Секрет

      Чем больше солнце клонилось к закату, тем сильнее Николь нервничала. За прошедшие часы они с Яковом успели разработать детальный план поимки Данишевского на горячем. Территория вокруг постоялого двора и дома Ганны была тщательно изучена, все возможные пути отступления графа – перекрыты. Яким и Никифор даже заколотили все ставни, чтобы он не смог дать деру через окно. Также было обустроено место засады для караульного – неприметный темный уголок за бочками и ящиками, из которого открывался прекрасный обзор на входную дверь дома убитой ведьмы.       План был такой: как только Данишевский переступит порог, караульный запрет за ним дверь на ключ, после чего позовет остальных. Два кремневых одиннадцатизарядных револьвера и острейшая шпага – весьма убедительные доводы не делать глупости. Предполагалось, что граф вряд ли будет рисковать, объявившись в доме «главной подозреваемой» с украденными документами при свете дня, посему у Николь, Гуро и их слуг оставалось еще несколько часов на то, чтобы отдохнуть и подготовиться к тяжелой ночи.       Яков убедил девушку провести это время с пользой и собрать свои вещи, чтобы после поимки убийцы не тратить на это ни секунды и уехать в столицу как можно раньше. Поэтому она послушно убирала все в свой сундук, покуда Яким, вместо того, чтобы помочь, вальяжно прохаживался по двору, между делом наблюдая за домом Ганны.       Когда с работой было покончено, Гоголь оглядела эту маленькую комнатушку, в которой столько всего произошло за эти несколько дней. Здесь они впервые поцеловались с Яковом, провели в этой постели первые жаркие ночи, в ней же и обручились… По приезду она не думала, что когда-нибудь будет скучать по этому месту.       Лишь бы только их ловушка сработала. Ведь если сегодняшней ночью они не изловят душегуба, для какой-то несчастной девушки следующий день может стать последним… Казалось, их план был безупречен, но Гоголь все равно нервничала. Чтобы как-то отвлечься она пошла в соседнюю комнату.       – Что ты делаешь? – войдя, поинтересовалась она у Якова, корпевшего за столом над какими-то расчетами.       – Составляю наиболее действенный график смены караульных, – ответил он, сверившись с карманными часами.       – Расскажи, – коротко попросила девушка, сев к дознавателю на колени и обвив рукой его шею.       Это было так обыденно, но в то же время нежно и интимно. Мужчина приобнял ее за талию и залюбовался – без этих ужасных усов, в небрежно расстегнутой на несколько пуговиц рубашке Николетта выглядела очень соблазнительно. И если бы им не нужно было сегодня охотиться на убийцу, Гуро тот же час усадил бы ее на стол и сорвал всю ее мужскую одежду. Но слишком многое стояло на кону.       – Смотри, – Яков указал на бумаги, стараясь унять нахлынувшее возбуждение. – Завтра день осеннего равноденствия, так что сегодняшняя ночь будет практически равна дню. Солнце зайдет примерно в шесть вечера, а взойдет – в шесть утра. Итого у нас 12 часов дозора, по четыре часа на каждого. Первым заступлю я, затем…       – По три, – перебила Николь. – По три часа на каждого. Как ты мог так глупо ошибиться? – шутя укорила она его, с улыбкой чмокнув в губы.       Однако Гуро на поцелуй не ответил, а также избегал встречаться с девушкой взглядом, когда она отстранилась. Ее вдруг озарила мерзкая догадка, в которой она убедилась, внимательнее взглянув на бумаги.       – Ты не ошибся… Просто не хочешь, чтобы я была в дозоре… – расстроенно сказала она.       – Это слишком опасно, ты же понимаешь, – смысла отпираться у Якова не было.       – Ты думаешь, я смогу спокойно спать, пока ты будешь рисковать жизнью, сидя в засаде?! – разгорячившись, Николетта спрыгнула с колен жениха. – Я тоже хочу внести свой вклад, у нас был уговор, что мы вместе поймаем убийцу!       – Николь… – вздохнул Гуро, устало потерев виски. – Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что он может быть даже опаснее Ганны, а она чуть было не убила тебя одной левой!       – Почему твои вещи еще не собраны? – тихо спросила девушка, оглядываясь вокруг, будто и не слышала слов Якова.       – Успеется, – сухо ответил дознаватель, встав со стула и пройдясь по комнате.       – О, я поняла, что ты задумал. Решил остаться, а меня отправить обратно в Петербург, да? – воскликнула Гоголь, в уголках ее глаз вскипели слезы.       – Только если сегодня мы его не поймаем…       – Это подло, Яша. Ты все решаешь за меня, – еле слышно прошептала она.       – Никки… – Яков попытался было взять ее за руку, но она вырвала свою ладонь, развернулась и бросилась вон из комнаты, хлопнув дверью.       – Проклятье! – выругался Гуро, понимая, что если сейчас же пойдет за ней, сделает только хуже.

