Секрет

Из дома писаря Гуро вышел очень взбудораженным. Впечатления от знакомства с настоящей Гоголь были столь сильными, что следователь даже расхохотался, прохаживаясь возле экипажа. Ведь эта девчонка надурила все Третье отделение с его чопорными и зачастую недалекими следователями, клерками и прочими чиновниками. Всех обвела вокруг пальца, даже его самого! Вот ведь чертовка! Другой вопрос был в том, зачем ей все это понадобилось… Что ж, он это обязательно выяснит. Но ему придется остудить свой пыл и не отвлекаться на всякие пустяки, исход всего дела зависит от этого, как и жизни девушек, еще не ставших жертвами убийцы… или убийц. Но, черт возьми, все же, как хороша эта Николь! Внешне она, конечно, не первая красавица – Гуро на своем веку повидал куда более привлекательных барышень. Но в сочетании со всеми теми качествами, которые она уже успела проявить, Гоголь их всех могла заткнуть за пояс. Гуро взглянул на свои карманные часы, желая проверить, уложится ли девушка в отведенное ей время. Впрочем, долго скучать в ожидании ему не пришлось – Николь вновь его удивила. Она появилась на пороге вместе со своим слугой, который занялся багажом, когда едва ли истекло пять минут с момента, как Яков Петрович ее покинул. Но это была уже не Николь… Николай! Весь темный и угрюмый, сутулый, с надвинутой на глаза шляпой и прячущий лицо в широком шарфе. Из облика писаря пропала вся уверенность, вся гордость, которые она буквально излучала каких-то пять минут назад. Лишь в ее глазах по-прежнему полыхали азарт и бесконечная благодарность. – Однако вы быстро, – улыбнулся Гуро. – Ничего не забыли? В ответ девушка лишь нахмурилась и помотала головой. – Стало быть, можем отправляться, – с этими словами Яков Петрович открыл дверь экипажа, предложив Николь свою руку, чтобы помочь в него забраться. Девушка воззрилась на следователя даже не изумленно, а испуганно, заозиралась по сторонам. Посему ему пришлось ее успокоить: – Ой, да бросьте вы тушеваться, час ранний, никто нас не видит. Лишь после этих слов Николь согласилась принять его помощь. Устроившись, девушка с трудом примостила рядом свой планшет с письменными принадлежностями. Яков Петрович же, тем временем, уже с комфортом расположился напротив и прямо-таки сверлил Николь взглядом. Она, хоть и не смотрела на следователя, чувствовала это буквально кожей. В конце концов, когда карета уже тронулась, девушка не выдержала и рискнула взглянуть на своего благодетеля. Он снисходительно улыбался. – Вы будто язык проглотили, Николетта Васильевна, – сказал Гуро. – Простите, я просто все еще несколько потрясена происходящим, – оправдалась Николь. – Я ведь даже никого не уведомила о том, что уезжаю. Все так быстро… – Об этом даже не беспокойтесь. Я заранее уладил все вопросы с бумагами. – То есть, иными словами, вы даже не сомневались в том, что я с вами поеду? – Николь нахмурилась, у нее возникло мерзкое ощущение, что Гуро решил все за нее. – Именно так. Не вижу причин лукавить. Мне сразу стало ясно, что мои коллеги вас недооценивают, а потенциал у вас, милая моя, имеется неплохой. – Понятно… Слова Гуро заставили Николь задуматься. И, погруженная в свои мысли, опустив взгляд, она не сразу заметила, как Яков Петрович подался чуть вперед и протянул руку к ее лицу. Девушка изумленно отстранилась, не понимая, что хотел сделать дознаватель. Но Гуро лишь лукаво улыбнулся и, глядя девушке в глаза, отклеил ее приклеенные наспех и потому сидящие криво усы. – Полагаю, это вам сейчас не нужно, – он вложил театральный реквизит ей в ладонь. – До станции еще ехать и ехать, а здесь кроме меня вас никто не увидит. – Думаю, вы правы, – Николь, отчаянно краснея, полезла в карман своей крылатки за футляром, где хранила усы, который она на счастье не спрятала в сундук. – Весьма качественная вещь, надо отметить, – Гуро кивнул на футляр. – Могу я