Хранитель сокровищ

Кухня мэтра Готерена, где приветствовалась тёплая компания и принято было бойко работать ложками в мисках, беседовать о будущем урожае и греться у очага, стала местом уныния. Гарен, утомлённый бесплодными поисками, сидел за столом, вперив в дверь свой единственный глаз. Дядюшка Матье, имея вид совершенно угнетённый, примостился напротив могущественного зятя и время от времени тяжело вздыхал. Почтенный суконщик и вообще любил смаковать любое горе, с ним ли приключившееся, или же с кем-либо из знакомых — такова уж его чувствительная натура. Сара увела Жакетту наверх, уговаривая хоть немного поспать. Неприятности меж тем образовались нешуточные и мэтр Готерен ощущал свою прямую к ним причастность. Катрин не нашлась. Ни малейшего следа — ни её, ни похитителей. О, если б дом как следует охранялся, если б имелась хоть собака, способная лаем предупредить о вторжении злоумышленников, племянница и не пропала бы! Мэтр Готерен вновь испустил долгий вздох и покосился на Гарена, не подозревая, что и тот обуян чувством вины. Не оскорби он Катрин столь жестоко, она не покинула бы Дижон! Казначей обрёл обычную невозмутимость и лишь наблюдательный человек мог догадаться, каких усилий ему это стоило. Всю ночь он сам искал и звал супругу, обходя с факелом виноградники, но ничего не обнаружил. Да и что возможно обнаружить? Будь на дворе зима, ноги похитителей хотя бы отпечатались на снегу. Пойди дождь — грязь сохранила бы следы. Погода, как назло, стояла сухая, примятая трава давно распрямилась. Крестьяне вернулись ни с чем и Гарену пришлось последовать их примеру. Ему оставалось рассуждать. Если похитители пришли пешком, то вряд ли утащили Катрин далеко. Ни лошадей, ни повозки, у них, скорее всего, не водилось. Когда забрезжило утро, Гарен внимательно осмотрел землю вокруг усадьбы и не нашёл следов тележных колёс, а также никаких других отпечатков подков, кроме оставленных его конём. А если лошади ждали разбойников в роще и скачут сейчас за много лье от Марсанне? И Бог весть, в какую сторону они пустились! — Чёрт возьми! — Гарен ударил кулаком по столешнице. Дядюшка Матье вздрогнул. — Тысячи, тысячи догадок, куда они направились, — продолжал Гарен, не обращая внимания на суконщика. Глаз его горел непримиримым огнём. Рот скривился. Он умолк, и сидел, задумчиво чертя пальцем узоры на скатерти. Множество вопросов терзало его ум. Что нужно похитителям? Какова их конечная цель? Может, недоброжелатель намерен посредством жены расквитаться с мужем? Может, надо немного подождать и негодяи выдвинут свои требования? Но Гарен не хотел ждать. Он собирался немного отдохнуть — если только его состояние возможно назвать отдыхом, и снова приняться за розыски. Сердце подсказывало ему, что Катрин где-то неподалёку. Ступени крыльца заскрипели под чьими-то ногами. Гарен и Матье встрепенулись. В кухню вошёл крестьянин с раскрасневшимся от волнения лицом. Скомкав в руках шапку, он отвесил поклон присутствующим. Он переминался с ноги на ногу и явно стеснялся высокопоставленного вельможи. Дело, приведшее его сюда, показалось ему не стоящим внимания. — Что, Жак, есть известия? — подбодрил его мэтр Готерен. — Мессир… Мэтр Матье… Я тут вспомнил кой-чего и думаю, надо сказать, вдруг это важно, — Жак боялся Гарена и старался говорить только с Матье. — Смелее, — поощрил его мэтр Готерен. Он и Гарен замерли в напряжённом ожидании, ловя каждое слово. — На прошлой неделе я ходил осматривать дальние виноградники, ну и заметил, что над