«То утро было тяжелым…»
Утро — самая неприятная для меня часть абсолютно каждого дня. За восемнадцать лет своей жизни я до сих пор не научился нормально просыпаться. Поэтому и спать мне тоже совсем не нравится. Ведь я знаю, что, когда зазвенит чертов будильник, вынужден буду вылезти из своей теплой и уютной кровати и окунуться с головой в этот холодный и грязный мир.«… я не мог проснуться…»
Возможно, я драматизирую, но порой кажется, что все именно так. Вот и сегодня утром нормально проснуться не получилось: глаза будто бы закрывались сами, ноги еле держали меня, и успешно падало прямо на пол все, что я брал в свои руки. В такие дни лучше сидеть дома, даже и не думая выходить в свет; словно кто-то таким поганым образом с утра тебе яростно намекает на то, что весь день будет неудачным и, мягко говоря, ужасным. Складывается ощущение, что все, что попытаюсь сделать сегодня, будет провальным… Но могу ли я позволить себе остаться здесь сегодня? Нет. Как же глупо… Как же глупо иметь «грандиозные» планы на день, который начинается вот таким образом. Есть большая вероятность, что ничего не выйдет, но я все равно с тяжелым вздохом выползаю из своей комнаты, медленно передвигаясь в другую — на кухню. Кофе. Вижу, как мой брат уходит из дома, крепко держа свою школьную сумку в руках, словно боясь, что ее сдует ветром. — Чего ты такой хмурый? — спросил он у меня минут пять назад, но, не получив никакого ответа, развернулся, напоследок крикнув: — Поторопись, уже полвосьмого! И я стоял, пялясь в дверь, ровно до того момента, пока не услышал странный звук…«… Кофе убежал…»
Доброе утро, дорогой Джерард. К черту все! Я и без того опаздываю! И так я, озлобленный на весь мир, пошел одеваться, надеясь на то, что в школе все будет нормально. Ну или как минимум лучше. Может даже удастся немного поспать на уроках, хотя это не так уж и здорово, как может казаться: от этого действия довольно сильно болит шея, а иногда и спина. Ступень за ступенью и я спускаюсь все ниже; не знаю, сколько времени, но точно вовремя не приду. Знакомая дорога ведет меня к учебному заведению. И отсутствие толпы школьников около здания внушительных размеров сразу же дает мне понять, что я опоздал. Что может быть лучше?«… Опоздал в школу…»
Я не собираюсь лететь в кабинет, сломя голову, но и особо старался не медлить. Подхожу к кабинету математики, в котором у меня сейчас должен быть урок. Довольно тихо стучу в дверь. Не знаю точно, что нужно делать, когда опаздываешь на уроки, ведь обычно я просыпаюсь значительно раньше или же не иду в школу вовсе, если утро для меня наступило в десять часов. Но сейчас понимаю, что ничего не происходит, поэтому аккуратно открываю дверь, медленно заходя в кабинет.«… Но ничего мне за это не было..?»
