"Санта- Барбара " по-готэмски

— ...Как можно так наплевательски к себе относиться?! — глаза обычно добродушно-флегматичного профессора фон Келиуса в данный момент метали молнии из-за привычных винтажных очков и, казалось, испепелили бы Крейна на месте, если бы не присутствие медицинского персонала. Дело осложнялось ещё и тем, что Крейн, которого недавно перевели из реанимации в обычную палату, в этот момент находился в лежачем положении и мог смотреть на коллегу только снизу вверх, что для него было, мягко говоря, непривычно. — Почему вы сразу не предупредили, что у вас язва желудка? — продолжал негодовать фон Келиус. — Я бы не разрешил Герхарду пичкать вас его излюбленной «баварской кухней» до отвала… тоже мне, воспользоваться служебным положением таким идиотским образом, — взгляд Отто выражал всё, что он думал о традиционных университетских гулянках в честь окончания учебного года и дальновидности непосредственного начальника Крейна, — Всё-таки он ,хоть и декан, но иногда бывает, при всем моём уважении, редкостным идиотом! — Я… не знал, — с трудом выдавил из себя Крейн. — Конечно, не знали, если вы у нас только первый учебный год отработали! Хотя я, старый осел, мог бы и предупредить… — Нет, не про это, — Крейн почему-то избегал смотреть коллеге в глаза, — Я не про вас с господином деканом… я сам не знал… про себя. — То есть, вы хотите сказать, что кучу лет жили с, мягко говоря, непростыми хроническими проблемами ЖКТ, не подозревая об их существовании? — Отто не стал говорить о том, что заведующий отделением, его старый приятель, частично нарушил врачебную тайну, поделившись некоторыми подробностями состояния здоровья американского профессора, от которых у менее опытных людей волосы бы встали дыбом. — Ну, знаете ли… я слышал, что за океаном в области медицинского обслуживания далеко не всё в порядке, но чтобы настолько… Если бы вы эмигрировали, скажем, из Анголы, или там Республики Чад… — Я… не обследовался… по этому направлению, — голос Крейна перешёл почти на шёпот. — Раньше мне было не до этого… вернее, как-то всё равно. — Понятно, — взгляд Отто встретился с его собственным, и чуть ли не впервые в жизни Джонатан ощутил, что имеет дело с человеком, чья способность проникать вглубь человеческой души превосходит его собственную. Разница была лишь в том, что немецкий коллега, в отличие от него, не стремился ни подчинить, ни контролировать. Ему в самом деле было не всё равно. — Ну, что ж, я ещё загляну вечером, — сменил тему фон Келиус. — Можете не волноваться насчёт больничного и насчёт своих студентов тоже: на этой неделе Герхард сам будет давать предэкзаменационные консультации (и поделом!), а на следующей вас, вероятно, уже выпишут… но я теперь буду в теме, — многозначительно промолвил он. — А как же… — За Кэсси можете не волноваться: сейчас она у нас, а в понедельник Грета перед работой завезёт её в ясли, — успокоил Крейна Отто. — И заберёт, если что, пораньше. Уже неподалёку от двери он резко обернулся. — Я, конечно, не прощаюсь, но хотел вот ещё что напомнить: как говорил устами своего персонажа небезызвестный Брэм Стокер, «Transylvania is not England; our ways are not your ways». В данном случае это верно как никогда. У нас не принято пренебрежительно относиться ни к собственному здоровью, ни к чужому, ни к учёбе, ни к работе, ни… — его взгляд снова упал на смущенное донельзя лицо Крейна, — …к другим людям. А уж к друзьям — тем более. Запомните это, друг мой! До вечера, — и он исчез в дверном проёме, оставив озадаченного заокеанского коллегу наедине с собственными мыслями и капельницей.