Я видел тебя из моего окна.

      Громкий звон будильника неожиданно вернул меня с небес на землю, заставил вставать и начинать новый день, который обещал быть хорошим, прекрасным, ведь Фрэнк все еще здесь. Но не врет ли он? Сегодня чертов вторник — мой второй рабочий день. И пока что все было не так уж и плохо… Но я все еще самую малость нервничаю. Если все пойдет не так, как планировал, и я вылечу, придется искать новую работу; мне нужны эти сраные деньги. Чертовы взрослые проблемы.       И все равно, как бы рано я не пытался встать, проснулся позже Берта. Когда он вообще, блин, просыпается? А спит ли вообще?! К слову о соседе. Я так и не смог выяснить, что между ними с Фрэнком произошло когда-то. Единственное, что я узнал за два дня — это то, что они учились в одной школе. И все. Очень информативно, многое я узнал, конечно. И поэтому в моей голове выстраивались множественные теории, весьма странные и неуместные вообще мысли, но никто из них не хотел их рушить, не хотели и намекать даже на правду. Но… И сами они не общались между собой, практически полностью игнорируя существование друг друга. И я не знаю хорошо это или плохо.       Айеро никак не изменился; может, самую малость стал чуть больше волноваться, но это все равно было лучше, чем раньше. Здесь он уже чувствовал себя как дома и даже умудрился не сломать себе спину об диван, а это уже как минимум похвально.       И я прямо сейчас, в этот гребаный момент, собираюсь на работу. Работу, мать вашу. Дожили. Если вы все еще не поняли, то в душе мне все еще пять лет и я все еще не знаю, что я здесь делаю вообще, где моя мамуля? Чертовски сильно нервничаю, словно иду туда впервые.       — Доброе утро, — произносит Фрэнк, когда выхожу из комнаты.       — Доброе, — отвечаю ему я, еле улыбаясь.       Наши отношения остались на той же стадии; как бы хорошо мы не общались, было жутко неловко. Я все еще не переборол себя, не сказал то, что стоило бы, и, если все так и дальше будет продолжаться, думаю, до добра это не доведет… А мне это уж точно не нужно. Но я не вижу подходящего для этого момента. И это правда пугающе. Но… в общем, пора перестать себя оправдывать и осознать, что я тот еще дебил.       Фрэнк смотрит на меня как-то странно, словно знает, о чем я думаю. Он выглядит чересчур серьезно, от чего мне сразу вспоминаются времена, когда мы только начали общаться. Забавно, говорю об этом так, словно прошло пару лет с того момента, а по факту всего месяца два… Ужас, я словно знаком с этим парнем бесконечное множество лет. Не могу уже представить свою жизнь без него, да и не вижу в этом никакого смысла. А как представлю, как парень изменился, грубо говоря, ради меня… Он был самым тихим человеком на свете, который лишний раз появиться людям на глаза боялся. А сейчас вот просто взял и приехал в другой город с целью побыть со мной вместе всего одну чертову неделю. И я совру, если скажу, что я не гордился им, словно Фрэнк мой десятилетний ребенок, который получил пятерку по ужасно сложной контрольной по чертовой математике. А я просто сижу и отмалчиваюсь, потому что, видите ли мне страшно.       А поехал бы я в другой город за Фрэнком? Смог бы я перебороть себя, как это сделал он? Черт. Меня пугают ответы на эти вопросы, которые генерирует мой мозг, хотя они скорее всего верны. Нет. Не смог бы, не поехал бы. Все так же бы сидел и молчал.       — Все хорошо? — слегка обеспокоенно спросил у меня Айеро, подходя чуть ближе.       Он невероятно красив, я говорил об этом раньше? Наверняка же говорил, но, думаю, имею право повториться. Фрэнк приподнял свои брови, когда от меня долго не поступал ответ, от чего его лицо приобрело немного смешной вид, и я слегка улыбнулся.       — Все хорошо, волнуюсь просто, — ответил я.       Айеро слегка кивнул головой, и отвернулся от меня, выглядя почему-то немного смущенным. Но в один момент просто быстро пошел куда-то в другую сторону, вызывая мое удивление. Что произошло?       — Ты куда? — спросил я у него.       — Эм… В туалет, — ответил он, не понимая, к чему вообще был этот вопрос.       Черт, пора успокоиться.

