Хорошо быть плохим

Бакуго сонно открыл глаза и замер. Растрёпанные алые волосы, тихое посапывание, неловкая, почти неестественная поза и лицо, полное отпечатков подушки. Если бы у Кацуки спросили, как выглядел Тодороки с утра, то он бы ответил без задней мысли: «Идеально». Но это… Шото зашевелился, и Кацуки закрыл глаза. Тодороки неторопливо встал и ушёл в ванную. Бакуго нахмурился и стал ждать. Примерно через час Тодороки вернулся и осторожно лег на кровать. Кацуки казалось, что он даже не дышал, чтобы не выдать себя. Но это было сильнее Кацуки. Он медленно открыл глаза. Ровные волосы, чистое лицо и запах ментола. Бакуго даже не знал, что раздирало его сильнее: желание убить или поржать над этим говнюком. Кацуки задрожал, сдерживая смех, и, в итоге, издал звук, похожий на рев мотора мотоцикла. Тодороки сонно открыл глаза и потянулся. — Доброе утро, — пробормотал он. — Вообще прекрасное, — протянул Бакуго. — Как ты прям. Как у тебя это получается каждый день просыпаться идеальным? — Думаю, это ген аристократии, — самодовольно фыркнул Шото. Бакуго прикрыл ладонью рот и вылетел в ванную под ошарашенный взгляд Тодороки. Упражнение вдох-выдох не помогало, и Кацуки продолжал дрожать и скрипеть зубами, чтобы не засмеяться в полный голос. В комнату осторожно зашел Шото. — Не переживай, меня предупреждали, что тебя может накрыть волна ярости, — очень мягким тоном произнес Шото и, положив ладони на плечи, приятно разминал их. — Вспомни что-то успокаивающее… Хочешь мятного чая? Или чашку горячего шоколада? — Нет, всё хорошо, — сипло выдавил Бакуго, утирая навернувшиеся слезинки у глаз. — Уже отпустило. — Точно? — Слышь, что надо? Я, по-твоему, слабак, не умеющий держать себя в руках?! — Как скажешь, — убрав руки, фыркнул Тодороки и подошел к раковине, устремляя взгляд в отражение. — Надо приводить себя в порядок. — А то ты выглядишь ужасно, — протянул Кацуки, приближаясь к нему. — Знаешь, недавно вспомнил фильм, где девушка всегда просыпалась раньше своих парней, чтобы привести себя в порядок, а потом ложилась рядом с ними, тип уже красивая. Тодороки включил воду и намочил зубную щетку. — Ты знаешь? — безэмоционально спросил он. — Что? Что охотник оказался добычей? — усмехнулся Бакуго. Тодороки молча кинул на него пренебрежительный взгляд и стал натирать свои белоснежные зубы. Бакуго с усмешкой взял щетку и присоединился. Шото был крайне сдержан и скуп на последующие слова. Они в тишине пришли в ресторан и начали трапезу. Тодороки стал похож на себя в начале учебы старшей школы: закрытый от людей и жадный до эмоций. Бакуго без аппетита ковырялся вилкой и только пил сок. — Ты должен поесть. Нам сегодня предстоит поездка, — прервал тишину Шото. — Снова к МакДжонам? — без интереса спросил Кацуки. — Они нас разве вчера звали? — фыркнул Тодороки, вызывая волну раздражения у Кацуки. — Сегодня мы займемся тем, чем занимаются все светские люди. — Поучаствуем в оргии? Люди с ближайших столиков обернулись на них. Шото пнул острым носком туфли Бакуго по ноге и с улыбкой стал извиняться перед окружением, не забывая упоминать об «ужаснейшем чувстве юмора его мужа». — Ты адекватный вообще? Я могу тебя в люди выводить без намордника или мне каждый раз его нужно надевать на тебя? — прошипел Шото, когда публика вернулась к своим делам. — Мы едем на аукцион. — Что мы там забыли? — вздохнул Кацуки, откидываясь на спинку кресла. — Я хочу новую картину или статую. Еще не решил, что именно. — А я обязательно должен быть там вместе с тобой? — с надеждой на определённый ответ спросил мужчина. — Да, — отрезал Тодороки. Кацуки закатил глаза. Недовольный Шото оказался в сто раз хуже довольного. Бакуго не собирался его провоцировать только по одной причине — связь Тодороки с начальством. Они молча зашли в лифт. Тяжёлые двери медленно закрылись. Тодороки обернулся к Кацуки лицом и прижал