старым замком Бертен поднимается дым, как будто кто растопил камин. Я ещё тогда подумал, кому разводить огонь, если там уж сколько лет никто не живёт. — Заброшенный замок Бертен? — насторожился Гарен. Дядюшка Матье пояснил, что замок в полутора лье от Марсанне некогда принадлежал аббатству Сен-Пьер-де-Без, владевшему здесь виноградниками. К сожалению, пару столетий назад богатую, но многострадальную обитель постиг сокрушительный пожар, вынудивший монахов переселиться в Клюни. Чтобы рассчитаться с долгами, настоятелю пришлось продать земли, включая лучший виноградник Кло-де-Без. Соседние земли выкупил месье по фамилии Бертен: и замок, и близлежащие виноградники получили его имя*. Замок с тех пор не раз менял владельцев и в конце концов совершенно обветшал. Что до аббатства, то духовная жизнь в нём пришла в упадок, да и война с чумой, действуя совместно, тоже не способствовали процветанию, кося жизни братии. Правда, новый настоятель, Симон де Торсеней, занимается ремонтом и укреплением построек, возможно, он выкупит замок обратно… Последние сведения были уже излишними и Гарен пропустил их мимо ушей. — Как туда добраться? — кратко спросил он, прервав словоохотливого Матье. Фаго и Русто успели надорвать глотки, споря, насажать друг другу синяков и понаделать прорех на дряхлых одеяниях. Казалось, они так увлеклись, что позабыли о предмете своего спора. Катрин была бы не против, закончись их потасовка взаимным убийством, но, к несчастью, сообщники достигли взаимного соглашения. Их объединённые усилия обратились против пленницы. Катрин предостерегающе завизжала, выбросив вперёд руки со скрюченными пальцами. Русто со страшным, искривлённым омерзительной гримасой лицом, медленно приближался к ней. За ним, приотстав на шаг, маячил Фаго, потерявший свою шляпу. — Поберегись, приятель, у неё острые зубы, — напутствовал он. Товарищ его в ответ хмыкнул и преодолел последний шаг, отделявший убийц от намеченной жертвы. В тот же миг ногти Катрин оставили красные борозды на небритой щеке Русто. Чертыхнувшись, он отпрянул, едва не сбив с ног подельника. Затем Катрин хотела ухватить Русто за уши, но тот, опередив её намерение, сжал ей запястья и встряхнул. — Вот так, мадам, теперь нам не страшны ваши коготки! — зубоскалил он. Катрин больше не сопротивлялась, только отворачивалась, чтобы не чуять зловония, исходившего от бродяг. Русто, ухмыляясь шире прежнего, переместил хватку с запястий на горло. Катрин, движимая инстинктом, извивалась, тщетно стараясь сбросить с шеи смертоносные живые клещи. Фаго смеялся, как полоумный. — Вот так, вот так, что же получит твой муженёк? — приговаривал Русто. Нетерпеливый Фаго возился с цепочкой, но застёжка не поддавалась его толстым пальцам и он только мешал сообщнику. Катрин в ужасе раскрыла рот, но вместо крика или мольбы издала лишь едва слышный хрип. Ей не хватало воздуха. Сейчас она умрет, да, умрёт, и неведомый замок будет ей склепом, ночь заглянет в её остекленевшие глаза. — Похоже, здесь жарко — ишь, как ты покраснела, — доносилось до неё как будто со стороны, и силуэт Русто расплывался, страшная рожа Фаго качалась у него за плечом. Ей почудился грохот шагов. Или то кровь стучит у неё в висках? И вдруг пальцы на горле разомкнулись. Русто засипел, его тело выгнулось в дугу, руки растопырились, физиономия приобрела нелепое выражение. Он рухнул ничком и конвульсивно задёргался. Фаго, отпрыгнув в сторону, завопил, как раненый зверь. — Ты следующий, ублюдок! — раздался исполненный ярости голос