула она. — Драко еще не говорила. Хотела подойти, но он постоянно в компании Лорда и остальных. Не хочу лишний раз привлекать к себе внимание. — А… Он будет? — Мы отправили приглашение, но он ответил, что занят, — нервно улыбнулась Дафна. — Понятно, — произнесла я, вместо желаемого «Слава Мерлину». Мы вновь замолчали. Мне хотелось задать кучу вопросов, узнать чем Гринграсс была так взволнованна и просто поговорить. Но одна мысль о том, что дом был полон чужих, неизвестных мне людей, которые могли шпионить за нами в эту самую секунду, не позволила мне ничего сказать. Не сейчас и не здесь. У нас еще будет время все обсудить. Погода совсем не располагала к улице, поэтому вскоре мы вернулись внутрь. Дафна почти сразу вернулась к семье, а я присоединилась к Нарциссе, с которой и провела остаток вечера. Мне хотелось уйти раньше, но правила не позволяли. А устраивать спектакль и притворяться больной было себе дороже. Только лишние подозрения. Облегченно выдохнуть я смогла только, когда за мной закрылась дверь моей комнаты. Было довольно поздно. Все ушли, оставив Мэнор в покое. Надолго ли я не знала, но и этой видимости безопасности мне сейчас было достаточно. Я переоделась в пижаму, умылась и уже направлялась к кровати, желая поскорее закончить этот ужасный день, когда в мою дверь постучали. Я нехотя подошла и открыла. На пороге стоял Драко. На нем был вечерний костюм, что означало, что в комнату к себе он вряд ли успел зайти. Но зачем он пришел тогда? Неужели поговорить? — Чего тебе? — спросила я. — Даже не поздороваешься? — усмехнулся он. Вышло как-то натянуто. — Можно войти? — Заходи, — я пропустила его внутрь. Парень прошел в глубь комнаты, обводя все вокруг взглядом, будто впервые. Я прикрыла дверь и облокотилась об стену, наблюдая за действиями Драко. Говорить он не спешил. — Ты что-то хотел? — вновь поинтересовалась я. — Отец тебе рассказал уже? — почти шепотом спросил он. — О тебе и Паркинсон? — усмехнулась я. — Да, он мне все рассказал. — И что ты думаешь обо всем этом? — Ты правда хочешь знать? — А правда настолько плоха? — В ней мало хорошего. — Тогда, наверное, я не буду спрашивать. — Почему она, Драко? — спросила я, подходя ближе. Малфой обернулся и одарил меня тяжелым мрачным взглядом. — У меня почти не было выбора, Лу. Ты и сама знаешь. — Знаю? Драко, это же Паркинсон. Противная, высокомерная, недалекая Пэнси Паркинсон. Она никогда не сделает тебя счастливым. Ее волнуют только деньги и слава. Почему ты вновь выбираешь ее? — Не знаю, — от подошел к кровати и сел, уткнувшись лицом в руки. — Может это мое наказание? — Паркинсон — слишком жестокое наказание, — усмехаюсь я. — Так оно и есть, — ответил он. — Но с другой стороны, она — мой шанс. Ее не будут волновать моя жизнь и мои дела пока я буду давать ей деньги на все ее глупости. Мы будем женаты только в документах. Я смогу заниматься чем хочу, а она будет сидеть дома. Потом она родит мне наследника, и мы вообще перестанем видеться. У каждого из нас будет своя жизнь. — Ужасный вариант. — Но другого у меня нет. Я не хочу причинять боль хорошему человеку. А Паркинсон… Она только выигрывает от этого. — Знаешь, Драко, как бы это смешно не прозвучало, но мне даже жаль Паркинсон. Такой исход ужасен. Я как представлю, что моя жизнь может стать такой из-за этой чертовой помолвки… — С тобой так обращаться не посмеют. — Люциус уже сказал мне это, — кивнула я. — Но все же. Если я выберу не того, то могу сама превратиться в Паркинсон. Я не хочу этого, Драко. Описанный Драко вариант жизни удручал. Он даже не старался найти положительный исход, решив выбрать самый простой способ остаться свободным. Даже смешно. Настоящий мужчина. Жениться ради наследника. Как просто. Почему у мужчин все так просто? Женился, родила ребенка, забыл. И все. Никаких проблем. Почему женщинам нельзя так? Почему мы обязаны оставаться в тени мужей, не имея возможности заниматься тем, что нравится нам? Как вообще можно жить ради лишь одной первобытной цели деторождения? Люди отличаются от животных не так уж сильно, если подумать. — А знаешь, Драко, я больше не хочу с тобой разговаривать, — неожиданно даже для самой себя произнесла я. Парень удивленно посмотрел на меня, ожидая продолжения. — Честно сказать, я думала, ты другой. Не такой, как все. Думала, что в тебе есть стержень и мужество. Хотя бы, чтобы брать ответственность. Но после того, что ты сказал мне о своих планах на Паркинсон, я поняла, что ошибалась. Ты не в праве решать за нее. Пусть она мне неприятна, но она тоже человек и заслуживает определенного отношения. И я не потерплю, чтобы мой названный брат и лучший друг совершал нечто подобное. Если ты решил, что статус будущего главы семьи позволяет тебя не считаться с женой, то нам не о чем больше разговаривать. — Лу… — он прерывисто вздохнул, явно не до конца понимая, что меня так разозлило. — Что на тебя нашло? — Я просто не желаю разговаривать с человеком, для которого жена — всего лишь существо рожающее детей, — ядовито бросила я. — Люциус и Нарцисса учили нас не этому. Они показали мне чего я стою, и я склонна думать, что каждая девушка заслуживает ничуть не меньшего отношения к себе. Если ты выбрал Паркинсон, то обязан проявлять к ней столько же уважения, как и ко мне или Нарциссе. Я надеюсь, я понятно выражаюсь? — Более чем, — фыркнул парень, поднимаясь на ноги. — Вот только мне и в голову не могло прийти, что ты будешь защищать Пэнси. Ты столько раз обижалась на меня за общение с ней, а теперь сама же требуешь изменить к ней отношение. Может ты определишься уже? В его глазах сверкнули недобрые искры. Будь на его месте кто-то другой, я может быть и испугалась бы. — Она мне все так же не нравится, и я против вашей помолвки, но раз уж ты решил выбрать ее, то будь добр отвечать за свой выбор, — твердо ответила я, вздергивая подбородок. Драко стал намного выше меня, и мне приходилось смотреть на него снизу вверх. — Я хочу, чтобы ты пересмотрел свои планы на ее счет. — А тебе не кажется, что это немного не твое дело? — осведомился парень. В его голосе скользили стальные нотки. — Давай я сам буду решать что и как буду делать. Мне и без тебя хватает советчиков. Тем более, у тебя самой есть о чем подумать. Например, о собственной помолвке. Не учи меня жизни, сестренка. Последнее слово было произнесено таким тоном, будто он разговаривал с маленьким несмышлёным ребенком. Я чуть не задохнулась от возмущения. Да как он смеет? — Прекрасно, — почти выплюнула я. — Делай как знаешь. Но потом не жалуйся, братик. Больше нам разговаривать было не о чем. Отдаленной частью разума я понимала, что мои нравоучения были лишними. Это действительно было не мое дело. Вот только желание добиться справедливости все решило за меня. Мне было обидно, что Драко, человек, которого я любила и чей пример старалась брать, мог так спокойно плевать на мнение окружающих. «А может ты просто представила себя на месте Паркинсон?» — пронеслось у меня в голове. Да, может это было и так. Я перенесла на нее свои страхи и переживания. Глупо, по-детски, но… так реально. Мы стояли, вперившись взглядами в друг друга. Ни Драко, ни я отступать не желали. И вновь ссора. Вновь будем ходить молчать. Мерлин, да что же это? Почему мы вновь ссоримся? Мы в одной лодке, нам обоим тяжело. Так почему вместо поддержки, мы отдаляемся? — Драко, — переступив через себя, начала я, — я не хочу ругаться. Извини, если я переступила черту. Я просто хотела сказать, что так неправильно поступать. И дело не в Паркинсон. Мне просто на мгновение представилось, что у меня будет такая же судьба и… В общем я не сдержалась. — Ты тоже извини, — уже мягче произнес он, расслабляясь. — Столько всего навалилось. Эти чертовы помолвки, ситуация в Англии… Мне тоже тяжело, Лу. — Знаю, и поэтому я не хочу, чтобы мы ссорились, — кивнула я. — У нас и без этого много проблем. — Именно, — согласился он. — Рад, что мы смогли найти общий язык. — И я.