его к холодной стенке лифта. Бакуго приготовился к драке. Но вместо кулаков почувствовал чужие губы на своих. Кацуки замер, пока большие руки зарывались в его волосы, и чувствовал, как подкашивались ноги. Тодороки медленно оторвался от его губ и опустился к уху Бакуго. — В лифте установили камеру, нужно быть осторожнее теперь. Аукцион будет вести наш человек. Я передал ему все данные. Мне нужен тот, кто будет привлекать всё внимание других покупателей, — еле слышно прошептал мужчина и добавил. — Нужно ещё недолго так постоять. Надеюсь на тебя. Кацуки тихо цокнул и уткнулся лицом в длинную шею. В нос сразу уже ударил аромат дорогого парфюма. По телу пробежались мурашки. Сердце Тодороки быстро билось, дыхание осталось сбитым после поцелуя. Они стояли так вплоть до приезда на свой этаж. После неловко вылезли из объятий и в молчании добрались до своего номера. Тодороки неторопливо подобрал себе наряд на день: темную водолазку и облегающие брюки. Мужчина сразу перестал напоминать вычурного миллиардера. Бакуго молча за ним наблюдал. Всё же стало интересно, что сподвигло Тодороки каждый день заниматься тем бредом? Шото не выглядел закомплексованным или каким-то там ещё. Зачем нужно было раз за разом это делать? Молчание сопровождало их в дороге и даже в самом зале аукциона. Люди вокруг выглядели заворожёнными происходящим, словно попали в рождественский вечер на улицы Нью-Йорка. Голоса перемешивались в один гул вплоть до того, пока высокий мужчина не объявил начало аукциона. Его речь была достаточно скучной, и Бакуго всё казалось, что он сейчас заснет. Но потом начались продажи. Выносили какие-то бредовые скульптуры и картины, люди кричали невероятные суммы, ссорились, пару раз даже чуть не подрались. Примерно тогда Бакуго и понравилась атмосфера аукциона. — Итак, следующий лот, — произнёс грузный мужчина. — «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда». Автор Фрэнсис Бэкон, 1969 год. В прошлый раз картина была продана за 142 миллиона долларов… — Вот оно, — прошептал Тодороки и, вставая с места, перебил ведущего. — Даю пятьсот миллионов долларов! Зал зашумел. Бакуго округлил глаза, пытаясь представить эту сумму. Ведущий тоже выглядел ошарашенным. Люди оборачивались на пару, чтобы понять, кто готов дать такую огромную сумму. Тодороки выглядел ещё более ублюдски, чем обычно. — Шестьсот миллионов долларов. Бакуго закашлял. Шото цокнул и закатил глаза. — Миллиард, — отчеканил он. Ведущий побледнел и только прошептал: «Продано». Зал гудел. Тодороки, самодовольно улыбаясь и забирая с собой Бакуго, вышел на сцену, чтобы пожать руку ведущему. Кацуки чувствовал себя не просто не в своей тарелке. Люди смотрели на них, как на настоящие набитые мешки денег. Ведущий в чувствах даже обнял Бакуго. — Пошли в санузел, — зашептал Тодороки на ухо Бакуго, попутно отдавая приказ отнести картины в машину. Мужчины зашли в туалет. Шото подхватил Бакуго за талию и влетел в кабинку. Кацуки ощутил все позвонки при ударе со стеной и глухо простонал, сжимая руками плечи мужчины. Тодороки жестом указал продолжать стонать. Мужчине пришлось подчиниться, пока Шото доставал из заднего кармана брюк Бакуго записку. Лицо Тодороки прояснилось: он чуть приулыбнулся и посмотрел на Бакуго. Один жест и Кацуки замолчал. Тодороки перевернул записку. «Нужны образцы химического оружия МакДжонов. Добудьте образцы и задание будет выполнено». Бакуго с силой сжал Тодороки и, подняв его вверх, прокрутился. — Это прекрасно, — прошептал Шото с улыбкой, когда Бакуго наконец поставил его на пол. — Лучшее, что могло произойти, — кивнул Бакуго, смотря, как Тодороки смывал бумажку в унитазе. Они с улыбкой вышли из туалета. В зале уже был пафосный фуршет. Бегали официанты, богатеи что-то обсуждали, музыканты играли лёгкий блюз. Тодороки перехватил бокалы шампанского, протягивая один Бакуго. Он, стукнувшись