Во имя любви
13 сентября 2019 г. в 15:39
На следующее утро я медленно открыла глаза, с трудом привыкая к яркому свету, бьющему в открытое окно. Я тихонько застонала, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку. После продолжительной истерики у меня болела голова, боль была настолько сильна, что я не сразу заметила, что одна в комнате. Джаспер ушел и, в свете вчерашних событий, кажется, это не очень хороший знак. Я приподнялась на локтях и обвела взглядом комнату, чтобы убедиться в том, в чём и без того не было сомнений, а после встала и, стараясь не делать резких движений, поплелась в ванную. Не глядя на собственное отражение, которое могло лишь усугубить и без того плохое настроение, я достала обезболивающее с верхней полочки в ванной. Я не из тех, кто закидывается таблетками при любом удобном случае, но сегодняшняя мигрень — исключение. Я поднесла руку с таблеткой к губам и замерла, опуская вторую ладонь на живот… Мои познания в беременности невелики, но всё же я знаю, что не стоит употреблять какие-либо лекарства без разрешения врачей. Затем я вспомнила Джаспера, вскрикнувшего от боли и закинула таблетку в рот. Если я в чём и уверена, так это в том, что этому малышу так просто не навредить. Я повернулась к зеркалу боком, приподнимая пижамную футболку и внимательно разглядывая свой уже слегка выпирающий животик, на моих губах помимо воли появилась улыбка.
— Ты ведь не дашь себя в обиду, — проворковала я, нежно гладя холмик. За моей спиной раздался судорожный вздох, но я решила притвориться, что ничего не слышу. Уже через секунду Джаспер сидел на краю туалетного столика в метре от меня, старательно отводя взгляд от моего обнажённого живота. Я с вызовом посмотрела на него, одергивая футболку и скрещивая руки на груди, заранее приготовившись защищаться.
— Ты как? — просто спросил Джаспер, устало глядя на меня.
— Хорошо, — автоматически ответила я, закусывая губу, — а ты?
— Прекрасно, — скривился он, спрыгивая и быстрым шагом выходя из ванной, я хотела было пойти за ним, но решила, что душ будет целесообразнее.
Смывая с себя пот я представляла, что слой за слоем смываю боль, плохие эмоции, разочарования. Вот бы от душевных терзаний было можно избавиться так же просто, как от грязи — просто смыть с себя и забыть, словно этого никогда и не было. Я медленно выхожу из кабинки и потуже завязываю полотенце на груди, почему-то появляться при Джаспере обнажённой мне совершенно не хочется. Он даже не смотрит на меня, пока я неуклюже переодеваюсь, пытаясь прикрываться. Глупо, как же глупо! Он столько раз видел меня голой, а сейчас и вовсе не смотрит в мою сторону, но я всё равно старательно прячусь за дверцей шкафа, натягивая на себя синюю оверсайз кофту и тренировочные штаны — единственные, что всё ещё налезают, после чего неуклюже сажусь на кровать, стараясь не выглядеть забитым щенком.
— Тебе нужно показаться Карлайлу, — безразлично и почти холодно произносит Джаспер, продолжая смотреть куда угодно, но не на меня.
— Нет, — мой отказ прозвучал не грубо и безапелляционно, как я на то рассчитывала, а жалобно, почти умоляюще, — нет, — твёрже повторила я, прокашлявшись.
— Даже обычные б… — он сделал паузу, очевидно, не в силах сказать это вслух, — женщины в твоей… ситуации не пропускают приёмы у врачей.
— Беременные, Джаспер, беременные женщины, — огрызнулась я, невольно кладя руку на живот, Джаспер поморщился, словно от пощёчины, — женщины в моём положении, — я подчеркнула последнее слово, которое он тоже, по всей видимости, старался избегать, — ходят к врачам, потому что те знают, что делать, — я посмотрела на Джаспера, чьё лицо расплывалось из-за вновь подступивших слёз, — сомневаюсь, что у Карлайла большой опыт наблюдения за беременными от вампиров женщинами.