— Извините, можно войти, — не очень громко проговорил я. Учительница, до этого объяснявшая что-то ненужное ученикам у доски, повернулась на меня, и я мог наблюдать, как эмоции на ее лице меняются одна за другой: кажется она подумала, что это не я, а кто-нибудь другой из тех, кто постоянно приходит не во время. Но потом она успокоилась, установив мою личность. Но длилось это недолго, ведь через секунду я услышал: — Мистер Уэй, почему вы постоянно опаздываете! — и в этот момент я понял, что был не прав и что эту фразу учителя говорят всем без разбора: даже тем, кто не опаздывает никогда. — Садитесь на свое место! И я молча пошел на это «свое место», где уже рядом сидел мой друг. Рэй постоянно делал вид, что он занят задачами, так усердно и умело, что никто из присутствующих, кроме, пожалуй, меня одного, не знали и даже не догадывались о том, что ему абсолютно наплевать. И даже когда я сел, уверен, он увидел это, но сразу никак не среагировал. Это лишь вызвало мою слабую, кривую улыбку, первую за день. Тогда, открыв учебник чисто для того, чтобы не выделяться из толпы, я тоже начал делать вид, что погружен в математику с головой. Но довольно скоро на мою парту прилетел клочок бумаги. Это заставило меня отвлечься от учебника и поспешить узнать, что же мой друг хочет мне сообщить, что даже не может дождаться перемены, чтобы тогда в более нормальной и менее «экстремальной» обстановке все обсудить. И прочитанное того действительно стоило: «Боб приехал и он сегодня в школе! Что с тобой такое?» Данная новость чуть ободрила меня. Боб — это еще один мой друг, который вот уже как месяц назад уехал в Нью-Йорк к родственникам «всего лишь на недельку». И за это время он, может, периодически и звонил Рэю, они общались, но номера моего телефона, у него, видите ли нет. И подобные ситуации случаются не впервые. И мне порой кажется, что я — третий лишний здесь, но потом Брайар приезжает, мы с ним общаемся, и я понимаю, что все нормально. Просто теперь учту свои ошибки и напишу ему в следующий раз свой номер на его лбу. Я словил на себе взгляд Торо, который уже даже не боялся выйти из-под своего прикрытия, дабы посмотреть, пишу ли я ему ответ. Да, я задумался и совсем забыл про вопрос друга. Тогда, быстро написав на обратной стороне записки всего два слова, передал ее вперед Рэю. «Кофе убежал.» — написал я. И больше Торо не проявлял признаков жизни весь оставшийся урок, ведь уже прекрасно знал, что для меня кофе с утра, словно молитва для верующего. Словно вода для рыбы. И я лишился его… Он просто вернулся к задачам. Ну и я тоже поглядывал в книгу, хоть и видел там только известную всем «фигу». Прозвенел звонок, сообщающий всем в этом здании об окончании первого урока. Я вскочил с места ровно так же, как и все остальные ученики. Подойдя к Рэю, решил начать диалог первым: — Наконец-то я не буду один на биологии сидеть! Торо тихо хихикнул, собирая свои учебники. Мы вышли из кабинета последними. Оживленные коридоры всегда меня не радовали, но мое настроение значительно улучшилось, поэтому я даже как-то и не особо обращал свое внимание на людей вокруг. — Хотя, — размышлял я вслух, — если бы мои родственники тоже жили в Нью-Йорке… Я бы не то что на месяц задержался: я бы вообще обратно не поехал. Ни за что. — Вот именно, — согласился Торо. И так мы шли, и все было нормально, а день казался мне уже не таким плохим… И в ту же самую секунду я увидел его. Парня, которого так прекрасно видно из моего окна. И все рухнуло, как карточный домик, который старательно выстраивали в течении несколько часов. Он прошел мимо, наверняка даже не заметив меня, но я-то его видел… Мой друг сразу же почуял, что что-то произошло, и поспешил завалить меня вопросами: — Что случилось? Ты плиту не выключил дома? — Выключил, — ответил я. Не знаю, стоит ли говорить ему о Фрэнке, обо всей этой ситуации вообще? Раньше в моей жизни ничего не происходило особо важного, интригующего, и я все рассказывал своим друзьям. Но сейчас… Если я спрошу его о Фрэнке и если он вдруг знает о нем, то будут ли его слова отличаться от слов моего брата? Да, но не очень сильно. Просто Рэй будет говорить это все чуть более осторожно и подбирая более правильные выражения. Вот и все. — Это хорошо, но может скажешь тогда, что произошло? Да, может я и разочаруюсь в друге, услышав какую-нибудь стереотипную ерунду об Айеро, но может все-таки стоит просветить его? — Давай во время обеда расскажу, хорошо? — произнес я. — И даже не надейся, что я забуду об этом! — ответил Рэй, а я всего лишь кивнул головой.***