с Шото, отпил. — Празднуете? Они обернулись. Рядом с ними стоял Эндрю. — Какая встреча! Да, — улыбнулся Тодороки. — Вы тоже что-то приобрели? — Хотел. Но вы меня опередили, — натянуто улыбнулся О`Брайян и обратился к Бакуго. — Это так расточительно. — Миллиардом больше, миллиардом меньше, — фыркнул Бакуго, нервно отпивая ещё. — Я бы не позволил своей жёнушке столько тратить, — намекнул Эндрю. — Кстати. Помнится, в тот вечер вы отходили. — В какой вечер? — удивился Тодороки. — На презентации её картин. Представляете, в этом бункере нашли труп Стивена. Бакуго подавился. — Какой ужас! Кто бы это мог быть? — ужаснулся Тодороки. — Не представляю. У вас хотел спросить, — улыбнулся Эндрю и после паузы добавил. — Всё же вы вместе отходили. А потом вернулись с фингалом, в чужом пиджаке. — А можно не так нарываться? — рявкнул Бакуго. — Он ударился об эту блядскую подвесную лампу, когда… — Когда? — Когда мы трахались, — влез и Шото. — Мы и сейчас это делали в туалете. Хотите проверить? — Или поучаствовать? Эндрю посмотрел на Бакуго, после на Тодороки и рассмеялся. Кацуки сжал бокал. — Я опрашиваю свидетелей. У жёнушки проблемы из-за этого. Нужно найти убийцу, — пояснил Эндрю и улыбнулся. — Прошу прощения. Он резко чихнул прямо на Кацуки. Брызги покрыли лицо подрывника. Шото замер, растеряв все свое хладнокровие. Эндрю ещё шире улыбнулся и ушел. Тодороки достал платок и протянул его Бакуго. Он быстро вытер лицо и шею. — Пиздец, — только и смог выдохнуть Бакуго, косо смотря на Тодороки. Он брезгливо смотрел на Бакуго, но… Кажется, его нисколько не заботило, что произошло. А вот Бакуго это заботило. Он хотел быть нормальным героем и закончить миссию без подобных побочных. Нужно было успокоиться и настроиться на работу. Но теперь всё валилось из рук, включая бокалы. Бакуго чувствовал, как вибрировала венка на лбу. Дыхание становилось чаще. Перед глазами лица сливались в одно пятно. Кроме одного. Гордый профиль Эндрю манил. И Кацуки поддался. Он рванул вперёд, прежде чем Шото успел отреагировать. Мощный кулак настиг ублюдка в секунду. О`Брайян улетел в глубь толпы под визг дам. — Стой, К-кэцу! Это бы звучало властно, если бы не дрогнувший голос Тодороки. Бакуго даже не посмотрел на него. В голове шел шум. Единственным ясным было осознание — нельзя использовать причуду. Но физическую расправу же можно приплести. Шаг стал чаще, движения опаснее. Еще один удар настиг Эндрю в живот, заставляя скрючиться тело хлюпика. Второй кулак соприкоснулся с челюстью. Хруст. Женские крики о помощи. Еще один удар, теперь в сплетение. Бакуго чувствовал, как грудь наливалась теплом, как стирались кулаки в кровь, как Эндрю стонал и плакал от страха. Подрывника снёс резкий удар по уху. Словно по щелчку Бакуго вернули в реальный мир. Тодороки сжал его шею и стал поднимать. Когда носки уже не касались пола, в легких заканчивался кислород. Бакуго с хрипом усмехнулся. Один удар по руке — и послышался хруст. Рука согнулась так, как не должна сгибаться. Шото отпустил его. Эндрю попытался отойти, и Бакуго остановил его простым ударом каблука туфли по носу. Пол залила свежая кровь. Людей в помещении почти не осталось. Тодороки смотрел на него безэмоциональным взглядом. Он легким движением выгнул сломанную руку, вправляя её, и поднял взгляд на Кацуки. Тодороки занес руку для удара, но в последний момент изменил её на другую, обманывая Бакуго и снося его. Кацуки отлетел к стене. — С-с-спасибо, мистер Мори, — пролепетал Эндрю, пытаясь встать с пола. — Господин, — поправил Тодороки и носком туфли вырубил мужчину. — Всё задание испортил, урод. — Он испортил?! Это ты убил того кретина! — взорвался Кацуки. — Да какая разница? Ублюдком меньше, ублюдком больше, — фыркнул Шото и отвернулся, чтобы достать шампанское из тары со льдом. — Арманд дэ Бригнэк Брут Голд. Хм, даже звучит дёшево. — Ты только