— Можно подумать, хоть у кого-то есть подобный опыт, — огрызнулся Джаспер, а я закусила губу. Он внимательно перевёл взгляд на моё слегка раскрасневшееся лицо и тяжело вздохнул, призывая всё самообладание, которое имел в запасе. — Изабелла, любимая, — его голос был так спокоен и ровен, что я содрогнулась, — я ещё чего-то не знаю?
Дрожащими руками я достала тетрадку Эммануэля из-под подушки и протянула её Джасперу, открывая на нужном подразделе, он нахмурился, глядя на меня, но всё-таки взял тетрадь и внимательно пробежал глазами текст. Его лицо, и без того бледное и неподвижное, казалось, совсем лишилось всех красок и эмоций, он замер и закрыл глаза, перестав дышать. Моё сердцебиение стало казаться мне слишком громким в наступившей гробовой тишине. Джаспер вновь открыл глаза, перелистнул на начало подраздела и вновь прочитал всё, словно одного раза для его идеальной памяти было мало. Закончив, он отложил тетрадь и, прикрыв глаза руками, принял полулежачее положение, облокотившись на спинку кресла.
— И это… — после пятиминутной паузы, показавшейся вечностью, — это… ты хочешь произвести на свет? — его голос был полон недоверия. — Существо, которое будет убивать без разбору и осознания происходящего?
— Не смей называть его существом, — прошипела я, вскакивая и забирая драгоценную тетрадь, исписанную аккуратным подчерком, — не смей так говорить о нашем ребенке, Джаспер, — мне одновременно хотелось плакать и кричать, прыгнуть на руки к Джасперу и выгнать его из комнаты, — я думаю, — смягчилась я, приседая перед ним на корточки и стараясь перехватить его взгляд, полный боли, — эти дети не были чудовищами, а вот их отцы — да, что ещё говорить о тех, кто проводит подобные… эксперименты.
— Но только для того, чтобы оно родилось, нужно будет умереть тебе, — едва слышно сказал он, прикрыв глаза.
— Я уже мертва, Джас, — я коснулась губами его ладони и прикрыла глаза, даже не пытаясь сдерживать слёзы, — но это мой шанс сделать что-нибудь хорошее, создать что-то, что будет стоить моей смерти.
— Ничто не стоит твоей смерти, — словно на автомате отозвался Джаспер.
— Ты стоишь, — так же ответила я, закусывая губу, Джаспер перевёл на меня недоумевающий взгляд, — абсолютная любовь, Джаспер, — мой голос звучал почти благовейно, — ты знаешь любовь, которая может быть сильнее любви к собственному ребёнку?
— Белла, — его губа слегка задрожала, а в глазах плескалось отчаяние, — Белла, — он снова повторил, беспомощно качая головой, так и не придумав, что именно хочет сказать, и тут же печальное и растерянное выражение на его лице сменилось жёстким и решительным. — Откуда у тебя этот дневник? — строго спросил он, а я, не ожидая такой резкой перемены, лишь испуганно захлопала глазами, Джаспер резко встал, чуть ли не отбросив меня, всё ещё сидящую перед ним. — Сукин сын, — прорычал Джаспер, принявшись расхаживать по комнате, — он знал, чем всё кончится ещё тогда? Он знал, что произойдёт даже до того, как мы вообще занялись сексом?
— Предполагал, что это возможно, — прошептала я, — или надеялся.
— И сообщил тебе, — закивал Джаспер, глядя на меня, как на незнакомку, — ну, а ты тут же решила воспользоваться возможностью «спасти меня» и занялась зачатием? — язвительно прыснул он.
— О да, Джаспер, я только и думала, что о зачатии, — так же язвительно отозвалась я, вставая на ноги, — да я даже, чёрт возьми, не понимала, зачем он дал мне эти записи, пока не забеременела. А о том, что это и есть та самая «абсолютная любовь» и не догадывалась даже после, пока Розали не…
— АХ, РОЗАЛИ, — почти взвизгнул он, расхохотавшись, — ну конечно, кто бы ещё поддержал тебя в стремлении завести ребёнка ценой собственной жизни.
