Что же происходит субботними вечером, Когда красиво принарядишься и отлично себя чувствуешь?[1]
Одним субботним вечером, душным и жарким, я сидел под пальмой на крылечке Страз Холла университета Тампы, пил чай из Старбакса и пребывал в глубочайшей задумчивости. А вечер был глубокий, темнело. Мимо проезжали машины, воздух уже не казался таким густым, как час назад. Да, я сидел здесь час, потому что не мог заставить себя подняться и пойти домой. Слева от меня на ступеньку опустился Клайд, а справа — Джимми. Теперь мы сидели и молчали втроем. — Пойдём в Пицца Хат, приятель! Отпразднуем, — донеслось со стороны моего друга, когда он посчитал, что выдержал нужный градус сочувствия. Теперь он пытался меня успокоить? Не тут-то было. — Я не могу, — голосом глубоко погружённого в себя вдовца отозвался я. — Клайд, у меня всё болит. Я не могу двигаться. Как будто я в Тампе первую неделю и обгорел, только я не обгорел. У меня нет волос на теле, Клайд. Даже на жопе, ни одного волоска. Джимми уложил навороченные костыли на ступеньки и по-дружески похлопал меня по плечу. — Ну и что такого? — удивился Клайд. — Пройдёт! Это же для сцены. — Сцена ненавидит меня, — продолжал я страдать. — Сцена может покориться любому, — поделился со мной мудростью Джимми, — даже такому тупо-ооо… даже такому ту-ууу… даже такому тупому-уууу… даже такому тупому качку, как ты. Как же так вышло, что ещё вчера я уходил с репетиции весь такой потрясённый и полный уверенности в своём скорейшем отказе, а на следующий день оказался сидящим на крылечке под пальмой после унизительного (да и болезненного, к тому же) сеанса эпиляции?***
Как и было запланировано, утром следующего дня… ладно, в полдень следующего дня я поднялся с кровати, продрал глаза, с ужасом вспомнил обо всех пережитых мною потрясениях и, наскоро собравшись, покинул дом, чтобы посетить субботнюю репетицию кружка музыкального театра и отказать им в участии. Ночь не примирила меня с ужасающей постановкой об оргиях, трансвеститах и танцах, не говоря уже о том, как я был оскорблён их хитроумными обманами. Надо же было приманить меня дружелюбным приёмом и демонстраций скучнейших сцен этого безумного мюзикла, чтобы потом пинком под зад отправить в самое пекло? В помещении, где обычно собирался музыкальный театр, никого, к моей неудаче, не оказалось, поэтому я, проделав потрясающую воображение логическую операцию, направился в актовый зал. Очутившись в том самом месте, где мне устроили шоковую терапию, я застал зал прибранным и погруженным в полумрак. Эл сидел в четвёртом ряду, блистая любимой рубашечкой, рядом с ним умастилась Хайди, а на сцене торчали Клайд, Твик и Кайл, очень занятые рассматриванием бумаг. Начав уверенно приближаться к Элу, я хотел технично сообщить ему о своём решении и слинять до того, как смогу помешать процессу репетиции, но не успел. — Ладно, давайте начнём. Не бойся, Клайди, я тебе подскажу, если что. Ну-ка, давайте с оркестром! Грёбаный оркестр вступил без всяких предупреждающих «мы сейчас изо всех сил начнём лупить по клавишам». Твик и Клайд оба бросили Элу угрожающие взгляды и бегом переместились в левую половину сцены, оставив Кайла в одиночестве, ну, а сам Кайл начал петь очередную композицию, вызвавшую у меня множество вопросов: — Дорогой Эван Хансен, я не видел тебя вечность. Давление нарастает, и так тупо, что нам никак не отвлечься. Но, если честно, в мечтах ты каждую ночь со мной… невозможно сдержаться, и я играю сам с собой. "Рокки Хоррору" эта композиция принадлежала вряд ли, да и ослепительного грима и уничтожающего антуража, сопутствующего ужастику я не наблюдал. Мои брови удивлённо поднялись, и я засмотрелся. Немыслимо, но, вот он я. Так и стою в широком проходе между двумя блоками зрительских сидений и заинтересованно слушаю песенку. Может, это было сочетание играющих друг с другом старшекурсников, может, сам формат этой песни не был похож ни на что, что я раньше слышал в театре. Может, то, что я не хотел никак мешать игре актёров, которых не знал достаточно хорошо (это вам не строить скучающие морды Клайду и Бебе), ну или всё это сразу, но я больше не спешил смыться, а с любопытством слушал песню, когда: — Дорогой Коннор Мёрфи, по тебе трудно не скучать… И все звуки, которые я слышал до этого, исчезли в моём зачастившем сердцебиении. Видел бы я себя со стороны и никогда не простил бы себе этого, но было уже поздно. По понятным причинам, увиденный мною вчера сценический