поинтересоваться, как она к вам попала? – Случайно, – Николь решила, что для одного дня признаний и разоблачений уже достаточно, и ей не стоит сознаваться еще и в мелкой краже. Но дознаватель смотрел на нее испытующим взглядом, и девушка сдалась. – В театре*. Я тогда только недавно приехала в Петербург и отчаянно нуждалась в средствах. По правде сказать, я хотела писать пьесы, а вовсе не быть актрисой. Однако драматурги женского пола у театральной братии не в чести. И как-то так сложилось… Мне повезло попасть на пробы. Впрочем, на них я узнала, что напрочь лишена всяческих талантов и неисправимо бездарна. Меня это сильно задело и я решила доказать, не столько обругавшим меня театралам, сколько самой себе, что это не так. И вот я здесь. – Весьма занятная история. Скажу вам совершенно искренне, тот актер, ну или режиссер, уж не знаю, который заявил вам подобную чушь, просто слепой и недалекий болван! Вы потрясающе играете роль, которую для себя избрали, – сказал Гуро, не обращая внимания на то, что на его вопрос девушка так и не ответила. – Благодарю вас, сударь, – Николь зарделась. – Не стоит. Тем более что отныне ваша жизнь зависит от того, сколь хорошо вы притворяетесь мужчиной, вовсе не в переносном смысле. – Да, вы говорили об опасности. Но не сказали, в чем именно она заключается. – Что ж, извольте слушать. Близ села Диканька начали находить тела убитых девушек… Николь слушала рассказ дознавателя очень внимательно. Некоторые подробности ее ужасали, а вот рассказчик был просто само спокойствие – он непринужденно завтракал, между делом созерцая сквозь полупрозрачные зеленые занавески проносящиеся за окном экипажа пейзажи. Спустя некоторое время, Гуро закончил свой рассказ, и в карете повисла несколько угнетающая тишина. Тракт, по которому они ехали, был вполне себе ровный, из-за чего экипаж почти не трясло. В конце концов, совершенно не выспавшуюся Николь укачало и ее сморил сон. То, что девушка уснула, Яков Петрович приметил не сразу – так тихо она себя вела до этого. И сейчас Гуро смотрел на нее, сладко сопящую в обнимку с планшетом, попивал кофий и размышлял. Все же не нужно было брать ее с собой. Да, она очень способная, неглупая, но все же девица! И ежели с ней там что-то случится, это будет на его совести. С другой стороны, в этом расследовании помощник был ему необходим. И, как он сам сказал, ничего не происходит случайно. Размышления Гуро прервала кочка на дороге, из-за чего карету здорово тряхнуло. Николь от этого проснулась, выронила планшет… Яков Петрович взглянул на нее, измученную дорогой (пусть пока не такой уж и долгой), похожую на взъерошенного воробья, бледную, с залегшими под глазами тенями… И молча протянул ей свою чашку с кофе. Девушка на это лишь недоуменно помотала головой, но дознаватель решил настоять на своем: – Выпейте, голубушка. Это поможет вам взбодриться, а то выглядите неважно. Думаю, что и чувствуете себя вы не лучше. Вас, должно быть, мучает похмелье? Николь, уже успевшая принять из его рук чашку (где он только достал горячий кофе в экипаже?!), от изумления поперхнулась, едва сделав глоток горького напитка. – Откуда вы?.. – только и смогла она вымолвить сквозь кашель. – Приметил у вас дома початую бутылку. Знаете, ведь столь юной барышне не пристало вести подобный образ жизни… Едва проронив эти слова, Гуро осознал, что совершил ошибку. Николь почти сразу же прекратила кашлять, ее взгляд, до того приветливый и смущенный, стал вдруг колючим и холодным, губы сомкнулись в тонкую линию. – Думаю, сударь, я сама вправе распоряжаться своей жизнью, – отчеканила она каждое слово, вернув чашку хозяину и повернувшись к окну. – Верно-верно… Но мне бы не хотелось, чтобы вы, милая моя, ее загубили, – снисходительно, даже как-то по-отечески улыбнулся Гуро. Вновь в экипаже воцарилась тишина, прерываемая лишь скрипом рессор да стуком копыт…