***
Мудрый Рог понимал — не сейчас, так завтра у него не останется знаний для маленькой Альфис. Её вопросы и слова уже были во многом неясны Азгору. Иногда девочка словно растворялась в окружении, хотя минутой ранее семенила за вождём, шурша сухой травой. Находилась юная шаманка также неожиданно. И держала в пальцах связку зимних цветов. Ею словно постоянно руководило голое предчувствие. Вот девочка начертила угольком узоры на ногах и полностью закрасила пятки. — Посеребрянник боится чёрной земли, — объяснила Альфис, усердно растирая сажу по пальцам ног. — Я оставлю тёмный следок. Посеребренник подумает, что это прошло младшенькое Белоцветье. Его обижать нельзя. Иначе Стылая Тишь накажет. — Кто тебе это сказал? Твои друзья Невидимки? — Вождь оглянулся, надеясь заметить признак зримого присутствия Бессонных Проводников. Девочка покачала головой и шепнула: — И они. И Стылая Тишь. Азгора немало удивил её ответ. — Она всем им бабка. — продолжила маленькая ведунья. — И не любит, когда холодные теснят тёплых. Белоцветье — её любимый внук. И сейчас она недовольна. Но не может ничего сделать. Мудрый Рог с интересом смотрел в отстранённые глаза девочки. — Было мало снега. Лишь сухое молоко… — Альфис говорила тихо, почти не дыша. — Тишь ослабла. Сухоцвет и день, и ночь трещал колючками как погремушками. Земле поспать не дал, а зиму усыпил. Они прошли мимо заиндевелого куста смородины на севере Ядра, и Азгор двумя пальцами приподнял увядший листочек. — А она сказала тебе, почему Посеребрянник такой лютый? — Он тоже не напился снегом. — Его мучает жажда? — Мучает? Что значит «мучает»? — Альфис перестала говорить отстранёно, будто превратившись обратно в ребёнка. Она знала не так много слов из речи эботтов. Оттого Азгору немного полегчало. Чему-то он всё ещё может её научить. — Мучиться — значит очень плохо себя чувствовать. Бывает, мы мучаемся телом… — Вождь закатал рукав, присел и показал Альфис предплечье, которое пересекал длинный рубец. — Иногда к нам приходит Швея-Лихорадка… Она мучает, и мы мучаемся. Швея очень горда и не любит возвращаться к тем, кто одолел её. Поэтому оставляет такую пометку. Маленькая шаманка провела кончиками пальцев по выступающей линии на твёрдой руке. Неожиданно Альфис подняла блестящие глаза на вождя и указала на его грудь. — А душа мучается? Как Мудрый Рог боялся и ожидал этого вопроса! — Мучается, — лишь ответил он, гоня из сознания образ сына. Секундная перемена в настроении вождя не скрылась от внимания девочки. Альфис провела ладонью перед лицом вождя и не своим голосом произнесла. — И потому твои глаза пропитала ночь. Долго жил Азгор. Многое он видал и знал. Но проницательность маленькой девочки поражала его, как ничто другое. Верно сокрушался Сжатый Колос. Став шаманкой, Альфис не будет ни ребёнком, ни женщиной, ни даже эботтом. Тело её болезнь не возьмёт, а душе её страдать не придётся. Она принадлежит Подмирью. А туда ничему земному хода нет. — Тебе силы нужны… — сказала девочка. — Чтобы перешагнуть границу. — Верно, — кивнул Азгор и поднялся, опираясь на трезубец. Альфис едва притронулась к древку посоха, отняла руку и приложилась к нему длинным ушком. — Лишь солнышко поднимется, каждого третьего дня ходи, вождь, к дереву в Холодных Землях. Оно силы придаст. Она говорила про кедр, из которого смастерили пимак для Азриэля. От вида северного исполина и сладко, и тяжко становилось Мудрому Рогу. Семь зим назад сын услышал песнь дерева. Песнь отца. Маленькая шаманка говорила правду. Прикосновения к кедровой коре приносили Азгору и энергию, и успокоение. У каждого есть своё дерево или цветок. Вслушиваясь в раскаты грома — гневный окрик уходящего Посеребрянника — вождь гладил лапой шершавый ствол и думал: «У Азриэля была календула. А у Кары… Ведь не зря из крови человеческой вырос дикий виноград». Так он думал, пока струйки первого дождя стекали по его бороде и падали на почерневшие иглы. Каждое третье утро вождь стоял под исполином хвои в мыслях о цветах. Увядающих и распускающихся. Маленькая Альфис всё реже появлялась в родном типи. К семи годам она услышала из недр Подмирья своё Истинное имя и, приняв его, вовсе позабыла об отце и бабушке. В-Зареве-Вод Сжатый Колос разломил тонкие деревянные таблички, которые изготовил для обучения дочери. Они пригодятся для растопки. Скоро опять холода.***
Утро только занималось. Холодные капли росы стекали вдоль длинных трав и листиков, склоняя их острые концы к земле. Над поляной стоял густой туман, а за ним в лесу разливалась живая трель соловья. Надувалась серая птичья грудка, а жёлтый клювик быстро-быстро раскрывался, чтобы по кусочкам выпустить нежную песнь. Ранний певец то щёлкал, то чирикал, то свистел на одной чистой ноте, восхваляя лес, и старательно вытягивался на веточке малины. И в самый важный момент, когда птица приготовилась выдать долгую дробь звуков, её прервали. Андайн шустро, но неаккуратно пробиралась через кусты, что росли у кромки леса. Её рука сильно оттянула ветку, на которой сидел соловей. Перед тем как ветка спружинила, птица вспорхнула и взлетела на вершину липы. Усевшись, соловей склонил головку, чтобы рассмотреть обидчицу. Ундина не замечала ни мокрой травы, ни колючих кустов, ни полёвок, снующих под ногами. Столкновение с Азгором не выходило у Андайн из головы. С началом Белоцветья пришла её восьмая весна. Неожиданно и шалаш, и охота за жуками-носорогами перестали быть важной частью жизни. Нянюшки, у которых Андайн забирала Папайруса на общие игры, доверяли