Испорченный ребенок

      Это был тот редкий сон, в котором я четко осознавал, что на самом деле сплю. Быть может, поэтому тело отказывалось мне подчиняться?.. Взгляд уперся в одну точку, и какое-то время я видел лишь черный кафельный пол. Скрипнула дверь, и на плиты пролился мягкий желтый свет. Явившая себя тень была длинна и тонка, как в отражении кривого зеркала. Она неторопливо приближалась ко мне, и вот в поле зрения попала сперва тонкая правая рука с острым локтем, следом — изящная юношеская безволосая грудь и стройный живот. Мой взгляд, словно под чужим контролем, спустился ниже и замер на линии коротких прямых черных волос, так красиво контрастирующих с нежной бледной кожей. Рука дернулась сама. Хочу ощутить их мягкость, пока сон не развеялся…       Ладонь вздрогнула, будто в судороге, и я, заспанный, оторвал голову от рабочего стола. Правый глаз не видел ничего, кроме бумаги, прилипшей к моему лицу, левый же обжегся о жел­то-зе­леную клетку, и я зажмурился, снимая со лба распечатку.       — Устали? — самую малость жеманно спросил черноволосый коллега в ослепляющей жилетке.       — Что-то… что-то вроде того, К… — Черт, зачем я имя-то начал называть, если так его и не вспомнил?! — Х… Эм-м… К…       — «Кайл», — улыбнулся он, и в качестве безмерной благодарности я двумя пальцами отдал ему честь.       — Простите, Кайл, я пока не проснулся полностью, немного не в себе.       — У Вас текст отпечатался на щеке.       — Черт…       Я поднялся со стула, и в спине стрельнула боль. Сколько же я проспал, уткнувшись мордой в бумаги, с которыми должен был разбираться? На спинке только одного офисного кресла висел пиджак — моего. За жалюзи было уже темно, в просветах меж тяжелых вертикальных лент мигали белые уличные фонари. Преодолев лабиринт из чужих письменных столов, я добрался до стены и большого овального зеркала. Кайл, чью фамилию мне теперь предстояло тщетно силиться вспомнить недели напролет, присел на край ближайшего стола и обнял себя за плечи, к моему превеликому счастью, спрятав тем самым узор на жилетке хотя бы временно. Серые глаза с ледяной заинтересованностью следили за моими попытками стереть или отпечатавшиеся буквы, или всю кожу с правой щеки.       — Могу я обращаться к Вам тоже по имени, мистер Хармон?       Не-е-ет, ну зачем?! Мне так хорошо было, когда все соблюдали дистанцию и не превращали общение коллег в подобие дружеской болтовни…       — Да, конечно.       — Прекрасно. Дэ­ми­ен…       Ох, ну не надо таким тоном это произносить…       — Так о чем Вы хотели поговорить? — ненавязчиво поторопил его я. Чтобы беседа не повернула в невыгодное для меня русло, я сделал ход конем: — К сожалению, у нас не так много времени на обсуждение: из-за того, что я заснул, могу теперь опоздать на ужин с невестой.       Его брови удивленно взметнулись на мгновение, и я удовлетворенно улыбнулся своему отражению. Кто-то явно не предполагал, что в моей жизни может быть женщина, тем более «на постоянной основе». Возможно, теперь необходимость в каком-либо разговоре вообще отпадет?..       — Дело в том, Дэмиен, что я видел Вас… недавно…       Кажись, не отпадет…       — Надо же, как тесен мир. И-и… что? — Я уже закончил приводить лицо в порядок, но по-прежнему смотрел на ходящего вокруг да около Кайла через зеркало — поворачиваться к нему у меня не было никакого желания, лучше уж так.       — Я видел Вас в клубе, — туманно добавил он, и мое сердце пропустило удар. Показывать свое смятение я не собирался: это при любом раскладе проигрышная стратегия; так что лишь пожал плечами. — Не единожды…       Раздражает: да хватит уже тянуть кота за яйца — просто скажи, что тебе нужно!       — А сами-то Вы что делали в клубе не единожды, за мной наблюдая? — не выдержал я.       Если Кайл и рассердился на мой комментарий, сделанный весьма недружелюбным тоном, то внешне этого никак не показал. Он плавно спустился со стола, глядя мне в глаза через злосчастное зеркало. Его руки ласково прошлись по моим плечам, сойдясь на торсе, а щека коснулась шеи. Да, он не был лишен очарования. Его парфюм был мягок, точно немного измененные женские духи, — и полностью подходил и его затягивающему, будто топь, взгляду, и выверенным, но оттого не менее грациозным движениям. С первого взгляда Кайл поселил в моем сознании мысль о том, что он — развратник, переодетый в праведника: такой мужчина примет все, что ему предложат, но невообразимым образом не перейдет последнюю черту приличий, опираясь на тонкое чутье. Уверен, пока бы я его имел, он бы покрывал мою шею поцелуями, в перерывах извергая пошлости одну за другой. С такими здорово создавать постоянное партнерство, кому это интересно; этакая шлюха одного господина… Но подобные перспективы не интересны мне. Как и интрижки на работе.       