образ со-руководителя музыкального театра впечатлил меня в самом ужасающем смысле, и я постарался скорее стереть из памяти случившееся, но вот этот мальчик с невинным взглядом, сломанной рукой и прекрасным голосом выстрелил из своего ружья обаяния и попал мне прямо в сердце. Я уже не разбирал, о чём речь, я смотрел, как он движется, слышал чистый, со звонкими верхними нотами голос и не понимал, какого чёрта. — Будешь так петь, завалишь экзамен! Останешься на второй год! Тебя исключат! Господи Иисусе, ниже, Твик, у Эвана голос ниже, так что меньше нервов и ниже, ради Бога! — ворвался в моё оцепенение возмущённый голос Эла, и я сделал долгий жадный вдох, будто из воды выбрался. Внешне я был непроницаемо спокоен, лицо моё выражало полное отсутствие навыков рассудочной деятельности, но, Богом клянусь, внутри Крэйг Такер был живее всех живых. Вот же блядская хрень, вот же чёрт. Я был покорён увиденным и услышанным. Я был очарован тревожным парнем с третьего курса, которого едва знал, и Эл не мог бы просто закрыть свой хренов рот, потому что... — О, душка! — заметил меня Эл. Я оторвал взгляд от Твика, как только песня оборвалась, перевёл его на Эла и сказал: — Я согласен. Сыграть этого Рокки. Да. Я согласился только потому, что был потрясён обрушившимися на меня чувствами, потому, что услышанное и увиденное было сильнее всех моих вместе взятых хобби, да и классной репутации — тоже. Вот прямо сейчас я был готов на что угодно согласиться, если бы это значило, что этот парень улыбнётся мне. Даже надеть золотые трусы и выйти в них на сцену перед родителями. Даже трахнуть подружку своего лучшего друга, а потом и самого этого друга. — Да! Вот это мой мальчик! — первым осознал сказанное Клайд, спрыгнув со сцены и бросившись ко мне обниматься. — Это чудо, спасибо Боженьке. — Не за что, — я хлопнул его по спине и отлепил от себя. — Когда я получу сценарий или что я должен получить? Ещё не осознав, что тут только что произошло, я работал в автономном режиме и все мои мотивы были подчинены идее как можно скорее обратить на себя всё внимание очаровательного парня, в изумлении замершего на сцене. — А ты не обижаешься? — отмер Кайл и тоже спустился, чтобы подойти и поздороваться, как следует. — Привет, чувак. — Ничуть. Привет, — поздоровался я, обменявшись с ним рукопожатием и поглядев через его плечо на Твика. Ну же. Он вздрогнул, последним спрыгнул вниз, а потом приблизился к нам и тоже протянул мне руку. Я сжал её слишком ласково для дружеского приветствия, но со-руководитель театрального кружка не обратил на мой жест никакого внимания, быстро забрав у меня свою ладонь и затараторив: — Привет, Рокки! Так, хорошо... Я очень рад это слышать, и, чёрт, знаешь, подожди, ладно? Я быстро тебе напечатаю сейчас. Чёрт, Хайди, не пиши Брэдли, подожди секунду, Рокки. Сказал он и направился по своим важным делам. И только когда лишивший меня способности думать головой парень покинул помещение, я сумел сложить части ситуации в целое. Вывод был неутешителен и звучал примерно так: всё, Крэйг Такер. Стоит однажды выключить голову, и, вот. Ты уже Рокки. — Душечка моя, — подошёл к нам Эл и взял мою руку двумя своими, начав раскачивать. — Я так рад, что ты решил остаться с нами! Репетиция будет в понедельник, ты свободен? Но, котик, есть одна проблема. Ты у нас, — Эл указал кивком головы на мои ноги, — вон там как? — В смысле? — не понял я. Я пока что не то что бы блестяще соображал, поэтому даже предположить не мог, о чём он. А с другой стороны, конечно, я не мог предположить. Я бы такое и в здравом уме не предположил. — Мне надо знать, сколько дать тебе с собой денюжек, сладкий, — сказал мне Эл, — ведь если ты хочешь играть Рокки, у тебя сегодня эпиляция. Я замер, и Эл не смог качнуть моей рукой в очередной раз. Как-то совсем мне тяжело думалось. — Эпиляция чего? — Всего тела, — ответил мне Клайд, ослепительно улыбнувшись и одобрительно показав большие пальцы. — Это типа побрить? — тупил я. — Нет, чувак, — пояснил мне Кайл. — Это воском. Ну или сахарком, как хочешь. Я моргнул. — И задницу тоже? — И лобок, — добил меня Эл. — Я тут, ребята, — ворвался в зал запыхавшийся Твик, — Боже мой, слава Богу, мы ещё не писали Брэдли, а то было бы охренеть неловко, и, да, чёрт, точно, держи свой сценарий, Рокки, Боже, это дохрена неожиданно, но я рад, о, чёрт, я забыл следующую партию «Эвана Хансена»... — Через одну твоя "If I Could Tell Her", сложная, — мастерски влез в его логорею Кайл, — не за что. — О, чёрт, спасибо, мне надо… Рокки? Я смотрел на руки Твика, протягивающие мне сценарий, и светил откровенно тупой рожей. Они уже забыли о моём присутствии, увлечённые своей репетицией, ну а что я? А у меня в голове сменяли друг друга две разноплановые мысли: про руки и про эпиляцию.***