ей малыша с большой неохотой. И если бы не заступничество Санса, они бы прогнали девочку взашей. — Не втягивай его в неприятности, — бурчала Стойкий Колышек, подводя мальчика за руку к ундине. — И не думала. — Андайн с обидой зыркнула на соплеменницу немногим старше себя. И подала ладонь Папайрусу. Чешуйчатые пальцы крепко держали хрупкие косточки. — Ничего, малой, скоро подрастёшь и избавишься от их надзора. — Шагая, ундина задорно качала рукой, чтобы мальчику было легче подпрыгивать. — Будешь гулять по лесу сам. Малыш воодушевился: — И на тсугу залезу? И речку переплыву? И поймаю летучую мышь? Он подрос. В частых играх с детворой Папайрус подхватывал слова, как ласточка — мух. Андайн задумалась. Теперь шляться среди сосенок и ловить местную живность стало для неё сомнительными подвигами. Это младшенькому такие походы на пользу пойдут, укрепят его. А ей уже опостылело. Она изучила почти все уголки Эботт. — Будешь лучше, — только сказала она. — Лучше гулять? — Переспросил мальчик, и Андайн, повысив тон, резко ответила: — Просто будешь лучше. Понятно тебе? Папайрус перестал улыбаться и серьёзно посмотрел на старшего товарища. — Как вождь Мудрый Рог? — Произнёс он, затаив дыхание. Это слова укололи Андайн. — А чего сразу как он?! — Девочка на секунду отвела взгляд, но, поймав себя на собственном смущении, тряхнула головой. — Он сильный, умный и справедливый, — старательно перечислял Папайрус, загибая пальчики. — А ещё добрый, помогает всем… Помнишь, как он помог нам найти брата? Андайн ещё как помнила. Получи она дубиной по голове, не забыла бы. Девочка угрюмо кивнула. Её раздражение оставалось откровенно детским. Но где-то за ним затаилось чувство глубокого уважения. Образ Мудрого Рога вырастал перед ней каждый раз, когда она задумывалась о своём предназначении. Нет, Андайн не желала править. Право наследования не обязательно передавалось родственникам, но власть её совсем не привлекала. Она тянулась к Азгору, как за факелом, ведущим сквозь тьму пещеры. А узнав, что вождь собирается выйти за пределы Эботт, к людям, к новым землям, Андайн и сама, точно факел, загорелась идеей. Это надо же — покинуть Землю-Мать! За древние границы! К неизведанному, нехоженному! Почти что в другой мир! Она повадилась следить за вождём. Правда пока ещё не зная зачем. Сколько бы Андайн не жалась к кедру, повторяя за Азгором, — всё без толку! Никакого прилива обещанных Мудрому Рогу сил она не испытывала. Только время зря тратила, стоя на продуваемом всеми ветрами холме. Ещё и видневшийся на горизонте сухоцвет наводил тяжёлые мысли. Глядя на колючки, Андайн всё сильнее хотелось шагнуть через невидимую и смертельную для неё черту. Хотя Азгор как-то собирается это сделать, да ещё и вернуться! Нехотя, но она начала проигрывать в голове просьбу, с которой желала обратиться к Азгору. «Отдай мне свой трезубец. Я хочу наловчиться.» «Покажи, как у тебя получается поднимать траву от земли.» «Чем ты зовёшь ветер?» «Как ты сражаешься?» Не то! Всё не то! Андайн в сердцах топнула ногой и сломала крупную ветку. Так и решила. Не скажет ничего! Чем больше она думала, тем быстрее хотела бежать от мыслей. Пусть за неё говорит тело. Девочке было неловко, но желание учиться возобладало над гордостью. И в это раннее утро Андайн встала напротив входа в типи вождя. Туман почти рассеялся, хотя сырость в воздухе сохранялась. Бубенчиковый звон сообщил ундине — сейчас покажется Мудрый Рог. Андайн расставила сильные ноги и немного согнула их. Сейчас её мышцы — пружина. В руке она сжимала толстую ветку, длиннее самой девочки раза в два. Откинулся полог вигвама, и над Азгором взлетела птица с длинным хохолком. Одно мгновение — и Мудрый Рог накренил трезубец. Клюв нападавшей застрял между зубцами. Сам вождь немного выгнулся и схватил птицу. Но приглядевшись, правитель узнал брыкающуюся девочку. — Как необыкновенно ты решила встретить это утро, — Азгор с явной улыбкой опустил противницу на землю и вытащил её оружие из трезубца. Андайн окинула вождя сердитым взглядом. Она ожидала большего и от себя, и от него. Мгновение она поколебалась, но потом громко выдохнула и, выставив ветку точно копьё, набросилась на Мудрого Рога. — СРАЗИСЬ СО МНОЙ! Не ожидая продолжения, предводитель всё так же легко уклонился и просто шагнул в сторону. Ветка Андайн воткнулась в землю, а другим концом — в её подмышку. Ундина отшатнулась и запрыгала на одной ноге, растирая впадину под рукой. Азгор молча наблюдал за ней. Когда сильная боль отступила, Андайн втянула носом воздух, вытащила ветку и снова встала перед Азгором. — Твой черёд, вождь, — коротко сказала она, обнажив желтоватые и острые зубы. Мудрый Рог ничего не спросил. Он на мгновение прикрыл глаза и резко взмахнул трезубцем. Над Ядром беспорядочно зазвенели колокольчики. Спутались цветные ленты. Типи окутала пыль. Мощный поток воздуха повалил Андайн на спину. Она и понять-то ничего не успела! Над девочкой раскинулось розовощёкое небо. Не обращая внимание на ноющий позвоночник, ундина смотрела, как проплывают облака, и с восторженной улыбкой вбирала ртом воздух. Уже что-то похожее на битву! Она впечатала ладони в землю, с силой оттолкнулась и села. — Теперь я, — довольно произнесла Андайн, отряхивая пыль с волос. Азгор сделал шаг назад и не без удовольствия заметил: — Увы, тебе следовало поторопиться. Хулиганка поняла его шутку только мгновение спустя. Из типи выступила Негасимая Лучина. — Что тут происходит?! — Ториэль рассержено огляделась и сузила глаза, увидев