Рингтон, поставленный на Синди, послышался из моего кармана, и я повернулся к Кайлу лицом, поднося к уху трубку. Его ладони покоились на моей рубашке, взгляд облизывал мысли. Глаза в глаза…       — Слушаю, милая.       — Уже восемь. Ты собираешься домой?       — Да, как раз. Иногда все тут словно бы забывают, что дома меня ждет невеста.       Губы Кайла тронула тень улыбки, и он выразительно пожал плечами, мол, разве это вообще важно?..       — Жду тебя. Будь осторожен.       — Хорошо. Люблю тебя.       — Взаимно.       Синди повесила трубку первой, и я сунул телефон в карман, не спуская с коллеги глаз.       — Как насчет того, чтобы сходить как-нибудь в клуб вместе? — ухмыльнулся Кайл, поправляя мой воротник. — Или же не сходить…       — Заманчивое предложение. Но дело в том, что я ценю не столько сам клуб… или иное времяпрепровождение, сколько возможность встретить новых людей. Долгая дружба не входит в круг моих интересов: мне гораздо комфортнее… назовем это «выпивать в компании незнакомцев». Понимаете? Кайл.       — Вполне, — кокетливо кивнул он, на мгновение прикрывая глаза. Ладони Кайла медленно отстранились от моей груди, но за секунды легкого скольжения по рубашке все же вдоволь облапали меня.       Лишь когда мужчина отвернулся и покинул учительскую, я позволил себе сглотнуть давно уже возникший ком в горле. Вновь я ощущал, как цельная личность рвется на две половины: Дэмиен-разумный из последних сил сдерживал логичными аргументами и болезненными тумаками Дэмиена-гедониста, не умеющего воздерживаться от удовлетворения любых желаний. Хорошо, что первый в итоге победил, а то не избежал бы я целой кучи проблем — часовой «релакс» того не стоит.       Черт, ну и засиделся же я сегодня…

***

      И в этот вечер меня выручило такси. Пока сурового вида женщина-водитель везла меня домой, я по-барски разлегся на всем заднем сиденье и беззаботно дремал. В то время, как мое тело было расслабленно, а перед глазами возникали и столь же незаметно пропадали невнятные образы, мне не было нужды беспокоиться о чем бы то ни было. Свободой от волнений и ценен сон, даже непродолжительный.       — Прибыли, — отрапортовала женщина, и я протянул ей заранее приготовленную купюру.       — Сдачу оставьте себе, — прокряхтел я, вылезая из салона.       — Щедро. Сумку не забудьте!       — Ах да, спасибо…       Заспанный, взъерошенный, измученный, я стоял с сумкой под мышкой на газоне перед своим домом. Справа уменьшались красные габаритные огни — и вскоре погасли совсем. В воздухе не осталось ни намека на недавнее присутствие авто: одна только ночная свежесть со смешением слабых ароматов всевозможных цветов. И… что-то еще… такое сладкое…       — Ты сегодня поздно, — показался из-за дерева Вельт.       — Ты прямо как моя будущая жена, — позевывая, ответил я, и — мне показалось?.. — кажется, Вельт погрустнел. — Что сам-то делаешь не в доме, когда снаружи уже стемнело?       Вместе мы дошли до крыльца и замерли на чисто символических ступеньках.       — Я ждал тебя…       — Зачем?       Вельт как-то ватно пожал плечами, буравя взглядом обласканную ветром траву. Разбитые колени покрылись коркой из сукровицы, и, не способный из-за нее полностью выпрямить ноги, Вельт стоял чуть согнувшись. Кто бы мог подумать, что этот инфантильный не по возрасту мальчишка может быть еще ниже… Ссадины на щеках больше не были спрятаны пластырями и в вечерних сумерках казались черными, словно неестественно прямые трещины на его бледной фарфоровой коже. Легкий ветерок трепал его темно-оранжевую майку и штанины светлых шортов, перебирал короткие иссиня-черные пряди волос. Все эти мелочи удивительно тесно сливались с самим Вельтом, делая его таинственную печаль еще более жалкой. Или, быть может, это я с годами стал излишне жалостлив… Молча я погладил Вельта по щеке: тонкие полоски корки были выпуклы и сухи — значит, кожа под ними практически полностью зажила. Вот бы и колени с локтями успели восстановиться до того, как он брякнется снова, а то ведь опять мне придется быть его личным доктором — и еще более ужасных ран на его хрупком теле мое сердце просто не выдержит.       