***

      Солнышко светит ярко, даже слишком. На улице тепло; теплее, чем хотелось бы, но все равно хорошо. Чистейшее небо, на котором нет ни единого облачка, привлекает взгляд каждого случайного прохожего своим великолепным, глубоким цветом. Ярко-зеленая листва деревьев слегка покачивается от легкого ветерка, который спасает этот мир от ужасной жары. Веселые и радостные люди проходят мимо; все грустные уже разошлись. И все это я наблюдаю сквозь окно. Ведь я на работе. Черт. Но думаю пора перестать сравнивать свою работу с тюрьмой, ибо от этого ничуть не лучше.       Дьявольски скучно. Это определенно не мое: таскать ебаные подносы. Удивительно, что ничего пока что не полетело на пол. Но я уверен, что сошел бы с ума, если бы ближе к обеду дверь в очередной раз не открылась и если бы парень со скамьи, которую было так прекрасно видно из моего окна, не прошел в помещение, смотря на меня с улыбкой, за которую я готов убить всех в этом мире. Он присел за стол в краю зала. И тогда я увидел, как моя коллега, девушка, которая необычайно часто смотрела на часы, спешит подойти к нему, но опережаю ее. Та косо смотрит на меня, но быстро забивает на это, идет к другим посетителям, не сказав и слова. Вот и молодец.       — Привет, — произношу я.       — Привет, Джер, — отвечает Фрэнк в ответ.       Он пришел. Боже, он правда пришел! Парень сидел, не сводя с меня взгляда, и слегка улыбался. И, черт, как же мне было хорошо. Казалось бы, ну пришел, ну здорово… и что? Но нет. Мне было так тепло на душе от его присутствия. Это какая-то чертова магия; эта херь не подлежит никакому объяснению.       — Будешь что-нибудь? — решил спросить я, вспомнив, собственно, зачем здесь нахожусь.       — Нет, — быстро ответил парень. — У меня не так уж и много денег.       — Ну уж нет. Я тебя так не оставлю. Давай налью кофе? Я заплачу.       — О, нет, не надо, — протянул Айеро, сильно смущаясь. — Я уже пил кофе сегодня.       — И что? Мне тебя жаль. Я поступаю по-скотски: ты приезжаешь ко мне в гости, а я весь день торчу на работе. Так что дай мне хоть что-то хорошее сделать.       И тогда Фрэнк сдается и кивает головой, произнеся тихое: «Ладно». И я тогда ухожу от стола и, отойдя чуть в сторону, запускаю руку в карман джинс и вытягиваю пару смятых купюр. Слава Богу, хватает.