— Пошёл ты к чёрту, чувак, — кисло послал я Клайда. Слишком уж много на мою долю выпало чувств сегодня. — Мне перед парнями раздеваться надо будет. Мне с ними в одном душе надо мыться, гандон. Клайд смеялся надо мной, моё паршивое настроение ничуть его не трогало. Всю дорогу до салона, где я собирался лишиться всех волос на теле, он был тихим и милым со мной, потому что переживал, что я в любой момент развернусь и пойду домой, но, как только мы заняли своё место в очереди, он почувствовал, что угроза миновала и принялся надо мной потешаться. — Ну тогда спроси их, чего они на тебя пялятся, если они скажут тебе что-то насчёт волос. Ищи плюсы, бро, ты будешь таким гладким, все мальчики во Флориде будут твои. — Все будут видеть, что мой член и яйца как у порноактёра, чувак, и ты думаешь, что мои слова будут иметь значение, когда я буду трясти перед ними своим сияющим прибором? Да они выгонят меня нахрен из душа. — Да перестань, они все дураки! Я люблю тебя любым, с волосами и без. Разве этого недостаточно? — Тогда чего же ты одного меня отправляешь на эпиляцию? — обвинил я его, и Клайд хлопнул меня по плечу. — Я бы пошёл с тобой, да не могу, чувак, у меня есть сцены в белье, а Брэд не может быть бритым. Да ладно, бодибилдеры тоже делают эпиляцию. Я просто хмыкнул, желая остаться наедине со своей печальной участью и поскорее её пережить. Ага, бодибилдеры делают эпиляцию, только я не собираюсь завоёвывать медали за успехи в сушке. Я собираюсь сыграть Рокки. — У меня была классная жизнь, Клайд, весёлая и лёгкая, пока ты не доебался до меня со своим музыкальным театром, а теперь я сижу в очереди на эпиляцию, так что заткнись, пока я не набил тебе морду. Клайд рассмеялся. Я вздохнул, прикрыл глаза и абстрагировался. К случившемуся привёл только мой эмоциональный порыв сделать всё ради того, чтобы не получить ничего, но время прошло, а идея соглашаться на любые пытки ради возможности слушать, как со-руководитель кружка музыкального театра поёт, и видеть, как он делает всё остальное, до сих пор казалась мне отличной. И пусть я понимал, что мы с ним разного полёта птицы и отлично проводить свободное время вместе будем только в моих эротических фантазиях, почему-то это для меня как будто ничего не значило перед поглотившим моё сознание желанием смотреть на него и слушать. В конце концов, так ведь оно и бывает, когда кто-то приглянётся? Дверь кабинета для пыток отворилась, выпустив наружу измученную человеческую особь, следом за которой на свет Божий показалось улыбающееся лицо милой девушки в халате. — Проходите, — сказала она дружелюбно. Она могла не стараться, я всё тут уже давно возненавидел. — Спешу, — пробубнил я, поднимаясь со стула и замирая на мгновение. Это мой последний шанс попрощаться с волосами, и он был чертовски мне нужен. — Я мысленно с тобой, бро, — отвесил мне шлепок по заднице Клайд, и я побрёл страдать. Дверь за мной захлопнулась. Может, это зрело с того самого момента, как я увидел его в коридоре и ему понадобилась моя помощь, стиснув зубы, думал я, когда с моей ноги неласковым рывком отлепили полоску. Всю чёрную от моих волос. Блять, как же больно, как же мучительно. Да, так оно, скорее всего, и было. Дело стремительно приняло для меня оборот увлечения, чёрт, как же больно, Господи, грозящегося стать навязчивым, но… — Блять, — вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы, когда восковую полоску оторвали с моего лобка. Пытающая меня девушка положила на пострадавшее место ладонь и миленько улыбнулась. Я выдавил в ответ кривую и неискреннюю улыбку слабоумного, не оценив её любезности. В общем, мне было плевать. Я не был гением, но и вконец тупым назвать меня было трудно, так что я прекрасно знал, хотя бы как студент биологического, что жадная человеческая природа быстро затребует большего, чем молчаливое созерцание, а потому — выдирал себе волосы. И вот, теперь я сидел у Страз Холла. Полтора часа назад у меня состоялся сеанс эпиляции, и даже идея трахнуться со всеми участниками постановки на глазах у мамы уже не казалась мне безумной в сравнении с тем, что я только что сделал. Всё тело