***
— Так, Габриэль, осторожнее, ничего не урони, — руководил Феликс, глядя, как Габри спускается по лестнице с несколькими пачками фломастеров и стопкой бумаги. Эльф едва ли что-то видел перед собой, поэтому Феликс и давал ему команды типа: «молодец, теперь немного вправо», «осторожно, там гвоздик торчит» и «ты делаешь успехи, ещё десять ступенек и всё». На эти подбадривающие крики выглянула Эмма. — Вы что, решили тут устроить распродажу? — насмешливо спросила она. Феликс повернулся к ней. — Нет, это всё для игр! Ну, крестики-нолики, виселица, схемы для турниров… — И восемнадцать пачек фломастеров? — Ну, понимаешь, — принялся объяснять Феликс, забыв про Габриэля. — В одной пачке нет салатового, в другой — голубого, к тому же, надо будет как-то обозначить Хелен, раз белым по белому невозможно, розовый в нескольких вариантах, — Феликса было не заткнуть, и Эмма уже пожалела, что вообще с ним связалась. Габриэль тем временем споткнулся о торчащую доску и всё-таки упал, рассыпав всё, что нёс. Бумага разлетелась к потолку и стала плавно падать на незадачливого Габриэля. — С Новым годом! — крикнул Вару из коридора, перекрикивая шум пылесоса, с которым он безуспешно воевал. — Габри, ты не ушибся? — взволнованно произнёс Феликс и лёг на пол. Эмма свалила со словами «детский сад». Габриэль с трудом поднял голову и смог сказать только слабое: — Чего-чего? — Посмотри мне в глаза, — попросил Феликс и принялся сравнивать зрачки. — Голова не болит? Ты ничего не сломал? — Парочку фломастеров, кажется, — Габри взял переломанный надвое фломастер. — Да какая разница, главное, что ты жив! — Феликс поставил Габриэля на ноги. — Раскинь руки, теперь согни. Не больно? Габриэль помотал головой. — А ходить можешь? Габри сделал пару шагов и кивнул. — Ну, всё хорошо, — Феликс принялся собирать бумагу и фломастеры. — Пойдём. Парочка вошла в гостиную, где были почти все, кроме Вару, Зонтика и Джокера. Блохин убирался, Красин готовил ужин, Голубев был на занятиях по музыке. Пик, как всегда, воевал с телевизором, Данте лежал на кровати рядом с Николь, она, в свою очередь, придумывала химические шутки, тут же рассказывая их своему королю, Куромаку бросал Курону теннисный мячик, который он приносил обратно, Клео мешала карты, Хелен и Ромео пили чай, Эмма читала правила какой-то настолки. — Привет всем! — поздоровался Феликс и свалил всю кучу, что нёс в руках, на стол. — Привет, Фел! — ответила ему Николь. Данте же зевнул и в своей обычной манере выдал: — Привет — это такая штука, что, если его потеряешь, лучше уже не искать. — Прикольно, — натянуто улыбнулся Феликс, пытаясь сделать вид, что он всё понял. А у Габриэля таких проблем не было. Он просто почесал затылок и спросил: — Чего-чего? — Salve (привет), мой дорогой друг, — загадочно улыбнулся Данте и вернулся к выслушиванию шуток про барий. Хелен и Ромео тем временем раскладывали фломастеры по пачкам и складывали бумагу в одну стопку, не прерывая милых диалогов с разными «плюшечками», «душечками», «дорогушами» и прочими ласковыми именами. — А я плюшечка? — вклинился Феликс. — Конечно, плюшечка, — Хелен погладила его по голове. — Будешь чай? — Вы когда-нибудь заткнетесь? — проворчала себе под нос Эмма, которую уже достали эти приторно-милые беседы приторных Червовых. — Джокер, когда жрать будем? — крикнула она на кухню. — Скоро! — крикнул ей в ответ Жора. — Ты уже полчаса так говоришь! — возмутилась феминистка. — Вот вместо того, чтобы возмущаться, пришла бы и помогла! — отбил выпад Джокер. — Сегодня не моя очередь, у тебя в помощниках Вару! — Да от него толку ноль! — Вот с этим согласна, — вздохнула Эмма. — Николь! — Ась? — повернулась та. — Дай натрий. — Na, — рассмеялась Николь. Пика шандарахнуло током, зато телик наконец заработал. — Наконец-то, — выдохнул он и упал на стул. Ромео переключил пару каналов. — Начинаем? — оживился Феликс. — Подожди, ещё не все в сборе, — осадила его Клео. — Ужин не готов, да и Зонтик ещё не вернулся. — Данте, — Николь посмотрела на Даню. — А ты разве не должен был проводить Зонта домой? — Verisimile (вероятно), — Данте пожал плечами. — А что? — Да просто уже семь вечера, а занятия заканчиваются в шесть. — Ой, — философу стало не по себе от мыслей о том, что могло случиться с непутевым Зонтом ночью на морозе в одиночестве. Он тут же вскочил с кровати и бегом бросился одеваться. — Эй, ты куда? — окликнул его Габриэль. — Я скоро вернусь, — коротко успокоил валета Данте и натянул на себя шапку. Феликс тоже выбежал в прихожую. — Пик сказал, чтобы ты взял телефон, — выпалил он и протянул Данте аппарат. Тот сунул его в карман и вышел на улицу.***
