Проснулись, улыбнулись и вперед в школу. Вот только сегодня школа мне в ответ не улыбалась. Скорее даже наоборот. Она была зла на меня и хотела уничтожить все, что со мной связано, гораздо сильнее, чем обычно. И я не знаю, что на это повлияло. Словно весь мир настроился против меня. Будто бы этим учителям действительно есть до меня хоть какое-то дело. Словно все мои друзья сговорились и не пришли. Будто бы Фрэнк не обещал мне, что мы встретимся сегодня.
Время тянулось бесконечно долго, уроки длились чертову вечность. У меня не было сил продолжать, поэтому я отпросился, как прилежный ученик, и ушел домой. Все равно хорошего аттестата мне не видать. Так может стоит расслабиться еще сильнее. Остался месяц. И я войду во «взрослую жизнь». Чертово дерьмо.
Идя домой, я глядел по сторонам, смотря на знакомую местность. Я пробыл здесь все свою жизнь, а через месяц уеду отсюда, если все будет так, как планировал. А как же Фрэнк? Все это время я не думал об этом. Но, а ведь правда. Что будет с ним, когда я уеду. А со мной что будет? Черт.
Я смирился, что я уеду от своих друзей, от брата, от мамы, но Фрэнк. Только познакомился с ним, и тут… Я не хочу прощаться с ним так скоро.
Придя домой, первым делом я написал Фрэнку:
«Ты же обещал…»
Но я не отправил, стер сообщение, так как понял, что это не так. Ничего он мне не обещал. Парень просто хотел, чтобы я поскорее свалил. Вот и все.
Неужели это конец? Но самое главное, что, возможно, это и к лучшему. Мне все равно скоро пришлось бы прекращать общение с ним, а тут все вот так вышло. Но я не могу так. Нет. Что бы он сейчас мне не говорил, он в жуткой обиде на меня. И я должен это исправить.
«Давай встретимся сегодня?» — напечатал я и на этот раз отправил, с некой паникой ожидая ответа.
Он прочитал сообщение, как обычно. И я уже думал, что опять останусь без ответа, но…
«Конечно, я уже еду.»
Что? Он едет? Ко мне… С чего бы? Так, стоп, то есть? Надо срочно спросить у него об этом:
«Это сарказм?»
«Да почему ты везде ищешь подвох?», — пришло мне новое сообщение.
«Я же говорил, что мы увидимся завтра», — дописал Айеро.
Черт. Значит, он все-таки не пытался выгнать меня… Действительно, почему я везде ищу подвох, а потом удивляюсь, почему мне так тяжело живется?
«Ты же еще в школе?» — пришло мне новое сообщение от парня со скамьи, которую так прекрасно видно из моего окна.
«Нет, я ушел домой.»
«Как-то ты чересчур пофигистично относишься к учебе, будучи человеком, который меньше, чем через месяц будет сдавать экзамены. Мне нравится это» — написал Фрэнк.
Это сообщение заставило меня улыбнуться, хоть он и упомянул то явление, о котором в нашем «тайном-секретном кругу старшеклассников» вообще говорить не принято; об экзаменах. Любое напоминание об этом сопровождается в лучшем случае строгим взглядом, в худшем — ударом в нос. А вообще, я драматизирую, но да ладно.
Посидев и подумав, я написал через некоторое время:
«Приходи ко мне домой? И не надо отказываться только из-за моего брата. Майки нет дома. И вряд ли он вернется скоро. А если вернется, то я либо выгоню его, либо спрячу тебя в шкафу; по ситуации посмотрим»
«А у тебя сегодня хорошее настроение, я погляжу» — ответил Айеро, от чего я опять улыбнулся.
«Ладно, только я настроен категорически против шкафов. Лучше спрячь меня под кроватью.»
«На каком ты этаже живешь? Я скоро буду.» — пришло очередное сообщение.
«На седьмом» — незамедлительно ответил я.
«Окей»
Больше Айеро ничего не писал. А я сидел и ждал его. И почему-то мне было так хорошо. Я был как-то даже чрезмерно счастлив. Словно… Это, пожалуй, один из немногих случаев, когда я даже не могу придумать сравнение, которое хорошо бы описывало то, что я чувствую на данный момент. Этот день, который изначально показался мне отвратительным, кардинально изменился. И изменения эти определенно были направлены в лучшую сторону.
Через минут десять, а может и чуть больше, я услышал дверной звонок. И тогда вскочил с кровати и поспешил открывать. Фрэнк быстро зашел в квартиру.
— Привет, — сказал он, улыбнувшись.
— Привет, — ответил я ему тем же, — пойдем, — сказал ему, и пошел в комнату.
Фрэнк поплелся за мной, попутно снимая свою куртку.
— А почему ты ушел домой? — спросил он, присев на мою кровать.
— Мне было скучно.