Пока мои мысли, как внутри песочных часов, просыпались по шее прямо в грудную клетку, Вельт терся о мою ладонь лицом, точно требующий внимания котенок. Он всегда так делал — даже жаль будет, когда станет слишком взрослым для откровенности в выражении эмоций и желаний…       — Погуляем? — затухающим голосом спросил он.       — Извини. Синди ждет меня на ужин.       — А мне нельзя пойти с тобой?       — На романтический ужин…       — Понятно… — вздохнул Вельт и повесил нос.       — Займись чем-нибудь. Почитай. Поиграй в компьютерные игры.       — Мне не интересны компьютерные игры… — просопел он, с сожалением следя, как повисает моя рука, гревшая его больную щеку.       — Зачем тогда просил играть с тобой все эти годы? — усмехнулся я. В пальцах звякнули ключи.       — С тобой было интересно. Без тебя — нет.       Черт, я никогда не видел Вельта в окружении друзей. Есть ли у него хоть кто-нибудь, помимо меня? Ни с кем в классе он близко не общается, на переменах сидит один, после школы обычно несется сразу домой, опустив голову — не видя никого и ничего…       — Ты общаешься с кем-нибудь в сети? — обеспокоенно поинтересовался я, вставляя ключ в замочную скважину.       Глаза Вельта испуганно сверкнули в полумраке. Этот же блеск я видел в начальной и средней школе — когда он боялся рассказать, что получил очередную двойку за невнимательность. Схватившись правой рукой за свое же левое плечо, Вельт отвел взгляд в сторону и чиркнул грязной босой стопой по крыльцу, как если бы отфутболивал невидимый камень.       — Может, общаюсь, а может, и нет… Какое тебе до этого дело?..       — Никакого, по сути. Но я волнуюсь за тебя. Надеюсь, друзья по переписке у тебя достойные. Разделяющие твои интересы.       Мне не требовалось задавать ему вопросы: по лицу Вельта все было понятно и без них. Этот мальчик для меня как открытая книга, и то, что я сумел прочесть в его душе сейчас, мне совсем не понравилось… Похоже, он сам не считает своих веб-собеседников надежными людьми, а разлившийся по щекам Вельта румянец окончательно выбил почву у меня из-под ног: это не смущение… это, чистой воды, стыд… Что он делает в Интернете?.. Спроси я его прямо, он закроется и «закрутит гайки»? Тогда я ничего не смогу разузнать, а знать должен. Пол и Шерон хорошие родители, но своим браком они заняты больше, чем Вельтом. Не уверен, знают ли они вообще, как он коротает все свободное от учебы время. Даже я не знаю всего… В безопасности ли он?..       — Вельт, — с родительской серьезностью окликнул я его, и мальчишка поднял на меня блестящие глаза. — Ты ничего не хочешь рассказать мне? Что-нибудь, что касалось бы… например, общения в сети?..       Секунды капали. Вельт молчал.       Я повернул ключ, щелкнул замок — и сорванец вздрогнул.       — Нет, — больше упрямо, чем уверенно ответил Вельт.       — Ну… как знаешь. Иди домой. Опасно быть на улице в темноте и полнейшем одиночестве.       — Я не один — здесь ты, — фальшиво улыбнулся он.       — Я ухожу…       — Да, я заметил…       Он говорил слишком тихо, слишком проникновенно, чтобы речь шла о приземленных, бытовых вещах. «Ухожу» — он переживает из-за моей надвигающейся свадьбы? Все-таки он привык, что я — некто вроде его названного дядюшки или старшего брата, что всегда выслушает, всегда придет на выручку, всегда поможет развеять скуку. Как только в моей жизни появилась Синди, я начал уделять Вельту куда меньше времени, а после женитьбы общение и вовсе может стать в чем-то формальным… Я надеялся, что к этому моменту Вельт, как старшеклассник, не будет уже нуждаться во мне, будет погружен в свой личный круг общения, занят своими «секретными» подростковыми делами. Но этого не происходит. Почему? И как ему помочь?..       Дверь раскрылась без моего участия. Свет прихожей на секунду нас ослепил, и наружу выглянула удивленная Синди.       — Чего стоишь на крыльце? Заходи скорее, пока все не остыло. О, — кивнула она, заметив Вельта, — это ты. Привет. Почему не дома? Твои родители не будут рады, узнай они об этом…       Нежно обхватив Синди вокруг талии, я впихнул невесту обратно в дом. Ей противопоказано общаться с Вельтом: хлебом не корми, дай поугрожать ребенку.       — Все-все-все, он уже идет домой! Так ведь, Вельт? Все, давай, бегом к себе. Люблю тебя. Увидимся завтра!       Захлопнулась дверь, и Синди потащила меня к столу, вцепившись в руку как коршун. Я спас Вельта от крайне напряженного «разбора полетов» с родителями, но вынужден был ради этого оставить его там, снаружи, одного. Господи, молю, пусть он пойдет домой! Надо будет через минуту-другую ускользнуть из-за стола под каким-нибудь предлогом и проверить, ушел ли он.