Андайн. Девочка подскочила, вскрикнув: — Ой, главарь тёток! Жена вождя сразу узнала красноволосую разбойницу. Хмурясь, Ториэль взялась за черенок длинной метлы, что стояла у входа в жилище. Ундина поняла: останешься — и садиться придётся на синяки. Да и обидно до жути. Лучше заработать шишку в драке с вождём, чем получить метлой от главной мамаши племени. Андайн как раз вовремя отскочила от хлёсткого удара. — Ишь чего вздумала — рушить мой дом! Мало тебе проказ?! — Ториэль махала метлой не хуже, чем Азгор трезубцем. Женщина была раздосадована. Воздушное сотрясение повалило и разбило немало горшков. Девочка побежала. Мудрый Рог провожал её рокочущим смехом. — Как-нибудь повторим! — Крикнула Андайн Азгору, развернувшись в прыжке. — Даже не думай! — вскинулась Негасимая Лучина. Но хулиганка лишь показала ей язык. Жена вождя грозно покачала кулаком. Она любила всех детей племени, и ундина не была исключением, но с ней Ториэль предпочитала не миндальничать. — Пускай возвращается. Она почувствовала на плече ладонь мужа и озадачено взглянула на него. — Мы будем тренироваться подальше от типи и вигвамов, — заверил Азгор несколько виновато и мягко перехватил метлу из рук жены. — Прости, я уже и сам позабыл, какие последствия имеет атака ветром. Негасимая Лучина мрачно ухнула и вернулась в дом собирать куски разбитой глины. Мудрый Рог же зашагал в сторону Холодных Земель. В душе вождя поднималось тёплое чувство. Теперь Азгор ждал благоприятных перемен. Будущий Герой племени явил себя.***
Андайн пользовалась любым моментом, чтобы застать вождя врасплох. Преследовала его в лесу, прячась за длинными секвойями. Иногда и вовсе ходила за ним по пятам, даже не скрываясь. Мудрому Рогу её наглость не докучала, но он понимал, что девочка добивается не драки. У Андайн были другие намерения. Во время тренировки она без умолку болтала. Очередная попытка сбить Мудрого Рога с ног веткой совсем не мешала юной воительнице задавать вопросы. — Почему кедр даёт силы только тебе?! Андайн неуклюже увернулась от посоха предводителя, но инстинктивно зажмурившись, не увидела, как он поддел её ногу черенком и повалил на землю. — Проклятье! — Девочка в сердцах ударила кулаком по плоскому булыжнику. — Не моргай же! Не моргай! Она никак не могла избавиться от рефлекса и с каждой новой битвой злилась на себя всё сильнее. Азгор терпеливо ждал, когда ундина встанет и повторит лобовую атаку. Вождь старался не подсказывать другие способы напасть на противника. Пусть пока отрабатывает удары и скорость. — Ну так ответишь ты или нет?! — Негодующе крикнула она, стреляя ярко-жёлтыми глазами в Мудрого Рога. — Что будет, если нет? — Отшучивался тот, перехватив трезубец, чтобы крепче лежал в пальцах. Но Андайн на его провокацию не клюнула. — Слишком очевидно, старик. Азгор выпрямился и громко рассмеялся. — Я рад, что кто-то признаёт мою старость. — Вождь покачал головой и отставил посох. — И правда! Уже очень давно хочется на покой. И тут его ученица резво бросилась вперёд — красный хвост пронёсся над травой и резко затормозил у лап Азгора. Не размышляя, Андайн со всей силы ударила коленом по черенку кедрового посоха. Не ожидавший такого Мудрый Рог разжал пальцы, и трезубец отлетел не меньше чем на три шага. Но тут воительница поймала кураж и, подпрыгнув, повисла на лапе предводителя, которая была едва меньше самой девочки. Цепляясь за складки на рукаве, она перелезла на его спину и обеими руками обхватила большую шею. Чешуйчатые плечи тут же утонули в золотистой бороде. — Попался! — Торжествующе выпалила она в самое ухо Азгора. Но миг её маленького триумфа оборвался, когда девочка поняла, что Мудрый Рог и не пытается освободиться. Тогда она спрыгнула на землю и, обойдя вождя, встала перед ним. — Ну и чего? — Она с осуждением посмотрела на предводителя. Вождь не ответил. Вместо этого он медленно подошёл к трезубцу. Тот упал на крохотный муравейник и почти придавил горку из песка и сосновых хвоинок. По черенку беспокойно сновали усатые рабочие. Азгор осторожно стряхнул их. — Вот беда-то… Не то место мы опять выбрали, Андайн, — произнёс он, посмотрев на ученицу. — Тоже мне, — фыркнула девочка. — Мы их брюшки во рту лопаем. И ничего! Не исчезли же. Азгор выпрямился, не отрывая взгляда от Андайн. И та вдруг увидела, насколько же стар и измучен был её вождь. Устал он явно не от драки. Она растерянно разомкнула сложенные на груди руки. Стало неспокойно и до боли уязвимо. Отчего он такой печальный? — Ты ведь не победить меня хочешь? — Мудрый Рог тяжело повёл головой. Андайн сжала кулаки, но возражать не стала. — Но скажи мне прежде… — Предводитель пристально смотрел на ученицу. — А кто он — Герой Эботт? Андайн в задумчивости сложила руки на груди и уставилась на желтеющую траву. Ей хотелось ответить что-то особенное, чтобы впечатлить вождя. Но ничего не приходило в голову. Тогда она поступила проще. — Воин, одинаково сильный телом и духом… Что-то колыхнулось внутри девочки, мысли нашли сами себя. — Герой действует от сердца. Думает о защите своего племени… Мудрый Рог молчал, позволяя ей поразмышлять. — Думает о том, чтобы сохранить надежду в каждом из эботтов. — Ундина подняла взгляд. — Что бы ни случилось. Опираясь на трезубец, Мудрый Рог опустился перед ней на колено, но всё равно оказался выше. На девочку он не смотрел. Тяжёлый взгляд его был направлен куда-то вдаль. — Ты права. И про надежду верные вещи говоришь, — выдохнул он. — Но самому Герою приходится быть на грани отчаяния. — С любым такое