***

Через два дня состоялась помолка Дафны. Прием, как и говорила девушка, был довольно скромным. На нем присутствовали лишь самые близкие друзья Гринграссов и Ноттов. По такому поводу Блейз вернулся из поездки на день раньше, и мы смогли вместе поздравить Дафну и Тео со столь значимым событием. Новоиспеченная пара выглядела очень счастливой, хоть и улыбались ребята немного смущенно и неловко. В честь праздника, по традиции аристократических семей, я подарила Дафне бриллиантовое колье, а Тео золотые запонки с гравировкой в виде переплетенных змей. Лорд на праздник не пришел, но прислал паре в подарок серию редких книг о зельях. Весь праздник, как я не старалась, оторвать внимание от Блейза я не могла. Мой взгляд то и дело находил его, а мысли возвращались к моей собственной перспективной помолвке. Совсем скоро на месте Дафны могу оказаться и я. Нам дали время до лета, а значит к следующему дню рождения у меня уже будет жених. Звучит немного дико. Но, не желая портить настроение ни себе, ни кому-либо другому, я предпочла отложить дела в сторону хотя бы до возвращения в школу. Последний день каникул я потратила на сборы и подготовку домашних заданий. Скорый отъезд немного удручал, но находиться в Мэноре становилось все сложнее. Поместье будто пропитало частое присутствие Лорда, превратив раннее столь любимое мной место в каторгу. В прошлом году мне казалось, что даже каменные стены согревали в морозные зимние вечера, а сейчас холод пробирал до костей и возле жаркого камина. Прощаться с Нарциссой и Люциусом было сложно. Даже сложнее, чем раньше. Тогда я знала, что скоро вновь увижу их, что они остаются дома в безопасности и что мы можем связаться в любой момент. Теперь же этого чувства не было. Обнимая их на прощание, я гадала смогу ли я сделать это вновь. В поезд я садилась с тяжелым грузом на сердце. Хогвартс встретил нас знакомым теплом и радушием. В темной гостиной Слизерина было по обыкновению прохладно, но царившая там атмосфера веселья согревала лучше любых чар. Знакомые улыбающиеся лица дарили какое-то спокойствие и отвлекали от мрачных мыслей. Ребята громко смеялись и рассказывали друг другу о проведенных каникулах. Никто не упоминал Лорда, делая вид, что не был на приеме в сочельник. И эта призрачная видимость мира радовала больше всего на свете. Вот только отвлечься мы смогли не на долго. Через несколько дней «Еженедельный Пророк» принес ужасающие известия. Почти все содержащиеся в Азкабане Пожиратели Смерти сбежали. Десять черно-белых фотографий заняли всю первую полосу; на девяти — лица волшебников, на десятой — ведьма. Одни безмолвно скалились, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан. «Антонин Долохов, — гласила подпись под фотографией волшебника с длинной, бледной, искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на меня. — Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов». Насколько мне было известно, они были последними наследниками Пруэттов, одной из Двадцати Восьми Священных Чистокровных семей. На них прервался еще один древний род. Кажется, они были братьями Молли Уизли, матери братьев Уизли. Грустно думать о боли, которую она сейчас испытывает. «Август Руквуд, — значилось под изображением рябого мужчины с жирными волосами, который стоял со скучающим видом, прислонясь к краю фотографии. — Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть». О нем я знала немного. Вроде его сын учится в Хогвартсе на два года старше меня. Но мое внимание было приковано к ведьме. Она бросилась мне в глаза, как только передо мной положили газету. Длинные нечесаные волосы — в прошлый раз, когда я ее видела, они были густые и блестящие. Она смотрела на него из-под тяжелых век, на тонких губах играла надменная улыбка. Как и Нарцисса, она сохранила остатки былой красоты, хотя время или Азкабан сильно над ней поработали. «Беллатриса Лестрейндж, осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс, и убийство Джиневры Уизли». По спине пробежали мурашки. Сбылся самый худший кошмар, который мы могли себе представить. Беллатриса на свободе. Бедная Нарцисса. Она, наверное, места себе не находит. Белла, как ее называла тетя, захочет навестить сестру и придет в Мэнор. А там она вновь начнет держать в страхе всех его обитателей. Я бросила взгляд на Драко. Он сидел с каменным лицом, явно думая о том же. На другом конце зала послышался шум, и, обернувшись, я успела заметить, как Рон Уизли стремглав вылетел в коридор. За ним ушли и близнецы. Беллатриса убила их младшую сестру, когда та была маленьким ребенком. Даже страшно представить, что они чувствуют. Взгляд поднялся на заголовок, который я не заметила из-за фотографий. «МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК» Мое удивление нельзя было передать словами. Блэк? Он-то тут каким боком оказался? «Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег. В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра маглов. — К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам.» Вот и ответ. Министерство решило пойти по пути наименьшего сопротивления и выставить виновным первого попавшегося человека, коим, конечно же, оказался Сириус. Недаром он первый сбежал из Азкабана. Хотя с другой стороны, что можно было ждать от Фаджа? Не скажет же он, что полгода врал общественности насчет возвращения Лорда. Я окинул взглядом стол Слизерина и Большой зал. Все было спокойно. Но понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные, было не так уж и сложно. На самом деле очень немногие получали газету ежедневно, как я. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно еще о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Лорда присоединились еще десять Пожирателей смерти. Я посмотрела на преподавательский стол. Тут картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с Макгонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Спраут, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и Макгонагалл. За их столом царила напряженная атмосфера, которую, казалось, можно было потрогать. Я перевела взгляд обратно на газету. Там красовался еще один мрачный заголовок. «ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти. Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил: — Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием. У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда. Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом.» Я не знала кто такой этот мистер Боуд, но подозревала, что он имеет какое-то отношение к Дамблдору и Ордену Феникса, о котором как-то упомянула Грейнджер. А раз его убили таким ненадежным, но в то же время очень аккуратным способом, то значит у него были какие-то важные сведения. — Ты уже прочитала? — на скамью рядом опустилась Дафна. — Хотя можешь не отвечать. По лицу вижу, что да. — Я не могу в это поверить, — я потерла глаза руками. — Это похоже на какой-то кошмар. — Зато мы теперь знаем, чем был так занят Лорд во время моей помолвки, — шепнула девушка мне на ухо, чтобы никто не услышал. — От этого не легче, — покачала я головой. — Нарцисса должно быть уже извелась. А что если Бел… — Не здесь, — строго шикнула Гринграсс, на что я обиженно надулась. — Поговорим об этом, когда никого рядом не будет. Блейза не видела? — Еще не приходил, — покачала я головой. — Странно, — задумчиво протянула девушка. — Скоро первый урок начнется. Куда он подевался? — Понятия не имею, — я пожала плечами. — Это же Блейз. — Драко, а ты не видел Блейза? — Дафна повернулась к мрачному Малфою, но увидев в каком настроении был парень, быстро отвернулась. — Он будто готовится кого-то убить. — Поверь, будь у него такая возможность, в газете на одну фотографию стало бы меньше, — хмыкнула я. Дафна понимающе кивнула. Друзья мало знали о причинах нашей с Драко ненависти к Беллатрисе. Мы не рассказали им о правде, которую раскрыли нам Люциус и Нарцисса. Как бы мы не хотели быть честны с ребятами, некоторые вещи все же должны были оставаться внутри семьи. До конца дня меня не отпускали мысли о случившемся. Я кое-как свыклась с мыслью, что в Мэнор приходят Пожиратели. Я старалась убедить себя, что не все из них так уж ужасны. По-крайней мере, они не сделали то, за что их могли отправить в Азкабан. Теперь же все в корне изменилось. Убийцы будут приходить в наш дом, будут ходить по нашим коридорам и будут пропитывать собой атмосферу поместья. Беллатриса с мужем скорее всего даже будут там жить. Податься им некуда. А за ними могут придти и другие. Люциус вряд ли не сможет возразить Лорду, Нарцисса и подавно. Я представляла, что будет, когда мы вернемся на каникулы. Нам придется есть с ними за одним столом, видеть их, жить с ними. Нам придется постоянно быть наготове, закрывать разум, следить за каждым словом. Никакой свободы. Чинное существование. И это в лучшем случае. Белла была самой яростной сторонницей Лорда и творила ужасные вещи. Что помешает ей делать это вновь? Что если в поместье будут пытать людей? Или хуже — убивать? Как смотреть на это, не пытаясь помочь? Как не выдать себя? Казалось бы, до этого есть еще полгода. Мы смогли бы успеть подготовиться. Вот только родство такими людьми преследует тебя повсюду. Особенно в такой консервативной стране, как Великобритания. Ощутила я это почти сразу. Разговоры в коридорах были только об одном: о десяти сбежавших Пожирателях смерти — новость распространили те немногие, кто читал газеты. Поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк. Ребята, выросшие в семьях волшебников, с детства знали имена этих Пожирателей смерти — их произносили почти с таким же страхом, как имя самого Темного Лорда; преступления их, совершенные в годы волан-демортовского террора, стали легендой. А по коридорам Хогвартса