Oh, this is your daddy?

На следующее утро Чангюн, не задавая лишних вопросов, собрался и ушёл. Даже не позавтракал. Вонхо был смущён и растерян, с запозданием отвечал на вопросы Момо, и испортил завтрак, подпалив его. Неугомонный корги носился под ногами только усугубляя ситуацию. Чёрт меня дёрнул забрать его. Надо срочно что-то делать с ним, а то от квартиры ничего не останется. Эта ночь стала откровением, по сути Вонхо признал свои чувства, а Чангюн просто взял и ушёл. Ничего не сказал. И как это расценивать? Как плевок в душу? Ему срочно нужно было отвлечься от этих мыслей иначе рискует утонуть в них. — Чем хочешь заняться? — спрашивает он у Момо в надежде занять себя чем-нибудь. — Съездим на море? — Нет, — слишком резко отвечает Вонхо. Впечатления о пережитом ночном кошмаре всё ещё свежи. — Только не туда. — Тогда я бы поела пиццу. — Значит пицца, — улыбается он и собирает вещи. Корги тоже приходиться взять с собой, потому что в одиночестве он разнесет эту квартиру. Надо ему кличку придумать что ли… А то все корги, да корги. Уже давно у них не выходило вместе провести целый день. Ночная работа уже не казалась такой же привлекательной как раньше. Она выматывала, выжимая из Вонхо последние соки. Домой он приходит уставшим и не способным уделить дочери достаточно внимания. И пусть Момо не обижалась, он все равно чувствовал себя виноватым перед ней. За какие заслуги она моя дочь? — не перестанет спрашивать у небес и благодарить за этот подарок. Если говорить честно, то в первые дни после того как Акира сказала, что беременна, Вонхо собирался сбежать, снять с себя ответственность. И он почти это сделал, вот только Хичоль остановил. Кто мог подумать, что этот человек, устраивающий оргии и руководящий преступным бизнесом, способен образумить молодого юнца? — Позволь мне обрисовать будущее этого ребенка, — Хичоль достает косяк из своего портсигара и даёт его Вонхо. — Ты сбежишь сейчас, она попытается скинуть эту ответственность на кого-то другого. Ничего не получится, потому что найти такого идиота не просто. С большой вероятностью она сделает аборт. Но всё же есть шанс, что эта ненормальная его оставит, родит, и на одного несчастного ребенка будет больше. Ты хочешь, чтобы твой ребенок умер или страдал так же как и ты? — Он может быть и не мой, — мямлит Вонхо, он уже не так уверен в своем решении. — Твой, — Хичоль выдыхает дым прямо ему в лицо, из-за чего глаза начинают слезиться. — Я знаю это наверняка. Тогда он не стал расспрашивать Кима, и выяснять причину этого уверенного заявления. Вонхо вспомнил своё детство и все те трудности, через которые ему пришлось пройти. Он не хотел той же участи для своего ребенка. То, что Сана, родив, сразу же сбежит он знал задолго до родов. Просто она была слишком ветреной и не хотела обременять себя. Она даже не пыталась изображать счастливую семью. Чувствовала ли она связь с ребенком? Или Вонхо любит малышку сразу за двоих родителей? Держа её маленькую ладошку в своей руке, он не мог представить своей жизни без неё. Корги неожиданно дернул за поводок и со всей своей силы потянул в сторону парка, заливая многолюдную улицу своим лаем. — И откуда в нем столько сил? — Вонхо пытается справится с неуправляемым животным. — Лимончелло! — слышится вдалеке басистый крик. Лимончелло?. К ним поспешно приближается молодой парень, таща за собой маленького мальчика, еле передвигающего ногами. Поводок не выдерживает натиска собаки и рвется, придавая корги ускорения. Парень со счастливой улыбкой раскрывает руки, позволяя собаке с разбега врезаться в него. Ни один миллиметр лица не остается сухим, корги как сумасшедший вылизывает его. — Фу, — кривится Момо. — Согласен, — Вонхо вспоминает где был этот язык и что ел. Парень, наконец, обращает внимание на стоящих возле него Вонхо и Момо. Хмурится и приказывает корги сидеть. Его ты слушаешься, гадёныш? — Мы его нашли в парке, ошейника на нём не было, поэтому мы его приютили, — начинает почему-то оправдываться Вонхо, он ведь ничего не сделал такого, так почему чувство вины скребет в груди? — Хосок? Шин Хосок? — незнакомец внимательно рассматривает его и от этого взгляда Вонхо не по себе. — Мы знакомы? — Ну у тебя и память короткая, раз своего старого друга забыл, — дуется парень, сложив руки на груди. Вонхо действительно пытается вспомнить, но всё тщетно, образ незнакомца никак в памяти всплывать не хочет. — А так вспомнишь? — парень растягивает губы в широкой улыбке. Вонхо с удивлением рассматривает глубокие ямочки на его щеках. — Ли Чжухон? — Мои ямочки незабываемы! — улыбается уже более искренне и впечатывает Вонхо в свои объятия. — Давно не виделись! Куда пропал и что это за очаровательная леди рядом с тобой? — он обращает внимание на Момо, присаживаясь рядом с ней на корточки. — Это Момо, — неожиданно для всех сообщает мальчик, о котором все и забыли уже. — А ты откуда знаешь? — недоумевает Чжухон. — Мы ходим в один садик, — поясняет Момо и прячется за ногу Вонхо. Неужели это один из тех, кто задирает его малышку? Инстинкты защитника