"Санта- Барбара " по-готэмски

— …потому что это уже не лезет ни в какие ворота! — Какие ещё ворота, Алиса? — Ни в какие! В том-то всё и дело, Молли! В конце концов, мы тут не миллиардеры, как Уэйны! И в деньгах, как некоторые персонажи мультиков, не купаемся! — Так, я уже поняла, что ты в гневе, что само по себе пугает… но что стряслось-то? — А, это ты, Бекки, заходи… Дверь вот эта вот, кухонная, стряслась. С петель. Начисто. А Джервис, вообще-то, узкий специалист, а не разнорабочий, чтобы все поломки в доме исправлять самостоятельно… — Погоди, как это дверь могла «стрястись» сама?! — Ну, у нас, конечно, всё возможно, но ей, так сказать, немного помогли. В смысле поспособствовали. — Бекки, это была Кэстрел. — Что, опять?! — Ну да. Перенервничала, сорвалась на Рэне, чуть не убила его дверью… — М-да, это уже не чайный пакетик, как в прошлый раз… Извини, Молли, может, тебе это и неприятно слышать, но ты ей подала не лучший пример… — Ну хоть не снова Джонатан, а то послушать тебя, так это он во всём виноват… — Не передёргивай. Во-первых, не всегда и не во всём, а во-вторых, забыла, как во время беременности сама чуть не вышибла дверь? — Какой именно беременности? — Первой, Моллс, первой… Надеюсь, дальше можно не продолжать? — Почему «чуть» не вышибла? Джервис, помню, рассказывал, что в то время, как раз ещё до его выписки, это весь Аркхэм обсуждал. Попечителям больницы пришлось в срочном порядке покупать и устанавливать новую дверь, пока кто-нибудь не сбежал… — Вот именно, научила ребенка плохому ещё до рождения… — Ладно, Бекки, хватит, а то она девушка доверчивая, сейчас решит, что действительно так оно и есть… заплачет ещё, чего доброго! — Но ведь всё так и было! — Так, Молли, слушай сюда: Алисину дверь починят, не вопрос, это она просто расстроена сейчас, я скоро покажу обоим Тетчам своё орудие труда, и они быстренько — и старший, и младший — тут всё переустановят. Но ты-то! Забыла, что если бы не та злополучная дверь и не твоя цыганочка с выходом через неё, то ничего бы вот этого всего бы не было? До Крейна по-другому просто бы ничего не дошло, и никакой катарсис бы с ним не случился! — Думаешь? — Да уверена просто. А ты, Алиса, в следующий раз у них в комнате что-нибудь сломай, а потом сделай вид, что так и было… — Бекки! — Окей, шучу. Тогда скажи, что деньги, предназначенные на кофе и кондитерские изделия в текущем месяце, ушли на ремонт: в следующий раз научатся фрустрировать менее разрушительно. — Отлично, так и сделаю! — Так, а это ещё что за катавасия? К нам, то есть, к вам, Алиса, кто-то идёт… — Да это, наверное, свои. Во входную дверь-то никто не звонил… ой, Кэсси, а что ты тут делаешь, да ещё с этим стулом? Он же с вашей половины дома, зачем его было в кухню тащить?! — Это не просто стул, это средство защиты… здравствуйте, кого не видела, кстати! — И тебе не хворать! Может, объяснишь, что всё это значит? — Не дави на неё, Бекки, девочка не на допросе у тебя. Кэсси, ты же, вроде, собралась позаниматься? — В том-то и дело, что собиралась. Но тут неожиданно подошел отец, и очень не вовремя поинтересовался темой моей текущей работы… — Курсовой? — Ну да. А так как все бумаги были разложены на столе, то ничего скрыть уже не вышло. — А что у тебя за тема, не напомнишь? — «Педагогическое влияние на возникновение и исчезновение страхов у детей младшего школьного возраста». — И почему я не удивлена? Говорила же я ещё тогда, в общежитии… — Помолчи, Бекки! Я правильно думаю, что Джонатан среагировал на это, скажем так, не слишком адекватно, Кэсси? — Не то слово! Сначала побледнел, потом покраснел, потом стал орать, причём сразу на двух языках. — Полиглот, блин! — Бекки, не перебивай её! Вообще кричать как-то совсем на него не похоже… может, ты ему что-то сказала, что спровоцировало такую реакцию? — Ну… короче я спросила, не подумав, не хочет ли он поговорить об этом, а он эту фразу терпеть не может… тогда я… тоже вышла из себя, схватила этот стул и крикнула: «Не подходи ко мне, псих!», а он рявкнул: «Выбирайте выражения, фройляйн!», и, по-моему, сильно обиделся… — Ох… — Язык у некоторых без костей, однако… вот кто тебя за него тянул? — Кэстрел, эта фраза была ОЧЕНЬ неуместной, и это ещё мягко сказано… тебе следует пойти и извиниться. — Да я извинюсь, когда он в себя придёт… ой, кажется, он, наоборот, сюда идёт… пардон, но я пока спрячусь! — Джонатан, что опять случилось? — Молли, не знаю даже, с чего начать… наша дочь швыряется мебелью. — Если это шутка, Джонатан, то очень неудачная… — Да какие уж тут шутки… чуть не кинула в меня стулом, да ещё и психом обозвала… — «Как-то Людвиг Фейербах Поругался с Гегелем; Раскричался — просто страх, И ударил мебелем!» — И тебе добрый вечер, Бекки. — БЕККИ! — Да ладно, я же любя… выросла дочка-то, наконец! И зря вы, профессор, на неё обижаетесь: она это тоже любя сказала. Ну, не рассчитала немного, бывает. И не надо делать такое лицо, как у покойника, которому приспичило в туалет… сейчас успокоитесь тут, попьете с нами чаю, и обязательно помиритесь с Кэсси, как миленькие! И в следующий раз не будете на чужом столе бумаги разглядывать… — Действительно, Джонатан, сейчас я вам налью, Алиса, можно ещё одну чашку? — Можно, только сама доставай. Хотя стоп… кто последний сюда входил? Дверь опять перекосилась! Ну всё, моё терпение лопнуло… теперь, пока мы её не починим, никто отсюда не выйдет! Потому что совместный труд, как известно, сближает! За работу, товарищи!