***
Хартфилию отправили в душ. Гибриды надеялись, что она там будет долго, но их надежды не оправдались, и девушка хотела попасть в свою комнату. Гибриды уговаривали, чтобы она еще немного понежилась в ванне или предлагали пойти в другую комнату, но Люси стояла на своем. Душ и вправду ее очень разморил: глаза слипались и в теле ощущалась небольшая слабость, но также причиной было то, что ее ногу обвязывала плеть из окрайда. Когда она сняла одежду, слуги сразу же ее забрали в стирку, а вместе с ней и резинку, на которой обычно и весела плеть. Гибриды могли бы без труда отвести исповедницу в ее комнату, но проблема была в том, что она была ближайшей к лестнице, если она пойдет там, ее могут заметить. — Может стоит пойти в комнату хозяина? Там кровать побольше и помягче твоей будет, — как всегда съехидничал Хэппи. — Пожалуй откажусь, — немного смутилась Люси. — Почему вы не хотите пустить меня в мою комнату? Как по мне, вы придаете этому слишком большое значение, наверняка, они уже ушли в другой зал. Гибриды подумали, что исповедница права. Однако, они все равно шли по коридору тихо и говорили шепотом. Почти дойдя до комнаты Хартфилии, они услышали детский плач. Гости все еще стояли в холле. В Люси сыграло женское любопытство и та прижалась к стенке, чтобы быть незаметной, и решила посмотреть, как выглядят члены семьи Рэдфокс. Шарли была против, но прижалась к стене так же, как и Хэппи с Люси. По холлу ходил высокий мужчина и качал на руках ребенка. Мужчина выглядел грозным и, возможно, даже пугающим, но не сейчас. Обеспокоенный и расстроенный он покачивал на руках дочь поговаривая: «Ну что ты плачешь? Что случилось?». Это выглядело не комично, напротив, мило. На все эти хождения смотрел его слуга, вид которого удивил исповедницу. Вытянутая, чем-то схожая на кошачью морду, закругленные ушки, хвост и человеческое мужское тело, покрытое черной шерстью. — Он гибрид? — поинтересовалась Люси. — Да, — безразлично, прижав уши к голове и нервно дергая хвостом, ответил Хэппи. — Это Пантер Лили. Как можно понять из имени, он гибрид пантеры, однако он отличается от нас: в нем больше от животного, чем от человека, — разъяснила Шарли. Хоть гибридка и говорила, как всегда серьезно и строго, Люси заметила, как вилял ее хвост, чего она раньше за ней не замечала. Эти двое вели себя довольно странно. Шарли причину кидаемых на них взглядов посчитала другой: — Пантера это большая кошка. Они живут на других землях. Хартфилия качнула головой. Теперь вместо разглядывания гостей, она наблюдала за поведением гибридов. Хэппи слишком долго прожигал взглядом Лили, тот вскоре это заметил и помахал ему рукой. На такое приветствие Хэппи прижал уши к голове, хвост стал двигаться более резко и нервно, и еще больше сощурил глаза, выражая крайнюю степень недовольства. Но все равно помахал в ответ. — Где Шарли? — гибрид не заметил или не обратил внимания на исповедницу. От подобного вопроса гибридка еще больше вжалась в стенку. Ее щеки заалели, как никогда до этого, глаза стали бегать из угла в угол, что уже говорить про хвост. Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, вернула прежнее выражение лица. Она собиралась выйти и поприветствовать Пантер, но запнувшись об собственную ногу, упала. — Ты как? Не сильно упала? — обеспокоенно спросил Лили. Вновь Хартфилия могла увидеть ту же перемену в лице. Легкое смущение, встрях головой и опять к Шарли вернулось беспристрастное выражение лица. «Нормально» — равнодушно добавила она. — Что с вами? — наконец, решила узнать исповедница. — Шарли нравится Лили, — Хэппи стал еще мрачнее. Раскрасневшийся гибридка кинула на него убийственный взгляд. — Вот оно что, — усмехнулась Люси, поняв проблему. — А тебе нравится Шарли? — Хэппи кивнул. — Лили, хватит болтать, лучше помоги мне! — то ли безнадежно, то ли злостно крикнул Гажил, до сих пор не успокоив Эмили. Гибрид, смотревший на перепалку взглядов Хэппи и Шарли, отвлекся и так же, как и Гажил, нависал над малышкой, пытаясь понять как сделать так, чтобы она успокоилась. Гибридка же загнала исповедницу и мальчика в комнату, где они уже давным-давно должны были быть.***
Спустя несколько минут вернулся Нацу с маленьким и красивым платьем, вот только Гажил, получив подарок Эмили, не ушел. Малышка продолжала плакать, горе-папаша решил, что дочь устала от долгой дороги и тряски в карете, поэтому они посидят здесь какое-то время. Когда они покормили девочку и та, наконец, уснула, этериасы смогли поговорить о вчерашнем и других событиях, что произошли с последней встречи. Нацу не стал говорить Рэдфоксу о Люси не только из-за того, что не хотел, а назло ему, как это сделал Гажил. О том, что Рэдфокс станет отцом, Драгнил узнал только за месяц до рождения Эмили. Вдруг Гажил задал вопрос: — Саламандр, не хочешь объяснить, какого черта, в твоем доме делает исповедница? — хоть этериас все время пытался успокоить дочь и не обращал внимание на остальное, не мог не почувствовать силу исповедницы. Нацу еле удержался, чтобы не ударить себя по лицу. Он уже не замечал силу исходящую от Люси и совершенно забыл, что ее чувствуют другие. Не сводя взгляда, Гажил продолжал смотреть на друга. — У меня появилась этери, — это все что мог сказать Нацу, и надеялся, чтобы Рэдфокс не стал уточнять кто она и как давно тут. — Как она? — Могло быть и лучше, — ответил Драгнил, а потом кратко рассказал про их взаимоотношения, но умолчал, что его этери исповедница. Изначально он не хотел Рэдфоксу об этом говорить, но понимал, что если не скажет он, то этериас сам докопается до ответа. — Весело, ги-хи, — усмехнулся Гажил. — Она уже беременна? — Нет, она еще не готова приступить к зачатию. — Саламандр, я не понимаю, чего ты с этим возишься? Поступи как множество умных этериасов, сделай свое дело, отправь в Дом Этери и не парься, лишь раз в месяц получай отчет об ее состояний. Уже прошли времена, когда тебе самому нужно следить за этери, — предложил разумную мысль Рэдфокс. — В моей семье так не поступают, — Драгнил даже не задумался. — Так стань первым. Женщинам-этерисам было намного легче, чем мужчинам: им просто нужно забеременеть от своего этери и все. Мужчинам же нужно было ухаживать и следить за своей этери, но это получалось не у многих. Поэтому несколько десятилетий назад открыли Дом Этери, в котором девушкам на протяжении всей беременности предоставляли уход и заботу, чтобы та смогла выносить здорового ребенка. Очень многие этериасы после зачатия, отдавали этери в Дом, ведь так было легче не только им, но и самим девушкам. Драгнил ни разу не думал об этом. С детства его учили, что этери важнейший человек в его жизни, которую он должен ценить, почитать, с уважением относиться к ее мнению и желаниям, ведь именно она даст жизнь его ребенку. Мысли о Доме даже не закрадывались в его голову, но сейчас, рассуждая над тем, что будет если он это сделает, понимал, что так и вправду будет легче. Если он сдаст Люси, Нацу не придется мириться и подстраиваться под ее скверный характер. — Нет, я хочу наблюдать за своим ребенком еще до его рождения и хочу вместе с ней справиться с беременностью, — уверенно сказал Нацу, решив, что легкий путь не