ходили юные родственники их жертв, и теперь на них падали вовсе нежеланные отсветы их мрачной славы. Но хуже приходилось тем, чьи родственники были замешаны в тех убийствах или убивали сами. Многие семьи потеряли близких во время Первой Магической Войны и, несмотря на время, не смогли забыть обиды. Малфои и так не пользовались уважением на других факультетах, а теперь, когда знаменитая родственница оказалась на свободе, мы стали предметом ненависти. Во взглядах студентов читалась неприкрытая ничем ненависть. Они винили нас в поступках тетки. Гриффиндор, Хаффлпафф и половина Рейвенкло шепталась за нашими спинами, распуская слухи. И только Слизерин остался непоколебим. Мы все были в одной лодке. Так или иначе, почти все Слизеринцы приходились друг другу дальними родственниками, и потому такой крест нам предстояло нести вместе. Изменилось не только настроение учеников. То и дело можно было встретить в коридорах двух-трех профессоров, шепотом ведущих напряженную беседу, — завидя нас, они немедленно ее обрывали. — Должно быть, больше не могут свободно разговаривать в учительской, — тихо сказала Дафна, когда мы через пару дней прошли мимо стоявших тесной группой перед кабинетом заклинаний Макгонагалл, Флитвика и Спраут. — Если там Амбридж. — Думаешь, они узнали что-то новое? — спросила я, оглянувшись на трех профессоров. — Если и узнали, мы об этом не услышим, — пожала плечами девушка. — После этого декрета — какой там у него номер?.. Дело в том, что после побега из Азкабана на доске объявлений появилось такое: «ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Преподавателям запрещается сообщать ученикам информацию, не относящуюся непосредственно к предмету, для обучения которому они наняты. Основание: Декрет об образовании № 26. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.» Мы молча проглотили и это. Все равно Снейп нам вряд ли рассказал бы что-нибудь, а на остальных профессоров надежды не было. Даже профессор Спраут старалась помалкивать, хотя до этого активно высказывала свое мнение своим лучшим студентам во время собраний в теплицах за чашечкой чая. Да и я больше туда не ходила. Не могла выносить косые взгляды знакомых. Сначала я думала, что после побега преступников из Азкабана Амбридж чуточку присмиреет, смутится оттого, что это безобразие случилось под самым носом у ее возлюбленного Фаджа. Но нет, это как будто только утвердило ее в неистовом желании взять под свой контроль все стороны жизни Хогвартса. Она была полна решимости уволить в скором времени, как минимум, одного преподавателя; вопрос состоял только в том, кого первого — профессора Трелони или Хагрида. Каждое занятие по прорицаниям и уходу за магическими существами проходило теперь в присутствии Амбридж и ее блокнота. На Прорицания я не ходила, но Дафна часто рассказывала о том, что там происходило. Амбридж маячила у камина в пропахшей благовониями комнате на башне, прерывала становившиеся все более истерическими вещания Трелони трудными вопросами о птицегадании и гептомологии, утверждала, что Трелони предугадывает ответы учеников раньше, чем они ответят, требовала, чтобы та продемонстрировала свое умение работать с хрустальным шаром, гадать на кофейной гуще или по рунам. Уроки Хагрида проходили не лучше. Хоть лесничий и изменил свою программу и перестал показывать нам серьезных магических созданий, ограничившись самыми примитивными и безобидными, Амбридж не переставала наседать. Она задала сотни вопросов, ответить на которые у Хагрида получась иногда не с первого раза. И дело не в том, что он не знал ответ. Волнение и страх за потерю работы постоянно сбивали его с мыслей, что, конечно же, отправлялось в блокнот Амбридж. Единственное, что вселяло надежду, были собрания ОД. Пусть присутствовать на них мы не могли, мысль о том, что они не сдаются, а занимаются с умноженным рвением, помогало двигаться дальше. Если они стоят до конца, то и мы не имеем права отступать. Уроки со Снейпом пришлось прекратить. Амбридж часто патрулировала коридоры и, если бы она увидела, что мы вчетвером выходим из его кабинета поздним вечером, проблем мы у нас было много. Теперь нам вновь предстояло заниматься самим. К счастью, Снейп успел научить нас многим заклинаниям и даже начал обучать невербальной магии, дав необходимую базу. Теперь мы могли учиться и сами. Для этого мы вернулись в Тайную Комнату, иногда проводя там не только вечера, но и целые ночи. Спать на каменном полу было неудобно. Спать на каменном полу зимой — неудобней втройне. Желая хоть как-то подсластить себе жизнь, мы принесли туда одеяла и подушки, сделав подобия кроватей, наложили везде согревающие чары и многое другое, что сделало Тайную Комнату не такой мрачной и пугающей. В конце февраля Хогвартс, как и всю магическую Британию, содрогнула выпущенная в «Придире» статья. Этот журнальчик не пользовался особой славой и любовью читателей за нацеленность на какие-то глупости, вроде выдуманных существ, поэтому новость дошла к Слизерину не сразу. Только за ужином в понедельник Блейз передал нам последний экземпляр, который ему дал кто-то с других факультетов. Сначала я не поняла, зачем он принес это произведение искусства, но стоило моим глазам прочесть первую полосу, как я не смогла сдержать пораженного вздоха. «ГАРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ЗАГОВОРИЛ: ПРАВДА О ТОМ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ И О ЕГО ВОЗВРАЩЕНИИ, КОТОРОЕ Я ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ» В статье Поттер рассказывал обо всем, что произошло на Турнире Трех Волшебник, почти не искажая правды. Драко там упоминался расплывчато, но и этого было достаточно, чтобы он вновь стал предметом обсуждения. Хоть в этот раз и не в столь негативном ключе. — Поверить не могу, что он это сделал, — прошептала я, поднимая глаза на ребят. Дафна и Драко хмуро переглянулись и, забрав у меня журнал, начали лихорадочно читать его содержимое. — Подписано Скитер, — задумчиво протянула Дафна, отрываясь от статьи. — Как они смогли заставить ее напечатать такое? — Это сенсация, — пожал плечами Драко, кладя журнал на стол. — Для нее это, как для мухи варенье. Вопрос в другом: что будет теперь? Министерство не спустит Поттеру с рук такое. Мы все, как один, посмотрели на стол Гриффиндора, где вместе с друзьями сидел сам Гарри и что обсуждал. Он выглядел бодрым и весьма довольным. Обойти министерские запреты и рассказать правду смог бы далеко не каждый. На мгновение наши взгляды пересеклись, но мы тут же отвернулись друг от друга. Мы не разговаривали с ними все это время, молча патрулируя коридоры, во время собраний клуба. Разговаривать нам было не о чем, а ловить на себе их сердитые взгляды не хотелось. Как-никак история с Беллатрисой еще не улеглась окончательно. — И что теперь? — спросила я. — Ничего, — ответил Блейз. — Мы не будем ничего делать. Сейчас угроза быть раскрытыми куда выше, чем раньше. Нужно переждать и посмотреть, что будет делать Министерство. Все с ним согласились. В такой ситуации это было единственное правильное решение. В тот же день появился новый декрет: «ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.» Как можно было ожидать, Амбридж с удвоенной настойчивостью курсировала по школе, останавливая учеников на выбор и заставляя их вынимать из сумок книжки и выворачивать карманы; мы знали, что она ищет запрещенный номер «Придиры», но ученики всегда на несколько шагов опережали ее. Они успевали заколдовать страницы с интервью Поттера так, что любой посторонний видел в них только выдержки из учебников, или волшебным образом превращали их в чистые, снимая заклятие лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова. Последствия наступили быстрее, чем ожидалось. Всего через пару дней, когда мы с Драко шли в библиотеку за новой книгой заклинаний, мы услышали громкие крики из вестибюля. Удивленно переглянувшись, мы сразу же направились туда. В вестибюле было полно народу — взбудораженные ученики кучей вывалили туда из Большого зала, где еще не кончился ужин, и на мраморной лестнице тоже стояла плотная толпа. Мы протолкались через толпу и увидели, что ребята образовали в середине огромный круг — у кого-то были взволнованные лица, а у кого-то даже испуганные. Прямо напротив себя, с другой стороны вестибюля, я заметила профессора Макгонагалл; она выглядела так, словно сцена, открывшаяся ее глазам, вызывала у нее легкую дурноту. Недалеко от нас стоял Снейп с настолько мрачным выражением лица, что казалось еще немного и он сможет убивать взглядом. Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла профессор Трелони, и вид у нее был абсолютно сумасшедший. Волосы ее встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, один вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони в ужасе смотрела на стоящую у подножия лестницы Амбридж, чье лицо светилось от самодовольства, вызывая рвотные рефлексы. — Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно… так нельзя… я отказываюсь в это верить! — Вы не знали, что все к этому шло? — сказал тонкий голосок, в котором слышалось жестокое удовлетворение. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным! — Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под ее огромных очков струились слезы. — Вы… н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом! — Он был вашим домом, — сказала профессор Амбридж, и я с отвращением заметила, что ее жабье лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как профессор Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, — но перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок Вы нам мешаете. С жадным наслаждением она смотрела, как профессор Трелони содрогается и стонет, в приступе отчаяния раскачиваясь на своем чемодане взад и вперед. Пусть я и не питала к Трелони особо теплых чувств, видеть ее в таком состоянии было отвратительно. Раздались приглушенные шаги. Отделившись от зрителей, профессор Макгонагалл подошла к Трелони и стала утешать прорицательницу, легонько похлопывая ее по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок. — Ну-ну, Сивилла… успокойся… вот, вытри слезы… все не так плохо, как ты думаешь… тебе не придется покидать Хогвартс… — Неужели, профессор Макгонагалл? — ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперед. — И кто же уполномочил вас сделать подобное… — Я, — раздался звучный голос. Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Вряд ли кто-то знал, что на ночь глядя понадобилось директору под открытым небом, но его фигура на фоне туманных сумерек казалась весьма внушительной. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около нее Макгонагалл. — Вы, профессор Дамблдор? — спросила Амбридж с каким-то особенно неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется, — и она вытащила из складок мантии свиток пергамента, — приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я — сочтет не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила ее от должности. К моему огромному удивлению, Дамблдор продолжал улыбаться. Он опустил взгляд на профессора Трелони, которая все еще бурно всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал: — Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе. При этих словах профессор Трелони не то икнула, не то истерически хихикнула: — Н-нет, я п… пойду, Дамблдор! Я ос… оставлю Хогвартс и п… поищу счастья ещ… еще где-нибудь… — Нет, — отрезал Дамблдор. — Мне угодно, чтобы вы Остались, Сивилла. — Он повернулся к Макгонагалл. — Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, профессор Макгонагалл? — Конечно, — ответила та. — Поднимайся, Сивилла… Из толпы поспешно вышла профессор Спраут и взяла Трелони под другой локоть. Вместе они провели ее мимо Амбридж и двинулись вверх по мраморной лестнице. За ними суетливо побежал профессор Флитвик; вынув по дороге палочку, он скомандовал: «Локомотор, Чемоданы!» — и багаж профессора Трелони, всплыв в воздух, тронулся вслед за ней. Сам Флитвик замыкал процессию. Профессор Амбридж застыла на месте, не сводя глаз с Дамблдора, который по-прежнему благожелательно улыбался. — И что, — сказала она шепотом, разнесшимся по всему вестибюлю, — что вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится ее комната? — Это не проблема, — вежливо ответил Дамблдор. — Видите ли, я уже нашел нового учителя прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже. — Вы нашли?.. — пронзительно воскликнула Амбридж. — Вы? Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что, согласно Декрету номер двадцать два… — Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — сказал Дамблдор. — Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить… Он повернулся к раскрытым входным дверям, в которые затекала легкая ночная дымка. Я услышала стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю. В туманной дымке появилось лицо, хорошо знакомое мне по жизни в лесу, — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза, голова и торс человека на теле пегой лошади. — Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит. Дальнейший разговор Амбридж с Дамблдором я уже не слушала. Появление в стенах школы кентавра предугадать было нельзя. Они сторонились людей и никогда бы не стали преподавать им. Это значило лишь одно — Фроренц пренебрег всеми законами своего племени, чтобы придти сюда. В этот раз Амбридж пришлось промолчать. Сделать с этим она ничего, видимо, не могла. Позже вечером, сидя в Тайной комнате, я задумчиво произнесла: — Он может помнить меня. — Откуда ему знать, что это была тогда ты? — устало спросил Драко. — Это было несколько лет назад. — Не все так просто, — покачала я головой. — Он может узнать мой запах. Есть вещи, которые нельзя изменить, как бы ты не пытался. И это — одна из них. — Вряд ли он кому-нибудь расскажет, — успокаивающе сказал Блейз, приобнимая меня за плечи. — Вы же не выдаете своих. Вспомни русалок из озера. Они не выдали Драко. В ответ я лишь неопределенно пожала плечами. — Флоренц — наша последняя из забот, — серьезным тоном произнесла Дафна, обнимая себя руками. — Помните, что говорила Элоиза? Амбридж терпеть не может полукровок. Она никогда не простит Дамблдору такую выходку. Не знаю как вы, но я уже жду новый декрет. — Ничего страшного. Переживет и этот. Сколько их уже есть? Двадцать восемь? Плюс-минус один большой роли не сыграет, — усмехнулся Блейз. — Я вообще не переживаю по этому поводу. Учитывая все, это больше проблемы Гриффиндора, ем наши. — Может сейчас оно и так, но все может поменяться. Амбридж не смотрит на факультеты, — напомнил Драко. — Особенно сейчас, когда Поттер упомянул в интервью, что я тоже был там, видел Лорда и мог умереть от рук его слуги. Смотрите, возможно скоро я буду под таким же наблюдением. — Этого допустить нельзя, — убежденно кивнула я.— Нужно сделать так, чтобы она доверяла нам и не ассоциировала нас с противниками. Так у нас будет больше шансов на все. — Так-то оно так, но как нам это сделать? Амбридж не будет доверять нас просто так, — задумчиво протянула Дафна. — Значит, нужно убедить ее, — задорно улыбнулся Блейз. — Что ты уже задумал? — с подозрением спросил Драко. — Да так, — уклончиво ответил тот. — Есть у меня одна идейка. Какая именно у него была идея он так и не рассказал. Уже через пару дней по школе начали ходить восторженные рассказы учеников о необычных уроках Прорицания. Дафна, которая тоже посещала его уроки, отзывалась о новом преподавателе исключительно в положительном ключе. В отличии от Трелони, кентавр знал о чем говорил и был полностью уверен в своих знаниях, хоть и объяснял, что они не абсолютны и он может ошибаться. Скучные однообразные уроки с бесполезными вглядываниями в шары, чаинки и прочую ерунду, сменились философскими разговорами и обучением традициям кентавров. Между тем приближались выпускные экзамены и, если я особо не беспокоилась, то Драко, Блейз и Дафна волновались не на шутку, как и все пятикурсники. Единственный экзамен, в котором они были уверены, это ЗОТИ. Мы успели сильно обогнать программу и даже я спокойно смогла бы претендовать на «Превосходно» по СОВ, а может и на «Выше ожидаемого» по ЖАБА. Но вот с остальными предметами у них были вопросы. Особенно с Нумерологией и Рунами. Дафна ходила, как зомби, читая, наверное, уже сотый учебник по рунологии, Драко постоянно решал примеры профессора Синистры, а Блейз делал и то и другое, потому что у него были оба предмета. Все шло своим чередом. На какое-то время Хогвартс погрузился в спокойствие и даже Амбридж не сильно омрачала будни студентов. Но и это перемирие длилось не долго. «Нужно предупредить Поттера и его ребят, — раздался в голове голос Блейза в один из вечеров. — Амбридж идет за ними. Ей все известно. Встречаемся в коридоре на восьмом этаже. Сейчас же.» Всего на мгновение я застыла в оцепенении, а уже в следующую секунду неслась по коридорам школы. Внутри все сжималось от ужаса. Она узнала. Она идет за ними. В нужном месте меня уже ждал Блейз. Вскоре показались и запыхавшиеся Драко с Дафной. Видимо, они тоже получили сообщение от Блейза и бросили все дела. — Что случилось? Как она узнала? — тут же налетела я на Блейза. — Ей рассказала одна из участниц их мини-клуба, — тут же ответил парень. — Но зачем? — сдавленно спросила Дафна. — Они же все были на одной стороне. Почему она предала их? — Им стоило лучше выбирать соратников, — пожал плечами Забини, оглядывая коридор. — Стой, а ты откуда знаешь про все? Амбридж не стала кричать об этом, — Драко хмуро посмотрел на парня. Тот промолчал. Мы с Дафной тоже вперили в него вопросительные взгляды. — Что ты сделал, Блейз? — Помните я говорил про план по