***
Несмотря на указы лекарши, Нацу все же принял свое истинное обличье и выместил накопленное на деревьях и природе, сжигая и разрушая их. Это помогло прийти в себя: несколько недель он пролежал на постели и умирал от скуки, поэтому сейчас чувствовал себя намного лучше. Возвращаться в поместье не хотелось, поэтому он наслаждался силой и пытался возместить упущенные дни. Однако во время битвы с велнусом, дикий задел его рану на ноге, отчего та раскрылась. Нацу пытался остановить начавшееся кровотечение, но рана и не думала регенерировать, а боль усиливалась, из-за чего, к сожалению, он вернулся. Как и всегда, встреча с Адерой была такой же «радостной», пропитанной на взаимной ненависти друг другу. Эта ненависть вовсе не такая, какая была к Люси — там просто мимолетные чувства, что нашли свой выход в злости к ней. Тут все было глубже и сильнее, это никогда не пройдет и отношения между ними не наладятся. И все-таки, Адера хороший лекарь, пока что никто не сможет заменить ее. Не забывая ворчать и называть его беспечным идиотом, лекарша обрабатывала рану на ноге. Там, где Нацу сам себе навредил повреждений уже практически не было, но вот место, где был окрайд, заживало крайне медленно, хоть больше и не приносило боль при любом движении. В лучшем случае пройдет через месяц и, скорее всего, останется шрам. Да уж, практически ни один этериас не имеет шрама, благодаря своей регенерации, а у него их будет целых два: на ноге и шее. — Раз такой умный, то дальше лечись сам! — проворчала Адера и поставила перед ним новую банку мази и бинтов. Заниматься лечением мальчишки она больше не собиралась, если он не слушает ее указаний. Драгнил-младший на это облегченно вздохнул, его порядком достало каждый день приходить к этой карге и слушать ее ворчания под строгим взглядом. — И займись уже своими обязанностями! Я устала лгать и придумывать отговорки хозяину и господину Сприггану. Так еще и Тартарос наведывался. Ты до сих пор перебрасываешь на него всю работу?! Слушая упреки Адеры, Нацу закатил глаза и нахмурился. Он и без нее все знал, но ей, кажется, было просто необходимо показать какой он плохой глава Великой семьи, да и просто унизить. Этериас привык к этому, поэтому пропускал все мимо ушей, и собирался уйти, но перед нужно было взять что-нибудь для ран Люси — пускать к ней лекаршу он до сих пор не хотел, она может все рассказать дяде, и он разочаруется в нем. Нацу не хотел упасть в глазах того, кто верит в него, не перед тем, кто заменил отца. — В твоей комнате еще остались лекарства. Как ими пользоваться ты и без меня знаешь, но все равно я бы хотела оглядеть ее состояние. Или тебе страшно, что кто-нибудь увидит это? — она будто читала его мысли. Теперь ему по-настоящему было стыдно. Не так его воспитывали, не этого от него ждали. Считал, что и так загнал себя в угол собственной ложью, но оказалось, что ситуация может стать еще хуже. Он сам себя вел к собственному и самому большому страху, добровольно шел туда, сам себе указывая неверный путь. И Адера, что не смотрела на него, как все остальные слуги — с уважением и восхищением — видела все это. Она видела, как же он жалок и беспомощен, читала его как раскрытую книгу. Возможно, именно по этой причине Драгнил-младший ненавидел ее. Перед тем, как выйти из комнаты Адеры, та достала из полок банку, в которой была какая-то прозрачная тягучая смесь, почти что не имеющая запаха. Нацу вертел ее в руке и думал, что это нужно для быстрого заживления ран. — Что это? — Смазка, — просто ответила женщина, а вот этериас удивился, не догадывался, что в доме есть такое. Хотя о чем это он? В этом поместье можно найти все, что угодно, собственный опыт доказывал это. — Если ты будешь постоянно насиловать свою этери, навредишь ее здоровью, и она может стать бездетной. Да и на твоем здоровье это может сказаться, так что если не хочешь, чтобы все плохо