Зонтик попрощался с друзьями и остался стоять у ворот школы. Ему предлагали пойти гулять, но он вежливо отказался, аргументируя это тем, что родители ему не разрешают. Частично это было правдой, ведь предупредить о своей задержке Зонт не мог: телефон оставил дома. Да и Данте переживал за него, так что Зонтик не смел перечить заботливым братьям и сестрам. Однако вскоре Голубев осознал, что он остался в одиночестве, а Данте нигде нет и не видно. Зонтик успокаивал себя тем, что Дан где-то рядом и придет с минуты на минуту, и у Зонта просто ужасное зрение, что отчасти было правдой, думал о том, что на улице никого нет, а значит, и маньяков тоже, но через десять минут всё это перестало помогать. Ещё через пятнадцать Зонтик перестал чувствовать свои руки от холода, хотя он был в варежках. Зонт уже готов был сам идти домой, но теперь его преследовала мысль о том, что они с Данте разминутся, и Дан будет так же стоять и ждать его на морозе, а созвониться они не смогут, потому что оба не возьмут телефоны. Зонтик навоображал себе таких страшных картин, что свято верил в каждую из них. По его версии Данте заблудился по дороге к нему, встретил гопников, замёрз насмерть, и, думая об этом, Зонт потихоньку начал всхлипывать. Руки мёрзли, уши тоже, ноги онемели от холода, а из глаз текли слезы, размывая окончательно и так не очень четкую картину мира. А Данте тем временем бежал так быстро, как только мог, как никогда в жизни не бегал, как не бежал бы, если бы его собственной жизни грозила смертельная опасность. В лёгких заканчивался воздух, голова кружилась от недостатка кислорода, но Данте не позволял себе останавливаться ни на одну секунду. Главное — не перепутать поворот, иначе можно вместо десяти минут плутать по поселку два часа, а Зонтик там и так не в лучших условиях, учитывая его пессимистичный меланхоличный характер. Данте на ходу помотал головой, отгоняя от себя ужасные мысли о судьбе Голубева. Расстояние до школы Данте преодолел за три минуты. В глазах потемнело, ноги подкосились, дыхание сбилось, и Дан упал на землю рядом с воротами. Зонтик испуганно отшатнулся, но, протерев глаза, узнал красные пряди, выбивающиеся из-под шапки. — Данте! — радостно воскликнул он и тоже сел на землю. Дан хрипло выдохнул. — Зонтик, ты в порядке? — Я… Да, всё хорошо! — запнувшись, Зонт скрыл факт того, что он отморозил себе все части тела. — А ты? — Подожди, дай мне отдышаться, — взмолился Данте и прислонился головой к решетке. — Ты мог бы не торопиться, — заметил Зонтик. — Но я и так опоздал на час, — возразил Данте. — Да ничего страшного, — снова соврал Зонт. Минут пять они сидели молча, радуясь, что всё-таки нашли друг друга. — Может, зайдём куда-нибудь погреться? — неуверенно предложил Зонтик, понимая, что Данте всё никак не может отдышаться. — Нет, не стоит, — мотнул головой Дан и поднялся с земли. — Пойдем, нас уже заждались. — Да, пойдем, — Зонтик тоже встал, хотя и не чувствовал ног. Данте посмотрел на него и взял за руку. — Да ты замёрз! — воскликнул он. — Пошли скорее! Они пошли по дороге, держась за руки. Нагнетающая атмосфера темного пустого переулка давила на Зонта, и он крепче сжал руку Данте. Тот заметил это. — Успокойся, Зонтик, всё хорошо, — ласково произнес он. — Ты только послушай, какая тут тишина. В наших условиях проживания её нечасто услышишь, надо радоваться тому, что даёт тебе жизнь, — Данте умолк, и Зонт прислушался. Действительно, тишина. Звенящая, такая предновогодняя, такая редкая и сладостная, Зонтик прикрыл глаза от удовольствия и вдохнул свежий морозный воздух. Внезапно в тишине раздался звонок. Зонт вскрикнул от неожиданности. Данте достал телефон из кармана. — Пик? — спросил Зонтик. — Нет, Создатель, — прошептал Дан и ответил на звонок. — Алло? — Алё, Данте? — Да. — Нте, — тихо хихикнул Федор. — Где