горело, отголосок пульса чувствовался во всех участках, которых касался воск, а лобок, подмышки и задницу и вовсе пекло, потому что пот раздражал воспалённую кожу. Я ненавидел музыкальный театр, Эла, Клайда, Кайла, Рокки, волосы на теле… Нет, по волосам на теле я скучал. Без них я ощущал себя голым, незащищённым, даже как будто бы меньше, чем раньше. Но пути назад после того, что я пережил, уже не было. Клайд торчал в здании, ушедший под предлогом того, что с него должны снять мерки, и должен был вот-вот появиться, чтобы мы с ним весело провели вечер, но не появлялся, а я так вымотался, что и веселиться уже не хотел, я хотел, не знаю, к маме. Она бы меня утешила. Хренов сраный музыкальный театр, от которого один геморрой.***
Клайд был раздражающим большую часть своей жизни, но кое-что он умел. Например, он вроде как не обращал никакого внимания на удары судьбы средней тяжести, свои и чужие, оставаясь весел и беззаботен, и ворчать и иронизировать рядом с ним быстро надоедало. В Пицца Хат мы всё-таки сходили, потому что всем было плевать на моё нытьё, и там меня знатно повеселил Джимми, выдав пару потрясающих хохм, ловко обращённых в поучительные притчи. У парня было специфическое чувство юмора, к тому же, мы с ним оба были союзниками, так как являлись не частью музыкального театра, а его временными участниками, вынужденными страдать, терпя их пляски. И вот, решив не расставаться без нужды, мы трое явились ко мне в квартиру и продолжили наш вечер выходного дня, мучая приставку. Так как играть втроём было проблематично, мы доверили гостю выбор игры, и он умело продолжал развлекать нас, демонстрируя игры специфических жанров, над которыми мы мучились все вместе, решая головоломочки. — Не иди туда, он съест девчушку! — шептал Клайд, пряча лицо за подушкой, пока Джимми, нахмурившись, полз за своего персонажа под столом, скрываясь от жирного людоеда. — Она и с-сама ест люд-дей, приятель. — Мне приснится из-за тебя кошмар, Волмер! Активно участия в игре я не принимал, лениво листая сценарий. Клайд меня обманул: реплики у Рокки были, какой-то стишок, но сил моих уже не было винить его в очередных грехах. Вечер казался замечательным, то, что нужно, чтобы забыть о случившемся, но, знаете? У меня теперь есть два замечательных слова, чтобы описать весь пиздец, с недавних пор сопутствующий моей жизни: музыкальный театр. — Я слышала! — громыхнула входная дверь, Бебе явилась, а Клайд издал впечатляюще немужественный визг. — Что кое-кто согласился играть Рокки. Никого, конечно, — она окинула нас напущено презрительным взглядом, — это не взволновало, потому что они слишком плохо тебя знают, но я — не дурочка! Колись, Крэйг Такер, что же такого с тобой случилось, раз ты решил, что плясать три месяца в музыкальном театре, а потом с позором вернуться во внешний мир больше не кажется тебе тупой глупостью. Её догадливое предположение о том, что намерения мои были не совсем чисты и не очень-то продиктованы внезапно проснувшейся любовью к мюзиклам про оргии, вернуло меня в тот миг, когда я, смотря на поющего Твика, как на нечто Богоподобное, отрекался от всей своей жизни во имя и во славу… — Боишься, что я вас так же надую, как и вы меня? — поинтересовался я, вновь удобненько вытягиваясь на диване и возвращаясь к ленивому пролистыванию той части своего сценария, которую Клайд любезно отделил для меня от общего массива бумаг. — Скажем так, — сбросив каблуки и эффектным броском повесив сумку на крючок, сказала Бебе деловито. Потом она прошла к дивану и шлёпнула меня по ноге. — Мне больно, — заявил я безэмоционально, — я там гладкий, как ребёночек. — Мне-то что? Омерзительная новость, — я согнул ноги, выделяя ей местечко, а потом перекинул через неё, но получил уже по-настоящему болезненный щипок. — Не смей на меня свои потные палки складывать! Так вот. Скажем так, я — девушка очень умная, провести меня сложно. Я всё обо всех предпочитаю знать, и о тебе я знаю следующее: ты умеешь быть козлом. А раз так, то я точно уверена в том, что где-то тут закрались твои нечестные намерения. Ты у нас мастер по части извлечения вторичной выгоды. Так что давай, говори. — Всё просто, — сообщил я, изображая, что до крайности увлечён чтением, — я тут общался кое с кем очень симпатичным и оказалось, что у него в штанах становится влажно от одного упоминания о «Рокки Хорроре». — С кем? — тут же загорелись глаза у Клайда. — У него? — осторожно уточнил Джимми. — Боже. Зачем вы