Испорченный ребенок

      Поиск партнеров на одну ночь чреват недопониманием: случалось, что, отключившись после секса под гнетом тотальной усталости, утром я обнаруживал незнакомца не только в своей постели, но иногда и на кухне, по-хозяйски распоряжающегося моими вещами. И вроде я не вижу криминала в том, что человек мог захотеть поспать со мной до утра, или воспользоваться ванной, или поесть, дабы не ехать домой на голодный желудок, однако здесь есть пара «но». Во-первых, он должен спросить меня, владельца дома. Я не откажу, если, конечно, Синди не вернется в ранний час, но разрешение всегда спрашивать надо, это элементарная вежливость. Во-вторых, гость на одну ночь обязан помнить о несерьезности совместного времяпрепровождения. Это — просто удовлетворение потребностей: сексуальной, социальной, отчасти романтической, когда флирт приносит кучу наслаждения сам по себе подобно ролевой игре. И многие грешат наплевательским отношением к обоим пунктам…       Потому я почувствовал неладное, едва под дверь спальни пробился аппетитнейший аромат жареной курицы. Я сел в постели раньше, чем разлепил веки, откинул одеяло с прибывающим раздражением: только не опять… В голове стояла муть, как в «цветущем» озере. Воспоминания все перетасовались, так что выстроить верный хронологический ряд событий вчерашней ночи пока не удавалось. Я же не переспал с Кайлом, не притащил его сюда?.. Я хотел выйти из спальни спокойно, чинно, но паника наполнила мышцы излишком силы: ненароком я сильнее нужного рванул дверь на себя, ручка выскользнула из пальцев и со всего размаху громыхнула о стоящий слева от порога комод! На диване от испуга подпрыгнула Даян, отбросила обратно в картонное ведро обкусанный наггетс и подняла руки вверх!       — Извини, я украла салфетку! — задорно, но с нотками искренней вины выпалила она, обернулась, облизывая пальцы, и добавила между причмокиваниями: — Мне в заказ просто их не положили, так что я стащила с кухни.       — Слава Богу, это ты, — облегченно выдохнул я, привалившись раскалывающейся от боли головой к холодному наличнику.       — Ты не помнишь, что было вчера?.. — догадалась Даян.       — Не… очень четко помню… — слукавил я.       Стоило мне сделать первый шаг от двери спальни, как Даян тут же подвинулась — поняла, что мне хочется присесть на диван, раньше, чем я сам.       — Ты позвонил мне, перебрав чутка, и я отвезла тебя домой. Отлучилась на секунду, чтобы посмотреть, что у тебя есть на кухне, — вернулась узнать твои предпочтения, а ты уже заснул на диване. Разбудить тебя не удавалось, ты только мямлил в ответ бессмыслицу, а если бы я ушла, то дверь осталась бы открытой. Я решила переночевать здесь, чтобы к тебе никто не вломился.       — А как я на кровати оказался?..       — Мне пришлось тебя перетащить…       — Господи…       — …ты перебирал ногами, но сознательности было ни в одном закрытом глазу. Ты вообще слышал про качественный сон? Когда систематически отсыпаешься, такого не происходит…       — Да, я…       …без Вельта плохо сплю…       — …был загружен работой.       Уронив затылок на спинку дивана, я потер глаза, пестрящие лопнувшими капиллярами. Постепенно воспоминания напитывались красками, разве что после просьбы о шаферстве спящий разум ничего не зафиксировал. Я не был удивлен вчерашним решением об участии Даян в свадебной церемонии: из всего, что произошло со мной за последнюю неделю, это было самым разумным поступком.       — Я уж подумал сперва, что с тобой переспал, — ухмыльнулся я, указав на боксеры — единственное, что было на мне надето.       — Фу, — быстрее мысли среагировала Даян и резко округлила глаза. — В смысле не ты — «фу», а — мы! Я тебя раздевала вообще без этих мыслей! Настоящие члены — мимо кассы!       — «Настоящие»?       — Ничего не имею против силиконовых, — как настоящий ценитель закивала она. — Но мне нравятся, знаешь, не реалистичные, а полупрозрачные разных цветов — похожие на мармелад!.. Боже, я же буду учителем, — скисла Даян. — Все это звучит так неправильно из уст будущего педагога…       — Учителя — тоже люди: разумеется, сексуальность свойственна и нам тоже.       — Да, но… — Даян уставилась на стену между гостиной и кухней столь уныло, словно разглядела там морализаторский девиз. — На меня до сих пор давят, к счастью, уже изжившие себя негласные правила. Здорово, что представители сексуальных меньшинств тоже могут в наши дни быть учителями, ведь — умом-то я понимаю! — личная жизнь с профессией никак не связана, но… принято считать, что учитель — эталонный носитель традиционных моралей, а сексуальность у преподавателей наводит только на мысли о заезженном порно. Вот представь, если бы ты, работая в школе, по ночам водил к себе домой незнакомцев или спал с кем-нибудь из учеников…       Остолбенев от шока, я забыл как дышать, благо лицевые мышцы тоже парализовало и я не выдал себя.       — …это ведь подрывало бы твой образ учителя. Вот и я тут разглагольствую о секс-игрушках…       — Даже представить себе такое не могу… — запоздало ответил я чуть ли не шепотом, и Даян со вздохом кивнула. Ничего себе у нее интуиция: двойное попадание… — Но от ранее сказанного я не отказываюсь! Личная жизнь, пока она не пересекается с профессиональной деятельностью, может быть любой. Учитель передает знания об определенной науке, а не свое мировоззрение или стиль жизни. Мы не делаем из учеников копии себя, это в принципе невозможно!.. Спасибо огромное за вчера. Это ничего, что ты из-за меня не ночевала дома?       — Эм… В квартире осталась предоставленной себе кошка, но меня ей с лихвой заменяет автокормушка, о чем кисуля недвусмысленно напоминает всякий раз своим поведением, так что я ничем не пожертвовала, она в порядке: вероятно, заняла кровать, раскинув лапы, и хрючит счастливую морду… Но если это был намек, то я сейчас же уеду!..       — Нет-нет, оставайся сколько захочется. «Mi casa es su casa».       — Я не поняла, что ты сказал в конце, но — угощайся, — пододвинула она ведерко ближе ко мне. — Только не схвати обкусанный мною наггетс, он упал куда-то вглубь…       Я и забыл, что время с другим человеком можно проводить настолько незатейливо, весело и душевно. Нет, мне нравились посиделки с Полом, однако в подавляющем большинстве случаев они выливались в необходимость давать ему советы и решать проблемы за него. Мне необычайно дороги были часы наедине с Вельтом, пока все не стало слишком извращенным и потому сложным, запутанным… Я по-настоящему отдыхал с Синди, так же прожигая свободное время впустую, но с удовольствием. Вот только с Даян все было как-то иначе. Эта девушка светилась душой и заражала меня этим здоровым сиянием, легкостью, умиротворением. Разговоры с ней не были вечной игрой в личного психолога, воспитанием ребенка или бесцельным заполнением неловкой тишины, а просмотр телевизора вместо лености давал почву для обсуждений и размышлений. Я словно жил с ней годами, ощущал ее комфортной, родной. Как если бы у меня была младшая сестра. Меня тянуло поделиться с ней этой мыслью, но я искренне боялся расстроить Даян, рассказавшую в день отравления Гарри о том, как в детстве ее старший брат умирал от рака…       Ближе к двум часам дня мой мобильный, закопанный в ком вчерашней одежды, кратко прорезал тишину в спальне — достаточно громко для того, чтобы я услышал его из