Фальсификация

      Постоянные вопросы начальника по поводу продуктивности Дазая начали уже порядком подбешивать. Дазай и так трудился в поте лица все эти годы, он чуть в трутня не превратился, пока просиживал дни и ночи напролёт в офисе за отчётами. В офисе, где работал Дазай, была особая иерархия, и вполне возможно было стать любимчиком начальника и получать извечные похвалы. С его коллективом было практически также, именно поэтому Осаму ненавидел это место всем сердцем. Вот только именно эта иерархия, во главе с начальником — щупленьким мужичком, лет сорока, с отвратительными неаккуратными усами — могла довести до нервного срыва любого, даже Дазая. Начальник всегда находил поводы для глумления над ним и постоянно взваливал на него кучу работы. А теперь ему не нравилось то, что у его работника «уменьшилась продуктивность, и в последнее время отсутствует внимание на рабочем месте». Этот чёртов паршивец не знает о жизни Дазая ничего, а ещё смеет такое говорить.       Дазай правда старался пропускать очередные истеричные замечания в его сторону мимо ушей, но отчасти начальник был в чём-то прав. Дело было в том, что Дазай в последнее время просто не мог сосредоточиться на работе. И так понятно, что загадочный мертвец с местного кладбища занимал теперь бóльшую часть всех мыслей Осаму, и работе теперь просто негде было уместиться в его голове.       Прошло уже почти три недели с того момента, как Дазай начал навещать могилу таинственного мертвеца. Три недели с того момента, как этот мертвец прочно засел у него в голове.       Дазаю хотелось буквально лезть на стену от переполняющих его эмоций. Смерть Чуи не давала покоя, никак не хотела оставлять мысли Дазая. Казалось бы, ну что такого? Ежегодно в Японии умирает больше миллиона человек, и Чуя просто один из всех. Но нет, именно Дазай не хотел признавать того, что он такой же, как и все. Пусть Осаму и не знает ничего о жизни Чуи, но он ни за что никогда не скажет, глядя на его портрет, что он такой же, как и все остальные. Чуя не особенный — он лучше. Неидеальное совершенство.

***

      Эта суббота выдалась на удивление солнечной и тёплой для дождливого июля.       Дазай по традиции купил цветы в уже, наверное, ставшим родным цветочном ларьке. Маленький и скромный ларёк одной местной жительницы — молодой хрупкой девушки лет двадцати пяти — находился, примерно, в пяти минутах ходьбы от дома Дазая. Чёрт, Дазай знает эту девушку уже так давно, что эта мысль навевает грусть, потому что, увы, цветы покупает он не живым людям.       Однажды продавщица скромно поинтересовалась, почему Дазай так часто покупает у неё цветы. — Я считаю, цветы нужно дарить всем хорошим людям, вне зависимости от того, живы они или мертвы, понимаешь? — ответил ей Дазай и оплатил ещё одну розу. Для девушки. Осаму знал, что она так же одинока, как и он сам.       По пути к нужной могиле Дазай встретил того самого пожилого сторожа. Кивнув ему в качестве приветствия, Дазай было побежал дальше, но сторож остановил его. — У того мальчика, Накахары, был ещё один гость на днях, — сказал сторож.       Дазай, сглотнув, резко повернулся. — Кто? — его голос дребезжал от волнения. — Да я хотел узнать, но как только ближе подошёл и окликнул его, тот резво убежал,  — старик слабо пожал плечами.       «Неужели всё-таки у Чуи остались какие-то друзья или родственники?» — мысленно переживал Дазай. — А как он выглядел? — Низкий такой паренёк в чёрной кофте, с капюшоном на голове. Я и не разглядел-то толком, — попытался объяснить сторож. — Чёрт, спасибо большое, — как-то облегчённо выдохнул Дазай. — Если вы увидите его или ещё кого-то на могиле Чуи, скажите мне, хорошо? — Да без проблем, — пожал плечами старик, хмыкнув. — Мне не трудно.       Дазай, кивнув, пошёл дальше, теперь пребывая в ещё больших раздумьях. Дикий интерес не покидал ни на минуту.