случается, — заметила ундина, пожав плечами. Но Азгор не согласился с ней. — Герой не может позволить себе этого. Показывая собственную тоску, он обрекает на уныние всё племя. В растерянности девочка развела руки. — Это как-то несправедливо. И тяжело… — Она встретила многозначительный взгляд Мудрого Рога и замолчала. Андайн и сама знала, что звание героя нельзя носить с лёгким сердцем. — Перед вождём и героем чаще всего встают непростые выборы. Это выборы не между добром и злом, полезным и вредным, а между хорошим и правильным, между тусклым и тёмным… То, что может казаться равнозначным. И труднее всего потом не корить себя за решение. Ундина слушала с тихим вниманием. Мир начал открывать ей новые уровни, прямо на глазах становился сложнее, беспорядочнее. — Ты понимаешь, что идёшь по пути Героя? — Вождь поднялся и снова возвышался над Андайн, как гора Истока над Разнотравьем. Девочка сжала губы и отвела взгляд. Думала ли она о том, чтобы стать героем? О-о-о… Не просто думала. Она грезила об этом. Но сейчас, когда мечта, такая гладкая, нетрудная в мыслях, рискует претвориться в настоящую цель, воительнице стало не по себе. Уж очень серьёзно смотрел на неё старый Азгор. Андайн ещё сомневалась. — Понимаю, — выдавила она. — Ну, в этом ты честна. А теперь скажи, что ты на самом деле ждёшь от меня? Шаг. Девочка и не заметила, как отступила от вождя. — Что?! — Она чуть не задохнулась от негодования и тут же почувствовала, как сердце уколола горечь. Андайн пробурчала уже тише. — Что толку? Я ведь не глупая. Понимаю, что ты мне откажешь… — Это почему? — Я всё ещё слаба! — С жаром выкрикнула ундина, и ветка хрустнула под её ногой. — И докажу свою силу, только когда смогу одолеть тебя. — Поверь, это случится нескоро, — печально произнёс предводитель эботтов. — И если не хочешь терять времени, тебе стоит сказать правду. Юная воительница дёрнула плечом и ссутулилась. Затем она отвела глаза, но ответила решительно: — Тоже хочу побывать у людей. Вместе с тобой, вождь! — Андайн тяжело вздохнула. — Хочу за пределы. Внутри поднялась знакомая злость, и девочка развернулась. Алый хвост волос упал ей на плечо, и точно рана открылась на синеватой чешуе. Она смотрела так отчаянно, и в то же время безо всякой надежды. Оттого смех Азгора так напугал её. — Ты чего?.. — Андайн, то сжимая, то разжимая кулаки, ошеломлённо наблюдала за вождём, пока тот смеялся. И смех его громовым раскатом пронёсся над деревьями. — Надо же! — Мудрый Рог сделался удивительно счастливым. — Вы, ребята, не промах. Вековая Эботт и правда стала для вас тесной! Андайн не поняла его, но на душе вдруг полегчало. — Ты можешь взять меня? С собой? — Девочка неосознанно встала на цыпочки, всё не веря, но ужасно надеясь услышать утвердительный ответ. Её предводитель теперь добродушно улыбался. — Что же… Попробую научить тебя выходить. — Ох! — Поражённо выдохнула ундина и, не зная куда деть руки, потёрла затылок. — Только помни, — предупредил Азгор. — Не всё зависит от тебя. Выходить — дело непростое. Азриэль учился почти четыре года… Азгор невольно взглянул в сторону Холодных Земель. — У тебя мало времени. — Я постараюсь! Я очень постараюсь! — Заверяла его ученица, прижимая кулаки к груди. Мудрый Рог провёл когтями по бороде. — Я знаю. Знаю… — Он наклонил голову, и его изгибистые рога опустились между на зубьями посоха. — Ты будешь замечательным героем, когда вырастешь. Только… Где-то во времени не забудь себя ребёнком. У юной воительницы отчего-то защипало в глазах и носу. Надо же… Она выйдет в мир! Одна из первых… Счастье и печаль одинаковыми реками разливались по сердцу Мудрого Рога. Признание Андайн окончательно укрепило его веру в новое поколение. И как никогда остро он хотел сейчас увидеть за спиной этой славной разбойницы Азриэля и Кару.***
Каждое утро, каждый вечер, а порой и весь день Андайн с остервенением тренировалась. В ногах она сосредотачивала всю силу, какая только имелась в ней. Звоночком успеха станет сердцебиение земли, которое ундина может услышать. А может и нет. Девочка представляла, как её душа, точно шарик, скатывается от груди к животу. Затем в колени. И в стопы. От усердия она зарывалась во влажную землю пальцами ног. Взрослые соплеменники, привыкшие к постоянной подпитке от земли, очень редко чувствовали её короткую пульсацию. Поэтому задача оказалась для юной воительницы непростой. Андайн и топала, и забрасывала почвой ноги, и забиралась в глину по колено, надеясь так поймать заветный стук. Когда Азгор увидел это, то покачал головой и отвёл ученицу на поросший травой холмик. — Не о том думаешь, — вздохнул вождь. Он старался беспокойства не показывать. Азриэль учился намного быстрее Андайн. — Ты думаешь, что нужно слышать. Но лишь для себя. А ты стремись слушать Эботт. Слушать всегда. С вниманием и заботой. Как опечаленного друга или совет родителя. — Я то и делаю! — Не без раздражения буркнула девочка. — Уже несколько недель я вся внимание! — Но ты не хочешь слушать. Юная воительница аж подпрыгнула от возмущения. — Как не хочу?! Я хочу! Хочу переступить границу! Азгор осадил ученицу, опустив лапу на её плечо. — Переступая, ты отрываешься от Земли-Матери, которая даёт тебе энергию. А её сила должна храниться в тебе. — Он указал пальцем на грудь Андайн. — Накопить заряд недостаточно. Это сложный путь. Представь, что тебе нужно переправиться через глубокую реку. Ни пироги, ни плота, ни даже бревна нет. А у тебя за спиной два мешка, которые нельзя намочить, там вся еда. Впереди ждёт