— Послушай меня, Джаспер Уитлок, — процедила я, глядя ему прямо в глаза, — это твой ребёнок, ясно? И я очень надеюсь, что, когда меня не станет, ты станешь его отцом, вырастишь нашего малыша достойным человеком, не позволишь ему покориться «темной» стороне, но если нет — это твоё право, Розали прекрасно воспитает нашего ребёнка и без твоей помощи, поверь мне.
— О, поверь мне, Белла, я и не сомневаюсь, что Розали прекрасно воспитает ребёнка без моей или твоей помощи, а ещё я не сомневаюсь, что она лично прикончит меня, если я попытаюсь ей помешать, но… — он замер, ярость в его глазах снова сменилась болью, — ты не думала ни на секунду, что он… будет служить ежесекундным напоминанием о том, что я тебя потерял? Ты думаешь, я смогу любить кого-то, кто родился ценой твоей жизни, Белла?
— Сможешь, — безо всяких сомнений сказала я, грустно улыбаясь и кладя ладонь на его щёку, — может, не сразу, но ты сможешь. И я надеюсь, что ты не забудешь меня и не дашь ему, — я положила ладонь на свой живот, — но ты сможешь жить дальше. И ты сможешь полюбить нашего ребёнка, ты не сможешь не любить его, Джас, — мои губы тронула нежная улыбка, — а он будет любить тебя. И, думаю, со временем, когда ты будешь смотреть на него, ты не будешь видеть того, кто родился ценой моей жизни, а будешь видеть того, кто, вне всяких сомнений, стоил этой жертвы.
— Я никогда не хотел быть отцом, — отстранённо сказал Джаспер, — точнее, не думал, что когда-нибудь им стану. В моей человеческой жизни для меня не было ничего важнее службы, я не думал даже жениться, не видел смысла заводить семью, которую буду видеть пару недель в год, а в вампирской жизни… мне казалось, этот вопрос отпал сам собой и я даже никогда не задумывался, что что-то потерял… Розали, Эсме, они были по-настоящему разбиты невозможностью иметь детей, они научились это прятать, но боль пронзала их обеих каждый раз, когда им на глаза попадался младенец, а я… никогда не понимал, что в этом такого особенного, смысл переживать из-за того, что никогда уже не может случиться и… — он осёкся, фокусируясь на мне, — прости, я просто… Я просто действительно не знаю, что сказать.
— Всё в порядке, — мягко ответила я, обнимая его, — всё хорошо. Всё будет хорошо, — как мантру твердила я срывающимся голосом, прижимаясь к его груди.
— Позвони Эммануэлю, — едва слышно сказал Джаспер, касаясь губами моих волос, — я просто хочу убедиться, что всё идёт более-менее нормально и, если ты не хочешь обращаться к Карлайлу…
— Уже позвонила, — тихо сказала я, — вчера, — Джаспер слегка отодвинулся, заглядывая мне в глаза, — он будет в Сиэтле в следующую пятницу, правда, он просил никому не сообщать, даже тебе, но…
— Спасибо, что сказала, — только и ответил Джаспер, прижимаясь губами к моим волосам.
Ближе к вечеру, потратив около часа на разговор с мамой, которая, кажется, не сильно поверила в мое «я в порядке, мам», я упала на кровать, изо всех сил стараясь не расплакаться. Джаспер мягко обнял меня за плечи, не говоря ни слова, ему и не нужно было, я и так знала что мысли «мне жаль, что так вышло, Белла» и «если бы у тебя хоть капельку работал инстинкт самосохранения, Изабелла…» в голове Джаспера поочередно сменяют друг друга. Мы просидели так ещё пять минут, после чего я резко встала и начала суетливо ходить по комнате, пытаясь определить, какие именно вещи мне нужно взять с собой. Предполагаю, мне было бы проще, если бы я знала, куда именно направляюсь, однако, этого мне Джаспер не сообщил, просто пришёл и сказал, что, видите ли, в свете последних событий мне гораздо разумнее съехать из отцовского дома. Не то, чтобы я была не согласна, но эта таинственность и молчание в ответ на вопросы о том, куда мы переедем, меня немного раздражала. Хотя, возможно, я злилась на себя, ведь, несмотря на заметно округлившийся животик, я так и не додумалась собрать вещи и съехать от Чарли до того, как он понял, что к чему.
