"Санта- Барбара " по-готэмски

— Пять миллионов долларов, Марк! — Как-то дёшево этот недобаснописец оценивает твою дочь… — Дёшево?! Да у меня и сотой доли этой суммы не наберётся! И вообще мне сейчас не до твоих шуточек! — А кто сказал, что я шучу? Человеческая жизнь бесценна per ce, а уж жизнь собственного ребёнка… Розенталь, глубоко вздохнув, замолчал, мысленно прикидывая, какие варианты действий лучше предпринять, дабы обойтись «малой кровью». Молчал и Нигма, что само по себе было редкостью, ну так и ситуация была не из простых. В душе Человека-Вопроса, перехлёстывая привычные роящиеся подобно пчелиному рою вопросы, бушевала настоящая буря. Да, безусловно, много воды утекло с тех пор, когда, сидя на этой же кухне, и даже, кажется, на этом же самом стуле, Эдди истерил по поводу своей неготовности к предстоящему отцовству. Вопреки опасениям, отношения с дочерью у него сложились весьма близкие, пускай подчас и бурные. «Покой нам только снится», — характеристика, данная некогда Марком, была поистине исчерпывающей. Но ни разу за всё это время он не уподобился недоброй памяти Билли Нэштону, как бы сильно ни испытывала его терпение рыжеволосая маленькая разбойница. Конечно, нельзя сказать, что он в одночасье вдруг стал серьёзным и ответственным человеком — в душе Нигма всегда оставался, как выражались друзья, «вечнозелёным»; но теперь, чуть ли не впервые за эти четырнадцать лет до него дошёл тот факт, что именно они с Пэм несут ответственность за этого ребенка (который, конечно же, считал себя уже не ребёнком!), и в большой степени именно по их вине Элис сейчас находится в опасности, а также то, что случись что с ней — он этого никогда себе не простит. Сейчас Эдди мысленно был готов на всё: кормить ежедневно весь дочкин зверинец, выгуливать манула, добровольно играть в баскетбол с бабуином, питаться одной растительной пищей (хотя насчёт последнего он был не твердо уверен), — лишь бы поскорее вернуть Элис домой. Поскольку, в отличие от некоторых профессоров-космополитов, к обморокам он был не склонен, то незамедлительно вскочил со стула, и, бросив Марку короткое: «Скоро вернусь, всех впускать, никого не выпускать», стремглав вылетел из розенталевского дома раньше, чем хозяин успел спросить его, куда он, собственно, направляется, и, не пройдя и ста метров, столкнулся с Памелой. — А ты здесь что делаешь? — от неожиданности оторопел Нигма. — Цветы поливаю, не видишь разве? Дурак ты, Эдди, и вопросы у тебя дурацкие. — Если ты закончила подколки, предлагаю отправиться к Эзопу вместе. Твои суперспособности сейчас будут весьма кстати. — Твои, думаю, не меньше, — парировала Плющ. — А они у меня есть? Ты меня ни с кем не путаешь? — Спутаешь тебя, как же… Твоя главная суперспособность — выносить всем мозги своими долбаными вопросами, и как раз сейчас это нам может пригодиться. — Если бы сейчас не была дорога каждая минута, я бы что-нибудь умное высказал по этому поводу, но, поскольку даже удивляться сейчас некогда, то ВПЕРЁД!