завоеванию доверия Амбридж? — неуверенно протянул тот. — Ты заставил ее их сдать?! — почти закричал Драко, налетая на Блейза и грубо хватая его за мантию. Забини попытался вырваться, но Малфой прижал его к стене, буквально нависая над ним. — Какого черта, Блейз? Мы на их стороне! Мы обещали им помочь! — Я и помогаю! — вскрикнул парень в ответ, пытаясь освободиться из захвата. — Амбридж думает, что я на ее стороне. Она сказала, что теперь я буду ей помогать. И вы трое тоже. И другие ребята со Слизерина. Я убедил ее в нашей лояльность. Мы вне подозрений. — И каким боком это касается помощи нашим настоящим союзникам? — вскрикнула я. — Мы предали их. Нет, ты предал их. — Мы предупредим их и они уйдут, — ответил Блейз. — Она не поймает их. А если и узнает имена всех, то на месте преступления не застукает. Это был лишь времени, когда их поймают. Но теперь мы будем знать обо всем, что она делает. Мы сможет предупреждать их впредь. Это была необходимая жертва! — Не был бы ты моим близким другом, я бы ударил тебя, — почти выплюнул Драко, отпуская парня и делая шаг назад. — Я хотел сделать, как лучше! — У тебя не вышло. — Мне плевать, что вы думаете. Потом вы поблагодарите меня за это. Но сейчас нам нужно предупредить Поттера. Мы и так потеряли слишком много времени. — Ну и как ты предлагаешь это сделать? — зло спросила я. — Мы не можем придти в Выручай-комнату. — Пошлем Патронус, — бросил Блейз, разворачиваясь на месте и направляясь к нужной стене. — Это был мой изначальный план. Я изначально собирался все сделать один, потому что предполагал вашу реакцию. Вы здесь только потому, что я хочу убедить Амбридж в вашей лояльности. Поэтому будьте добры сыграть роль хорошо. Мы втроем переглянулись, но с места не сдвинулись, наблюдая как, Блейз трижды проходит мимо стены, и как перед ним появляется заветная дверь. Забини слегка приоткрыл ее и, достав палочку, прошептал: «Экспектро Патронум». Серебристый орлан влетел в помещение и Забини затворил дверь. — Прячьтесь, — мрачно произнес он. — Они сейчас будут выходить. Делать было нечего. Мы зашли за угол. Блейз присоединился к нам. Сзади раздалось громкое цоканье каблуков и, обернувшись, я увидела Амбридж в окружении нескольких слизеринцев. Она оценивающе посмотрела на нас и приторно улыбнулась. — Вы уже здесь. Как мило. Вы кого-нибудь видели? — Нет, профессор, — покачал головой Забини. И именно в этот момент зазвучал топот множества ног. — А вот и они. — Ловите их! — почти закричала Амбридж, и нам ничего не оставалось, кроме как последовать ее приказу. Мы выбежали из-за угла вместе с другими слизеринцами и принялись хватать беглецов. Конечно же я не пыталась никого из них задержать, лишь делая видимость. Краем глаза я заметила, что Драко, Дафна и Блейз тоже никого не ловят. К счастью, подпольщики бегали быстро, поэтому нам не пришлось вытаскивать их из рук слизеринцев. — Эй, профессор! ПРОФЕССОР! Один есть! — крикнул кто-то. Я обернулась в сторону голоса и в ужасе осознала, что поймали именно Поттера. Из-за дальнего угла выскочила Амбридж — запыхавшаяся, но с победоносной улыбкой. — Это он! — радостно воскликнула она, едва завидев лежащего на полу Гарри. — Прекрасно, Мальсибер, прекрасно! Просто великолепно — пятьдесят очков Слизерину! Я сама его заберу… Встать, Поттер! Гарри поднялся на ноги, исподлобья глядя на них обоих. Амбридж схватила Гарри за руку, сжав его локоть точно тисками, и широко улыбнулась стоящему рядом Мальсиберу. — Вы бегите и попробуйте изловить еще кого-нибудь, — сказала она. — Пусть ваши проверят библиотеку… пусть ловят всех, кто тяжело дышит… надо заглянуть в туалеты, мисс Паркинсон возьмет на себя те, что для девочек… ну, вперед… а вы, — добавила она самым вкрадчивым, самым зловещим тоном, на какой только была способна, — вы, Поттер, пойдете со мной в кабинет директора. — Вам нужна помощь? — прежде чем подумать сказала я, подходя к ним. Наши взгляды Поттером пересеклись и я стыдливо опустила глаза. На его лице читалось отвращение. — Что?.. Помощь? — растерялась Амбридж. — Да, — уверенно кивнула я. — Что если он нападет? Вам не помешает, если кто-то из нас пойдет с вами и поможет. — Так и правда будет лучше, — протянула она и мило улыбнулась. — Идемте, мисс Малфой. Я бросила взгляд на друзей и пошла следом за Амбридж и Поттером. Через несколько минут мы очутились у каменной горгульи, где задержались из-за того, что проход все не хотел открываться. — Летучая шипучка, — сказала Амбридж. Наконец каменная горгулья отскочила в сторону, стена за ней разошлась, и мы ступили на движущуюся винтовую лестницу. Когда мы добрались до двери с молотком в виде грифона, Амбридж не дала себе труда постучать — не выпуская Гарри, она сразу же устремилась внутрь. Я зашла следом, сразу же отходя в сторону, чтоб скрыться с глаз присутствующих. В кабинете было полным-полно народу. Дамблдор с безмятежным видом сидел за своим столом, соединив вместе кончики пальцев. Профессор Макгонагалл застыла рядом с ним — на лице ее было очень напряженное выражение. Корнелиус Фадж, министр магии, покачивался с пятки на носок перед камином, явно весьма довольный сложившейся ситуацией; Кингсли Бруствер и приземистый колдун с жесткими, очень короткими волосами — его я не узнала — стояли по обе стороны двери, точно стражи, а у стены, с пером и тяжелым свитком пергамента наготове, маячила конопатая, очкастая фигура Перси Уизли. Что он здесь делал я не знала. Разве он не должен быть на стороне Дамблдора, как и вся его семья? Портреты прежних директоров и директрис глядели на собравшихся серьезно и внимательно. Когда мы вошли, некоторые из них метнулись в рамы к соседям и что-то быстро зашептали им на ухо. Стоило двери за нами захлопнулась, Амбридж ослабила хватку, и Гарри высвободил локоть. Корнелиус Фадж воззрился на него с мстительным удовлетворением. — Так, — сказал он. — Так-так-так… Поттер стоял ко мне спиной, поэтому я не видела его лица, но знала, что он очень зол. Я обвела взглядом все вокруг, всего на мгновение встречаясь с задумчивым взглядом директора. В них читалась задумчивость и что-то еще, но понять что я не смогла. Дамблдор ответ взгляд, и я облегченно выдохнула, отступая глубже в тень. — Он хотел удрать в Гриффиндорскую башню, — сказала Амбридж. В ее голосе прозвучала нотка неприличного восторга, которую я уже слышала, когда она упивалась страданиями профессора Трелони в вестибюле замка. — Его поймал Мальсибер и другие слизеринцы. Мисс Малфой помогла мне его привести. — Да что вы говорите? — одобрительно сказал Фадж. — Надо будет обязательно предать это Люциусу. Итак, Поттер… думаю, вам известно, почему вы здесь оказались? — Д… нет, — выдавил Поттер. Я усмехнулась. Правильная позиция, хоть и скользившая в голосе неуверенность выдавала его. — Прошу прощения? — удивился Фадж. — Нет, — твердо повторил Гарри. — Значит, вам это неизвестно? — Нет, неизвестно. Фадж недоверчиво перевел взор с Поттера на профессора Амбридж. — Стало быть, — голос Фаджа был до предела насыщен сарказмом, — вы не имеете ни малейшего понятия о том, почему профессор Амбридж привела вас в этот кабинет? Вы и не знаете, что нарушили школьные правила? — Школьные правила? Нет. — Может, вы и декретов Министерства не нарушали? — сердито поправился Фадж. — Во всяком случае, я этого не заметил, — вежливо сказал Гарри. Теперь его в голосе звучала некая небрежность, что было довольно убедительно. — Так для вас новость, — Фадж даже слегка охрип от гнева, — что в пределах школы раскрыта нелегальная ученическая организация? — Да, новость, — сказал Поттер, наигранно расслабляясь. — Я полагаю, министр, — шелковым голоском сказала из-за его спины Амбридж, — дело пойдет быстрее, если я приглашу сюда нашего информатора. — Да-да, пожалуйста, — кивнул Фадж. Когда Амбридж покинула комнату, он угрожающе посмотрел на Дамблдора. — Нет ничего лучше хорошего свидетеля, верно, Дамблдор? — Совершенно верно, Корнелиус, — с серьезным видом кивнул тот. Несколько минут никто не смотрел друг на друга, все ждали. Затем дверь снова открылась. Мимо меня прошла Амбридж; она вела за плечо кудрявую девушку, прячущую лицо в ладонях. — Не пугайся, дорогая, тебе нечего бояться, — ласково сказала профессор Амбридж, похлопывая ее по спине, — ну-ну все хорошо. Ты правильно поступила. Министр очень тобою доволен. Он сообщит твоей матушке, какая ты славная девочка. Знаете ли, министр, — добавила она, обращаясь к Фаджу, — мать Мариэтты — та самая мадам Эджком из Отдела магического транспорта, специалист по летучему пороху. Она помогает нам контролировать камины в Хогвартсе. — Великолепно, просто великолепно! — с восхищением сказал Фадж. — Дочурка вся в мать, а? Ну, поди сюда, милочка, взгляни на меня, не смущайся, давай послушаем, что ты можешь… Ах, разорви меня горгулья! Я не смогла увидеть, что так ужаснуло Министра, но