пустыня, переходить которую придётся не одну неделю. Как быть в таком случае? Андайн открыла было рот, но подняла ладони, словно примеряя несуществующие мешки. Задумавшись, она смотрела на собственные руки. Из хмурого её лицо преобразилось в растерянное. Действительно… Куда деть-то эти мешки? Мудрый Рог наставительно кивнул. — Так же и с энергией Эботт. Твоя связь с землёй должна быть прочнее алмаза, иначе накопленные силы станут мешками, которые ты сразу намочишь во время переправы. Они утащат тебя на дно. А если заряд будет находится в твоей душе, разливаясь по телу… — Вождь разжал пальцы. Он на мгновение выпустил посох, тут же его поймал и с хитринкой посмотрел на девочку. — …и руки окажутся свободны, и душа останется на месте. — Но я не понимаю! — Воительница нетерпеливо притопнула ногой. — Которую неделю я тут стою! Уже сама бы приросла к земле! — Тише. — Азгор вдруг оглянулся, точно прислушиваясь. — Ну-ка… Эботт и сама хочет тебе помочь. Вождь придвинул ногу к ногам своей подопечной и мягко топнул. — Не надо слышать, надо слушать. Вот и слушай, — произнёс он тихо-тихо. Почти что над самым ухом Андайн. Ундина принялась оглядываться. Она заметила — что-то переменилось. Хотя нет… Оно было, но до этого момента оставалось незамеченным. Вокруг оказалось множество звуков, настолько ясных. Они будто стекали прямо в уши. То ветер нёс музыку из Ядра, то зверьё шныряло в траве, то облака тянулись по небу с тем же звуком, с каким развевался флажок на вершине типи. — Столько всего… — почти благоговейно прошептала юная воительница. — Это — отзвуки Эботт, — ещё тише пояснил Мудрый Рог. — Ты стоишь на бубне, чьё биение могут услышать даже звёзды. Что же будет с тобой, когда в него застучат? Андайн представила. — Не бойся. Дай этому отзвуку пройти через тебя так, словно ты сама — удар в бубен. Вождь резко опустил посох. Через ноги и голову Андайн прошла оглушающе сильная вибрация. Её позвоночник вытянулся, суставы точно отделились друг от друга, воздух приподнял руки, грудь выгнулась колесом. Казалось, что душа вот-вот взмоет вверх. Также резко ундину опустило к земле. Она свалилась на спину и жадно задышала. В голове стало пусто… Невидящим взглядом девочка смотрела, как тучная божья коровка поднимается по широкой травинке, раскрывает крылья и без труда взмывает вверх. Вождь подошёл к ученице и помог ей подняться. — Что это было? — Андайн не скрывала изумления и даже страха в дрожащем голосе. — Сердце земли? — Не совсем. Девочка подняла глаза. Прочитав в них отчаяние, Мудрый Рог утешительно улыбнулся. — Не пугайся, так будет не всегда. Пульсация Эботт не несёт боли. Я лишь на короткий миг пропустил её через себя, чтобы ты смогла услышать. — А п-почему так сильно-то? Мудрый Рог умолк. Эхо своей души он не мог контролировать. И удар Эботт, отлетев от сердца Азгора, невольно вобрал в себя все его свойства. — На сегодня достаточно. Ты смогла понять главное, — улыбнулся он. — Завтра будет легче. Андайн широко раскрытыми глазами смотрела в сторону, словно не веря ничему, что происходило вокруг. — Да… Легче. Но в следующие дни тренировки действительно стали легче. Воительница единственный раз услышала крохотный стук и схватилась за него, переполняясь счастливым торжеством. Обучение ундины не просто сдвинулось с места. Оно камешком покатилось с вершины горы, собирая пыль, песок, крошку, гальку, постепенно разрастаясь в гигантский валун. Теперь Азгор не сомневался — Андайн успеет. Она успеет. В это же время маленькая Альфис Шёпот Рук пыталась разгадать, о чём говорил загадочный Невидимка.***
Время снова полетело. Так, будто не случалось Первого и Второго Разрастания, не засохла добрая половина Холодных Земель, не погибли Азриэль и Кара, ненаречённые Истинными именами. Но раны в сердце Мудрого Рога и Негасимой Лучины затянуться не смогли. На второй год в день гибели наследников они вдвоём пришли к северному кедру и спрятали венец с пимаком в холодном дупле. И на третий год после смерти сына вождь пришёл на север вместе с женой. Так они и стояли, обнявшись под синеватой кроной. — Полно грустить, — всегда говорил Азгор, когда отправлялся домой в Ядро. Держа любимую за плечо, вождь уводил её подальше от места горя. Всему приходит свой срок. Андайн стала выше и проворнее. А уж что говорить об её умении собирать силу Эботт. И без того пружинистые ноги теперь могли отрываться от земли на целую секвойю. Когда Андайн подпрыгивала, она взлетала. Когда бежала — словно парила. Вне всякого сомнения, юная воительница была готова к выходу. И ждала нужного дня, как исполнения заветной мечты. Однажды, как только полоска слабого утреннего луча коснулась красноволосой макушки, сон встревоженной пичугой слетел с век Андайн. Девочка подскочила с подстилки и повела головой, оценивая по рассеянному в вигваме свету, который час. А затем она вспомнила… И почувствовала в сердце неуёмное волнение. Какое это было дрожащее чувство! Андайн смела одеяло далеко в сторону и бросилась к кадке. Мать ещё не проснулась и не успела её наполнить. Тогда ундина выбежала наружу к хорошо знакомому ручью. Самому холодному в Водопадах. Она погрузила под воду лицо, а затем и всю голову. Эмоции серебристыми рыбками так и плескались в ней. Вынырнув, Андайн резко запрокинула шею, и мокрый хвост волос ударил по спине. Она была не в силах сдержать чувств. И звонко рассмеялась от этого. Сегодня начнётся большой путь. Первые среди всех, они переступят смертельную границу. Да, девочка уже проделывала это десятки раз во