закончилось, используй это. — Я думал вы подруги. — Я не считаю ее плохой девушкой, но она этери и должна выполнять свой долг, даже если это будет проходить вот так вот, — не задумываясь сказала гибридка ровным тоном. Драгнил разозлился, все-таки он думал, что Адера сжалиться над Хартфилией, ведь видел, как они общаются. Гибридке на Люси вовсе было плевать. — Хорошо, но перед тем, как я уйду, задам вопрос. Зачем тебе это? — Нацу посмотрел на стол лекарши, где в небольшой вазочке стояли бутоны цветка с темно-фиолетовыми лепестками, которые завяли и свисали вниз. Диегерсия была ядовита для этериасов и держать их в доме было не принято. — Решила отравить меня? — Могла бы, сделала бы уже давным-давно, но боюсь хозяин Игнил не переживет этого, — не стала язвить в ответ. Не собиралась она играться с этим мальчишкой. Однако все же решила раскрыть причину хранения данного цветка у себя: — Сразу после случая в тренировочном зале, Люси рассказала все, что между вами произошло. Она сказала, что неожиданно почувствовала влечение, чего прежде с ней не было… — Поэтому решила обвинить меня в этом! — вспылил Драгнил, размахивая руками. Он еще помнил, как его оклеветала девушка, настойчиво обвиняя. Быстро успокоив свой пыл, он все же решил дослушать до конца сверлящую его недовольным взглядом гибридку. — Закончил истерику? — с нотками раздражения воскликнула гибридка. Взяв завядший цветок в руку, она крутила его внимательно разглядывая. — В моей голове сразу появилась мысль и предположение, но точно вспомнить не могла, поэтому в библиотеке взяла книгу о цветах и нашла довольно интересную информацию. Все-таки не зря в человеческих землях запрещено выращивание диегерсии. Нацу прожигал взглядом лекаршу, он раздражался все больше и больше. Нет, чтобы все нормально рассказать, говорит загадками и недоговаривает. Хотелось уйти поскорее, но его заинтриговали слова о цветке. Не оставалось ничего другого, кроме как ждать, когда над ним прекратят издеваться (он был стопроцентно уверен, что гибридка как раз этим и занимается). Метнув на хмурого и готового опять вспылить в любой момент этериаса хитрый взгляд, она все же решила продолжить: — Дело в том, что для людей диегерися — афродизиак, при чем довольно сильный. Многие лекари, что могли достать этот цветок и правильно его приготовить, неплохо зарабатывали на этом деньги. Так что, вполне объяснимо, почему Люси не поняла, что с ней произошло. С удовольствием гибридка смотрела на то, как Драгнил резко стал растерянным. Округлив глаза, он смотрел на нее, открывал и закрывал рот, осознавая сказанное. Гибридка могла предположить, что думает Нацу, как винит себя и все больше впадает в отчаяние, поняв, что же он наделал, однако не договорить она не могла. Скомкав в ладони цветок, она все не решалась. К сожалению, чувства Хартфилии к Нацу были очевидны, но вот его к ней были не ясны. Определить реакцию этериаса было не менее сложно, он мог начать карать себя еще больше, но также мог вздохнуть с облегчением. Все же она продолжила говорить, надеясь на первое: — Однако, чтобы приготовить хотя бы каплю афродизиака понадобится десяток бутонов, а тут пыльца одного цветка. Так что тогда он действовал на Люси как побудитель и сделал влечение к тебе более сильным и ярким, она ведь влюблена в тебя. Или была? Опустив глаза в пол, Нацу пытался понять. Люси была влюблена в него? Потому как она его постоянно отталкивала и пренебрегала любыми стараниями сблизиться, нельзя было о таком даже подумать. Но Адера не станет ему врать? Нет, она может это сделать. Вот только, Нацу не был уверен. В который раз за день в голову лезли сотни мыслей, что противоречили сами себе. Он сам себе начал доводить доводы, что гордая исповедница могла не принять или бояться проявить своих чувств к нему, но тут же появлялся опровержение, что это не так, нельзя было так поступать с любимым, как