для него. — Другого ответа я от тебя не ожидал. Но все равно, подумай. Вскоре пришел Лили с проснувшейся Эмили. Внимание Гажила сразу переключилось на малышку. Все, что оставалось Нацу, наблюдать за эти двумя, так как отец не разрешал трогать его девочку «грязными руками», и удивляться тому, как же сильно поменялся апатичный и жестокий Рэдфокс. Вот только, столь приятное времяпровождения прошло недолго — Эмили что-то не устраивало и по поместью вновь послышался плачь и крики. Девочка плакала долго и громко, уши закладывало, а горе-папаша и его гибрид все никак не могли ее успокоить, к ним даже Нацу присоединился, но пользы это не принесло. Эмили не хотела есть, спать, ни что не могло ее успокоить. Гажил потихоньку впадал в отчаяние и безнадегу, а у Нацу раскалывалась голова — плач и крики действовали на нервы все сильнее и сильнее. Каждый из них сдерживался, чтобы не уйти и не бросить девочку. Резко раскрылась дверь, в которой стояла раздраженная блондинка в халате. Зайдя в свою спальню, Люси сразу же легла в кровать и, немного полежав, заснула, а учитывая, что в ее комнате было темно, сделать это не составило труда. Пробуждение было не самым приятным. Хоть этериасы и были в другой комнате, плачь слышала даже она. Продолжая лежать на кровати, Хартфилия надеясь, что ребенка вскоре успокоят, но минуты проходили, а плач не прекращался. Это раздражало. — Неужели в этом поместье с таким количеством слуг не нашелся никто, кто бы смог успокоить ребенка! — чуть ли не прокричала девушка. У нее уже дергался глаз. — Люси! — удивился Драгнил. Она не должна была сюда приходить и это сильнее разозлило его. — Что ты здесь делаешь?! Тебе что так сложно посидеть в другой в комнате и подождать, когда остальные уйдут?! Тебе надо везде сунуть свой нос и посмотреть, что где творится? Постоянная холодность, сопротивление его просьбам и нежелание найти компромисс, каждый день накапливались в нем, но он сдерживался и терпел это. Однако чему бы его не учили, он оставался Нацу Драгнилом, не самым спокойным этериасам, которой терпеть не мог, когда делают не так, как хочет он. А постоянно орущая Эмили довела его и нужно было куда-то выплеснуть свою раздраженность. Но и Хартфилия не могла терпеть подобного отношения к себе. Она целенаправленно пошла на этериаса и дала ему хлесткую пощечину. — Хватит на меня орать, — ровно сказала исповедница. — Я что виновата, что вы, два амбала, не можете успокоить ребенка? — И что же ты предлагаешь сделать? — проворчал Рэдфокс, вмешавшись в ссору. Хартфилия посмотрела на ребенка, который продолжал плакать и капризничать. Она заметила, как девочка дергала свою одежду и как Гажил все время поправлял ее, при этом сильно качал Эмили на руках. Тут и думать долго не нужно было. — Зачем ты надел на нее столько одежды? Ты не видишь, как она пытается ее снять? — упрекала девушка. — Ей жарко. И прекрати так сильно качать ее, она не кукла, у нее может закружиться голова! Рэдфокс не думал, что исповедница предложит что-то дельное и не хотел ее слушать, но все равно снял с кофту. Эмили не прекращала плакать. Тогда Люси стала пререкаться с Рэдфоксом, что он неправильно ее качает. Она начинала психовать и хотела сама взять покачать малышку, но Гажил ей не позволил. На удивление, под спорами Эмили успокоилась. Вскоре настало время обеда, и им принесли еды. В поместье трапеза прошла в уже обыденном молчании, никто не хотел говорить друг с другом. Через время прибежали гибриды и позвали хозяина — на кухне что-то случилось. В комнате осталась исповедница не со своим этериасом. Люси после