Испорченный ребенок

      Сразу по пробуждении все пережитое прошлым вечером казалось мне страшным сном. Извращенным нереалистичным кошмаром. Я потянулся в постели, случайно столкнув холодную подушку Синди на пол, и в эти минуты истинного блаженства свято верил, что никаких изменений в моей жизни не произошло! — ведь медведей-дилдо-порно-воровства и черт знает еще чего просто не было, так?.. Покинув кровать, сонно, еле передвигая ногами, я направился в ванную комнату. Напавшая зевота оставила в покое мои бедные челюсти только к моменту, когда я остановился на теплом пушистом половике перед унитазом и достал из боксеров член. Цветочные ароматы шампуней перебивал настойчивый сладкий запах, мягко окутывал каждую извилину только включающегося мозга… Это же… молочный шоколад…       — Какого черта, Вельт? — раздраженно бросил я, не оборачиваясь к двери, за которой и притаился малолетний негодник. Вежливость требовала отложить удовлетворение нужд на потом, но дело уже пошло, поздновато спохватываться.       Дверь двинулась, и мальчишка покинул ненадежное укрытие. Большие виноватые глаза глядели в пол, руки обхватывали живот, словно бы вздувшийся под пижамной рубашкой.       — Извини… Я не могу сказать, зачем я здесь…       — Что прячешь под рубашкой, очевидно, тоже?       — Угу…       Уходить или хотя бы подождать меня за дверью ванной Вельт не собирался. Боится уронить то, что прячет? Раз… О Боже мой… все мои воспоминания о вчерашнем вечере реальны, значит, мальчишка что-то систематически крадет у меня. И чаще всего я нахожу его в своей ванной. Я, конечно, не Пуаро, но сдается мне, чему-то именно из этой комнаты Вельт и «приделывает ноги». Но что можно воровать из ванной? Полная бессмыслица… Разумеется, сейчас я бы мог схватить его за шкирку и достать из-под пижамы то, что он с таким трепетом и стыдом прячет, однако — насильничать, тем более по отношению к этому ребенку?.. Я на такое не способен.       Перепрыгнув обратно в круг приличий, я спустил воду и подошел к раковине. Отражение Вельта перед моими глазами было настолько недвижимым, что я вполне мог бы поверить в замену зеркала на качественное фото. Шум воды из крана смолк, и Вельт вздрогнул, как если бы тишина напугала его подобно далекому выстрелу.       — Мне… оставить тебя в ванной одного, или что? — попытался догадаться я, вытирая руки и лицо о полотенце.       — Если можно… — пробормотал Вельт. Когда я проходил мимо него к двери, его хрупкое тельце жалось к стенке.       — Свет не выключать?       — Пожалуй…       «Пожалуй», блин… Что не так с этим ребенком?.. Натягивая свободные спортивные штаны и футболку, в которых мне комфортнее было завтракать каждое утро, я прислушивался к шорохам в ванной — и их, к моему удивлению, не было. Не включалась вода, не шлепали грязные босые ноги Вельта по кафельным плиткам, не шуршала одежда. Он что, просто стоит между стеной и дверью?.. Что я должен делать в такой ситуации?! Поговорить он отказался, а помимо этого — какие еще у меня варианты?..       И не стремясь к наведению порядка, я кое-как раскидал одеяло по постели и сделал шаг к кухне. Подошву неприятно кольнула земля. На полу красовался довольно четкий отпечаток миниатюрной ноги Вельта, вот только пальцы «глядели» в сторону не ванной, а входной двери.       — Вельт?..       Но ванная комната уже была пуста…       У меня только один вопрос: «Как?» Неужто во избежание неприятного разговора он прошмыгнул позади меня, пока я одевался или «заправлял» постель? Его способность оставаться в тени не так пугала бы, если б я не знал обо всех извращениях, манящих Вельта.       Мой маленький мальчик Вельт…       Сделав щедрый глоток черного кофе, я вернул кружку на стол.       …У него же все это временно?.. Я не говорю про влюбленность в какого-то взрослого мужика, хотя и это может постепенно сойти на нет: я ведь полюбил Синди, невзирая на свои предпочтения. Но даже если случай Вельта иной, сексуальная ориентация — меньшее, о чем стоит беспокоиться. Похоже, он довольно легко согласился раздвигать ноги перед объективом; если на улице ему предложат деньги, что он ответит педофилу? Добровольно отправится вместе с ним в номер ближайшего мотеля? О таком и думать страшно… Пока все не стало хуже в разы, я обязан починить его моральные ценности, избавить Вельта от сексуальной распущенности, да только каким образом и с чего начать?..