время тренировок. Но то была только подготовка. Настоящее испытание ждёт! Андайн увидит людское племя. Дойдёт до него собственными силами. — Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след. — Повторяла она, точно заклинание, три главных условия путешествия. — Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след… Два года она ждала этого. Два долгих года изнуряла себя, стоя под палящим солнцем, под проливным дождём, работала над собой, влекомая мыслями о предстоящем мгновении перехода. Перехода, который должен изменить её жизнь и жизнь всего племени. Андайн бодро шагала вдоль вигвамов. Из узких прорезей доносилось ещё сонное бормотание пробуждённых эботтов. «Вот тюфяки!» — Думала Андайн со смехом. «Как можно спать в такое утро?» Соплеменники не разделяли радости юной воительницы. Они беспокоились из-за ухода вождя. Многие всерьёз опасались, что он может и не вернуться. Вдруг на пути встанет племя недоброго человека? Или накопленных сил не хватит, чтобы преодолеть дорогу? Сильно переживала Негасимая Лучина. Последние дни она не стеснялась и прямо отговаривала мужа от выхода. — Столько лет прошло, а никто не напал на нас. Эботт стережёт эту землю. Ни к чему просить помощи у тех людей, — настаивала Ториэль, прижимаясь к ногам Мудрого Рога. — Не ходи, я прошу. Ты здесь нужнее. И как бы ни было горько Азгору, он отвечал ей твёрдо: — Сухоцвет продолжает расти. И это было правдой. За два года мшистый камень, на который ориентировался Санс, скрылся в сплетении шипов и жёлтых цветов. Ториэль оставалось лишь согласиться. Только одного она по-прежнему не понимала. Как люди помогут им остановить проклятый сорняк. И сам Мудрый Рог не знал ответ. Но чувствовал, что обязан попробовать. Ради памяти сына и Кары, которая поселила у вождя мысль о выходе. Этот дерзкий огонь, горевший в глазах человеческой дочери, предводитель теперь видел у всех подрастающих эботтов. У Андайн, у Папайруса, и даже у Альфис. Небольшая полянка календулы и дикого винограда за все эти годы превратилась в сад. Сейчас там толпились десятки эботтов, что пришли проводить соплеменников в дальнюю дорогу. С ними пойдёт и Дикий Вой Догго. Андайн с уважением смотрела на невысокого эботта, который сажей закрашивал себе веки и переносицу, чтобы в темноте его мутные голубые глаза были лучше видны. Он тоже давал ундине уроки по укреплению связи с землёй. Воин хорошо чувствовал эту связь, поэтому вызвался быть замыкающим. — Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след, — снова и снова повторяла Андайн. — Чего шепчешь? — Поинтересовался пёс у девочки. — Условия. Азгор говорил, что перед выходом я должна буду повторить их в точности. Иначе он не возьмёт меня с собой. У трёх условий была одна цель — сохранить энергию Эботт. Дикому Вою и Андайн придётся молчать весь путь, потому что всякое слово в их племени частично приоткрывало душу. Только Мудрый Рог и несколько старших эботтов способны это контролировать. Чтобы восполнить утраченные силы, питаться следует только плодами родной земли. Еда чужого племени будет бесполезной. А чтобы придержать остаток сил на обратном пути, шагать нужно в точности по своим следам. Хорошо, что ноги эботтов, заряженные землёй, отпечатываются надолго. Дикий Вой не сдержал зубастой улыбки. Девчонка точно пойдёт с ними. Вождь и сам этого хотел, о чём даже обмолвился в случайной беседе. Да и Андайн хорошо подготовилась. Она чувствовала колебания в энергии Эботт как и сам Мудрый Рог. А может даже острее… — Когда дойдём до пристанища людей, я спрошу, есть ли у них луки! — Говорить будет лишь Азгор, — поспешил напомнить Догго. Ундина с досадой хлопнула себя по лбу. — Точно. Сама же тут повторяю: «Не тратиться на разговоры!» Рыбья голова! — Она тут же нашлась. — Тогда не «спрошу», а «узнаю»! Сама подсмотрю. А может и стащить удастся. — Не наглей! Или точно рассыплешься, — шутливо приструнил Дикий Вой, толкнув девочку в плечо. Но Андайн не переживала из-за этого. Лишь нетерпеливо подпрыгивала, надеясь увидеть в толпе рога или трезубец вождя. — Ну где же старик?! Ведь условились выходить на рассвете! Азгор долго не мог покинуть типи. Не хотел прощаться с Ториэль в ссоре. Женщина была в отчаянии, а от того и рассержена. В конце концов она перегородила ему выход из жилища. — Не пущу я тебя! Её муж тяжело вздохнул. — Ториэль… — Начал он без мольбы. И закончил так же: — Нужно. — Кто сказал? — Я так решил. Я вождь. — И мой муж! — Ториэль всплеснула руками, смаргивая горячие слёзы с глаз, на которые даже не обращала внимания. — Хватило мне жертв на свой век! Тебя потерять?! Я не выдержу… — Я вернусь, — всё также терпеливо отвечал Мудрый Рог. Женщина снова вскинула ладони, словно поддаваясь неизбежному року. Она не знала, что ещё сказать. Азгор видел, что Ториэль тоже устала спорить. Но тревога продолжала душить её. Негасимая Лучина хваталась за любой предлог. Ей казалось, что если она не остановит мужа, то больше никогда его не увидит. Страх перерастал ужас. Ужас придавал сил. Но вождь был непреклонен в своём решении. Он водрузил на спину поклажу, подарки для людей и таблички с первыми словами Эботт, приобнял жену и без труда сдвинул её с пути. — Провожать не буду, — отрезала она с обидой. Азгор знал, что это не так. Вот сейчас он выйдет из типи. Пройдёт сто шагов, и несчастная Ториэль поспешит за ним. Так и случилось. Вождь уже слышал, как шуршит позади сухая трава. Но нет. Этот шаг был слишком мелким. Негасимая Лучина всегда идёт степенно, с достоинством. Азгор