Гарена. Казначей быстро выдернул кинжал из трупа и обернулся к новому противнику. Катрин жадно дышала, растирая шею. Пелена, окутавшая разум, прояснилась и теперь она смогла оценить расстановку сил. Здоровяк Фаго стоял меж нею и мужем и ей оставалось молиться, чтобы схватка окончилась в пользу Гарена. Она не приметила у бандита ни палки, ни ножа, но в неистовстве он был страшен и без оружия, кроме того, ростом и комплекцией Гарен уступал Фаго. Фаго тоже понял это, его толстые губы раздвинулись в улыбке. — А вот и муженёк пожаловал, — проворковал он и икнул. — Вот когда Фаго позабавится! Я давно хотел пустить благородную кровь, — он облизнулся. — Я отплачу тебе за Русто. Ты слишком внезапно ворвался и застал бедолагу врасплох, иначе тебе нипочём не одолеть его. Думаешь напугать меня своей зубочисткой, которой только и умеешь, что бить в спину? — Попробуй, свинья, — с презрением ответил Гарен. — Так или иначе, ты простишься с жизнью — не я, так палач возьмёт её. Дерись, если ты мужчина! Или ты горазд воевать лишь с беззащитными женщинами? Противники, содрогаясь от ненависти, кружили по комнате. Катрин наблюдала за ними с замиранием сердца, не решаясь позвать Гарена, чтобы не отвлечь его. Грузно оттолкнувшись, Фаго бросился вперёд. Гарен ловко подсёк его и опрокинул на пол, занёс руку с кинжалом, но Фаго брыкался и отбивался, не позволяя нанести решающий удар. Бродяга и казначей дрались с таким ожесточением, как не мутузили друг друга и обитатели Двора чудес. Катрин, охнув, спрятала лицо в ладонях. До её слуха доносились сопение, ожесточенная возня и приближающиеся голоса снаружи. Кто-то поднимался по лестнице в башню. Фаго гнусно расхохотался, но смех тут же оборвался, сменившись бульканьем, затем тонким свистом. Катрин отняла ладони от лица. Бродяга лежал на спине, истекая кровью. В горле у него торчал клинок. Фаго широко разинул рот, дёрнулся в последний раз и затих. В дверях образовалась давка, задние налегали на передних, но всем разом никак не удавалось протиснуться в комнату. Катрин поняла, что сейчас снова лишится сознания не то от потрясения, не то от радости, не то и от того, и от другого вместе. Гарен едва успел подхватить её в объятия, его прикосновения были осторожными, нежными. — Всё хорошо, любовь моя, всё хорошо, — ласково произнёс он, баюкая Катрин, как маленькую, — бояться нечего. Затор в дверном проёме распался, Жак первым влетел в комнату, точно пробка, выскочившая из бутылки шампанского, за ним проникли остальные, включая Сару. С изумлёнными возгласами они озирали поле боя и одноглазого казначея, прижимавшего к груди женщину с золотыми волосами — измученную, перепуганную, но живую. Сара поочерёдно толкнула ногой тела, напутствовав: — Туда им и дорога! — М-мессир… — промямлил Жак. — Как же вы… Не дожидаясь подмоги! А если б их оказалась тут целая шайка? — Если б я не опередил вас… — Гарен не договорил. — Не стойте, как истуканы! Ей ещё нужна помощь! Он сам, не доверяя никому, вынес Катрин на воздух и бережно уложил в повозку. Сара ни на шаг теперь не отставала от казначея, приобретя к нему самое искреннее расположение. Погрузившись в полузабытье, Катрин ощущала, как, мягко покачивая, повозка увлекает её прочь от проклятых развалин, где довелось вынести столько испытаний. Опасность расточилась и Катрин успокоенно вздохнула, смежив веки. В ушах её звучал голос Гарена: — Я сберёг вас, моё сокровище… Моё величайшее сокровище! *Шам де Бертен («Поле Бертена»), позже сокращённое до Шамбертена.