Боб весь урок напролет рассказывал мне о своих приключениях в Нью-Йорке. Не сказать, что я его вообще не слушал, но иногда погружался глубоко в свои мысли, возвращаясь в реальность только тогда, когда Брайар произносил что-то наподобие: «Представляешь?», «Кошмар, правда?», «Ты меня слушаешь, а?». И тогда я кивал головой и говорил, что да, конечно же, слушаю. Смотря на то, как учительница крутится у доски, слушая краем уха друга, я думал о Фрэнке Айеро. Он такой… загадочный. Да, возможно это звучит не очень, но ведь так оно и есть. Этот парень словно детский розовый дневничок с замочком в виде сердечка, ключ от которого выкинули куда-то когда-то, и теперь не могут открыть без него, а ведь интересно же почитать. А я сижу здесь и пытаюсь сломать этот замок, который, может, и выглядит хлипким, но фиг откроешь. И почему-то у меня никак не получается смириться с мыслью о том, что не листать мне его страницы. Я все еще здесь и я все еще пытаюсь. Возможно это глупо, да и скорее всего… Да, да, точно. Это очень глупо. Но у меня есть выбор? И я порой настолько погружаюсь в себя, что практически тону в океане мыслей, а когда все-таки всплываю на поверхность, понимаю, что прошло немало времени. Забавно, но я «очнулся» уже только тогда, когда Боб кричал мне: — Блин, вставай, звонок уже прозвенел вообще-то! И это было весьма неловко, учитывая то, что до этого момента я усердно делал вид, что слушаю его. Но мною не было замечено особых признаков обиды на лице Брайара, что ясно и понятно говорило о том, что все хорошо и даже лучше. И сейчас мы шли на обед в столовую… Да, и там я расскажу им о Фрэнке, которого так прекрасно видно из моего окна. И я волнуюсь, хотя, казалось бы, что там. Это всего лишь мои друзья! И мне все еще кажется, что они абсолютно ничего о Фрэнке не знают. Садимся за привычное место, и Рэй сразу же, не выжидая ни одной секунды хотя бы ради приличия, спросил у меня: — Так, что случилось? Боб оживился, смотря то на меня, то на Торо. Он не понимал, про что говорит наш друг, и поспешил подать свою порцию вопросов: — Что такое? Что-то случилось? И тогда я принялся рассказывать им о Фрэнке Айеро, о парне, которого так прекрасно видно из моего окна. Старался говорить не слишком громко, дабы не привлечь лишнего внимания. Я изложил своим друзьям абсолютно все, что произошло, от первого дня, когда я только увидел его, и до того момента, когда он утром прошел мимо меня и Рэя. Как я и ожидал, они ничего о нем не слышали. Фрэнк словно появился на свет около двух месяцев назад, когда я впервые увидел его из окна. Серьезно, казалось, он не существовал раньше… Просто появился из ниоткуда, практически никто о нем не знает… И я теперь точно знаю, что не смогу успокоиться, пока не узнаю о нем хоть что-нибудь.***
Как обычно прошел час, и я иду к полюбившемуся мне месту в моей комнате, чтобы посмотреть на скамью, которую так прекрасно видно из моего окна. Но никого не было. Должно быть, еще слишком рано; он не всегда приходит вовремя. Блять, что значит «вовремя»… Говорю так, словно Айеро приходит сюда по расписанию, как поезд. Надо просто подождать…«…однажды, в один день, я не увидел его на скамье, которую так прекрасно видно из моего окна…»
Но уже начало темнеть, а его все нет… Я испытываю волнение, и со стороны это выглядит, словно Айеро — мой лучший друг, который обещал обязательно прийти, но почему-то не явился. Понимаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать; я привык видеть Фрэнка здесь каждый день. А вдруг что-то случилось?«… Я долго пытался понять, где он…»
Просто странно, ведь он был там абсолютно каждый день… Иногда курил, иногда читал какую-то книгу… Не было ни одного дня, чтобы я не увидел его. А сегодня… Конечно, вполне возможно, что Фрэнку противно осознавать, что за ним следят, и поэтому парень решил больше здесь не появляться, но тревожные мысли не покидали мою голову.«… Почему его нет там.?»
