Фальсификация

      Если быть честным, никакой особой романтики в том, что Чую разбудили в два часа ночи не было. Всю его любящую спать натуру оскорбили одним телефонным звонком. Чуя поклялся сам себе, что впредь он будет ставить свой мобильный на беззвучный режим, потому что теперь в его жизни появился тот, кто и дня не может прожить без чертовой смс’ки или звонка. В два часа ночи. Но, честно, Дазаю было всё равно, потому что он намекал на подобное ещё вчера, хоть он и немного не угадал со временем. — Что тебе, блять, надо от меня ночью? — не открывая глаз, сонно пробормотал Накахара. — Моя спящая красавица спит? — Твоя спящая красавица сейчас придёт и набьёт тебе морду, если ты не прекратишь выделываться и оставишь меня, наконец, в покое, — зло проворчал Чуя, кутаясь в одеяло. — Какой ты грубый. Просто оторви свою тощую задницу от постели и выгляни в окно, — сказал Дазай, и Чуя поклялся, что тот закатил при этом глаза.       Чуя недовольно цыкнул языком и, хмыкнув, всё же встал с кровати. — И не тебе говорить, какая у меня за… Твою ж мать!       Чуя, сбросив звонок, быстро открыл окно. — Ты что, придурка кусок, опять придумал? — громко прошипел Чуя.       Дазай, сидя на самом верху пожарной машины, весело помахал рукой Чуе и убрал телефон в карман. — Я же говорил тебе. — Да, но я думал, что ты просто пересмотрел того грёбанного фильма и пошутил! — Боже, да залезай уже на лестницу.       В общем-то, Чуя рассчитывал, что он спустится по лестнице, подведённой к его окну, и прокатится на крыше. Но он никак не ожидал, что они с Дазаем проедут несколько кварталов на самой верхушке этой лестницы. Это было слишком страшно. Но в то же время так захватывало, что Чуя, хватая ртом прохладный ночной воздух, счастливо улыбался.       А всё ведь началось с того, что Дазай устроился на новую работу. Та же должность, такой же скучный офис и почти такая же зарплата, меньше она была всего на пару десятков тысяч йен. Но самое главное отличие было в том, что на новом месте действительно был нормальный коллектив. Были вполне адекватные люди и в меру строгий и спокойный начальник. Короче говоря, работа была прежняя, но вот место работы было совсем иным.       Дазай был удивлён, но в то же время счастлив. Счастлив и потому, что нашёл новое место работы, и потому, что Чуя был рядом. Живой. Реальный. Хотя он до сих пор думал, что всё происходящее в его жизни — галлюцинации, спроектированные его больным мозгом. Но Чуя и общение с ним — всё это было более чем по-настоящему, и сейчас, ловя холодный воздух на верхушке пожарной машины, которая ехала вперёд по улице, Дазай слушал его смех и улыбался сам. Осаму не мог сейчас точно сказать, что его план удался. Нет, пока ещё нет, но теперь каждый момент с Чуей был своего рода толчком к полному исполнению последней части плана.       Влюбить Чую в себя — это казалось не совсем реальным, но вполне возможным. Дазай был довольно уверенным в себе и в своих силах. — Господи, я согласился на это, — качая головой, сказал Чуя, чуть шатаясь после поездки. — Ты же об этом мечтал, — улыбнувшись, сказал Дазай.       Чуя смутился. — Да не правда. — Но ты ведь так восторженно восклицал, когда мы смотрели... — Ладно-ладно, — Чуя примирительно поднял руки. — Да, я об этом мечтал. Но это же классно!       И вот опять. В такие моменты Накахара был похож на ребёнка. — Но ты вот так просто привёл в мой дом чужого человека, — Чуя фыркнул, но не зло. — Не прощу. — Да ладно тебе, он не был в твоём доме. И он даже не знает тебя, — протянул Дазай, улыбаясь, но молчанием было ему ответом. — Брось, он даже лица твоего не видел. К тому же сейчас поздняя ночь.       Чуя не выдержал и скромно улыбнулся, потому что правда всё понимал и не злился. А Дазай просто таял, пристально смотря на его улыбку.       Всё это дело Осаму провернул благодаря новому знакомому, и по совместительству, коллеге. Откуда у него была пожарная машина никто не знал, но то, что она у него была знали все и этим пользовались. Дазай вот теперь в том числе. А вот то, что Чуя любит экстрим, и мечтает прокатиться верхом на какой-нибудь большой машине, Дазай узнал совсем недавно, во время просмотра одного фильма. — Чёрт, это же просто нереально! — восклицал Чуя, смотря, как на экране телевизора каскадёры восседали верхом на пожарной машине. Или на школьном автобусе. Или на поезде. В общем, Дазай всегда наблюдал за Чуей, если они смотрели подобное, и в итоге сделал простой вывод: Чуя не из робкого десятка.       Возможно, Чуя прикидывался наивным дурачком и на самом деле прекрасно понимал то, что Дазай подбивается к Чуе именно в романтическом плане, но иногда всё же Чуя действительно был таким наивным, что было умно полагать, что он не притворялся и правда ничего не понимал. Не понимал намёков, не понимал то, что вся эта задумка на деле свидание.       Дазаю от этого было немного грустно, хотя живой блеск в глазах Чуи мог полностью изменить его настроение за считанные секунды.       Но Дазаю было весело отнюдь не всегда. Даже с Чуей. Обычно, его не особо трогало то, что Накахара не часто хотел с ним общаться, особенно по телефону. Почти всегда было «Я занят» и тому подобное, но Дазай не обижался, ведь он знал, что Чуя действительно может быть занят работой в сети или чтением, и поэтому он никогда не настаивал и не отвлекал, а просто ждал подходящего момента.       Сегодня Дазай не пребывал в весёлом расположении духа, как и почти всю эту неделю. Несмотря на то, что в его жизни многое относительно наладилось, Дазай сегодня чувствовал себя весьма паршиво. Его не переполняло чувством свободы и эйфории, и всё казалось серым — именно так было до встречи с Чуей.       На не особо яркую смс’ку Дазая Чуя ответил фразой о том, что он занят и сейчас не хочет, чтобы тот его донимал. Так и написал:       «Я занят и не могу говорить. Не донимай меня сейчас».       Чуя обычно не врал по таким вещам, и сейчас он мог быть действительно занят. Осаму это и сейчас понимал, но единственный человек, с которым он мог поговорить был Чуя. Конечно, у него появились некоторые знакомые с работы, но они входили в список тех людей, с которыми общаются только в том месте, где встречаются, например, на той же работе. А Накахара у Дазая входил в список тех людей, с которыми он хотел бы общаться вечность. Кстати говоря, Чуя был единственным в этом списке. Поэтому его ответ заставил Осаму быть ещё более поникшим, чем он был до этого.       Дазай поймал себя на мысли, что он похож на депрессивного подростка, но ничего с этим поделать не мог. Он просто засунул руки в карман и, нашарив там пачку с лезвиями, облегчённо вздохнул. Иногда этого хватало. Одного прикосновения к лезвию, одного взгляда вниз с моста или высотного здания, одного прикосновения к шершавой верёвке. Но опять же, это срабатывало не всегда.       И это самое не всегда было и сейчас.       Откинув телефон на диван, Дазай встал и направился в ванную. Там умылся прохладной водой и, тяжело выдохнув, поднял голову и взглянул на себя в отражении небольшого зеркала. Никакой игривой улыбки и уверенности, только тёмные круги под глазами, угрюмо сведённые к переносице брови и тёмная, слегка отросшая, чёлка, волнистыми прядями спадавшая чуть ниже бровей. Дазай выпрямился и, вытерев лицо полотенцем, достал из кармана ту самую пачку.       Всё-таки ничего у него не наладилось, раз он до сих пор носит с собой пачку с лезвиями. Ну, и плевать. Кажется, что Дазай растратил все силы.       «Я освободился. Чёрт, это было сложно».       Дазай скинул с себя кофту и открыл пачку с лезвиями, осторожно доставая одно.       «Что, ты даже не спросишь что именно?»       Осаму выудил из кармана кофты пачку с сигаретами и, достав одну, закурил.       «Ну и чего молчишь? Не поверю, что ты сейчас не строчишь мне радостно кучу смс’ок в ответ».       Набирать в ванну воду — это удел слабаков. Именно так считал Дазай, поэтому просто сел в ванну и повертел лезвие между пальцами.       «Так, ну всё. Это уже не смешно. Где ты, Дазай? Ответь мне сейчас же. Я знаю, ты не занят, болван».       Аккуратно снимать бинты Дазай не стал, а просто поддел бинт острым лезвием и разорвал. Не хотелось сейчас мучиться с ними. Или, если точнее, не хватало сил. Дазай впервые за эти полтора месяца чувствовал себя таким — полностью разбитым.       «Значит так, идиота кусок, если ты сейчас мне не ответишь на звонок, я тебя уверяю, я припрусь к тебе! Я живу рядом, поэтому мне это не составит никакого труда! Ответь мне!»       Дазай откинул голову на стену и приставил лезвие к левой руке, которая, кстати, была полностью усеяна шрамами, вдоль и поперёк. Сейчас даже смотреть не хотелось, глаза закрывались. Хотя чего уж там греха таить, Осаму любил смотреть на подобное, не важно, делал ли он такое сам или же кто-то другой.       «Блять, ну ты и мудила! Я точно прибью тебя, не сомневайся в этом!» Дазай подумал, что он слишком долго собирается, поэтому, вяло цыкнув языком, он уверенно провёл лезвием вдоль предплечья до запястья.