это должно было быть нечто стоящее. Раз эта Мариэтта решилась предать друзей, то должна была отплатить за все сполна. Да, я знаю, что Блейз надавил на нее, но это было не важно. Она могла солгать, но не стала. Она была предателем. Мариэтта подняла голову, и потрясенный Фадж отскочил назад, чуть не свалившись в камин. Подол его мантии начал дымиться, он ругнулся и поспешил затоптать его. С горестным стоном Мариэтта отвернулась и натянула воротник своей мантии до самых глаз, но я, как и все, успела увидеть, что ее лицо обезображено россыпью пурпурных прыщей, образовавших на щеках и носу надпись «ЯБЕДА». — Не обращай внимания на эти пятнышки, дорогая, — нетерпеливо сказала Амбридж, — отпусти мантию и расскажи министру… Но Мариэтта испустила еще один приглушенный стон и отчаянно замотала головой. — Ну хорошо, глупышка, я сама расскажу. — Амбридж наградила ее очередной тошнотворной улыбкой и про должала: — Так вот, министр, мисс Эджком пришла ко мне в кабинет сегодня вечером, после ужина, и сказала, что хочет мне кое-что сообщить. Она сказала, что если я загляну в тайную комнату на восьмом этаже, которую иногда называют Выручай-комнатой, то обнаружу там нечто, могущее меня заинтересовать. Я задала ей несколько вопросов, и она призналась, что имеет в виду некое сборище. К несчастью, в этот момент на нее навели порчу, — Амбридж сделала нетерпеливый жест в сторону прячущей лицо Мариэтты, — после чего, заметив свое отражение в зеркале, девушка крайне расстроилась и не сумела сообщить мне дополнительные подробности. — Ах вот оно что, — сказал Фадж, буравя Мариэтту взглядом, который сам он, видимо, считал по-отцовски теплым и участливым, — это было очень смело с твоей стороны, милочка, прийти к профессору Амбридж. Ты поступила абсолютно правильно. А теперь будь добра, расскажи мне, что происходило на этом вашем собрании? Какова была его цель? Кто там присутствовал? Но у Мариэтты словно отнялся язык; она лишь снова помотала головой, таращась на них испуганными, широко раскрытыми глазами. — Неужели нельзя расколдовать ее, чтобы она могла говорить спокойно? — с нетерпением сказал министр, обращаясь к Амбридж. — Пока мне это не удалось, — неохотно призналась та, и я почувствовал прилив гордости за ребят, сумевших наложить на Мариэтту такое коварное заклятие. — Но даже если она не заговорит, это неважно: я могу продолжить за нее. Помните, министр, в октябре я посылала вам отчет, где сообщалось, что Поттер встречался с группой своих соучеников в «Кабаньей голове», в Хогсмиде? Так вот… — Откуда вам известно об этой встрече? — прервала ее профессор Макгонагалл. — У меня есть свидетель, Минерва. Блейз Забини случайно оказался в этом трактире в то же время, что и они. Он сначала не придал этому большое значение, но вчера утром он пришел ко мне и все рассказал, — самодовольно сказала Амбридж. — Он слышал каждое слово, произнесенное Поттером, и сразу же поспешил в школу, чтобы доложить мне… — Так вот как все есть! — подняв брови, сказала Макгонагалл. — Надо же, как интересно работает наша правоохранительная система! — Гнусные коррупционеры! — взревел портрет дородного красноносого волшебника, висящий над столом Дамблдора. — В наше время Министерство не заключало сделок с мелкими мошенниками — нет, сэр! — Благодарю вас, Фортескью, довольно, — мягко осадил его Дамблдор. — Поттер назначил встречу с соучениками, — продолжала Амбридж, — чтобы убедить их вступить в нелегальное общество ради изучения чар и заклинаний, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста… — Полагаю, что здесь вы ошибаетесь, Долорес, — спокойно промолвил Дамблдор, глядя на нее поверх очков-половинок, низко сидящих на его длинном кривом носу. Я удивленно посмотрела на него. Он не понимал, каким образом Дамблдор надеется вызволить Поттера из беды: ведь если Блейз и впрямь рассказал о том собрании, выкрутиться будет попросту невозможно. — Ого! — воскликнул Фадж, снова покачиваясь на носках. — Ну-ка, ну-ка, давайте послушаем очередную байку, высосанную из пальца, чтобы спасти Поттера от неприятностей! Прошу вас, Дамблдор, продолжайте — наверное, Блейз Забини солгал? Или в тот день в «Кабаньей голове» был вовсе не Поттер, а его брат-близнец? Или вы предложите обычное простое объяснение, включающее петлю времени, ожившего мертвеца и парочку невидимых дементоров? Перси Уизли угодливо хохотнул: — Очень смешно, министр, очень! — Нет-нет, Корнелиус, я вовсе не отрицаю, что Гарри в тот день был в «Кабаньей голове» и набирал учеников в группу для изучения защиты от Темных искусств. Уверен, что и сам Гарри не станет этого отрицать. Мне только хотелось бы обратить ваше внимание на то, что Долорес не права, полагая, будто эта группа была нелегальной. Если помните, декрет Министерства, запрещающий ученикам объединяться в общества, вступил в силу лишь через два дня после встречи, организованной В Хогсмиде, а потому Гарри отнюдь не нарушил тогда никаких правил. У Уизли был такой вид, словно его стукнули по макушке чем-то очень тяжелым. Фадж застыл, приподнявшись на носках и забыв опуститься; челюсть у него отвисла. Первой опомнилась Амбридж: — Все это весьма изобретательно, директор, — сладко улыбаясь, сказала она, — но теперь со времени вступления в силу Декрета об образовании номер двадцать три прошло уже почти полгода. Если первая встреча и не была противозаконной, то уж все последующие определенно являлись таковыми. — Что ж, — сказал Дамблдор, с вежливым любопытством разглядывая ее поверх переплетенных пальцев, — пожалуй, они являлись бы таковыми, если бы имели место, но можете ли вы доказать, что ученики действительно продолжали встречаться? — Доказать? — повторила Амбридж, и рот ее, по обыкновению, растянулся в отвратительной жабьей усмешке. — Где вы были, Дамблдор? Зачем, по-вашему мы пригласили сюда мисс Эджком? — Разве она говорила, что встречи происходили в течение полугода? — спросил Дамблдор, поднимая брови. — У меня сложилось впечатление, что она сообщила вам только о сегодняшней встрече. — Мисс Эджком, — тут же сказала Амбридж, — пожалуйста, дорогая, скажите нам, как долго продолжаются эти встречи. Можете просто кивнуть или покачать головой — я уверена, что ваши прыщики не станут от этого хуже. Итак, они происходили регулярно в течение последних шести месяцев? У меня в животе что-то стремительно ухнуло вниз. Наконец-то они уперлись в тупик, из которого не сможет выбраться даже Дамблдор. Нужно было срочно что-то делать. И прежде чем я успела подумать из моей палочки вылетело заклинание Империуса, который нам в прошлом году так усердно преподавал Крауч-младший. «Соври, что такого не было,» — приказала я. — Просто кивните или покачайте головой, дорогая, — улещивала Мариэтту Амбридж. — Ну же, не бойтесь, все худшее уже позади. Все, кто был в кабинете, устремили взгляд на открытую часть лица Мариэтты. И тут на всеобщее удивление, Мариэтта покачала головой. Я облегченно выдохнула. Сработало. Амбридж быстро взглянула на Фаджа, потом снова на Мариэтту. — Наверное, вы не поняли вопроса, голубушка. Я спрашиваю, посещали ли вы подобные встречи на протяжении последних шести месяцев. Вы их посещали, не так ли? Мариэтта опять покачала головой. — Что это означает, дорогая? — кисло спросила Амбридж. — Мне кажется, тут не может быть сомнений, — резко произнесла профессор Макгонагалл. — Девушка хочет сказать, что в последние полгода не было никаких тайных встреч. Я права, мисс Эджком? Мариэтта кивнула. — Но ведь сегодня встреча была! — свирепо воскликнула Амбридж. — Она состоялась в Выручай-комнате, и вы сами сообщили мне об этом, мисс Эджком! И организовал ее Поттер, именно он, который… Зачем вы опять болтаете головой, глупая девица? — Как правило, — холодно промолвила Макгонагалл, — люди болтают головой, когда хотят сказать «нет». Поэтому, если только мисс Эджком не пользуется каким-то доселе неведомым человечеству языком… Разъяренная Амбридж схватила Мариэтту, повернула ее к себе лицом и принялась трясти изо всех сил. Не прошло и секунды, как Дамблдор вскочил на ноги, подняв палочку. Кингсли дернулся вперед, и Амбридж отскочила от Мариэтты, тряся в воздухе руками, словно обожгла их. — Я не могу позволить вам заниматься рукоприкладством в моей школе, Долорес, — сказал Дамблдор. Впервые за весь вечер он выглядел рассерженным. — Вам надо успокоиться, мадам Амбридж, — сказал Кингсли спокойным, звучным голосом. — Разве вам нужны неприятности? — Да, — едва слышно сказала Амбридж, глядя на могучую фигуру Кингсли снизу вверх. — То есть нет… вы правы, Бруствер… я… я забылась. Всего на мгновение я испугалась, что она вспомнит обо мне, но, видимо, она забыла, что я вообще здесь есть. Мариэтта застыла на месте как вкопанная. Казалось, она не заметила ни яростной атаки профессора, ни своего освобождения; она по-прежнему закрывала мантией