***

      Я предлагал ему уйти, но он отказался и просидел в кафе со мной до конца моего рабочего дня. Периодически он включал музыку в наушниках, иногда мы переговаривались. Я купил ему пирожное на свои последние деньги, но все что я испытывал — это чертова радость. Никогда не думал, что буду счастлив, тратя деньги на кого-то. Парень буквально засветился, когда я поставил перед ним тарелку, хоть и начал говорить мне о том, что это неправильно и я не обязан заваливать его «подарками». Да, не обязан. Но, а что, если очень хочется.       Только теперь у меня критически мало денег. Быстро я провалил свою «миссию», которая заключалась в том, чтобы выжить до первой зарплаты на деньги, которые я копил еще класса с седьмого. Надо будет, наверное, одолжить денег у Берта, все равно верну когда-нибудь.       Берт. Черт. Я снова начинаю думать о том, что связывает его с Фрэнком. Неужели было так сложно ответить? Типа, неужели это прямо-таки большой и страшный секрет. Черт… А что если он был одним из тех, кто издевался над Айеро? МакКрэкен не сильно похож на человека прямо-таки конфликтного, но кто знает, каким он был в прошлом… Нет, если это правда, то я определенно буду искать новую квартиру; не смогу жить с человеком, который так относится или относился к парню.       — Пойдем домой, — вздыхая, предложил я, на что Фрэнк всего лишь слабо кивнул головой.       И мы пошли. Уже было темно. Уличные фонари, которые никак не могли заменить солнце, уже вовсю горели, освещая темный асфальт. Машины стали проезжать мимо гораздо реже. Люди в спешке расходились по домам, дабы в очередной раз нырнуть с головой в обыденную жизнь. А я шел рядом с Фрэнком в абсолютной тишине, нарушаемой только городским шумом. Это уже вошло в некую привычку: молчать, когда мы идем куда-либо. Не сказать, что меня это радовало, но в этом было что-то. Во время отсутствия разговоров я мог залезть к себе в голову и долго, усердно думать обо всем происходящем. А Фрэнк, как мне кажется, тоже любил подумать. Так что эта тишина даже в неком смысле шла нам на пользу.       Открываю дверь в квартиру, пропускаю Фрэнка. Темно, значит сосед еще не вернулся. Парень включает свет и проходит дальше так спокойно и уверенно, словно это его собственная квартира. Меня это умиляло.       Я чувствовал, что должен был сделать это. И не тогда, когда он будет уезжать, а как можно поскорее, чтобы еще успеть побыть с ним. Но как? Как перебороть себя и сказать три чертовых слова? Таких вроде невероятно банальных, но почему-то все еще важных три слова. Где моя чертова уверенность, когда она так мне нужна?       — Хватит постоянно молчать! — вдруг чуть ли не крикнул Айеро, громко положив вилку на стол.       Мы сидели за столом, поедая остатки вчерашнего ужина в абсолютной тишине. Я очень сильно удивился поведению Фрэнка, который сейчас уже встал со стула и вышел изо стола.       — Что такое? Что случилось? — спросил я, хотя сам догадывался в чем дело.       Я так много думал и радовался тому, что смог разговорить Фрэнка, от чего сам перестал говорить что-либо. Чертов дебил. Как же все отвратительно складывается. Почему все было проще до того, как я понял, что влюблен в него? Разве все так должно быть? Разве мне не наоборот должно быть легче сейчас? Почему я так не уверен в себе? Почему так нервничаю, черт возьми?!       — Ты постоянно молчишь. То тебя не заткнешь, то и звука лишнего не добьешься! Что за херня с тобой происходит? — продолжал Айеро и, казалось, сейчас начнет бить посуду, как в мелодрамах, которые крутили по местному телевидению. — Скажи мне, что произошло?       — Я… — пытался в очередной раз оправдать себя, но потом в очередной раз решил увести тему. Чертов трус. — Ты мне так и не рассказал, какие отношения были у вас с Бертом.       Айеро нервно усмехнулся, смотря на меня с удивлением в глазах. Мне было чертовски не по себе от этого, но моя неуверенность пожала руку любопытности, и теперь они были самыми лучшими подружками на всем чертовом свете. Меня правда волновал этот вопрос, но это очевидно не то, что стоило произносить в этой ситуации.       — Тебя только это волнует? Охренеть! Я тебя больше не узнаю! — Фрэнк чуть успокоился, сел на старый диван, который слегка скрипел, и, смотря куда-то в сторону, продолжил: — Эти все твои «Я просто волнуюсь», «Я просто нервничаю»… Что за черт?       Я медленно и аккуратно приблизился к парню, словно боясь, что он вот-вот убежит куда подальше от меня, и сел рядом с ним. Я прекрасно понимал его. И понимал, что я не прав. Но ничего поделать с этим не мог. Хотя нет. Вот. Опять ложь. Ведь я мог. Мог все исправить, объясниться. Вряд ли все будет так же как и раньше, но и хуже не должно быть.       — Я просто тоже люблю тебя, Фрэнк, — на выдохе произношу я, не веря в то, что все-таки сделал это.  — И еще я конченый дебил, который не мог сказать это все эти три дня.       Фрэнк лишь усмехнулся, глянув на меня своими миловидными глазами.       — То, что ты дебил, я уже давно понял, — произнес он.       Но почему я не чувствую себя сейчас так, словно с моих плеч гора упала? Почему я все еще нервничаю? Что за херня? Почему это не работает?