***

      Для Дазая сигареты были чем-то вроде расслабления, после действительно тяжёлого дня. Да, не все верят в то, что сигареты расслабляют, но Дазаю они правда помогали, особенно, когда он волновался или переживал. Стоило ему выкурить хотя бы одну сигарету, например, «Lark»,¹ как волнение постепенно уходило, расстворялось в дыму. Дазай курил нечасто, в основном, когда сильно нервничал. С появлением в его жизни Накахары Чуи, он стал курить намного чаще. И плевать, что эта привычка убивает.       Возвращаясь поздно вечером из магазина, Дазай закурил. Пришлось купить «L&M», так как сегодня в продаже старого магазинчика за углом дома Дазая не было его любимых «Lark». Проходя через тёмный переулок, Дазай остановился и замер, услышав совсем рядом приглушённое рычание из темноты.       Вот, чёрт! Только этого не хватало. Дазай терпеть не мог собак ещё с самого детства. Впрочем, это была взаимная неприязнь: собаки не любили Дазая и обходили его стороной точно так же, как и он их.       Утробное рычание стало громче, в темноте сверкнули два глаза и промелькнуло очертание тёмной шерсти. — Тише, пёсик, — судорожно произнёс Осаму и затянулся, а рычание перешло на взвизгивающий, громкий лай. — Он терпеть не может запах дыма, — неожиданно раздался приятный мужской голос из темноты. — Советую затушить сигарету. — Боюсь, дело не в сигарете, — тихо усмехнулся Дазай, но совета хозяина собаки послушался и сигарету затушил. Из черноты переулка показались два силуэта — большой собаки и парня маленького роста в синем худи, с капюшоном на голове. — Как зовут? — поинтересовался Осаму, кивнув на питомца. — Харти, — холодно бросил незнакомец, не поднимая на Дазая взгляда, и, пристегнув псу поводок, поспешил удалиться. — Стой, но… — неуверенно начал Дазай и, не договорив, направился следом за незнакомцем. — Что тебе от меня нужно? — с явным недовольством спросил парень. — Да так, я просто хотел спросить.       На самом деле, Дазай хотел кое-что узнать или даже убедиться. Возможно, ему показалось, но Дазай был почти уверен, что из-под капюшона незнакомца выглядывала длинная яркая прядь неестественного цвета. А Дазай был очень любопытен.       Незнакомец ускорил шаг и вскоре оказался в освещаемом фонарём месте. Осаму, подбежав к парню, резко сдёрнул с его головы тёмный капюшон. Парень неловко прикрыл голову и отвернулся. — Ты что, больной? — возмущённо крикнул парень, а его пёс оглушительно залаял. — Ты рыжий! — удивлённо воскликнул Дазай, медленно осознавая, насколько глупо эта ситуация выглядит со стороны. — Ага, а то я не знаю! А ещё у меня глаза голубые, придурок, — зло рыкнул незнакомец и быстро накинул капюшон обратно, натягивая его почти что на глаза. «Голубые глаза… Голубые, чёрт!»       Дазай резко схватил юношу за плечи и развернул к себе, благо их различающиеся габариты легко позволяли это сделать: незнакомец был маленького роста и довольно тощего и хрупкого телосложения.       А ещё он выглядел, как точная копия портрета Накахары Чуи. Дазай поражённо выдохнул и замер. Всё, абсолютно всё такое же. Форма симпатичного лица, сведённые к переносице брови, рыжие волосы и голубые глаза с пронзительным, хоть сейчас и злым, взглядом. Не хватало только одного. — Чёрт, улыбнись! — крикнул Дазай, а пёс дико залаял и попытался на него кинуться и укусить. — Ты должен улыбнуться, пожалуйста.       Незнакомец со всей силы оттолкнул Дазая, сверля его злым взглядом и тяжело дыша. — Ты псих, что ли?! — выкрикнул парень. — Это ты? Ты, да? — смотря на парня неверящим взглядом, сказал Дазай и вцепился пальцами в свои волосы. — Ты же… умер, чёрт тебя дери. Умер!       На несколько секунд повисло молчание, а после Дазай оказался прижат спиной к бетонной стене, а возле горла оказался острый клинок ножа. — Кто ты, мать твою, такой? — прошипел парень, слегка надавливая клинком ошарашенному Дазаю на горло. — Стой, подожди, я… Я не сделаю тебе ничего плохого, — дрожащим голосом сказал Дазай. — Конечно, не сделаешь. Иначе я тебя прирежу, — шикнул парень и надавил клинком на трепещущий кадык; пёс, стоящий рядом жалобно завыл и попытался кинуться на Дазая. — Харти, нельзя! — Стой, пожалуйста. Я просто хочу узнать, это правда ты, Чуя? Убери нож. Ответь мне, это ты? Я просто случайно увидел твою могилу на кладбище, — быстро говорил Дазай, тяжело и прерывисто дыша. — Я просто не могу в это поверить.       Незнакомец нахмурился, пристально смотря холодным взглядом голубых глаз в глаза Дазая, и отпустил его, быстро убрав клинок в карман. Дазай, тяжело дыша, во все глаза разглядывал стоящего перед собой парня. Тот, в свою очередь, с опаской отступил на пару шагов назад и после долгой паузы угрожающе низким голосом сказал: — Если ты кому-нибудь расскажешь, я тебя убью. Я не шучу.       Дазай быстро замотал головой и поддался на шаг вперёд ближе к парню, тот, судорожно сглотнув, непроизвольно отступил назад. — Это ты, Чуя? — тихо, почти шёпотом, спросил Осаму, осторожно подходя ближе.       Парень сжал руки в кулаки и фыркнул. — Да. Да, чёрт возьми! Ну, и что с того? Тебе вообще какое дело?       Чуя внимательно следил за каждым движением Дазая и был готов в любой момент начать защищаться, но Дазай не хотел сделать ничего плохого. Он осторожно подошёл к Чуе и положил обе ладони на его щёки, аккуратно, почти невесомо, прикасаясь, и наклонился вниз. Чуя напрягся всем телом и сжал в ладони рукоять ножа. — Я так сильно хотел это сделать, — тихо прошептал Осаму, опаляя горячим дыханием лицо Чуи, прислонившись лбом к его лбу. — Чёрт, ты больной ублюдок. Кто ты такой? — выдохнул Накахара совершенно растерянно. — Я Дазай. Осаму Дазай. Я… так хотел этого, я просто не могу поверить, ты и правда живой, — судорожно прошептал Дазай, стискивая парня в сильных объятиях.       Чуя нервно дёрнулся. — Отпусти, — в ответ — игнорирование и неразборчивый шёпот куда-то в плечо. — Отпусти меня сейчас же!       Чуя толкнул Дазая кулаком в грудь и отступил на приличное расстояние. — Я не знаю, кто ты и что тебе надо от меня, но я тебя просто предупреждаю: не суйся ко мне. Не ищи и не подходи, а если кому-нибудь проболтаешься, что я жив, — Чуя сделал многообещающую паузу. — Ты меня понял. — Но Чуя!       Чуя, подхватив поводок со скулящим псом, сорвался с места, оставляя Дазая одного посреди тусклой, тихой улицы.       Это была, определённо, самая странная ночь в его жизни. По крайней мере, он знал, что ему делать дальше.