— Ну классно. А, собственно, почему бы и нет, — с усмешкой произнес Айеро.
Я так рад тому, что он сейчас здесь. Черт, вы слышите, как он разговаривает со мной сейчас? Я никогда не видел его таким счастливым, и почему-то мне было самому так хорошо сейчас. Это, пожалуй, лучший день за весь… год, да? Вполне возможно.
***
— …И я прихожу уже домой, смотрю в зеркало и понимаю, что у этого сраного членистоногого семь лапок, а не восемь. И на это дерьмо я, значит, потратил свои чертовы деньги? — рассказывал Айеро о своей татуировке на шее. — Никогда не бей татуировок по-дешевке в каких-то странных подвалах. Лучше раскошелиться на салон; там лапы скорпионам не отрывают, вроде, оправдываясь словами «я художник, я так вижу».
— Блин, я думал, в этом есть какой-то смысл… — с удивлением высказался я.
— Обычно я всем так и говорю, но фиг с этим. Должен же хоть кто-то знать правду.
Мы болтали уже около двух часов. И никогда раньше такого не было. Сейчас мы действительно вели себя, как хорошие друзья. Общались себе спокойно на разные темы. Неловкость пропала, и все было идеально. А что для этого нужно было? Поругаться? Серьезно? В любом случае я искренне рад, что я сейчас здесь, что Фрэнк сейчас здесь, и мы обсуждаем, кого из нашей школьной футбольной команды мы ненавидим больше всего. Мне все еще не по себе, конечно, когда при бурном обсуждении этих парней Фрэнк упоминает, кто как дерется. И, судя по его рассказам, его били почти все из них. И это вводило меня в ужас, но я старался не подавать виду. А Айеро рассказывал об этом так просто, даже с улыбкой на лице, словно он не о побоях говорит, а о своей разнообразной и большой колекции марок. И это слегка пугало и наталкивало на мысли, а все ли с ним нормально?
— Блять, да, а почему так происходит? — вырвалось у меня, когда он закончил.
— То есть? Ты о чем конкретно? — переспросил Фрэнк.
— Почему они делают это с тобой?
— Ради веселья. Им весело, вот они и бьют. У каждого свои интересы и жизненные цели. У них они такие: что ж поделаешь, если мозгов нет, — пожимая плечами, ответил Фрэнк.
Хоть он и тщательно это скрывал, я все равно заметил, что он изменился в лице, а в голосе проступали нотки печали и отчаяннья, от чего эта фраза походила больше на оправдание их поступков, а не настоящие мысли моего собеседника.
— Но, а с чего-то же это началось?
— Ой, Джерард, началось это еще года два назад, еще в другой школе. Одни футболисты, сказали другим, другие третьим… Это секта. И теперь каждый футболист из рандомной школы знает обо мне. Ладно, я преувеличиваю, но суть, думаю, ты понял.
— За что?
Хоть я и чувствовал, что лезу не туда, но я уже не мог остановиться. Вопросы сами неосторожно выпрыгивали из моего рта. Язык мой — враг мой.
— Ну, будь честен, посмотри на меня. Для них же я действительно похож на чистую иллюстрацию к слову «педик». Вот и бьют за это. Пытаются «дерьмо» выбить.
— А ты гей? — решил уточнить я.
— Я? Гей? Нет, ты что. Нет, — резко ответил Айеро.
— Тогда какого черта ты им это не скажешь?
— Ага, они меня послушают, и мы потом с ними все вместе дружно пойдем пить чай и смотреть мультики, поедая печеньки в форме зверюшек, злобно откусывая им головы, — с издевкой произнес Фрэнк.
— Да, это был глупый вопрос, прости.
— И это был не первый твой глупый вопрос, ты же в курсе? — улыбнувшись, спросил он.
— Да, наверное.
***
— Блять, я не влезаю, черт! — смеясь, произнес Фрэнк, пытаясь залезть под мою кровать. — Что у тебя тут за чертовы коробки?! Они мешают!
— А я говорил, что в шкаф надо!
— Ладно. Смотри, если он зайдет, ты резко подбегаешь и снимаешь с него очки. Увидит мой силуэт, скажем, что у него глюки, или, что я привидение. Ну, гениально же!
Я давно так не смеялся. А ведь дело в том, что Майки пришел. Но пока что он не заходил ко мне, да и вряд ли просто так зайдет.
— Пошли отсюда! — предложил я.
— А куда?
— Не знаю, погуляем где-то.
— А давай!
И видел бы кто, как мы, два дебила выбегаем из комнаты и бежим на выход, дабы мой брат нас не заметил. И это все сопровождается топотом и «диким ржачем». Мы уже почти как лучшие подружки. Осталось сплести браслетики дружбы.
Черт, мне никогда не было так весело, как сейчас с парнем со скамьи, которую так прекрасно видно из моего окна.