ухода Нацу стало не по себе, а шестое чувство говорило, что лучше уйти. Быстро доев, девушка собиралась отправиться в свою комнату. — Так значит ты исповедница? — развернувшись в сторону девушки, спросил Гажил. Люси не понимала зачем задавать столь глупый вопрос, если он чувствует ее силу. — Знаешь, я раньше думал, что исповедницы это страшные бабы с горой мышц, больше похожие на мужиков. Но ты, я смотрю, из нового поколения. — К чему ты клонишь? — с подозрением спросила Хартфилия, остановившись. Новое поколение исповедниц — для Люси это звучало, как оскорбление. — Один из моих подчиненных работает в совете и рассказывает, что происходит в вашем мире, — Гажил встал и стал подходить к девушке. — Вы все, нынешние исповедницы, такие красивые, с милым личиком, подтянутым телом, и чего скрывать, аппетитными формами. Вам скучно без войны и вы ищете себе приключения. Саламандр сказал, что ты еще не готова лечь с ним в постель. Я вот не понимаю, чего ты тут пререкаешься и строишь из себя такую гордую и непреклонную, всем ведь известно, что вы, исповедницы, просто шлюхи? Не успел Рэдфокс договорить, как Люси ему врезала. Хартфилия жалела, что оставила окрайд в комнате и не может сейчас его использовать. Этериас переходил все границы. Внутри Хартфилии вспыхнул огонь возмущения. Да что он о ней знает?! Какое он имеет право говорить так о ней, о других исповедницах?! Люси еле сдерживалась, не то, чтобы не врезать ему еще раз, а не сделать еще более ужасное. — Да как ты смеешь такое говорить?! — воскликнула Хартфилия. Она не признавала за правду слова этериаса, но незаметно для себя взялась за края халата и сдвинула их, прикрыв грудь и ключицы. Гажил вытер кровь, потекшую из носа. Его ударила исповедница и терпеть такое, в отличий от Драгнила, не собирался. Его тело стало стальным, кое-где можно было заметить чешуйки, от него стали исходить потоки тени. Зрачки словно исчезли, глаза застелила пелена. На руках появились большие острые когти и, сорвавшись с места, он кинулся на исповедницу. Люси на секунду шокировано застыла, а когда опомнилась, поняла, что не сможет уклониться. Закрывшись руками, она уже собираясь ощутить, как стальные когти вопьются в тело и растерзают ее. Сильный, обжигающий жар, опалял ее кожу. Раскрыв глаза, она увидела спину Нацу и черный огонь, который покрывал все его тело. Вместо человеческих рук и ног появились длинные черные когти, где местами были трещины, сквозь которые виднелось оранжевое пламя. Верхняя часть лица и когти, так сильно напоминали поверхность бурлящего вулкана, казалось, из его тела потечет магма. В красных глазах сузились зрачки, как у хищника, и глаза были направленны на Гажила взглядом дикого животного, чью добычу тронули. — Уйди, Нацу, — пригрозил Рэдфокс. Только то, что он назвал Драгнила по имени, отражало его злость. — Попробуешь ее хоть пальцем тронуть и твоя дочь будет расти без отца, — в голосе Драгнила слышалось рычание и, в знак доказательства исполнения угрозы, лапа, которой он сдержал удар Рэдфокса, сильнее вспыхнула огнем. Слегка обернувшись этериас посмотрел на исповедницу, лицо которой исказилось страхом и, с непонятным для Нацу, сожалением. На трясущихся ногах девушка убежала в свою комнату. Она не знала и не хотела знать чем закончился бой между этериасами. Она сжимала в руках оружие до белых костяшек, не зная, как успокоить быстро бьющееся сердце. Впервые за долгое время Люси испытала страх, она впервые увидела настоящего этериаса и не знала как с ним справиться. Где-то глубоко в сознании была мысль, что это не вся их мощь, они высвободили не сто процентов всей своей силы, и это пугало еще сильнее. Однако Хартфилия не была бы исповедницей, если бы постоянно ходила со страхом этого. Через какое-то время она успокоилась и смирилась, и лишь мысли о том, что раньше охотницы на демонов убивали таких сотнями, утешали ее. Окрайд был дан исповедницам не просто так и, если кто-то из этих демонов тронет ее, Люси применит оружие на нем немедля.***