что попытался уйти от разговора?! — рявкнул Бакуго, подлетая к Шото. — Нет, я хочу выпить, — фыркнул Тодороки и, открыв бутылку, разлил шампанское по двум бокалам. Бакуго осушил его залпом, но бокал тут же наполнился. Эндрю в какой-то неопределенный момент проснулся и со страхом уполз. Полиция всё не ехала. Бутылка кончалась. — Как тебе картина? — спросил Шото спустя пару бокалов молчания. — Мазня какая-то. — Вообще-то Бэкон — мастер психологического портрета. Гений своего времени. Это истинное искусство. — Ты хочешь услышать от меня слова извинения и признания его трудов? Нет, я в жизни этого не скажу. — Ты ужасен, — фыркнул Тодороки. — Не так, как ты. Ты прекрасный, чуткий, заботливый убийца, — гаркнул Бакуго. — И что? — рассмеялся Тодороки. — Ты же постоянно говоришь об убийстве. Да если бы я сейчас тебя не остановил, то ты бы убил этого… Эндрю? — Да ты вообще ахуел… — только и смог выдохнуть Кацуки и встал, чтобы уйти в машину. Полиция так и не приехала. Путь до отеля был недолгим. Тодороки словно оскорбился и вёл себя, как утром. Кацуки хотел только спать. Чуть позже это желание переросло в желание выпить. Поэтому сразу после их возвращения в отель, мужчина ушёл в ресторан. Шото остался в номере. Бакуго со скукой вертел бокал, пока его «отвёртка» плескалась внутри. Он уже выпил… черт знал, сколько уже алкоголя в организме подрывника. За стол рядом приземлилась знакомая туша. Тодороки держал бокал не то виски, не то коньяка. Лицо Шото выражало полнейшее спокойствие. — Никого не склеил ещё? — без интереса спросил он. Бакуго показал руку с кольцом, и Тодороки обозначил кроткую улыбку. Он несильно стукнул свой бокал о бокал Бакуго и отпил. — Лучше бы в номере пил тогда. — Чтобы тебе было удобнее меня контролировать? — Ну да. Вообще бессмысленно сидеть так. Хотя… — протянул Шото, снимая кольцо и убирая его в карман. — Если ты не против, я придам хотя бы своему вечеру смысл. — Иди нахуй, — рявкнул Бакуго, осушив бокал одним глотком. Официант молча обновил ему бокал. Таков был уговор: «Даю 500 евро и ты сам следишь за наполняемостью моего бокала». Удивительно, но раб справлялся. Тодороки подошёл к столику с одинокой мадам и с очаровательной улыбкой завёл беседу. Бакуго осушил бокал одним глотком и тут же получил новый. В груди неприятно кололо, ладони взмокли. Кацуки казалось, что он сейчас пойдёт и изобьёт эту двумордую тварь. Но его опередили. Шото выдернули со стула и едва ли не нанесли удар. Крепкая рука Бакуго остановила чужой кулак. Незнакомец злостно смотрел на них. Тодороки обворожительно улыбнулся. — Какого хуя ты делаешь рядом с моей девушкой?! — рявкнул не очень трезвый мужчина. — Это был социальный эксперимент, поймет ли она, что он гей. Замужний гей. Мой замужний гей, — чуть покачиваясь, пояснил Бакуго и осушил ещё один бокал. Официант его быстро заменил. Тодороки нахмурился. — Вы, пид-пидоры, только делаете вид, что трахаетесь, а на самом деле хотите увести у нас девушек! — продолжил тявкать мужчина. — Да неужели?! Бакуго резко прильнул к Тодороки. Девушка выскочила из-за стола и подбежала к своему мужчине. Рука Кацуки сжала филейную часть чужого тела, пока губы настаивали на углублении продолжения. Мужчины повалились на стол. Тодороки резко закинул ногу на плечо Бакуго и скользнул языком по чужим губам. Тела задрожали от возбуждения. Кацуки ощутил, как его член упёрся в чужой, тоже стоящий. — Господа, вам нужно прекратить, так как вы пугаете других гостей. Прошу покинуть ресторан, — промямлил незнакомый голос. Бакуго прервал поцелуй и обернулся на суицидника. Бейджик администратора, лицо Мидории в тринадцать лет. — Мы сейчас же вас покинем, — ответил Тодороки и, не обращая внимания на возмущённый вопль Бакуго, подхватил его на руки и удалился. — Пидоры, — в след сказал им пьяный мужчина и обернулся к девушке. — Стой, ты же не моя Бриджит…