пол-лица, и взгляд ее, устремленный прямо вперед, оставался пустым. — Долорес, — сказал Фадж с видом человека, решившего покончить с чем-то раз и навсегда, — сегодняшняя встреча — та, которая, по нашим сведениям, все-таки состоялась… — Да, — сказала Амбридж, снова взяв себя в руки, — да… так вот, мисс Эджком поставила меня в известность, и я немедленно отправилась на восьмой этаж в сопровождении нескольких учеников, заслуживающих доверия, дабы поймать виновников на месте преступления. Однако их, по-видимому, предупредили об этом, ибо, поднявшись на восьмой этаж, мы обнаружили, что они разбегаются в разные стороны. Впрочем, это неважно. У меня есть все их имена: мисс Паркинсон заглянула в Выручай-комнату в поисках улик, и они там нашлись. И, к моему ужасу, она вынула из кармана список имен, висевший на стене в Выручай-комнате, и протянула его Фаджу. Чертова Паркиносон. — Как только я увидела в этом списке фамилию Поттера, мне стало ясно, с чем мы имеем дело, — понизив голос, сказала она. — Отлично, — сказал Фадж, и по его лицу расползлась улыбка, — отлично, Долорес. И… ничего себе! Он взглянул на Дамблдора, который до сих пор стоял рядом с Мариэттой, держа палочку в опущенной руке. — Вы видели, как они себя называют? — медленно произнес Фадж — Отряд Дамблдора! Дамблдор шагнул вперед и взял у Фаджа пергамент. Он посмотрел на список и на несколько мгновений словно потерял дар речи. Затем поднял глаза, улыбаясь. — Что ж, игра окончена, — просто сказал он. — Вам угодно получить от меня письменное признание, Корнелиус? Или довольно будет устного, при свидетелях? Я заметила, как Макгонагалл и Кингсли переглянулись. На их лицах был написан страх. Я не понимала, что происходит; Фадж, видимо, тоже. — Признание? — протянул министр. — Что… я не… — Отряд Дамблдора, Корнелиус, — сказал Дамблдор, все еще улыбаясь, и помахал списком имен перед носом Фаджа. — Не Поттера, а Дамблдора. — Но… Вдруг выражение лица у министра изменилось: он понял. Испуганно отступив назад, он с воплем вновь отскочил от огня. — Вы? — прошептал он, опять наступая на тлеющую мантию. — Именно, — любезно подтвердил Дамблдор. — Так это организовали вы? — Я, — ответил Дамблдор. — Вы набрали учеников в свой… в свой отряд? — Сегодня должна была состояться первая встреча, — сказал Дамблдор, кивая. — Просто ради проверки — захотят ли они присоединиться ко мне. Разумеется, теперь я вижу, что совершил ошибку, пригласив мисс Эджком. «Кивни,» — приказала я. Мариэтта кивнула. Фадж перевел взгляд с нее на Дамблдора; его грудь раздулась. — Так это был заговор против меня! — завопил он. — Именно, — весело подтвердил Дамблдор. — НЕТ! — выкрикнул Поттер. Кингсли метнул на него предостерегающий взгляд, Макгонагалл угрожающе расширила глаза. Я сжала кулаки. Что он творит? — Нет… Профессор Дамблдор!.. — Не кричи, Гарри, иначе тебе придется покинуть мой кабинет, — спокойно произнес Дамблдор. — Да, помолчите, Поттер! — пролаял Фадж, который все еще смотрел на Дамблдора, выкатив глаза, со смешанным выражением ужаса и радости. — Так-так-так… я пришел сюда, рассчитывая выгнать Поттера, а вместо этого… — Вместо этого получили повод арестовать меня, — улыбаясь, сказал Дамблдор. — Это все равно что потерять кнат и найти галеон, верно? — Уизли! — закричал Фадж. Он буквально дрожал от восторга. — Уизли, вы записали все, что он сказал? У вас есть его признание? — Да, сэр, записал, сэр! — живо отозвался Перси. Его нос был забрызган чернилами — так быстро он строчил на пергаменте. — И то, что он пытался создать отряд для борьбы с Министерством, и то, что он замышлял дурное против меня? — Да, сэр, все есть, сэр! — радостно откликнулся Перси, проглядывая свои записи. — Что ж, замечательно. — В голосе Фаджа звучало ликование. — Немедленно отошлите копию ваших записей в «Ежедневный пророк», Уизли. Если попадется быстрая сова, мы сможем поспеть к утреннему выпуску! Перси стрелой вылетел из комнаты, хлопнув дверью, и Фадж снова повернулся к Дамблдору. — А вы сейчас под конвоем отправитесь в Министерство. Там вам предъявят официальное обвинение, а суда вы будете дожидаться в Азкабане! — Ах, — вздохнул Дамблдор, — ну вот. Так я и знал, что мы наткнемся на это маленькое затруднение. — Затруднение? — сказал Фадж. Его голос все еще звенел от восторга. — Не вижу никаких затруднений, Дамблдор! — Мне очень жаль, — виновато сказал Дамблдор, — но боюсь, что их вижу я. — Неужели? — Да. Дело в том, что вы заблуждаетесь, полагая, что я — как это говорится? — пойду с вами по-хорошему. Я вовсе не собираюсь идти по-хорошему, Корнелиус. У меня нет абсолютно никакого желания сидеть в Азкабане. Конечно, я мог бы оттуда сбежать, но зачем тратить время? Скажу вам честно, что могу придумать миллион способов провести его с гораздо большей пользой. Лицо Амбридж краснело на глазах; можно было подумать, что она наливается кипятком. Фадж уставился на Дамблдора с очень глупым видом, точно ошеломленный внезапной затрещиной. Потом из его горла вырвался тихий сдавленный возглас, и он оглянулся на Кингсли и человека с короткими седыми волосами — единственных участников этой сцены, до сих пор хранивших молчание. Коротышка подбодрил Фаджа кивком и двинулся вперед. Я увидела, как его рука будто бы случайно скользнула к карману. — Не стоит, Долиш, — вежливо сказал Дамблдор. — Я уверен, что вы прекрасный мракоборец — недаром же вы получили «превосходно» по всем ЖАБА, — но если вы попытаетесь… э… применить силу, я вынужден буду причинить вам вред. Человек по имени Долиш заморгал. Вид у него при этом был довольно дурацкий. Он посмотрел на Фаджа, словно не знал, что делать дальше, и надеялся получить от министра подсказку. — Так что же, — ухмыльнулся Фадж, уже успевший прийти в себя, — надеетесь справиться с Долишем, Бруствером, Долорес и мной в одиночку, а, Дамблдор? — Нет, клянусь бородой Мерлина, — улыбаясь, ответил Дамблдор, — разве только вы меня заставите… — Ему не придется действовать в одиночку! — громко заявила Макгонагалл, сунув руку в складки мантии. — Нет-нет, Минерва! — резко возразил Дамблдор. — Не вмешивайтесь — вы нужны Хогвартсу! — Ну, хватит молоть чепуху! — сказал Фадж, вынимая свою палочку. — Долиш! Бруствер! Взять его! В комнате словно вспыхнула серебряная молния; раздался грохот, точно выстрелили из пушки, и пол содрогнулся; я в растерянности замерла, видя, как перед моргнула яркая серебряная вспышка; несколько портретов вскрикнули, пронзительно каркнул Фоукс, и в воздух поднялось облако пыли. Закашлявшись, я увидела, как перед мной кто-то с шумом упал; послышался вопль, звук удара, и кто-то воскликнул: «Ай!»; потом раздался звон бьющегося стекла, чьи-то поспешные шаркающие шаги, стон… и наступила тишина. Я подняла взгляд и увидела скорчившуюся позади Поттера Макгонагалл — одной рукой она держала Гарри, другой Мариэтту. В воздухе, постепенно оседая, все еще плавала пыль. Пытаясь отдышаться, я увидела, что к ним направляется чья-то высокая фигура. — С вами все в порядке? — спросил Дамблдор. — Да! — ответила Макгонагалл, поднимаясь с пола и увлекая за собой Гарри с Мариэттой. Пыль уже почти осела. Перед их глазами возник разгромленный кабинет: стол Дамблдора был перевернут, все маленькие столики на высоких ножках опрокинулись, а серебряные приборы разлетелись вдребезги. Фадж, Амбридж, Кингсли и Долиш лежали на полу не двигаясь. Феникс описывал над ними широкие круги; я услышала его тихое пение. — К сожалению, пришлось наслать заклятие и на Кингсли, иначе его стали бы подозревать, — негромко сказал Дамблдор, а потом обернулся ко мне. — Я бы и мисс Малфой заколдовал, но то, что она использовала Империус на Мариэтте, чтобы та солгала, заставило меня изменить планы. Мне хотелось бы узнать зачем вы так рисковали, мисс Малфой? Теперь взгляды всех троих были прикованы ко мне. А я не знала, что сказать. — Мисс Малфой? — требующим тоном произнесла МакГонагалл. — Потрудитесь объяснить свое поведение. Вы использовали Непростительное заклятье на студенте. — Я… — протянула я, выступая вперед. — Она могла все рассказать и тогда всему пришел бы конец. — Чему? — поинтересовался Дамблдор. — Разве не ваш друг все рассказал профессор Амбридж? — Блейз хотел заставить ее нам доверять, — честно призналась я. — Это была вынужденная мера. Но он отправил Патронус, чтобы предупредить Гарри. Появись Амбридж на минуту позже, она бы никого там не нашла. — Так это был Блейз? — удивился Поттер. — Почему вы не рассказали нам о своем плане? — Он не рассказал и нам, — стала оправдываться я. — Блейз знал, что мы не позволим ему это сделать, и промолчал. — Я думал, мы действуем сообща, — немного обиженно произнес Гарри. — Извини, я тоже была не в курсе, — фыркнула я, больше не чувствуя неуверенности. — Нам нужно было заставить их верить нам. Да, способ не самый удачный, но это сработало. — Так, — прервала