Я видел тебя из моего окна.

      Комната погрузилась в абсолютную тишину, которая нарушалась только тихим частым тиканьем настенных часов, которые висели в дальнем углу где-то на кухне. Она была противна мне, но я не решался сделать что-либо, хотя, наверно, надо было бы. Я не меняюсь, нет. Мы сидели напротив выключенного телевизора, который был поломан по какой-то неизвестной никому причине еще задолго до моего переезда сюда и стоял здесь чисто для своеобразного украшения комнаты, чтобы слишком пусто не было. Я задумчиво вглядывался в темный экран, смотря на наше отражение в нем, и словно ожидал, что он вдруг неожиданно включится, и шум, который бы доносился из него, заполнил бы эту чертову тишину в комнате.       — Он убил его, — вдруг произносит Фрэнк. От неожиданности я повернулся к нему. И тогда в ответ Айеро получил лишь мой ничерта непонимающий взгляд. Уже хотел было спросить, о чем он вообще, но парень опережает меня в этом, тихо, словно боясь, что его услышит кто-нибудь кроме меня, хотя тут никого не было: — Не в прямом смысле, конечно же. Но он умер из-за него.       Парень тяжело вздыхает и закрывает глаза. Он склоняет голову. Выглядит подавленным, а я все еще искренне не понимаю про что он. Но потом начинает медленно доходить, после того как я внимательно начал вспоминать все, о чем мне вообще когда-либо рассказывал Айеро.       — Ты про… того парня, да? — спросил я у него, и он подтвердил мои догадки легким кивком головы. — Ты про кого? То есть… кто сделал это? — как можно более аккуратно начал расспрашивать я, но понял, что даже таким образом я чрезмерно давлю на него, только тогда, когда было уже поздно, и он вдруг вскрикунул:       — Берт торговал наркотиками, блять! — парень широко распахнул свои глаза, скрестив руки на груди и даже будто бы чуть подпрыгнув. — Черт, прости, — сказал он через секунду, видимо, слегка успокоившись.       А я в это время пытался переварить всю полученную сейчас информацию, которой хоть и было мало, но уже предостаточно, чтобы погрузится в раздумья. Он говорил о том парне, которого вроде бы звали Ричард. О том, в которого был влюблен когда-то. Фрэнк писал мне это в сообщении. Да, тогда, в тот ужасный день, когда у Фрэнка «почти получилось». Дрожь пробежала по всему телу от чуть ли не самых неприятных воспоминаний за всю мою жизнь. И это мне так плохо сейчас. И я только мог представить, насколько Фрэнку самому было сложно вспоминать это. Но стоило мне только подумать о том, что надо бы сказать что-то успокаивающие в ответ, как парень продолжил говорить, присаживаясь на диван поудобнее.       — Берту всегда ни до кого не было никакого дела. Он просто ходил тенью за остальными, ни говоря ни слова, абсолютно ничего не делая. Он просто очень хорошо для себя устроился и безудержно радовался этому. Но он перестарался, — в очередной раз он вздыхает, от чего сердце в пятки уходит. — Берт был последним, кто видел Ричи в тот день. А после он просто исчез. Бесследно. Сбежал как ебаный трус подальше от проблем. Я не знаю точно, что это было: самоубийство или неудавшаяся шалость, но МакКрэкен не убивал его, ну, в прямом смысле. Только пичкал химикатами из раза в раз… А потом испугался и уехал. Оказывается, сюда.       Парень, очевидно, был на грани. Вот-вот заплачет. Должно быть, он никогда и никому этого не рассказывал, ведь ему особо не с кем было общаться. И сейчас заметно, насколько трудно ему давалось каждое гребаное слово, каждый чертов звук. Прямо сейчас я чувствовал себя самым бесполезным человеком на всем белом свете. Да, с каждой секундой отсутствия хоть какой-то реакции с моей стороны, это проявляется все сильнее и сильнее. Я нужен ему, но он выбрал определенно не того человека: мне чертовски сложно.       Словно боясь все разрушить, аккуратно подвигаюсь ближе и обнимаю парня, который, на мое удивление, буквально через секунду «растаял» в моих объятиях и, расслабившись, тяжело вздохнул, положил голову мне на плечо. Я ощущал тепло его тела и это было… так невероятно, приятно. Почему я раньше так редко обнимал его? Практически никогда… Пару раз всего. Надо будет наверстать упущенное. Думая об этом, я вдруг услышал, как Фрэнк усмехнулся.       — Можно задать совсем нескромный вопрос? — спросил он куда-то мне в шею, изредка касаясь носом моей кожи, вызывая очередную дрожь.       — Ну, давай… — тихо ответил я, пытаясь предугадать, о чем теперь говорит парень.       — Ты и в постели такое бревно?       — Что? — моментально спросил я.       Мы только что говорили о смерти близкого ему человека, а сейчас он решил подколоть меня за мою нерешительность? Ладно, возможно, я действительно этого заслужил.