слушаете его, доверчивые олухи, — закатила глаза Бебе. — Этот грубиян сто пудов нашёл в нашем музыкальном театре лазейку для какого-то профита и тут же в неё прошмыгнул. — Да и плевать, ну и что? Крэйг — классный парень, будь я проклят, если он задумал гадость, детка, — парировал Клайд обвинения Бебе несгибаемой верой в чистоту моих намерений. Я протянул ему кулак, и он отбил по нему. — Ох, мой бро, мой мальчик, мой глупенький качок. — Заканчивай, — попросил я, встряхивая бумагами. Бебе хмыкнула, отступая. — И вообще, раз уж ты ворвалась в мой дом как в свой собственный, вы с Клайдом спите на полу. — Что? — возмутилась она, вырвав из моих рук сценарий, чтобы заглянуть в глаза. — Сам ложись на пол, придурок! — Бро, как же так? — Ну, смотрите, — я вытянул руку и принялся загибать пальцы, — у меня тут только диван и кровать, места на троих максимум. Положить Джимми на пол? Нет уж, он мой дорогой гость, я не хочу, чтобы он думал, будто я мудак. Ты ворвалась и принялась обижать меня, так что я оскорблён. Спать с Клайдом ты мне не разрешаешь, а сама со мной спать не будешь. Я веско продемонстрировал ей пять загнутых пальцев, целый кулачище аргументов. — Да, вот как? А вот это видал? — вступила со мной в новое сражение Бебе, показав в ответ свой кулак, а потом залепив мне им промеж глаз. Не больно, угрожающе, но я сдался.***
Передвинув журнальный столик, я кинул подушку на ковёр, потом кинул на него себя, ну, а сверху накрыл своё незамысловатое лежбище тонкой простынкой. Всю подготовку ко сну я очень старательно выделывался, изображая неудовольствие, но, честно говоря, прямо сейчас мне было плевать, где завалиться, волновало меня другое. Я должен был остаться один, чтобы начать своё расследование, так что, стоило со стороны спящего на диване Джимми донестись первым сопящим звукам, я взял в руки телефон. Как искать, где и что именно, я не знал, но основательно задался целью получить ответ на непростой вопрос сексуальных предпочтений со-руководителя театрального кружка. Интернет знает и помнит всё, философски размышлял я, открывая Фейсбук. Бесцельное рассматривание всех профилей друзей Твика и фотографий с университетских постановок в группе кружка рано или поздно даст мне ответ на вопрос, кто, когда и насколько сильно ему нравился, но, прежде чем я успел приступить, мой Мессенджер был атакован.Heidi Turner SUN 02.24 AM
"Привет, Крэйг! Чего не спишь так поздно? Я слышала, вы с Джимми, Барбарой и Клайдом развлекаетесь? В общем, я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты согласился. Кайл рассказал мне, что ты ворвался к ним на репетицию и прямо сходу дал согласие. Хочу верить, ты сделал это не только для того, чтобы нас не обижать, а потому, что тебе интересно попробовать себя в театре. Но как же так случилось?" И я подумал, а почему бы и нет? Хайди ничего не знает обо мне, это не Бебе и не Клайд, которые, без сомнений, прекрасно понимают, что я не купился на интерактив, так что быстро до всего догадаются. Она ни в чём меня не подозревает, и, если беседа пойдёт в нужном направлении, я могу рано или поздно получить ответы, не прилагая особого усердия."Доброй ночи Да, парни поддерживали меня после того как я избавился от волос так что мы решили затусить. Никаких проблем, ты чего не спишь? Хз вы были убедительны? Я подумал и решил, что это круто."
"А мы аналогично! Позвали с Кайлом Твика и смотрим «Мулен Руж»: D Хаха, убедительны, серьёзно? Нам приятно слышать. Знаешь, теперь я могу тебе признаться, мы же понимали, что «Рокки Хоррор» может оттолкнуть такого, как ты, поэтому, когда раздумывали, как бы тебя заманить, почти поссорились! Половина твердила, что надо сказать тебе всё как есть, а другая, что надо устроить тебе подобающее знакомство. Мы очень расстроились, когда увидели твоё лицо после вечеринки в замке. Так и не скажешь, что мы были убедительны." Моё сердце снова дало о себе знать ускорившимся пульсом. Я впился взглядом в написанное. Итак, Хайди была любителем писать длинные, полные откровений сообщения, а значит, я должен был отвечать максимально располагающе, соглашаться и задавать вопросы. Мой шанс на ответы обрастал кучей бонусов. Твик же был там, верно? Быть бы ещё мастером соблазнения, но, чем богаты, тому и рады."О, круто, повеселитесь. Ну, я был немного удивлён и сомневался, но это потому что я не ожидал, вот и всё. Передавай привет парням. Видел кусок их репетиции, они классно играют, у Твика сильный голос."