нас МакГонагалл. — Я ничего не понимаю. Вы действуете за одно? Но как? — Лорд не устраивает не только вас, — хмыкнула я. — Он превратил мой дом в кошмар, запугивает Люциуса и Нарциссу, освобождает преступников. Мы не хотим это терпеть. — И вы решили бороться с ним под самым его носом? — спросил директор, внимательно рассматривая меня. Я упрямо вздернула подбородок. — Что бы вы не думали о слизеринцах, но для нас семья на первом месте. Мы не позволим никому угрожать ей. Я уже потеряла родителей. Я не потеряю Люциусу и Нарциссу. — Так безрассудно и опасно, — покачал он головой, но тут же добавил: — но очень смело и благородно. Это больше в духе Гриффиндора. Честно признаться, такого не мог предположить даже я. — Вы бы и не узнали, директор, если бы не Амбридж, — криво усмехнулась я. — Я бы хотел послушать вашу историю, но на это у нас нет времени. Все остальные скоро очнутся. Лучше, если они не будут знать, что мы с вами успели перемолвиться словечком, — вы должны вести себя так, словно все случилось в одно мгновение, словно их просто сбили с ног, они ничего не вспомнят… — Куда вы сейчас, Дамблдор? — прошептала Макгонагалл, возвращая все свое внимание в директору. — На площадь Гриммо? — Нет-нет, — с угрюмой улыбкой ответил Дамблдор. — Я не собираюсь прятаться. Скоро Фадж пожалеет, что прогнал меня из Хогвартса, обещаю вам. — Профессор Дамблдор… — начал было Гарри. — Выслушай меня, Гарри, — перебил его Дамблдор. — Ты должен учиться окклюменции не жалея сил, понимаешь? Делай все, что велит тебе профессор Снейп, и обязательно тренируйся каждый вечер перед сном, чтобы оградить свое сознание от кошмаров… скоро ты поймешь, зачем это нужно, а пока обещай мне… Человек по имени Долиш зашевелился. Дамблдор сжал руку Гарри: — Помни: береги свое сознание… ты поймешь, — прошептал Дамблдор. Фоукс сделал очередной круг и подлетел к Дамблдору. Тот отпустил Гарри, поднял руку и ухватился за длинный золотой хвост феникса. Вспыхнуло пламя, и оба они исчезли. — Где он? — завопил Фадж, приподнявшись с пола. — Где он? Я оперлась о стену, делая вид, что мне сложно стоять на ногах из-за заклинания. — Не знаю! — воскликнул Кингсли, поднимаясь вслед за ним. — Он не мог трансгрессировать! — закричала Амбридж. — Из Хогвартса нельзя выбраться таким образом… — Лестница! — крикнул Долиш, бросился к двери, рывком распахнул ее и исчез за порогом. Кингсли и Амбридж выбежали за ним следом. Фадж помедлил, затем не спеша встал и отряхнулся. Наступила долгая, томительная пауза. — Итак, Минерва, — ядовито сказал Фадж, поправляя разорванный рукав, — боюсь, это конец вашего друга Дамблдора. — Вы так думаете? — презрительно откликнулась Макгонагалл. Фадж точно не слышал ее. Он озирал разгром в кабинете. Некоторые портреты злобно зашипели на него, а кто-то даже сделал неприличный жест. — Отведите-ка всех троих в постель, — сказал Фадж, снова переводя взгляд на профессора Макгонагалл, и кивнул в сторону Гарри, Мариэтты и меня. Макгонагалл молча повела нас к двери. Когда она закрылась за ними, я услышала незнакомый голос. — Вы знаете, министр, наши с Дамблдором взгляды во многом расходятся… однако нельзя не признать, что у него есть стиль… Мы спустились вниз по лестнице и направились вслед за МакГонагалл. Профессор провела нас через несколько коридоров, а затем, оглядевшись, резко остановилась и вынула палочку, произнося: — Кедарсе Сордо! — женщина сделала быстрый пас рукой, очерчивая едва заметную линию, заключившую нас в кольцо из практически прозрачного воздуха. — Теперь можно разговаривать, не боясь быть услышанными. Думаю, у нас есть минутка-другая. Значит, она заколдовала пространство вокруг нас, чтобы никто не смог услышать наш разговор? Интересная магия. Стоит запомнить на будущее. — Итак, мисс Малфой, я попрошу вас снять заклинание Империуса с мисс Эджком. Чтобы она не сделала, но Непростительные применять в стенах школы злостное нарушение правил. По хорошему, мне стоило вас наказать, но, ввиду всего, в этот раз мы ограничимся предупреждением. — Хорошо, профессор, — кивнула я. — Но она же может вспомнить все, что было в кабинете и снова нас выдать. — Не волнуйтесь, память я ей исправлю, — тут же отмахнулась женщина. — Снимайте заклинание же. Я достала палочку и, направив ее на Мариэтту, произнесла: — Очнись! Девушка встрепенулась и удивленно посмотрела на меня, а потом и на Поттера с профессор МакГонагалл. — Обливейт! — женщина мягко коснулась головы Эджком, меняя воспоминания. — Конфундус! Мариэтта растерянно нахмурилась, явно пытаясь вспомнить где она и что вообще здесь делает. — Мисс Эджком, вы видели время? — строго спросила МакГонагалл. — Вы должны вернуться в свою гостиную сейчас же. В следующий раз я спишу с вас баллы за нарушение правил школы. — Я… Да, профессор, извините. Девушка медленно развернулась и побрела в сторону гостиной Рейвенкло. Утром ей будет болеть голова, но она это заслужила. — Теперь вы, — МакГонагалл посмотрела сначала на Поттера, а потом на меня. — Вам тоже следует возвращаться к себе. Я думаю, ваши друзья сильно беспокоятся о вас. Успокойте их и отдохните сами. Завтра вас ожидает тяжелый день. Директора Дамблдора в школе больше нет, а значит профессор Амбридж скорее всего займет его место. Боюсь, все, кто был в списке будут наказаны по всей строгости. Мистер Поттер, расскажите об этом друзьям. Пусть будут готовы. — Хорошо, — согласился он. — Профессор, вы думаете, директор скоро вернется? — Этого я знать не могу, но надеюсь на лучшее, — поджала губы женщина. — В его отсутствие я крайне рекомендую вам быть осторожным и постараться не попадаться профессор Амбридж на глаза. Она выгонит вас из школы и не глазом не моргнет. А теперь ступайте. Гарри кивнул и развернулся, чтобы уйти, но я схватила его за руку, удерживая на месте. — Извини, что все вышло так, — прошептала я. — Блейз не хотел ничего дурного. Он так же на взводе, как и все мы. — Забудь, я сам виноват, что не проверил всех, — отмахнулся парень. — Теперь я хоть знаю, что не могу доверять абсолютно всем. Я кивнула и отпустила парня. Он сразу же скрылся за поворотом. — Теперь вы, мисс Малфой, — продолжила МакГонагалл. — Я хочу, чтоб вы знали, что затеянная вами игра очень опасна. Пусть вам и удалось одурачить профессор Амбридж, но… Его вам не провести. — Мы знали на что шли, профессор, — покачала я головой. — Это оправданный риск. Директору Дамблдору нужны союзники из списка врагов. — Вы и ваши друзья еще дети, но вы уже играете со смертью. — Если бы мы этого не делали, то много человек уже погибли бы, — пожала я плечами. — Элиза, Сириус Блэк, магглы на Чемпионате, Грозный Глаз Грюм… Этот список растет с каждым годом. — Вы хотите сказать, что вы участвовали во всем этом? — ее глаза расширились от изумления, но она постаралась сохранить спокойствие. — Мы оказывали посильную помощь каждый раз, когда она требовалась, — честно ответила я. — И никто об этом не знал? — Единицы. Такие секреты не доверяют чужакам. Особенно когда стоит вопрос жизни и смерти. — И все же я настаиваю, чтобы вы действовали обдуманно. — Мы всегда все делаем обдуманно, иначе бы нас раскрыли еще три года назад, — я сглотнула и на пару секунд замолчала, обдумывая свои дальнейшие слова. — Послушайте, профессор, я хочу быть с вами честной, потому как от вашего доверия может зависеть очень многое. Вы можете положиться на нас. Мы всегда придем на помощь Поттеру и кому бы то ни было. Если получится, передайте это директору. И, опережая ваши слова, мы знаем на что идем и готовы отдать свои жизни за это. Драко почти умер из-за того, что пытался помочь Гарри, а дядя Люциус за то, что прикрыл его. Если вы думаете, что мы не знаем с чем имеем дело, то ошибаетесь. Мы видели Лорда и знаем на что он способен. Война уже идет, и в ней ты либо сражаешься, либо сидишь в страхе позади всех. А никто из нас не желает отсиживаться за спинами друзей. Повисла недолгая пауза. На лице МакГонагалл одна эмоция сменяла другую, и, наконец, она тихо произнесла: — Вы говорите, как взрослый волшебник, мисс Малфой. Полагаю, я ошибалась на ваш счет, но теперь я это осознаю. Мне приятно видеть столь смелую и справедливую волшебницу. Вы во многом превосходите большую часть моих львят, чего уж таить. Ваши родители и профессор Снейп могут гордиться вами. — Спасибо, профессор МакГонагалл. — Но я все же вновь попрошу вас быть острожной. Вы в куда более опасном положении, чем все остальные, — она на пару секунд замолчала, а потом продолжила с мягкой улыбкой. — Надеюсь, однажды все это закончится, и все узнают какой неоценимый вклад вы с друзьями внесли в победу. И тогда я смогу с гордостью сказать, что вы были моим студентом. — Непременно, профессор, — кивнула я с улыбкой. — Могу я идти? Ребята скорее всего беспокоятся. — Да, само собой, ступайте. Доброй ночи. — Доброй ночи, профессор.