***

      Очередной сраный кофе был поставлен мною на еще один стол в этом чертовом кафе. Должно быть, я слишком ленивый мудак для этой и какой-либо вообще работы и это совсем не хорошо.       На месте Фрэнка я бы не то что бы уехал домой сейчас, я бы нашел способ незамедлительно телепортироваться, дабы ни секунды не оставаться рядом со мной. Бедный парень со скамьи, которую было так прекрасно видно из моего окна, сидел уже за своим любимым столиком, просто смотря в одну точку, словно это самое увлекательное занятие на свете. Меня пугал его взгляд: он был пустой. Айеро словно полностью отключился от этого мира, мысленно улетев отсюда далеко и надолго. Абсолютно так же как и тогда, когда изо дня в день приходил на скамью, проводя там драгоценные часы своей жизни, ничего не делая. Сидел, уткнувшись в книгу… А я все так же наблюдал за ним, изредка подходя, чтобы обменяться парой фраз. И мне было дьявольски стыдно.       Никогда я не был душой компании. Ну не мое это — заводить разговоры, хотя я постоянно чувствую, что в этом случае я просто обязан делать это. И я стараюсь. Правда стараюсь, но результат оставляет желать лучшего. Неловкая тишина между нами давно перешла допустимую черту и теперь она давит и уничтожает нас двоих изнутри. И я даже не уверен, что в этот раз я преувеличиваю.       Он одет в мою футболку, которую я одолжил ему, так как вчера нечаянно облил его своим чертовым горячим кофе с утра пораньше и чистых у него просто уже не осталось. Это заставляло меня улыбнуться, так как парню она была велика, что визуально делало его еще меньше. И мне хотелось обнять его, забрать и увезти куда-нибудь подальше отсюда. Хотелось перестать быть бесчувственной мразью и сделать необходимый в данной ситуации первый шаг. Хотелось… сделать что-либо, да? Определенно. И еще один чертов кофе оказался на столе у какой-то девушки, которая, произнеся тихое «Спасибо», моментально взяла кружку в руки. Ненавижу эту работу, хотя ничего плохого здесь не происходит.       Раньше мне всегда казалось, что Фрэнк какой-то, очень грубо говоря, ненормальный: сидит, молчит, не общается ни с кем, избегает меня, думает о суициде. Я думал, что с ним что-то не так. И возможно это правда. Да, скорее всего так оно и есть. Но я упускал главное — я никак не лучше. С чего я вдруг решил, что смогу помочь ему с его проблемами, если у меня вагон нерешенных своих…? Которые я, к слову, никогда не замечал или попросту старался не обращать на них внимание.       Фрэнк выглядит таким печальным, но стоит мне подойти к нему, как он тут же говорит, что все нормально, но я же знаю, что это не так. Чувствую. Не знаю, как это объяснить, но как бы старательно он не улыбался, как бы не шутил, все равно было видно, что парень чувствует себя совсем не в своей тарелке. И в этом только моя вина. Устраиваясь на эту работу, я прекрасно знал о том, что Айеро собирается приехать, но это мне никак не помешало. Я предпочел работу человеку, которого люблю.       «… которого люблю»… Простая истина, которая была понятна каждому прохожему, но по причине моей чертовой трусости являлась гигантской тайной для меня, наконец всплыла на поверхность. Я признался ему в своих чувствах. И, должно быть, это самое разумное, что я сделал в этой ситуации, но это все только усугубило. Мне кажется, я не готов к отношениям сейчас. У меня когда-то давно было жалкое подобие этих сраных «отношений» с одной моей одноклассницей и ничего хорошего из этого не вышло, и я, даже прекрасно зная, что Фрэнк абсолютно и полностью не такой, как эта девочка, все равно немного боялся того, что все пойдет коту под хвост. И можно я еще раз скажу о том, что я глуп? Спасибо. Я чертов дебил. Я все просираю. Осталось два дня до того как он уедет.       Два чертовых дня. Уже гораздо меньше сорока восьми часов. И, думаю, теперь вам понятно, почему я сейчас так особо сильно обсираю себя за свою нерешительность. Надо что-то менять, пока не поздно. Ведь еще же не поздно?       За окном уже темнеет, вот-вот мой рабочий день закончится. Людей в кафе много, но почти все уже собираются уходить. Но Фрэнк все еще там. Сидит в телефоне, изредка поглядывая на меня. Такой весь уставший и грустный, аж сердце болеть начинает. И я виноват в этом. Почти полностью уверен, что дома ему было бы лучше. Но он сейчас здесь ради меня… Все еще не могу поверить в то, что парень действительно приехал сюда! Только ради меня. Чертового меня! Неужели я действительно так дорог ему? А дорог ли он мне? Да, однозначно, да. Каждый раз, когда я встречаюсь с ним взглядом, вижу его натянутую улыбку, мне становится не по себе и хочется взять его за руку и уйти прямо сейчас, наплевав на все на свете, но осознание того, что это не в моих силах, медленно ухудшает мое и без того отвратительное настроение.       