***

      Приметив проблему, с которой необходимо разобраться, я, тем не менее, совершенно не был готов разговаривать с Вельтом — и в определенной степени даже был ему благодарен за уход по-английски из ванной. Но точно не за проникновение в мой дом!       Однако, как выяснилось, Вельт не разделял мое стремление побыть порознь хоть самую малость. Сегодня у его класса не было ни одного урока алгебры, но Вельту данное ничуть не помешало мелькать у меня на виду целый день. На каждой перемене его зоркие глаза следили за мной из дверей кабинета. В обеденный перерыв он заявился в столовую для учителей, занял место напротив за небольшим одиночным столиком у стены и поедал приготовленный Шерон завтрак, не отводя пробирающего до костей взгляда. И так не шибко хороший кофе вставал комом в горле, и, дабы не удавиться, мне все-таки пришлось спросить его о причине столь частых наших сегодняшних встреч.       — Ты готов поговорить? — крайне серьезно ответил он вопросом на вопрос. В долгу не остался и я:       — Поговорить о чем?       — Вчера ты сказал, что я смогу плакаться тебе в жилетку по поводу своей безответной любви.       — Вельт, ну не в школе же…       — А по возвращении домой ты будешь готов?       — Вельт! — Если бы у меня в руках была газета, я бы, потеряв всякое терпение, шумно ее закрыл. — Вчера ты вывалил на меня такую огромную кучу… правды, что я вряд ли скоро приду в себя. Тебе прямо сейчас нужны деньги, о которых ты упоминал? Хорошо, дома я переведу какую скажешь сумму на твой кошелек. Нужна наличка? Лады! Но слушатель из меня в ближайшее время будет просто никудышный, потому что вспоминать о прочитанном в твоем ноутбуке — и уж тем более о ненароком представленном! — я не хочу. Не смогу, пойми.       Повесив нос, Вельт молчал. Его крепко сжатые кулаки, кукольные по сравнению с моими, лежали поверх стола. Наконец напряженная мысль обрела в его голове словесную форму и вырвалась наружу:       — Когда ты сможешь меня принять?..       Последнее, очень честное слово ударило меня прямо в сердце.       — Вельт… — Моя ладонь легка поверх его руки, но менее печальным такая поддержка Вельта не сделала. — Это не значит, что я не принимаю тебя… Мне просто… сложно смириться с тем, какие у тебя предпочтения и… хобби… На это требуется время. Вот представь, что ты узнал обо мне что-то подобное…       — А я и узнал, — твердо перебил он меня, и уверенные серо-зеленые глаза нанесли второй удар точно в цель. — Чем то, что делал я, отличается от твоих утаенных развлечений?..       Черт, он задает верные вопросы — он всегда их задает…       — Деньги, Вельт…       — Деньги? То есть если бы я снимался бесплатно, у тебя возражений бы не было? А если бы делал все то же, что и ты? Почему тебе можно так поступать, а мне — нет? Почему мне не нужно было время на то, чтобы принять все рассказанное тобой, а тебе вдруг нужно, хотя я все, что тебя не устраивало, в тот же миг прекратил? Тебе пришло уведомление об удалении моего аккаунта вчера? Должно было прийти — я все сделал!..       — Вельт…       — …Я стараюсь не разочаровывать тебя, вести себя правильно, делаю все, что ты мне говоришь!..       — Вельт, тут люди…       — …так почему ты все еще мною недоволен? Как я должен поступить, чтобы вернуть твое расположение?! И почему вообще обязан что-то делать, если ты ничего такого не делал по отношению ко мне?!..       — Вельт!       