остановился, и его обогнула миниатюрная Шёпот Рук. Шаманка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Красными, как сандал. Её лицо выражало тревогу. Или заворожённость. Азгор так и не научился понимать, что чувствует Альфис. В руке она держала связки трав, придающих сил путникам. — Я думал, ты уже на границе. — Азгор удивлённо вскинул косматые брови. Но девочка будто не услышала его замечание и серьёзно, почти с угрозой проговорила: — Не бери Андайн. Беда случится. Сначала Азгор не испытал ничего. Так бывает перед наступлением сковывающего страха. Внимательным взглядом вождь окинул хрупкую шаманку, вспоминая её предостережения и короткие пророчества, что тем или иным образом обязательно сбывались. Уже в этот миг он твёрдо решил оставить Андайн дома. Слов Альфис было достаточно. — Как давно ты узнала? — Лишь спросил он. — И почему не остановила меня? — Чтобы ты обучил героя брать силу Эботт. Мудрый Рог понял её и направился на юго-восток. — Значит так просто было нужно?.. Вот так. Несправедливость резала его сердце. Девочка пошла следом. Она знала, что вождь поступит правильно. А за ними, как предвещал Азгор, шагала и Негасимая Лучина.***
Переминаясь с пятки на носок, Андайн крутила головой. Она то всматривалась в полоску сухого горизонта за чертой, то снова поворачивалась к эботтам. Одна мысль заботила: где вождь? Солнце поднялось и дружелюбно грело лицо, хотя ундина уже щурилась от света. Полумрак и влага были больше ей по душе. Наверняка в мире полно таких мест, как Водопады… Некоторые даже получится увидеть, если она будет внимательнее. Девочка снова предалась чарующим мыслям о славном исходе. Воительница уже видела перед глазами невероятные пейзажи: горящие горы, деревья выше холмов, плывущие, а может даже летящие типи! Наверняка найдётся и такое. Андайн надеялась. Из толпы выступил Азгор. Его ученица мигом вернулась в реальность. Она переглянулась с Догго, не скрывая восторга в глазах, и посмотрела на вождя. Что-то было не так. Она почувствовала. Но с губ слетело бодрое: — Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след. Андайн смотрела прямо, ожидая одобрения Мудрого Рога и стука кедрового посоха по земле. Но предводитель остановился и сдвинул густые брови над переносицей. Страх сжал хребет воительницы. — Я что-то перепутала? — Оторопело пролепетала ундина и начала перебирать слова. — Не идти по чужим следам? Не есть в разговоре? Не тратиться на плоды?.. — Её жёлтые глаза в панике метались из стороны в сторону. Она оглядывала соплеменников, будто надеясь прочесть подсказку в их лицах. Догго неподвижно стоял рядом. Дикий Вой и сам не понимал, почему Азгор так мрачен. — Вождь, Андайн сказала верно… Но Мудрый Рог коротким жестом призвал его к молчанию. Андайн безотрывно смотрела на наставника. — Ты остаёшься, — тяжело произнёс он. Всего одна фраза, и весь тот огромный мир, который представила себе маленькая ундина, разбился вдребезги. Словно за пределами Эботт не существовало иных племён, иных земель, иной погоды и неба. Там была пустота. Всепоглощающее ничто. Беспокойный ропот прошёлся через уста собравшихся. — Конечно… Это слишком опасно. — Она ещё так юна. Андайн не могла это слушать. Дрожа от неистового усилия сдержать плач обиды и гнева, она втянула голову в плечи. — П-почему?.. — Разочарованная девочка исподлобья смотрела на вождя, и Мудрый Рог с сожалением прочёл в её взгляде ненависть. Альфис, стоявшая подле Азгора, громко обратилась к Андайн: — Тебе нельзя идти. Иначе погибнешь. Андайн опустила яростные глаза на шаманку и сглотнула комок в горле. Не от испуга. Она уже услышала самое страшное от вождя. Ундина пыталась сдержаться и не набросится на маленькую соплеменницу. Эта Альфис всегда казалась ей отстранённой. И от того высокомерной. Шёпоту Рук было не до земных переживаний. Не до Андайн. И не до её мечты. Она думала лишь о Подмирье. Такой ундина видела Альфис. И сейчас она искренне её возненавидела. Андайн вновь повернулась к Азгору. Тяжёлый взгляд девочки поразил его до боли. Неужели у ребёнка, познавшего предательство, такие глаза? И теперь она будет так смотреть на него всегда? Сердце Мудрого Рога обливалось кровью. «Я будто слепил ей крылья. И тут же оборвал их.» — Ты… Ты её послушал! — Она ткнула дрожащим пальцем в Альфис, и та невольно отшатнулась. — Ты послушал эту мелочь?! Заигравшуюся уродку… Слышишь, ты?! — Бешеный взгляд Андайн опять прожигал шаманку. — Шёпот Рук ни в чём не виновата… — Мудрый Рог положил лапу на плечо юной воительницы, но та продолжала кричать: — Тебе никогда не стать таким, как он! Как Глубокая Ладонь! Понятно тебе? Только сейчас воительница вырвала плечо из-под ладони Азгора. Альфис оставалась спокойной, но держалась от Андайн на расстоянии. Она не помнила прошлого шамана. — За чертой тебя ждёт смерть, — лишь ответила девочка, прикрыв глаза. — Да лучше умереть! — Ундина огрызнулась, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в собственные ладони. — Лучше умереть, чем проторчать здесь столетие, как мешок набитый! Её соплеменники ахнули. — Следи за языком, — окликнул чей-то женский голос. — Ты оскорбляешь Эботт! Андайн огляделась в поисках того, кто сказал это. — Эботт САМА научила меня выходить! — Отчаянно воскликнула девочка в толпу. — Это земля хотела, чтобы я переступила! Андайн со злобой протёрла глаза. Не хватало ещё заплакать при всех. Нет. Она не покажет своей обиды. Ундина ещё раз посмотрела на учителя. Мудрый Рог стоял, сгорбившись. Трезубец в обеих лапах. Вождь не отводил взгляда, и Андайн видела, что он в смятении. Может он всё-таки передумает? Не послушает эту глупую Шёпот Рук? Но как он может не послушать шамана? Никто ничего не сказал. Сжимая кулаки, воительница развернулась к Альфис. Та едва доходила ростом ей до плеч, но смотрела на девочку как на равную. Андайн взбесилась и подошла к шаманке вплотную. — Презираю тебя! Презираю! — Ундина грубо отпихнула Шёпот Рук и, бросив непримиримый взгляд на Азгора, побежала прочь. Прочь от эботтов, от границы, от внешнего мира, навеки закрытого. Маленькая Андайн обещала себе никогда не переступать эту черту. Но вместе с тем в голове безостановочно продолжало звучать: «Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след. Не тратиться на разговоры. Не вкушать чужой плод. Идти след в след.»***