Я достала свой тёплый коричневый свитер, задумчиво разглаживая складку на одежде, когда почувствовала холодную руку, обвившую меня за талию и ветер, колышущий мои волосы. Уже через секунду дверь ванной захлопнулась и Джаспер включил душ на полную мощность, я же молча смотрела на него, даже не стараясь скрыть недоумение. Джаспер скинул с себя одежду и залез под шумящую воду, после чего поманил меня рукой, я неуклюже разделась и, слегка пошатываясь, присоединилась к нему, готовая прильнуть к холодному телу. Джаспер слегка качнул головой, когда моя рука начала рисовать узоры на его груди, после чего он нагнулся и прильнул к моей шее.
— Что-то происходит, Белла, — едва слышно сказал он, касаясь губами уха, — что-то очень плохое, — так же тихо сказал он, после чего крепко поцеловал меня, не позволив ничего сказать.
— Что именно? — так же тихо спросила я, приподнимаясь на носочках и обвивая его шею.
— Эдвард трижды за час был неподалёку и с каждым разом он все более злой и возбужденный, — он сделал глубокий вдох, — я не знаю, что он задумал, но, очевидно, это что-то произойдёт очень скоро.
— Джаспер, — громко начала я, но он тут же заткнул меня почти яростным поцелуем, — Джаспер, — уже тише продолжила я, наконец поняв, зачем вести этот разговор здесь, — ты уверен? — он коротко кивнул, а я судорожно сжала пальцы на его предплечьях, — Но почему Эдвард позволяет тебе понять, что он что-то задумал?
— Не думаю, что он позволяет, — неуверенно произнёс Джаспер, — скорее всего, он просто окончательно списал меня со счетов вместе с моим даром, который, откровенно говоря, работает кое-как в последнее время, — он бросил на меня слегка раздражённый взгляд, — как иначе тебе удалось бы обманывать меня так долго.
Я закусила губу и отстранилась, почувствовав жгучий стыд. Мой взгляд блуждал по ванной, стараясь зацепиться то за потрескавшийся пол, то за зелёные и красные бутылочки, аккуратно расставленные на полках, то за мягкое пушистое полотенце, лишь бы не смотреть на Джаспера. Он осторожно повернул мое лицо к себе и запечатлел целомудренный поцелуй на моих губах, в его глазах плескалась грусть и нежность, забота и волнение, никакой злости и ненависти. Ободрённая этим, я слегка наклонила голову, кладя лицо в его широкую ладонь.
— Что ты предлагаешь делать? — наконец спросила я, добавляя: — Эдвард, что мы будем делать с ним и его планами, в чем бы они не состояли?
— У меня есть идейка-другая…
— Мы не будем убивать Эдварда, — строго сказала я, слегка выгибаясь, чтобы лучше видеть его лицо, покрытое капельками воды.
— Тогда я с радостью выслушаю твои идеи, — криво усмехнулся он.
— Может, мы не будем ничего делать? — я закусила губу, отводя взгляд от его вмиг посуровевшего лица. — Я имею ввиду… Если он хочет меня убить, то пусть попытается, — я положила ладонь на живот, — сомневаюсь, что я буду той, кто пострадает… Что касается тебя, как ты сам заметил, Эдвард очень сильно недооценивает тебя, к тому же, он не может читать твои мысли, а это значит, — я сглотнула и затараторила, — значит, если он не оставит тебе выбора, ты его легко убьешь.
— Я не хочу так рисковать тобой, Изабелла, — он коснулся лбом моего лба, — не могу так рисковать твоей жизнью, твоей безопасностью.
— Ты должен довериться мне, Джаспер, — безапелляционно сказала я, выходя из-под горячих струй воды, оставляя его, такого великолепного, такого потерянного, стоять, словно статуя.