С отпечатком глубокой боли на лице он прикусил язык и отвернулся к ничем не примечательной стене, лишь чтобы скрыть от окружающих свои терзания. Через несколько столиков от нас Кайл в очередной «выколи глаз» жилетке (на этот раз в красных тонах) подозрительно глянул в нашу сторону, растворяя сахар в чае.       …Я переборщил?.. Слишком сильно давил на его чувство вины, желая получить свое, увести Вельта прочь с аморальной тропы?.. Этот мальчик, быть может, с момента рождения обладает умением выводить собеседников на чистую воду: он видит все, чего человек пытается всеми силами избегать; он с легкостью срывает блистательные покровы, обнажая уродливую истину лживой человеческой натуры. И в такие чудовищные для меня моменты каждое его слово — правда, пусть верить в это я и не хочу… А кто бы вообще захотел ощутить себя лицемером?       — Хорошо, — шепотом заговорил я, — как ты себе это представляешь? Чего ждешь от меня, какого общения хочешь?       Он шмыгнул носом, не то стараясь разжалобить меня, не то безуспешно сдерживая искренние страдания. Ответ от Вельта я получил далеко не сразу: мальчик усердно обдумывал, как все это описать — либо что может мне поведать, а что оставит пылиться на дне глубокой темной ямы.       — Я хочу полной откровенности… — вполголоса вымолвил он. Сомнительно слышать подобное от мальца с таким впечатляющим количеством секретов… — Хочу, чтобы мы снова могли говорить о чем угодно друг с другом… — Его рука мягко выскользнула из-под моей и накрыла ее. Меня-то он в связи с чем поддерживает таким образом?.. — Хочу, чтобы мы вместе лежали на кровати, и я бы рассказывал, что меня очаровывает в том, кого я люблю…       — Вельт…       — Мне это нужно, Дэм… — слезно прошептал он, крепче стискивая мои пальцы. — Разве не для этого существуют крестные?.. Для понимания и поддержки, которые сейчас как никогда мне необходимы… необходим ты, Дэм…       Я стойко сопротивлялся сколько мог. Но эти выразительные повлажневшие глаза, звенящий мольбой голос, жалобно приподнятые брови домиком, поджатые от обиды губы… Все эти мелкие, казалось бы, незначительные штрихи загнали огромную иглу мне в самое сердце. Одинокий, отстранившийся от всех и вся ребенок протягивает ко мне руки, прося о помощи… Я не располагаю достаточной долей жестокости для того, чтобы отказать ему, тем более глядя в глаза. Свободной ладонью я ободряюще похлопал его по руке, по-прежнему отчаянно сжимающей мои пальцы.       — Твоя взяла, Вельт… — тяжело вздохнул я, освобождаясь от его хватки и допивая вконец остывший кофе. — Раз «умереть как хочется» выплеснуть накопившееся, приходи ко мне сегодня близ восьми-девяти. Или тебе будет комфортнее, если я тебя навещу?       Попунцовев, он промямлил что-то про родителей в воротник школьной формы. Ах, ну да, об этом я как-то не подумал: кому-кому, а Полу и Шерон точно не стоит знать обо всех секретах Вельта — родители склонны раздувать из мухи слона еще больше, чем я, а ведь вчера в его комнате я чуть не лишился рассудка от лавины разврата, обрушившейся на мою тихую-мирную деревеньку. Если они ненароком услышат хотя бы малую часть того ужаса — быть настоящему шторму!       — Ты прав, лучше у меня. Но до этого момента дай мне побыть наедине со своими мыслями, хорошо?       Вельт кивнул. В его пальцах заметно помялась коробочка сока, но уголки губ были воодушевленно приподняты, хоть мальчик и пытался утаить от меня душевный подъем. Похлопав его по плечу, я с опустевшей кружкой ушел от нашего стола.       Кайл медленно отвернул лицо и продолжил читать тонкую детективную книжонку.