Азгор почувствовал нежное прикосновение к плечу. Ториэль всё же пришла его проводить. — Ты всё сделал правильно, — мягко произнесла Негасимая Лучина. Но вождь покачал головой, печально глядя на убегающую фигурку. Мудрый Рог тоже возлагал большие надежды на путешествие будущего героя. И невольно передал это чувство ундине. — Андайн остаётся? — Папайрус тоже провожал старшую подругу взглядом. Сидя у Санса на плечах, он внимательно наблюдал за происходящим. Страж в свою очередь следил за Шёпотом Рук и вспоминал Глубокую Ладонь. Права была Андайн: шаманке не стать как он. Альфис будет другой. Ни на кого не похожая. Никем не понятая. Её связь с Подмирьем чересчур мощная для маленькой девочки. А дар развивается слишком стремительно. — Да, видно так нужно, — заключил Санс. Папайрус сжал ручонки на голове брата. Ему было жаль ундину. Он очень хотел догнать её, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Но он не мог. Девочка бежала слишком быстро. — Пойдём к ней? — Малыш наклонился прямо надо лбом Санса. Тот улыбнулся, глядя на его озабоченное лицо. — Не сейчас. Ей нужно побыть одной. — Но разве эботтам не грустно одним? — Переспросил мальчик удивлённо. Санс неловко пожал плечами. Младший брат недавно начал задавать сложные вопросы. И сизокожий эботт ещё не привык к этому. — Не всем, братец. И не всегда. — Тебе грустно, — пробубнил Папайрус. С губ старшего брата на миг попыталась слетела улыбка, хотя старые швы не позволили Сансу этого. Но вскоре изорванный рот растянулся в улыбке ещё более широкой. — С чего ты взял? — Ты почти всегда смотришь вниз. Санс задумался. Для него это обыденность. Он уж точно не предполагал, что Папайрус воспримет его сутулость за тоску. Но внимательный к эмоциям окружающих мальчик заключил: — Грустные все смотрят вниз, а не на небо. Вот и Мудрый Рог тоже. И правда. Санс бросил быстрый взгляд на вождя. Азгор будто весь осунулся. Альфис стояла рядом, объясняя что-то на связках женьшеня и лимонника. Азгор слушал её советы, но в мыслях был рядом с Андайн. — Почему ты выступила? — Спросил он, неожиданно перебив маленькую шаманку. Та прижала травы к груди, размышляя над ответом. — Ты бы не сказал ей о моём пророчестве. Альфис была права. — Но Андайн же теперь ненавидит тебя… Шёпот Рук перевязала лимонник тесёмкой и отдала его Азгору со словами: — Зато не тебя. Ты был вынужден. Она пристально смотрела на Мудрого Рога и, склонив голову, проговорила так тихо, чтобы услышал только вождь: — Тебе пора. И берегись шипения. Её последние слова отдались в черепе Азгора гулким эхом. Он запомнил, и шаманка, сделав шаг назад, скрылась в толпе. Вождь выпрямился и ударил посохом по земле. — Пора, — произнёс он, обращаясь к племени. Дикий Вой подтянул лямки своей поклажи на плечах. — Пусть земля Эботт хранит тебя… — Негасимая Лучина вытащила из рукава небольшой мешочек и завязала его на шее мужа. На грудь Азгору посыпались крошки и хвоя. — Собрала под кедром, — шепнула Ториэль и, поцеловав Мудрого Рога в щёку, отстранилась. Он с благодарностью посмотрел на неё. — Когда вас ждать? — Спросил Янтарный Панцирь, похлопав старого друга по руке. Азгор оглядел своих подопечных. — Если люди всё ещё живут там, где говорила Кара, то возвратимся через шесть дней. — Вам хватит сил? — Сосновый Валежник по-медвежьи неуклюже раздвинул толпу эботтов, и добрая половина фроггитов повалилась друг на друга. Маленькие соплеменники бросились им на выручку. Другие с беспокойством смотрели на Азгора. Вождь кивнул. Он собирал силу Эботт из расчёта на троих путешественников. Дикий Вой тоже. — Тогда ступайте… Доброй дороги! — Старый черепах махнул на прощание. Каждый из соплеменников не преминул дать напутствие. — Берегите себя! — Пускай ваш путь осветят Солнце и Луна! — Возвращайтесь! Мы ждём! — Будьте осторожны с людьми! Мудрый Рог и Дикий Вой жарко благодарили эботтов. Касались их лап, рук и крыльев на прощание. Вождь чувствовал, как племя взволнованно, и твёрдо обещал себе вернуться к ним не с пустыми руками, а с новой надеждой. Ториэль ещё раз бросилась ему на шею, крепко обняла и тут же заставила себя отстраниться. Азгор посмотрел на неё ласковее: — Я ненадолго. — Я же с тобой и на денёк не расставалась… — пролепетала Негасимая Лучина, баюкая его ладонь в своей. — Иди, что уж… Раз позвало бремя, иди! И она отпустила его пальцы, когда Азгор перешагнул границу. А за ним ступил и Дикий Вой. Мудрый Рог не отрывал глаз от улыбающейся Ториэль и даже не сразу почувствовал, как тело сжало непривычным холодом. Эботт осталась позади. В мыслях Азгор всё ещё глубоко сожалел о случившимся. Андайн пряталась в дупле кедра и беззвучно утирала глаза. Подле неё, укрытые иголками, лежали пимак и венец.