Я не должен думать о нем так много. Это неправильно. Серьезно, пора завязывать. Он просто не пришел, это не значит еще, что он умер или что-то типа этого… Надо отвлечься. Нужно сходить погулять. Все равно моя мать уже давно спит: ей нет дела до того, что ее сын «шляется» где-то ночью, но меня все устраивает, честно говоря. Семь этажей, ступеньки, свежий воздух и никаких мыслей об Айеро. У меня же получалось сегодня утром не думать о нем, значит и сейчас все выйдет. О, и как же приятно откопать парочку долларовых купюр в кармане старой куртки. Почему бы не сходить в магазин и не купить там… Не знаю, печенье? Да, отлично. Было довольно прохладно, но даже ночью весь город пах весной, которая наступила не так уж и давно, заменяя собой зиму. Приятно находится на улице в такое время, но уж слишком я загорелся желанием купить печенье, чтобы оставаться здесь и бродить по улицам. Уже в магазине. Глаза бродят по полкам, и я останавливаюсь на некоторое время, выбирая что-нибудь, что я хочу и на что мне хватит моих найденных денег. Это были овсяные печенья, которые я любил всегда. Собственно, их я и взял. Удивительно, но даже в такое время я умудрился попасть в очередь, что не очень радовало, но пути назад уже не было. Стоял, ждал, смотрел по сторонам, остановил свой взгляд на рекламном плакате алкогольной продукции. Всегда нравилось читать надписи, написанные мелким шрифтом в самом низу. Даже если ничего познавательного или интересного они в себе не несли. Это просто забавно. — Какого черта! — вдруг услышал я. Голос показался мне знакомым. Я резко повернулся и увидел его. Фрэнка Айеро. Он стоял впереди меня в очереди, держа две банки кока-колы в руках. Смотрел на меня с явным непониманием в глазах. Должно быть, парень снова думает, что я слежу за ним, но… Это ведь действительно не так. Не в этот раз! — Сумасшедший! — воскликнул он, на что обернулись другие люди, странно глядя на нас. — Стой, правда, это случайность, я не слежу за тобой! — поспешил оправдаться я. Тогда парень замолк и просто отвернулся. Кажется, он мне поверил и конфликтовать дальше не собирался. Вот так вот я и погулял, не думая о Фрэнке Айеро. Как это вообще возможно… Когда Фрэнк оплатил свою покупку и настала моя очередь, я поднял свой взгляд и заметил, что Айеро стоит около выхода и смотрит на меня, ждет.? Отдаю уставшей женщине свои последние деньги и медленно иду к парню на выход. — Ты самая настоящая заноза в заднице, ты знаешь это? — произнес Фрэнк с легкой усмешкой. — Ну, догадывался… — не зная что ответить, тихо проговорил я в ответ. — Ты… идешь куда-то или так, просто… ну, гуляешь.? — невнятно спросил парень, смотря куда-то в пол. Я удивился данному вопросу. Раньше этот парень пытался избегать меня любыми возможными способами, а сейчас вроде как сам зовет прогуляться вместе с ним? — Вообще я просто пошел в магазин, — ответил я через несколько мгновений. — А что? — Может… Блять… То есть, можно провести тебя до дома? — Айеро говорил это так тихо, словно боясь, что его услышит кто-нибудь. — Ну, да… И потом мы вышли из магазина. Фрэнк выглядел так, словно его пытками заставили сейчас идти рядом со мной; он чуть ли не трясся от страха, хотя, возможно, мне казалось. Я понимал, что Айеро определенно не начнет диалог, но будто бы я знал, что говорить. Поэтому мы шли в полной тишине, погруженные в свои собственные мысли. От этого магазина я живу совсем недалеко, но эти минуты, которые мы потратили на путь, тянулись как часы. И только тогда, когда мы уже подошли к моему дому, на седьмом этаже которого я живу, Айеро ничуть не громче, чем в магазине произнес: — Я должен был быть уже мертв сегодня. — Что? — моментально переспросил я, хотя все прекрасно слышал. — Я пообещал себе месяц назад, что… покончу с собой сегодня, если ничего не изменится… Изменилось. Со мной заговорили. Ты. И я не знаю, честно говоря, благодарить ли мне тебя за это или же наоборот, ненавидеть за то, что ты обратил на меня внимание, — говорил он, смотря в сторону. — Черт… До завтра. И как только он договорил, развернулся и пошел прочь, скрываясь в темноте, оставляя меня один на один с самим собой.