Хоть Хартфилия и перестала бояться, но из комнаты так и не вышла. Сегодня она пережила слишком много эмоций со дня приезда и сейчас испытывала истощение. Пропало желание с кем-либо разговаривать и что-либо делать, она хотела побыть одна. Проведя несколько часов наедине со своими мыслями, наступил вечер или ночь — Люси это не особо волновало, — она собиралась лечь спать, но услышала как кто-то дергал ручку двери. На пороге стоял Нацу. — Ты зачем закрываешься? — Потому что не хочу, чтобы ко мне мог зайти кто угодно в любой момент. Например, ты, — изрекла Хартфилия и осмотрела Драгнила. Его торс был оголен, что слегка смутило, зато на нем не было повреждений. Это было важно, ведь девушка понимала, что именно из-за нее произошла стычка двух этериасов. Однако показывать свое волнение Люси не собиралась. — Зачем ты пришел? — Я слышал ваш с Гажилом разговор и хотел спросить: то, что он говорил, правда? — его настроение отличалось от утреннего, больше напоминая то, которое было в первые дни приезда Люси. — Я не должна тебе ничего отвечать или доказывать! — вспылила исповедница. Подобные вещи она считала ужасными и омерзительными, а когда про нее такое говорили, молчать не могла. — Если это все, что ты хочешь знать, то выметайся отсюда! — Успокойся. Я просто спросил. По большей части мне все равно, главное, чтобы смогла родить мне ребенка, — честно, ничего не скрывая, ответил Драгнил. Бесцеремонно войдя в комнату этери, он сел на кровать и положил рядом книгу. — Я должен извиниться. Я видел, что напугал тебя тогда, и… — Не стоит, — прервала Люси, сев рядом. Ей было стыдно, что он заметил ее страх, но ничего поделать с этим уже не могла. — Ты ничего не должен, это я должна поблагодарить тебя — ты защитил меня. Спасибо, — сказала Хартфилия, почувствовав, как к щекам прилила кровь. — Я не мог сделать по-другому, — улыбнулся Нацу. Люси была довольно гордой, и он не думал, что она и вправду поблагодарит его. — Я еще хотел сказать тебе, что был приятно удивлен, когда ты пришла в комнату и сразу поняла почему плакала Эмили, и учила Гажила, как надо качать ребенка. Он-то думал, что все знает. Не понимаю, как выдержу это когда у меня появится ребенок… У тебя на родине есть ребенок? Или это просто материнский инстинкт? — Нет у меня детей. Этому я научилась в поселении от других исповедниц, которые являются матерями, — ответила Хартфилия и вспомнила Эрзу и ее дочку Скарлетт, которая, по мнению Люси, меньше плакала, чем эта девочка. — Зачем ты принес книгу? — Ты обещала мне почитать! — Может ты сам себе почитаешь? — отреклась Люси, все равно считая странным читать взрослому мужчине. — Ты мне обещала. Или исповедницы не выполняют своих обещаний? — Хорошо, — нехотя согласилась Хартфилия, взяв книгу. Нацу знал куда нужно давить. Драгнил, хоть и под протесты этери, лег ей на колени, слушая ее голос, даже не задумываясь о чем она читает. Через этот небольшой диалог Нацу понял, что не хочет отправлять ее в Дом Этери, и надеялся, что этот день был худшим, что у них может произойти. Драгнил не знал, что совсем скоро нарушит важнейшее табу своего дома, и будет мечтать поскорее избавиться от исповедницы.