остальные? — Дома. — А ты? — Я забираю Зонтика из школы, — пояснил Данте. — Ладно, будьте на связи, вы мне пригодитесь. Позвони, как вернётесь домой, — приказал Федя и отключился. — Что случилось? — взволнованно поинтересовался Зонтик. — Всё в порядке, — успокоил его Дан. — Пошли домой скорее. Вару прекратил войну с пылесосом и радостно его выключил. На механизм тут же набросился Сириус, который, как выяснилось, жутко боялся пылесосов. В прихожую заглянул обеспокоенный Ромео. — Вару, ты Марту случайно не видел? — спросил он. — Неа, — мотнул головой Вару. Ромка оглядел комнату и закрыл дверь. — Нашел? — спросил он Феликса. — Нет, — вздохнул тот. — Может, Хелен нашла? — Иди, проверь пока в ванной, — велел Ромео и побежал на второй этаж. В коридоре было пусто, в комнате Красных Хелен сидела на кровати и задумчиво смотрела в стену. — Не нашла? — уже без надежды спросил Ромка и, не дожидаясь ответа, рухнул на кровать. — Мы всё проверили? — уточнила Хелен. — Всё, — кивнул Ромео. — В подполе, на чердаке, под лестницей, в дыре в стене, за книгами, под диваном, за вешалкой, в шкафах, даже в холодильнике — везде пусто. Осталось только одно — комната Чёрных. — Значит, надо посмотреть там, — оживилась Хелен. — Думаешь? — с сомнением посмотрел на нее Ромео. — Надо исключить все варианты, — твердо произнесла Хелен и направилась вниз. — Пикуш, можно мы поищем Марту у вас в комнате? — спросила она у Пика. Тот прикинул потери. — Ищите, но без фанатизма, — скрепя сердце, разрешил он. — Спасибо, — улыбнулась Хелен и вернулась на второй этаж. Ромео уже стоял у двери в комнату с надписью «Пики и Трефы». — Ну что? — спросил Ромка. Хелен одобрительно кивнула, и Черви с небольшой опаской отворили дверь в темное царство. — Надо было Феликса позвать, — запоздало посетовал Ромео, вглядываясь в темноту. — Он тут каждый день бывает. — Да ладно, справимся, — Хелен нащупала на стене выключатель и щёлкнула им. Зажёгся свет. — Спасибо, — улыбнулась она лампочке на потолке. — Марта! — воскликнул Ромео. Потеряшка сидела на подоконнике Зонта и тоскливо смотрела в окно. — Что ты здесь делаешь? Пошли! — окликнула её Хелен. Ромео отправился к ней, переступая через валяющиеся на полу вещи Вару и Зонтика. — Тебе грустно? — спросил он, гладя Марту по голове. Два Червивых придурка разговаривают с собакой, вот ведь шизики. В дверь постучали. Марта встрепенулась и помчалась вниз быстрее, чем Сириус, которого позвали жрать. Хелен и Ромео оторопело переглянулись и побежали за ней. Данте с Зонтом были очень рады наконец попасть домой. — Феликс, включи чайник, obsecro (пожалуйста), — попросил Данте. Зонтик тем временем прислонился к батарее и довольно прикрыл глаза. Марта примчалась к нему и взволнованно лизнула его за руку. — Марта, вот ты где! — обрадовался Феликс. — Она беспокоилась за Зонтика! — умиляясь, произнес Ромео. Зонт погладил ее, а она носом подтолкнула его поближе к батарее и зарычала на Феликса. Тот попятился. — Марта, ты чего? — Наверно, гонит тебя на кухню за чаем, — предположила Хелен. — Ладно, уже бегу! — крикнул Феликс и устремился на кухню. — Заботясь о счастье других, мы находим свое собственное, — вставил свои пять копеек Данте, глядя на картину «Марта и Зонтик у батареи». — Кстати, Данте, ты должен позвонить Создателю, — напомнил Зонт. — Точно, gratias (спасибо), — спохватился Данте и наконец начал снимать с себя верхнюю одежду. — Ну что, все в сборе, можно начинать! — радостно заключил Феликс, когда ужин закончился. — Подожди, — осадил его Данте. Он достал ноутбук и теперь озабоченно что-то искал. — Что это? — поинтересовался Габриэль. — Создатель сказал, что ему надо с нами переговорить. Со всеми нами, — пояснил Данте. — А телефон на что? — напомнила Николь. — Связь плохая. — Да, а по ноутбуку она будет шикарная, — усмехнулась Эмма. — Программист хренов. — Ну да, логично, — вздохнул Данте. — Почему бы ему просто не приехать сюда к нам? — спросил Габриэль. — Слушай, а ты здраво мыслишь, — похвалил его Ромео. — Чего-чего? — Габри сделал глаза по пять копеек от удивления. — Молодец, говорю, — перевел на «Габриэльский» язык Ромка. — Действительно, почему бы и нет? — Это приглашение? — уточнил Куромаку. — Звони, — вместо ответа приказал Пик.