обостряются, и хочется выяснить всю правду. Но он обещал Чангюну не горячится, поэтому, сделав глубокий вдох, предлагает зайти в кафе. Они заказывают огромную пиццу, большую часть которой съедает Чжухон. Вонхо и забыл уже о своём школьном друге, у которого вместо желудка чёрная дыра. И как не толстеет только? Душу дьяволу продал что ли? Разговор плавно перетекает с темы на тему, им было что вспомнить и обсудить. Семья Чжухона за эти годы смогла поднять свой статус и стала уважаемой в узких кругах. Большие деньги вопреки ожиданиям нисколько не испортили Чжухона, который всегда упорно добивался всего своим трудом. Эта черта в нем очень нравилась Вонхо, который считал его примером для подражания. В школе они оба были задирами, но вот только это не мешало Чжухону быть отличником и капитаном баскетбольной команды. Для Вонхо всегда было загадкой, почему тот общается с ним, детдомовским двоечником с сомнительным будущим. Но, кажется, Чжухона этот факт биографии друга никогда не волновал. Они дружили, потому что он считал Вонхо своим братом. По только ему понятной причине он всегда оберегал того, и следил, чтобы его проказы не заходили слишком далеко. И Чжухон действительно считал, что их дружба на века, пока Вонхо однажды не исчез. Из школы. Из жизни Чжухона. — Я ведь тогда долго переживал, — признается Чжухон, набив желудок до отвала. — Всё боялся, что ты валяешься где-то под мостом с ножом в спине. — Дети, — шикает на него Вонхо, но Момо всё равно на разговоры двух взрослых, у нее более интересная игра в гляделки с мальчиком напротив. Вонхо впервые видит в глазах своей дочери такое упорство и нежелание уступать. Мальчик же, оказавшийся племянником Чжухона, смело принял её условия игры, игнорируя большое пирожное, стоящее перед ним. — Мои родители вспомнили о моём существовании, и захотели вернуть. Я был другого мнения. — И решил сбежать? Тебе не кажется, что это слишком опрометчиво? Мог бы меня предупредить, — он лениво перемешивает трубочкой свой шоколадный коктейль. — Меньше знаешь, крепче спишь. — Дурак ты. — Ты не первый мне об этом говоришь. Дальше разговор потёк в более приятное русло, видимо, самый свой главный вопрос Чжухон озвучил, и ответ помог ему избавится от того груза, который он тянул за собой эти годы. Они обсуждали всё, от девушек, до работы. Вонхо с толикой зависти слушал о небольшом издательстве, которое купил Чжухон. Пока оно себя не окупает, но Ли не отчаивается, хотя бывают и депрессивные вечера, которые он скрашивает музыкой. — У меня есть друг, который тоже любит музыку, вам определённо будет о чём поговорить. — Сейчас я очень занят, но в ближайшее время позвони, — он записывает свой номер в телефонную книжку Вонхо. — С радостью приму твоё приглашение. — Знаешь, я всегда скучал, — признаётся Вонхо. — Ты был моим первым. — Что значит твоим первым? — по телу проходит дрожь, когда нагло пододвинув Вонхо, рядом присаживается Чангюн. А он тут откуда? Да еще и смотрит так словно это я испортил только что начавшиеся отношения. — Ты откуда здесь? — Мимо проходил, — хмурится и взглядом требует объяснений. И что он себе там навыпридумывал? Вонхо задумывается и, прокручивая разговор, понимает, как двусмысленно прозвучало его заявление. — Это мой школьный друг, Чжухон, — представляет притихшего друга. — Это Чангюн, мой… И вот тут то он понял, что попал, зажатый между двух огней. Как представить его? Парнем? Нет, к этому он ещё не готов. Другом или коллегой? Это однозначно его обидит. — Просто Чангюн, — Чангюн решает внутреннюю дилемму Вонхо, протягивая Чжухону ладонь. — Твой Чангюн? — приподнимает бровь тот, подмигивая покрасневшему Вонхо. Почему это так смущает? — Мой, — шепчет, но сидящие за столиком его прекрасно слышат. Чангюн не может скрыть своей улыбки, он даже не ожидал, что услышать такое заявление от Вонхо настолько приятно. — Чангюн, а не ты ли тот отчаянный, прижавший директрису? — Чжухон вновь потянулся за куском уже холодной пиццы. — О чём он? — Чангюн заметно начинает нервничать и отводит взгляд. — Я лишнего сболтнул? — Чжухон правильно понимает загнанный взгляд паренька и испытующий Вонхо. — Наверное, мы пойдём. — Сидеть, — Чжухон не смеет ослушаться. — Рассказывай. — Да нечего рассказывать, все знали, что директриса садика не чиста на руку, но никто не мог эту стерву прижучить. Вытягивала деньги из моей сестры, якобы на ремонт спален, а сама себе в карман клала, — Чжухон с силой сжимает стакан. — Этот парниша долго там отирался, всё вынюхивал. А потом она резко прекратила все свои манипуляции. Шантажируешь, да? — ухмыляется, глядя на Чангюна, в то время как тот мечтает провалиться сквозь землю. Он не хотел, чтобы Вонхо узнал о его вмешательстве в их с Момо размеренную жизнь. — И ты мне не говорил? — недоумевает Вонхо. Решение директора о возвращении Момо всегда казалось ему слишком неправильным. Теперь понятно почему. — Ты бы не принял моей помощи. — Спасибо. — Ты даже не наорёшь на меня? — удивляется Чангюн столь спокойной реакции. — А должен? Никогда Вонхо так счастлив ещё не был.