Секрет

      Николетта проснулась от того, что задыхается – как будто весь воздух вокруг вдруг куда-то выкачали. Лишь мгновение спустя она наконец смогла с хрипом сделать вдох, а затем темнота в глазах чуть прояснилась, и девушка поняла, что находится не в объятиях Якова в теплой постели, а в чистом поле, босая, в одной лишь ночной сорочке. Перед глазами все плыло, в ушах звенело, но она оставалась в сознании.       Густой мрак едва рассеивал свет от маленького костерка, вокруг которого Гоголь различила несколько пляшущих обнаженных девичьих силуэтов, их смех эхом разносился в воздухе и от этого было как-то не по себе… Как и от острого ощущения, что во тьме есть кто-то еще.       Вдруг Николь как будто почувствовала на себе чей-то взгляд. Она резко обернулась и увидела ее.       – Помоги мне, – тихо произнесла Оксана.       Выглядела дочь мельника совсем не так, как в их первую встречу – бледная, осунувшаяся, с покрасневшими от слез глазами.       – Оксана? Как?.. Что я здесь делаю? – спросила Николь, не особо понимая, где это «здесь».       – Я знаю, ты ищешь черного Всадника, который убивает девушек. Я тебе помогу, если ты мне поможешь, – тихо ответила она.       Внезапно Николетта заметила в образе Оксаны одну деталь, которую в их первую встречу скрывала блуза. Но сейчас девушка была одета в сорочку свободного покроя и над ее грудью был виден весьма приметный и большой шрам от пореза, точно такой же, как и у последней жертвы. Тут же память Николь пронзило одно весьма неприятное воспоминание, от которого ее кожа покрылась мурашками.       – Т-ты же умерла… – едва слышно сказала она.       – Да, – несколько равнодушно ответила ее собеседница. – И поэтому помочь мне можешь только ты. Ты умеешь видеть, что другие не видят.       – Это он убил тебя? Всадник? – Николь трясло, но она старалась держать себя в руках.       – Он погубил нас всех.       После этих слов Гоголь заметила, как из темноты стали появляться другие девушки – все как одна нагие и со шрамами над грудью. Они выходили из густого мрака и медленно брали Николь и Оксану в кольцо, отрезая писарю путь к отступлению. Паника густым комком подкатывала к горлу – как же их было много!       – К-как я могу помочь? – спросила Николь, понимая, что ее не отпустят, пока она не выполнит желание мельниковой дочки.       – Я хочу отомстить…       – Всаднику?       – Моей мачехе. Каждую ночь она является в мое озеро, прикинувшись русалкой, и высасывает силу из меня и моих сестер. Она много зла мне сделала. Посмотри на мое лицо – она вывела с моих щек румянец своими нечистыми чарами. Погляди на шею – синие пятна от ее железных когтей. Посмотри на мои глаза – они не видят от слез, – Оксана говорила все это и буквально на глазах превращалась из молодой красавицы в высохшую старуху.       Она крепко схватила Николь за запястье своей ледяной рукой и девушка на секунду зажмурилась от боли, а когда открыла глаза, Оксана вновь выглядела так же, как и в их первую встречу. Лишь крупные слезы катились по ее щекам.       – Что я могу сделать? – спросила Николетта, ее сердце сжималось от жалости.       – Ты умеешь видеть. Посмотри. Она среди них. Она прячется, но она среди них, – тихо ответила русалка, отпуская руку девушки.        «Господи, сколько же их! И как я должна узнать ее мачеху, если даже никогда не видела ее?» – мысленно спросила себя Гоголь, ходя по кругу и вглядываясь в бледные и безжизненные лица жертв Всадника. Они все пристально следили за ней, как будто всматривались в саму душу, разъедая взглядом плоть. Все, кроме одной – Николь едва заметила ее в тесной толпе, но эта девушка отводила глаза, как будто старалась спрятать свое лицо. И еще на ее груди шрама от пореза не было видно. Когда Гоголь, продираясь сквозь скопище, направилась прямиком к ней, она и вовсе развернулась спиной. Что-то в ее облике было ужасно знакомо. Наконец Николетта дотянулась до нее и тронула за плечо. Когда она обернулась, все стало ясно.       – Ганна?! – воскликнула девушка, изрядно удивившись. Правда, долго удивляться у нее не получилось, ибо хозяйка заезжего дома вцепилась ей в горло стальной хваткой, приподняв над землей. В глазах Николь потемнело, голова закружилась пуще прежнего из-за недостатка воздуха, но вдруг все прекратилось – Ганна почему-то отпустила ее и Гоголь рухнула на землю, заходясь в кашле. Застилавшая взор пелена постепенно спадала и девушка смогла разглядеть, что кровожадные русалки буквально раздирают свою мучительницу на части. Но внезапно Николь пронзила резкая боль в области груди, и она увидела, как по ее сорочке расплывается алое пятно. В панике она приспустила ткань и замерла от ужаса – над ее грудью был точно такой же порез, как и у всех жертв Всадника, кровь лилась из него и даже не думала останавливаться. Девушка истошно закричала и вдруг проснулась…