***

      Чуя нервно шагал кругами по комнате и кусал ноготь на большом пальце. Харти, словно тоже чувствуя что-то плохое, поскуливал и неугомонно крутился под ногами хозяина. Не выдержав, Накахара позвонил ещё раз. Но в ответ только полное игнорирование и протяжные гудки.       Чуя написал последнее смс и, схватив кофту, бросился к выходу из квартиры. Действительно, дом Дазая находился совсем недалеко, и Чуя побежал туда, кое-как не забыв до этого закрыть дверь собственной квартиры.       Пусть Накахара знал Дазая не долго, но он точно знал, что не может такого быть, чтобы Дазай так долго не отвечал на целый поток смс и звонков. Он носил мобильный с собой всегда и везде, никогда не ставил на беззвучный режим и не выключал его. Никогда не было исключений, касающихся его телефона, Чуя знал это.       Сейчас Чуя просто бежал к дому Осаму вместе с Харти. Он делал это просто потому, что чувствовал беду. А ещё потому, что знал, что в последние дни с Дазаем что-то не так. И все эти шрамы и рассказы о вечно неудачных попытках самоубийства не давали покоя и сейчас беспрестанно крутились у него в голове. Чуя бежал к дому Дазая, потому что волновался за него. Волновался так сильно, что самому было неловко. Но он был уверен в том, что не остановится, и не будет слишком сердиться, если узнает, что всё это просто очередной розыгрыш. Потому что он был уверен ещё и в том, что никакая эта не шутка. Случилось что-то ужасное, он чувствовал это.       В этом у Чуи было одно оправдание: он был параноиком.