"Повеселитесь? : D Это мюзикл о нищете и страданиях, кончившихся смертью, но мы постараемся ради тебя. Оооо, тебе от них двоих большое спасибо! Ладно, не буду больше тебя задерживать! Пиши когда угодно и о чём угодно, спокойной ночи!" Блять, подумал я, резко перехотев заниматься поисками, вот надо ж было родиться таким кретином? Я накрыл лицо подушкой и длинно в неё выдохнул, раздувая щёки. Отличный выпад, Рокки.***
Я погуглил. «Мулен Руж» — это мюзикл про проститутку, которая умерла от чахотки на руках у нищего поэта, а я посоветовал им повеселиться, наслаждаясь им. Вот вам первый урок: если хотите понравиться кому-то, кто любит мюзиклы, сделайте поисковую строку любого предпочитаемого браузера своим главным союзником, иначе попадёте в такую же дерьмовую ситуацию, как я. В понедельник, вооружённый измятыми бумажками, я отсидел положенное количество пар, а потом проводил свободное время до репетиции в тренажёрном зале университета, но стоило только часам пробить пять вечернего, как я побросал все свои дела и направился в музыкальный театр. Дела обстояли так: ребята репетировали много, долго и не только «Рокки Хоррора», поэтому начинали раньше, чем я подтягивался. С моим появлением всё внимание должно было сосредотачиваться на мне, так как именно я был слабым звеном постановки, требующим упорной работы. Моё появление было встречено оценивающим свистом. Конечно, я знал, в чём его причина, поэтому натянул подкатанную штанину до середины икры и вытянул ногу: — Ну как, я симпатичный? — спросил я, звуча так, будто это была не шутка, а начало обвинительной речи. Больше всего понравилось Клайду и Кенни, которые наперебой принялись выражать своё восхищение всеми возможными способами. Ну и Элу, активно замахавшему на себя сценарием. Повертев головой, я застал со-руководителей нашего сборища в другом конце зала у фортепьяно. Те о чём-то разговаривали с жуть каким здоровым мужиком. Ручищи у парня были куда больше, чем у меня, а в росте он вполне мог соперничать с Клайдом, так что на его фоне Твик выглядел восьмиклассником, и я уж было решил, опустив штанину, что это тот самый загадочный Брэдли, с которым мне теперь предстоит бой (надеюсь, кулачный, а то любой другой я точно проиграю) за роль Рокки, но Эл быстро раскрыл мне загадку его личности: — О, это у нас Трент Бойетт, птичка, которую я два года назад выпустил на свободу. Я так плакал, так переживал, ведь Трент ещё в начале обучения мечтал поставить «Рокки Хоррора», но тогда этого кружка ещё не существовало, а желающих совсем не набралось. Как только у нас всё сложилось, я тут же набрал моего птенчика и пригласил сыграть Эдди! — Он классный, — показал мне большой палец Клайд, — Эй, Трент, гляди, вот и наш Рокки! Здоровый мужик со здоровыми ручищами медленно обернулся и бросил на меня тяжёлый взгляд. Дружелюбно это не выглядело, зато Твик очаровательно махнул мне рукой. Улыбнувшись, я повторил его жест, а Трент начал двигаться в мою сторону, как готовый к атаке медведь. Мать Христова, мужик был пиздец каким страшным и мог, махнув кулаком разочек, уложить всех нас одновременно. — Здоров, бро, — оценивающе меня осмотрев, поздоровался приблизившийся Трент, протянув мне руку. — Трент Бойетт. — Привет, — ответил я на рукопожатие, — Крэйг Такер. Твой герой эпилирован? Трент рассмеялся и дёрнул меня за руку. Я уловил его намерение и стукнулся с ним плечами, оказавшись раскрученным на сто восемьдесят и дружелюбно приобнятым. — Классный мужик, тоже в театре? — спросил у Эла Трент, указав на меня пальцем. — Жалею, что начал учиться так рано. Когда я выпускался, на театральном таких не училось. — Ой, ну ладно, не смущай маленького Рокки, — кокетливо отмахнулся Эл. — Нет, мы подобрали этого котёнка на биологическом, обогрели и дали приют в нашем театре! — Прекрасный век, если в театре теперь может играть кто угодно, — кивнул Трент, выпустив меня. — Ну что, давайте, что ли, попробуем выдавить из Рокки актёрскую игру?***