И вот это дерьмо закончилось. Я свободен. И я должен действовать. Просто перестать нервничать и, блять, просто сделать уже хоть что-нибудь!       — Пойдем, — произнес я, подходя к Фрэнку.       Парень встал на ноги и медленно поплелся на выход, оглядываясь по сторонам. Я поспешил догнать его, взял за руку, ловя на себе его слегка удивленный взгляд, и продолжил идти дальше. Как только дверь за нами закрылась, я предложил:       — Прогуляемся?       — Ну, давай, — с легкой усмешкой в голосе ответил он.       Я абсолютно и полностью не знал этот город, поэтому единственным местом, в которое я мог его привести, помимо моего дома, института и кафе, из которого мы только что вышли, был парк. Туда мы и шли. Темные улочки освещались тусклым светом высоких фонарей и фарами быстро проезжающих мимо машин. Люди спешили скрыться от наступающей ночи под крышами своих домов. А мы шли в привычной для нас двоих тишине. Парень разглядывал все вокруг с неподдельным интересом и неким восхищением: его глаза завороженно бегали от одного здания, в окнах которого были тысячи ярких огоньков, к другому. Он словно вглядывался в них, будто бы мог увидеть, что происходит там, в дали. А я смотрел на него. Эта яркая каша из городских огней отражалась в его невероятных глазах. В этом свете он выглядел еще лучше, чем обычно, и я в очередной раз словил себя на мысли, что этот чертов парень необычайно красив. Фрэнк слегка улыбнулся и повернулся в мою сторону, встречаясь со мной глазами.       Мы наконец дошли до пустующего парка, медленно прогуливаясь по дорожкам, проходя мимо темно-зеленых деревьев, которые казались почти серыми из-за наступившей темноты. Редкие фонари прекрасно выполняли свою работу, замечательно заменяя местами недостающий дневной солнечный свет.       — Мне надоела тишина, — вдруг произнес Айеро, когда мы проходили мимо маленького фонтана. — Давай поговорим?       — Ну давай.       И Фрэнк начал говорить. Он рассказывал мне, что было, когда я уехал. После того, как подбежал и признался мне в любви. Мои друзья и брат очень долго расспрашивали его о том, что произошло, но он так ничего и не рассказал. И вообще, судя по его историям, он немного с ними сдружился, и он и Майки даже пару раз гуляли вместе. А я просто шел рядом с ним, внимательно слушая его. Фрэнк, очевидно, не это имел ввиду, когда предложил поговорить; говорил здесь только он. А я чувствовал себя невероятно комфортно, просто вникая в суть его рассказов.       Но в один момент он замолчал. И все вернулось на свои места. Снова тишина. Ну, а что мне ему сказать? Почему мне так неловко… Пора прекращать это.       — И тебе не скучно сидеть весь день в кафе? — спросил я у него.       — Сидеть дома было бы еще более скучно, — тихо произнес он.       — Прости.       Мы выходили из парка и медленно шагали в сторону дома. Осталось чуть больше двадцати четырех часов до того, как он уедет обратно. И кто знает, когда мы встретимся еще… Однозначно встретимся, но когда? В денежные купюры я не сморкаюсь, да и он тоже. Если все было так просто, мы бы виделись каждый день. Скоро лето закончится и он пойдет на учебу… Да и я тоже. И когда мы будем видиться? Это отвратительно.       Я теряю его сейчас. И уж точно потеряю, когда он уедет. А я не хочу этого. Но… что я могу сделать? Ничего. Не могу заставить его остаться, не могу уехать обратно сам.       — Фрэнк, что будет потом? — спросил я, остановившись рядом с многоэтажным зданием. — Когда ты уедешь…       Парень задумался, смотря на меня. Даже в плохом ночном свете я прекрасно видел этот растерянный взгляд. Он не знает что сказать. Он чувствует ровно то же, что и я.       Я уже говорил однажды, что всегда был плох в чертовой игре в шахматы, потому что мне абсолютно всегда было сложно думать наперед. Но сейчас я понимаю, что не один здесь такой. Фрэнк тоже, видимо, не умеет. Поэтому он подходит ко мне и медленно, чуть-ли не трясясь от страха или от хрен пойми чего еще, сокращает мизерное расстояние между нами, накрывая мои губы своими. Приятное тепло, не пойми откуда взявшееся, согревало меня изнутри, и в один момент я почувствовал себя самым счастливым человеком на свете, самым нужным, самым любимым.       Все было как в чертовом тумане, но в этот раз я не чувствовал себя как-то плохо. Скорее наоборот. Слишком хорошо, слишком тепло, слишком необычно.       Парень разорвал поцелуй так же неожиданно, взял меня за руку и, не говоря ни единого слова, повел меня домой.       — Я, черт возьми, люблю тебя, — тихо произнес я ему в спину.       — Да ты что? Серьезно? — с сарказмом проговорил парень.       Он обернулся в мою сторону и улыбнулся. Так как никогда ранее. Никогда я еще не видел парня со скамьи, которую было так прекрасно видно из моего окна, таким счастливым.