это делала она. Из раздумий его вывел старческий голос: — Мне искренне жаль Люси. Она так корила себя за то, как поступила с тобой. Не помню, когда видела, чтобы человек столько плакал из-за кого-то, убивался и, словно в безумстве повторял: «я виновата». Я старалась вразумить ее, показать, что у нее не было выбора, но та и слушать не желала, по сотни раз на день спрашивала о твоем самочувствии, наплевав на себя, а потом вновь закрывалась и продолжала во всем себя винить. Не веришь мне, спроси у любого гибрида и не услышишь ничего другого в ответ. Она так хотела извиниться перед тобой и в редкие моменты мечтала вернуть обратно ваши отношения. Они, кажется, стали дороги ей. Однако вместо этого в итоге она оказалась унижена и изнасилована, — рассказала гибридка. От нее не укрылось, как Драгнил опустил голову. Неожиданно вспомнились неприятные ей воспоминания, связанные с этим мальчишкой и его рождением. Слова сами вырвались: — Ты хочешь своему ребенку и его матери такую же судьбу? При упоминании матери, рука машинально потянулась к шраму на шее, но Нацу тут же отдернул себя. Пора было избавляться от этой привычки. Этериас развернулся, не желая больше слушать. Больно, неприятно. Это заставляло еще больше винить себя за свой поступок. Будто он не знает, что наделал! Опять всплыло наверх все то, чего он пытался избавиться весь сегодняшний день. Его поступок это не бумага, не дерево, не вещь, которую можно с легкостью сжечь. Ему не убежать, ведь в конце, придется вернуться и задаваться вопросом: «Что мне делать теперь?»17. Причина собственной ненависти
11 декабря 2019 г. в 19:58
За всю ночь сон так и не пришел к Нацу, а может этериас и поспал пару часов, но он даже не заметил, как будто просто закрыл глаза. Мысли не покидали его голову, не давая хоть на немного провалиться в беспамятство и выпасть из реальности. Он был растерян и совершенно не знал, что ему делать. Еще буквально вчера вечером Драгнил был уверен, что как только Люси забеременеет, он отправит ее в дом Этери, а спустя год, без всяких проблем и истерик получит своего малыша, и больше никогда не увидит ненавистную исповедницу. Но событие сегодняшней ночи, особенно то, что он узнал, меняло мнение о Хартфилии. Это не отменяло использование окрайда и прошлое отношение к нему, однако многое изменилось. Он жалел, что называл ее подстилкой, ведь на самом деле она была девственна. До вчерашней ночи.
Так какая она: лицемерка на самом деле или это просто исказившееся от гнева виденье? Нацу запутался.
Спустя какое-то время, счет которого он уже давно потерял, в дверь постучали. Видимо уже настало утро или даже день, плотная ткань балдахина не пропускала просвет в кровать, благодаря чему этериас смог насладиться сном в любое время. Драгнил не ответил ничего, но в комнату вошли, по запаху эта была Мико.
— Выйди, — четко и строго сказал он. Не было никакого желания видеть кого-то.
— Адера прибудет к вам в скором времени, чтобы обработать рану. Мне сказать ей, чтобы она пришла позже? — робко спросила слуга.
Нацу нахмурился. Зная эту каргу, она придет к нему, не послушав никого, если, конечно, это не дядя Игнил. И он бы принял ее, вот только скорее всего она примется за Люси.
— Я сам к ней приду.
Дверь закрылась. Нацу повернулся к Хартфилия, глазами скользя по ее спине, что была укрыта одеялом. Этериас не хотел, чтобы Адера видела раны, которые нанес он. Сам не хотел их видеть.
Посреди ночи Люси просыпалась и плакала, тихо и безмолвно. Желание утешить ее разгоралось все сильнее, но этериас продолжал притворяться спящим — любое его действие сделает только хуже.
Решение уйти подальше от исповедницы было принято моментально. Чем дольше рядом с ней, тем больше он себя карает и понимает гнусность поступка. Внутренние противотечения пожирали изнутри и терпеть это было невозможно. Нужно было освежить голову и привести мысли в порядок.