***

      Размазывая по лицу слезы обиды, Николетта принялась доставать вещи обратно из сундука, складывая их на постели.       – Если он намерен здесь остаться, то и я никуда не поеду! – злобно пробубнила она.       В глубине души девушка все же понимала, что Гуро просто переживает за ее безопасность, как и осознавала то, что сейчас все упирается в вопрос, удастся ли им изобличить Данишевского, а значит, ссориться в нынешний вечер было последним делом. Ведь на кону была чья-то жизнь. Ее размышления прервал стук в дверь и скрип петель.       – Я не хочу тебя видеть, – даже не оглянувшись на вошедшего, прорычала она, прекрасно понимая, что это не так, но сейчас за нее говорила гордость.       – П-понял, простите, – раздалось растерянное лепетание знакомого голоса, который принадлежал не Якову.       – Тесак?! – удивленно воскликнула Николь, обернувшись. – Нет… я думала, это… неважно… Что вы хотели?       – Да я просто… Вы собираете вещи? – заметил парень, войдя в комнату.       – Уже собрала, – Гоголь вновь вернула сложенную сорочку обратно в сундук, про себя посмеявшись над этой чехардой.       – И вы не хотите задержаться? Неужели вам у нас совсем не понравилось? – спросил помощник Бинха, глядя на нее, как голодный щенок. Но девушка сейчас была не в том настроении, чтобы вестись на жалость и уговоры.       – Будем откровенны, ваше село не отличается особой гостеприимностью. Я пробыла здесь меньше недели, и за это время дважды чуть было не лишилась жизни… – сказав все это, Николь еще лучше осознала, почему Гуро решил отослать ее, но обида от этого слабее не стала.       – Но ведь теперь вам ничто не угрожает. Убийца изобличен…       – Стало быть, и поводов задерживаться здесь тоже больше нет, – Николь равнодушно и обыденно продолжала перебирать вещи.       – А если есть? – спросил Тесак.       – Что вы имеете в виду? – поинтересовалась Николь, отвлекшись от своего занятия.       Вместо ответа парень крепко схватил ее за плечи и впился в губы, не обращая внимания на недовольное мычание девушки и ее попытки оттолкнуть его. Вырваться Николетте удалось, лишь укусив незадачливого любовника.       – Что вы себе позволяете?! – зло вскричала она, залепив Тесаку звонкую пощечину. – Я обручена с Яковом Петровичем Гуро, и вы это прекрасно знаете!       – Но он слишком старый! Он тебе в отцы годится, если даже не в деды! Ты будешь счастлива со мной! – столь же громко ответил ей помощник Бинха.       Николь от такой наглости и фамильярства на секунду даже лишилась дара речи. Зато потом слова полились из ее уст сплошным потоком.       – Да кто дал вам право решать, с кем я могу быть счастлива, а с кем нет?! Что с вами мужчинами такое?! Неужели вы думаете, что женщина – это просто безвольная, бесчувственная кукла, которой можно указывать, что ей делать, вертеть ей, как захочется? Я сама знаю, чего я хочу, с кем я хочу быть и что мне делать и никто мне не указ! Убирайтесь вон отсюда!       Она вытолкнула обомлевшего Тесака из комнаты, краем глаза заметив, что на шум и крики в коридор выглянул обеспокоенный Гуро.       Лишь захлопнув дверь и заперев ее на задвижку, Николь позволила себе окончательно потерять самообладание и разрыдалась. Черт, ведь она уже почти успокоилась, но действия и слова Тесака вновь нарушили ее хрупкое душевное равновесие. Теперь ей казалось, что Яков ничем от него не отличается, что он точно так же не задумывается над ее чувствами и всегда будет диктовать ей, что делать и как вести себя. А такого она по отношению к себе терпеть не станет, даже ради любви. Как бы больно ей ни было, если сегодняшней ночью их план поимки Данишевского провалится и Гуро по-прежнему будет настаивать на ее отъезде, для Николь это будет означать конец их отношений…

***

      – Какого черта здесь происходит? – раздраженно спросил Гуро у Тесака, который молотил кулаком в дверь девушки и молил ее открыть.       – Вас это не касается, – огрызнулся он.       – Ошибаетесь, любезный. Меня касается все, что имеет отношение к моей невесте, – процедил дознаватель, едва держа себя в руках.       – Будь у меня чуть больше времени, она бы недолго оставалась вашей! – бросил помощник Бинха, намереваясь тут же уйти, однако не смог этого сделать, по причине того, что его лицо повстречалось с кулаком Якова Петровича.       Удар оказался настолько сильным, что парень едва устоял на ногах, а его высокая шляпа слетела с головы. Он схватился за нос, из которого ручьем текла кровь, и уставился на следователя с недоумением и злобой.       – Я вынужден просить вас никогда больше не приближаться к Николетте Васильевне. В противном случае мне придется предпринять более решительные меры. Надеюсь, вы меня поняли, – отчеканил Гуро с нескрываемой ненавистью.       Вместо ответа Тесак лишь нехотя кивнул и, подобрав с пола свою шляпу, спешно покинул заезжий дом. Когда он скрылся, Яков прижался ухом к двери Николетты. Он различил тихие всхлипы, но решил, что сейчас лучше всего будет не расстраивать ее и не раздражать своим присутствием еще сильнее.       – Скорей бы уже уехать отсюда, – сказал Яков сам себе, возвращаясь в свою комнату.       До заката оставалось всего около часа.