Трент не шутил, когда употребил это «выдавил» в отношении меня и моих талантов. Оказалось, что, когда не можешь воспринимать театр с позиции зрителя, играть тоже получается не очень. Всё было отлично в тот момент, когда я лежал на стульях и не двигался, но впереди меня ждал удар в спину, очередная подлость, помешавшая моему и без того болезненному проникновению в личность Рокки. В общем, мало того, что я не мог превратиться в Рокки, а просто лежал и изображал его, всё ещё оставаясь Крэйгом Такером, которого напрягала вся эта театральная мишура типа нужды изображать тупые гримассы, так ещё и вот это: — Ну же, Рокки, пой! — раздражался Эл. Он уговаривал меня уже минут пять. Ребекка, сидящая за фортепьяно, сопровождала наш спор зевками и редким визгливым продавливанием случайных клавиш, а я сдаваться не собирался. — Да какого хрена… Клайд сказал мне, что я не должен петь, что у меня вообще нет фраз. Я думал, это текст. Я проговорю. — Нет, капризный Рокки! — топал ножкой Эл. — Ты будешь петь, а не читать стихи! Да, я капризный Рокки. — О, Боже, — напряжённо прошептал Твик, мнущийся рядом со стульями, на которых я стоял и которые никак не мог покинуть. — Клайд, ну, чёрт возьми, что с тобой не так, я же попросил сказать ему! Так дела и обстояли. Все, кроме нас четверых, молчали и смирно наблюдали за развитием событий, ожидая окончания потасовки. Кто был на чьей стороне, я понятия не имел. Эл давил на меня, я не поддавался, Твик ругал Клайда, ну, а Клайда всё это не парило: — А я забыл! — легкомысленно заявил он. — Да давай же, бро, ты сносно поёшь! А тут ты и вовсе должен петь так себе! Не умрёт никто! — Я не пою на сцене в музыкальном театре. — Поёшь! — настаивал Эл. — Нет, не пою, — настаивал я. — О, чёрт возьми, о, блять, Господи… — нервничал Твик, дёргая ворот кофты. — Всё, знаете, ребят, идите-ка вы все на хрен, я... — Хорошо, я пою, — мгновенно согласился я. Театр озадаченно на меня уставился. — Но с тебя вечером тайская еда, гандон. — Без б, сладенький, это счастье для меня! — легко согласился на мои условия Клайд, хотя выглядел он удивлённым. Бебе издала выражающий отвращение звук. — Ну, жги, ковбой! Всем своим видом демонстрируя раздражение, я поднял со стула лист с текстом песни, и, несомненно, чтобы позлить Клайда, принялся монотонно петь, не дождавшись музыки и ни капли не стараясь: — Дамоклов меч висит над моей головой… Ребята рассмеялись, а Эл принялся махать руками, чтобы усмирить свой кружок. Ага, съели? Крэйг Такер так просто не сдаётся. — Рокки! Ах, ну ты доведёшь меня, — сокрушался Эл, картинно изображая на лице муку и прикрывая глаза тыльной стороной ладони. — Такой же строптивый, как и твой персонаж, такой же непослушный! Веди себя хорошо, сорванец! — Да я же не знаю, как эта песня поётся. Я её не слышал никогда, — закатил я глаза. Цирк. — Хайди, помоги малышу. Ну, с её помощью я, с горем пополам, справился. Разумеется, игра моя оставляла желать лучшего. Я послушно бежал, куда просил бежать Эл, послушно строил морды, которые просил строить Эл, и под конец даже немного развеселился. Мюзикл невыносимо бесил меня своими бесконечными проблемными сюрпризами. С другой стороны, в чём-то ребята оказались правы: «Рокки Хоррор» забавный, когда принимаешь в нём участие. Ну или всему виной то, что очаровательный парень с прекрасным голосом (Спасибо, Бог, не загримированный под трансвестита) бегал за мной, вроде как полный намерений отыметь самым грязным способом. — Я не для тебя его создал! — оскорблённо говорил Твик Бебе, прижимаясь ко мне. А я потел, кряхтел и был похож на Рокки уже самым натуральным образом, вовсе не потому, что вошёл во вкус и прочувствовал роль, а потому, что кусал язык и щёки в попытке угомонить интересующийся происходящим член. — Ты не устал? Тебе не тяжело? — спрашивал у меня Твик в перерывах между прогонами, интересуясь причинами, по которым у меня оглушительно колотится сердце. — Ты не волнуешься? — Нет, приятель, — отвечал я, выпивая третью бутылку воды залпом. Кроме прочего, приятным открытием оказался Трент и его партия. Он играл серьёзно, его опыт ощущался, а легкомысленная песня про горячую красотку и вовсе напоминала о тех, под которые мы с Клайдом зажигали в баре Скитера в родном городе. Должен признать, «Рокки Хоррор» был куда лучше, чем мне думалось. Возможно, он стоил даже эпиляции.***