ванной. В коротком сообщении от Синди было сказано о скорой необходимости выбрать мне свадебный костюм. Я вернулся к дивану и телевизору с телефоном в руке, смотрел на прочитанный уже трижды текст с нескрываемой обремененностью. Я понимаю, почему невеста решила напомнить мне об этом: так она как бы невзначай подвигает все ближе дату свадьбы, работая рука об руку со временем. То ли эта хитреца с нотками манипулирования, то ли сама подготовка к церемонии превращала меня в осла, ступающего назад из одного только упрямства!.. Однако впервые свадебные хлопоты могут принести мне приятные впечатления…       — Разрешите пригласить многоуважаемого шафера в магазин свадебной одежды?       Даян отняла подушку от груди, удивленно вздернула брови.       — Ты имеешь в виду… смокинг?.. — тихо уточнила она. Я кивнул, и Даян, швырнув в меня подушкой, вскочила на диван, по-генеральски водрузила одну ногу на подлокотник, а обеими ладонями со всей силы хлопнула меня по плечам. Помимо того, что подушка превратила мои волосы в гнездо, так еще и под кофтой плечи, порозовев, запылали. — Я помогу выбирать тебе свадебный смокинг?! Ты не пожалеешь, я обещаю! — прокричала она, прижавшись щекой к моей щеке и заметно сплющив мое лицо своим да руками.— А ты берешь напрокат или покупаешь?       — Фокуфаю… — невнятно промямлил я.       — Ух, тогда моя ответственность еще больше!       — Отфусти меня, фожалуйста, у меня лицо болит…

***

      В ближайший свадебный салон Даян затащила меня только после того, как неподалеку мы умяли по внушительному сэндвичу, — ее мысль казалась разумной: на свадебном банкете я буду есть и должен чувствовать себя в костюме комфортно. Хотя, возможно, Даян, элементарно, хотела показать место, в котором любит бывать. Чем теснее мы общались, тем устойчивее становилось ощущение, что Даян — совершенно не компанейская и долгое время копила интересные места и нетривиальные мысли для того, с кем можно было бы этими богатствами поделиться. За все время она ни разу не утыкалась в телефон для проверки сообщений в социальной сети. Разок ей позвонили, но она даже не достала из кармана мобильный.       — Это какой-нибудь опрос на тему сотовой связи, — поморщив нос, отмахнулась она. — Не будет же мне кошка звонить, в самом деле!       Я не успел проникнуться новой волной теплых чувств к своему шаферу, потому как мелодично звякнул колокольчик, и с не особенно людной улицы, прожариваемой разгоревшимся на славу солнцем, мы вошли в прохладный торговый зал. Глянцевая напольная плитка была специально подобрана не самого чистого белого цвета, чтобы на ее фоне занимающие высокие ряды-ряды-ряды — сотни вешалок! — белоснежные платья самых разных фасонов и ценовых категорий буквально светились белизной! Бóльшую часть зала занимал именно отдел для невест: с рулонами тканей, жемчужными бусинами, рассыпанными по прозрачным пластиковым коробкам, фатами, подвязками, туфлями, искусственными цветами, реалистичностью порой превосходящими настоящие… И только справа среди мерцающих снегов выглядывали разноцветные костюмы — от кремовых и нежно-голубых до традиционных черных. Там же две стены делили галстуки, бабочки, карманные платки, сорочки, обувь и мелкие украшения вроде запонок. Мелькающие слева и справа ценники заметно щекотали нервишки, и это притом, что данный салон не был элитным. Хочешь поднять денег быстро и просто? Построй бизнес на одном из двух главных событий в жизни: на свадьбе — или на похоронах.       — Я думаю, нужен такой костюм, — шепнул я на ухо Даян, по пути проводящей пальцами по платьям, — в котором меня потом и похоронят — чтобы затраты себя окупили.       — Желаешь ложиться в гроб в камербанде или без? — хихикнула она.       — Пожалуй, в нем.       Мы практически достигли мужского отдела, когда в лабиринте вешалок, к коим было бы до тремора страшно приближаться с мороженым или напитком, нам перегородила дорогу женщина-консультант в приталенном сером брючном костюме.       — Добро пожаловать! — сверкнула она неестественно широкой улыбкой. — Желаете приобрести платье, костюм или все вместе? Можно пошить на заказ!       — Костюм, — ответила Даян и протиснулась рядом с продавцом, задев спиной звякнувшие вешалки. — Мы сами разберемся, но спасибо за заботу!       — Если что понадобится, я буду здесь — зовите! — проговорила она сквозь плотно сжатые зубы и, словно акула, плавно потонула в рядах белых тканей; только пронзенный заколкой пучок на затылке остался виден на поверхности — точь-в-точь плавник.       Достигнув отдела для женихов, Даян поставила меня перед зеркалом в качестве живого манекена, и пока я пытался не думать о том, чем сейчас может быть занят Вельт, она периодически подбегала, прикладывала ко мне оставленные на вешалках пиджаки, какие-то довольно зашвыривала на столик в кабинку для примерки, а какие-то с презрительными пофыркиваниями уносила обратно. В итоге я был впихнут в кабинку, тяжелая бежевая шторка прогрохотала крупными кольцами по карнизу, и я остался один на один с четырьмя костюмами. Классический черный смокинг я отложил сразу — пусть эта невзрачность будет совсем уж на крайний случай… Пастельно-голубой делал мои глаза неестественно бледными, будто я превратился в облагороженного зомби из фильмов. Третий костюм, словно сделанный из торта «Красный бархат», сидел идеально, но смотрелся слишком вычурно. Для свадьбы он не подходил, и все же до того понравился, что я решился в нем выйти, рассчитывал услышать положительную оценку от Даян, вот только у примерочной ее не оказалось. В гордом одиночестве я покрутился перед зеркалом, застегнул пиджак с шелковыми лацканами так, чтобы светло-фисташковая сорочка, в которой я пришел, была видна по минимуму и не портила ансамбль. Интересно, что бы Вельт сказал, увидев меня в этом?.. Быть может, розовел бы, покусывая губы в тщетных попытках побороть улыбку смущения, а после все же сказал бы, как этот смокинг мне идет…       …Какой бы костюм я ни выбрал, Вельт его не увидит, ведь не будет на свадьбе… Оно и к лучшему! Я бы с ума сошел, волнуясь за него, в то время как для самого Вельта церемония стала бы пыткой… Такой расклад куда естественнее, чем отношения взрослого с ребенком…       Взгляд уперся в пол сам. Я возвращался в кабинку понурый, снимал костюм небрежно, как если бы уже его купил; случайно оторванная пуговица может стоит мне зарплаты, наверное!       Раздетый, я замер над последним кандидатом, подобранным Даян. Темно-синий костюм был прост, без новомодного шика. Темные лацканы не ловили блики, а поглощали их, шепча о важности скромности, сдержанности. Да и камербанд такого же оттенка к ним отлично подойдет, хотя вроде пояс следует подбирать под бабочку… Стало быть, и с ее цветом я уже определился! Я надевал костюм неторопливо, наслаждался умеренной мягкостью ткани под подушечками пальцев. Он прекрасно сидел, не добавлял сексуальности, в отличие от алого, а усреднял фигуру, выдвигал на передний план глаза, все лицо в целом. Отчего-то совершенно безрадостное… Я отодвинул шторку, ступил по ковру…       — Ух ты, — восхищенно выдохнула Даян. — Ты потрясающе в нем выглядишь! Так… чувственно…       Я бы должен был поблагодарить ее за комплимент, но вмиг потерял дар речи. Даян сидела в кресле напротив большого напольного зеркала — в свадебном платье. Ее покатые плечи были полностью обнажены, поверх небольшой груди мерцал перламутровый бисер, вырисовывающий морозные узоры на ткани; тяжелый подол расходился куполом ниже зауженной талии, опоясанной розовой лентой. Она походила на пышный праздничный букет белоснежных роз, усыпанных жемчугом, и слегка повлажневшие глаза сверкали подобно бриллиантам.       — Когда у меня еще будет такая возможность, — стесненно пожала она плечами и провела по платью ладонями — в точности так же, как я гладил костюм. Похоже, Даян нашла свое идеальное платье…       — Возможность будет, уверен. Смотришься сказочно…       Я протянул ей руку, она приняла ее со смешком, поднялась. Нелепо — без музыки — мы покачивались перед зеркалом в медленном танце. Моя рука прижимала ее ладонь к лацкану, к сердцу. Другая — держалась на талии. Всего разок Даян шмыгнула носом в сторонку и позволила оптимизму расцвести вновь.       — А какое платье будет у твоей невесты?       — Я не знаю.       — Здорово, что у тебя есть любимый человек: тот, о ком ты думаешь днями напролет, тот, без кого одиноко спится…       — Уверен, у тебя с твоей невестой будет все точно так же, — искренне произнес я и поцеловал ее, светящуюся надеждой, в висок.

***

      В качестве благодарности я купил Даян пару ее любимых сэндвичей и оплатил такси до дома. Сам же отправился восвояси пешком — с небольшим пузатым картонным пакетом, в который акула-продавец запихнула темно-синий костюм и камербанд (сорочку, бабочку и обувь я решил купить в другом месте, где цены не откусят мне руку по локоть). Ноги несли меня сами, голова была тяжела: мысли о Вельте весили целую тонну. Если б Шерон и Пол не вернулись раньше положенного срока, эти дни мы бы провели с Вельтом вместе… Признаться, я ненавидел себя за принятие той опасной тропы, на которую свернули наши с ним отношения. Я глядел, как раскаленный рыжий блин скатывается за деревья парка, в котором отныне по утрам занимался зарядкой с Гарри без Вельта… У круглосуточного я видел себя и крестника, покупающих шоколадные батончики с нугой. Каждая дорога, ведущая к нашим домам, напоминала хотя бы об одной совместной прогулке со школы. Я не заметил, когда Вельт повзрослел, — пропустил, моргнув, и тот момент, когда заигрался с ним в любовников, когда вообще, черт побери, начал это представление на двоих…       «Здорово, что у тебя есть любимый человек: тот, о ком ты думаешь днями напролет…» — аукнулись слова Даян, и меня скривило от очередного приступа вины. Я не думал о Синди даже до всего этого сумасшествия с Вельтом, а теперь и подавно. Отвратительный из меня парень — и будет такой же кошмарный муж, если я не изменюсь…       Дом был уже близко, вот-вот я ступлю на крыльцо, и потому каждый шаг отдавался уверенностью. У меня получится! Я начну усердно изображать человека, поглощенного свадьбой и будущим браком! И вскоре эта маска срастется с лицом! Так ведь и случилось с Вельтом?.. Нет, не думать о нем!..       Не доставая ключи, я взошел на крыльцо, открыл дверь…       …начать новую жизнь, вернуть все на круги своя и стать лучшим супругом для Синди, думать только о ней!..       — Я дома, Вельт!       Губы так и не сомкнулись, по горлу вниз словно посыпался песок, и раньше, чем я укорил бы себя, из кухни высунулось удивленное лицо, качнулись собранные в хвост лоснящиеся светлые волосы.       — Что ты сказал?.. — в недоумении сощурилась Синди.       — Эм… Я… сказал: «Я дома!»… и добавил, что сейчас видел Вельта.       — А-а, — кивнула она, сняла с плеча полотенце, которое всегда для удобства вешала так во время готовки, и вышла ко мне, застывшему у входной двери. — А что в пакете?       — Свадебный костюм.       — В смысле?.. — ужаснулась она. — Мы же вместе должны были купить его — чтобы он подходил под оформление банкетного зала…       — Ты не написала об этом в последнем сообщении.       — Но это же очевидно!.. — Практически убитая горем, она подбежала ближе, раскрыла пакет и вытянула рукав. — Да ты что… совсем не подходит! Мог бы черный тогда уж купить: классика со всем смотрится…       — Синди, напоминаю. Это и моя свадьба тоже. И я не часть банкетного зала, чтобы ты украшала меня под цвет салфеток.       Она пристыженно поджала губы, бережно спрятала рукав пиджака обратно в пакет и сплела руки вокруг моей шеи. Темнеющее остатками косметики лицо было обращено ко мне, однако виноватые глаза исследовали что-то в стороне.       — Прости меня… Я так волнуюсь из-за всякой мелочи, связанной со свадьбой, что, кажется, совсем теряю адекватность…       — Все в порядке. — Я прижался лбом к ее лбу, опустил веки, как и Синди, сосредоточился на таком родном и знакомом дыхании. — С возвращением.       — Спасибо. Я привезла тебе сувенир из Парижа.       — Статуэтку — Эйфелеву башню?..       — Да… Я такая предсказуемая?..       — Нет, — солгал я. — Просто ты отлично меня знаешь: именно такой сувенир из Франции я и хотел. Спасибо…       После легкого ужина и необычайно долгих и подробных рассказов Синди о пребывании в Париже, я нуждался в глотке свежего воздуха, потому и вышел во двор. Ветер царапался о заборы. Белки шелестели в кустах. Я почувствовал пристальный взгляд; не увидев никого даже краешком глаза, уже точно знал, чье внимание приковал…       — На этот раз вышел через дверь? — спросил я, сунув руки в карманы.       — Еще не так поздно, чтобы скрытно отправляться гулять.       От растущего под его окном дерева Вельт ступал по траве мягко, будто кошка, руки держа за спиной, покачиваясь, как колокольчик. Входящая во вкус ночная прохлада нежно запускала пальцы в его волосы, проникала через широкое горло футболки и гуляла по коже. Крестник смотрел на меня противоречиво: с одной стороны, обвинительно, а с другой — снимая ответственность с моих плеч.       — Синди приехала, — сглотнув, сказал я.       — Я знаю… — Он пнул несуществующий камень, принялся разглядывать его в траве. — А где ты сегодня был?..       — В свадебном салоне… купил костюм…       Я понимал, что каждым новым уточнением вбиваю гвозди в его ладони, однако не мог ему врать и тем самым еще больше искривлять строгие рамки реальности, коими мы оказались зажаты. Моя невеста здесь… И это далеко не единственная причина, почему я боюсь за будущее Вельта… Сэл узнал его в порнографических роликах, Кайл в курсе нашей нездоровой связи — сколько еще человек должны оказаться посвящены в совершаемое мной преступление, чтобы я осознал, наконец, всю серьезность положения?! Я не могу и дальше подставлять Вельта, как и давать ему ложную надежду! Но как возможно оторвать от сердца человека, который почти весь этот хрупкий орган и составляет?..       — Я не приду к тебе на свадьбу… — глядя под ноги, вымолвил он.       Я хотел ему ответить: «Да, так будет лучше…» — слова застряли в горле, и я только молча кивнул, чего Вельт не увидел. Он помялся немного, так на меня и не взглянув, повернулся обратно, к дереву. Занесенная нога не коснулась травы; Вельт тихо спросил из-за плеча:       — А это правда, что на свадьбе можно выкрикнуть: «Я протестую»?..       — Нет, это… только в суде…       Он отдалялся от меня буквально и символически, а я глаз не мог отвести от его тонких пальцев, стискивающих в кулаках остатки твердой воли. В который раз Вельт делает то, на что мне не хватает сил, — и я благодарен ему безмерно… Ровно в той же степени я буду скучать…