Клайдова душа пожелала отказаться от ребёнка прогресса и помучить старьё, поэтому мы достали картридживую сегу и принялись совместно убивать время в платформере «Том и Джерри». Вечер был классным, прошедший день — едва ли хуже, и я был страшно доволен жизнью, наконец-то так же, как и до появившихся в ней заморочек музыкального театра. Наиграться до мушек перед глазами и звона в ушах, а потом вырубиться и прогулять университет было бы самым прекрасным завершением прекрасного дня, как вдруг кот, за которого я беззаботно скакал по платформам, остановился, упёршись в край экрана. Я перевёл взгляд на Клайда. Клайд отложил джойстик и сосредоточенно смотрел в пол, сложив руки. — Бро? — поинтересовался я. — Я понял, — сказал вдруг Клайд стремительно светлеющим голосом, и ткнул мне пальцем прямо в грудь. — Я понял, чего это вдруг ты на всё соглашаешься! Бро, колись. Давай, скажи мне сам, или я скажу тебе это. Я поставил игру на паузу и чуть повернулся в его сторону, с секунду раздумывая. Было бы глупо скрывать от Клайда что-то подобное, так что я пожал плечами и кивнул, будто ничего такого удивительного не произошло. — Но кто? — удивил меня Клайд. Я моргнул. Он тоже. — Трент?.. — Упаси Боже, идиот, я знаю его первый день, а согласился играть три дня назад. — Неужели Кайл? Но он натурал! Я думал, тебе нравятся парни типа футболистов. Типа качки. Токен? Любишь большие члены? Или… — Твик, — сказал я, останавливая его, пока предположения не довели его до подозрений во вспышке светлых чувств к Элу. — Кто?! — выпучил глаза Клайд. — Прикалываешься? Я думал, тебя театр бесит, бро, парень же вообще ни о чём, кроме театра не разговаривает! А... что между вами случилось? Как это произошло? Я старался не ощущать себя загнанным в угол, поэтому парировал нападением: — Да брось, говнюк, когда ты прибежал ко мне с заявлением, что кончил во сне на образ девчонки, решил, что это какой-то особенный знак и начал к ней подкатывать, я не спрашивал тебя, всерьёз ли ты затеял это. Клайд рассмеялся, толкнув меня в плечо. — Не смущайся, бро, я просто удивлён. Не знал, что он гей. — Так и я не знаю. Клайд уставился на меня, как на идиота. — В смысле? Разве это не первое, что ты должен был выяснить, прежде чем… Ну, ясно. Разговор у нас назревал не под игру, так что я поднялся с пола и, махнув Клайду рукой в просьбе подождать, сходил на кухню за пивом. — Значит, так, — отгибая крышечку о край журнального столика, терпеливо принялся я объяснять. — Я понятия не имею, гей он или нет. Ты типа когда знакомишься с кем-то, первым делом сообщаешь, что натурал? Если он в ужасе даст мне в морду, это будет дохуя неловкой ситуацией. Клайд, открывавший было бутылку, бросил своё занятие и тихо рассмеялся, стукнувшись головой о столик. Ну вот же придурок, всё ему смешно. — Ну, да, он такой. Боже, чувак, а Бебе была права! Вот ты хитрая жопа. Таскаешь его на ручках по всему залу, а он и не знает! И что делать будешь? — Прекрати, идиот, — тяжело вздохнув, попросил я. Он был прав, вообще-то, но говорил об этом так, будто поймал меня на грязном секретике, на ужасающем намерении. — Пока ничего. Я ничего не знаю о нём, неплохо начать с этого. — Я б и рад рассказать всю подноготную, но я тоже не особо о нём знаю. Он на год старше и тусуется в основном с Хайди и Кайлом. С ним особо не поболтаешь, но, знаешь, бро, я тебе помогу! — Нет, умоляю, — очень неправдоподобно взмолился я, не особо вслушиваясь в его монолог. Я знал, что этот разговор кончится идеей-фикс, потому и принёс пиво. — Да нет, ты подожди! Смотри: вот сколько я с ним учился, с девушкой его не видел точно. Все рано или поздно о своих милых леди парой слов, да перебросятся, а он никогда в таких разговорах не принимает участие. Вдруг он в шкафу? Вдруг он мечтает о чле?.. — О Боже, — я потёр рукой лицо и устало прикрыл глаза. — Да ты чего? Мой бро, я так счастлив, что ты наконец-то приоткрыл мне свою нежную голубую душу. Я думал, с тобой никогда уже этого не случится. Ты только подожди, старик, и поверь в меня. Ты помог мне с Бебе, так что теперь я тебе всё устрою так, что дело кончится успехом. Можете мне верить, это звучало как угроза, а не как обещание помочь.